Неправильно... или - 11. Коль вера сильна, а честь прежде всего...

Прошло около недели прежде, чем Эйла и Скьор решили снова поговорить с Рин. На самом деле всю эту неделю их просто не было в Йоррваскре и Вайтране, но девочка, насколько знала Охотница, встречи с ними не искала. Практически не появлялась она и в Йоррваскре, другие даже подшучивали, что быт сожрал ее с головой. Эйла лишь фыркала, слыша эти шутки и замечая за людьми в праздничном зале порой неприкрытую зависть. Причины ее были понятны — некоторые вели жизнь наемника не потому, что тянулись к приключениям и славе, а просто потому, что выбора другого не было. И в Йоррваскре жили тоже больше из-за отсутствия выбора. Ведь выбирая между казармой на несколько человек и собственным домом кто в здравом уме выберет казарму? Даже если в доме кроме тебя живет кто-то еще — все равно получается, что места и личного пространства тебе выделяется в итоге больше. Если, конечно, ты не член Круга с отдельными покоями. И не заслуженный ветеран, как Вигнар.  — Люсия! — окрикнула Эйла девочку, которая как раз собиралась уходить со двора за Йоррваскром в компании Вигдис и Одена. Та сразу же подошла к ней, без особого интереса рассматривая исподлобья малознакомую женщину. С девчонкой этой Эйла практически не пересекалась. Занятий у детей Охотница не вела, да и по гостям не расхаживала, в отличие от того же Вилкаса, который после возвращения Рин из Каирна раз в два-три дня оставался в «Доме Теплых Ветров» на ночевку. И в отличие от Фаркаса. Тот тоже забегал в гости к Рин, которую после всего произошедшего в Каирне считал настоящей сестрой. Он и до этого той разве что в рот не заглядывал, а уж после встречи с «Рукой» и заварушки с драуграми они окончательно сдружились.  — Передай Рин, чтобы зашла ко мне вечером — дело есть.  — Хорошо, — пообещала девочка и, попрощавшись с Эйлой кивком, побежала обратно к ожидающим ее друзьям.  — Чего она хотела от тебя? — тут же принялась допытываться Вигдис.  — Чтобы я передала Рин, чтобы та зашла к ней, — рассказала Люсия. И дети тут же потеряли к этой теме интерес. Их самих тоже частенько гоняли в качестве посыльных, когда Йорлунду нужно было срочно отнести что-то домой, или же когда кому-то из Соратников так же срочно надо было разыскать Йорлунда. Люсии не впервой быть посыльным между Соратниками и живущей в городе, а не в казармах, Рин. А Эйле и остальным не впервой было передавать что-то через девчонку, поскольку о поручениях та никогда не забывала. Не забыла и в этот раз, поскольку Рин появилась на пороге комнаты Эйлы сразу же после захода солнца.  — А, вот и ты, наконец. Заходи. Подождем Скьора и поговорим обо всем.  — О том, о чем я думаю? — уточняет Рин. Переступает порог комнаты и достает из-за пазухи пирог. Вот чем так аппетитно пахло еще стоило той зайти в подвалы праздничного зала! — Да, я это… Вот, в общем. Мгновенно сориентировавшись в ситуации, Охотница достает бутылку вина и наполняет кубки. Странно это было. Рин восприняла приглашение в гости на разговор именно как приглашение в гости на разговор. И пришла к ней так же, как пришла бы к обычному человеку. Не к члену Круга. Обычно порог этой комнаты новички переступали, боязливо таращась в пол и ожидая, что сейчас их как минимум отчитают, а как максимум — и вовсе съедят. Рин же держалась, как подруга. Но и личных границ не переступала. С Фаркасом их отношения были более близкими, а со Скьором девчонка и вовсе держалась отстраненно, не стремясь общаться лишний раз. Вилкас… Да уж, эти двое невзлюбили друг друга с первой встречи. Что не мешало старшему близнецу пропадать в гостях у Рин. Странная она все-таки какая-то. Но эти странности Эйле нравятся. Они напоминали ей о тех временах, когда ее саму от других Соратников не отделяли две стены и статус руководителя. Сначала она пыталась удержаться со всеми на одном расстоянии, как раньше, но быстро поняла: как прежде ничего уже не будет. Стоило отказать «закадычному другу» в сокрытии его грешков или отчитать бывшего приятеля за пьянку вместо работы — и вот, уже ни о какой дружбе и речи быть не могло. А уж после двух-трех таких эпизодов от Эйлы постепенно отвернулись все бывшие товарищи, которые, как она думала, останутся с ней друзьями до гробовой доски. Зато у нее появился Скьор и, пожалуй, это был весьма выгодный обмен. По крайней мере, отношение к ней Скьора не менялось в зависимости от ее поступков по отношению к другим Соратникам.  — Хорошо, — Вытянувшись прямо на полу и привалившись спиной к стене, Рин мелкими глотками цедит вино, смакуя.  — Есть стулья, — намекает ей Эйла.  — Я уже себе на стуле за вчера-сегодня всю жопу отсидела. Сначала Люсия вспомнила, что на завтра ей здесь сказали принести защитные перчатки, которых у нее не было, поэтому пришлось в срочном порядке делать. Потом на Сесиль снизошло озарение, что ей же завтра идти с другими учениками «в поля», а у нее до сих пор нет подходящей корзины… А я в итоге шей и плети полночи, не забывая при этом помешивать очередное экспериментальное варево. Как говорится, спасибо еще, что сами за себя домашку делают. Выволочку обе получили, конечно, а еще раз вовремя не вспомнят, что им надо — без нужных вещей на учебу пойдут и пусть у преподов своих вытрепку отхватывают.  — А наши-то угадали, быт тебя сожрал.  — Проглотил и переварил, — хмыкнула Рин. — А что поделать? Мы дома еще и подвал нашли, спасибо Вилкасу. Правда я не знаю, как теперь отговорить мелких и Лидию от идеи жить там. Я думала, что мы туда перенесем вещи на хранение, ну или лаборатории поставим, а эти двое заладили «хочу большую комнату». Ну и Лидия с ними заодно «хочу, чтобы мимо дверей меньше народу ходило». Нет, я так-то ее понимаю, мы с Джейро товарищи шумные, порой сами от себя хотим в подвал спрятаться, но там же сырость и темно, как в заднице.  — Ну, жилые комнаты Йоррваскра тоже в подвале находятся. Переоборудовать, конечно, надо будет, да от подтопления защитить все это.  — Ага, гидроизоляцию и вентиляцию организовать. Хотя, если действительно организовать там две комнаты побольше и мелкий склад, то можно в детской пентаграмму поставить, а наверху алхимический стол установить капитально. А то на ящиках колупаться то еще удовольствие.  — Ты уже и пентаграммой занялась?  — Еще нет. Джейро, оказывается, нашел такую в логове ворожей на Одинокой Скале. Я так поняла, это где-то между Ривервудом, Хелгеном и Айварстедом.  — Я знаю, Рин.  — А, да, точно. Ну так вот, он ее нашел и сначала думал, как обычно, продать.  — Обычно у вас не «продать», а «забрать себе и пустить в дело».  — Пф… — девчонка допивает содержимое бокала и продолжает разговор. Подколку словно пропускает мимо ушей. Хотя на Вилкаса бы огрызнулась наверняка. Эйле нравится, что на нее не огрызаются. Присев на кровать, она продолжает слушать Рин и снова наливает по бокалам вино. А пирог-то вкусный. И явно не местные торговцы делают, всю их еду Эйла знает.  — Люсия кулинарию освоила?  — Не, это мы с Сесиль. По книжке.  — Ах, да, точно. Все можно сделать по книжке, главное — соблюдать инструкции, — Эйла чуть улыбается. Рин смеется и кивает. После чего продолжает рассказывать.  — Ну вот, в итоге Фаренгар на эту пентаграмму посмотрел и сказал, что можно продать, а можно заплатить чутка денег за чистку и перенастройку, ну, а потом — пустить в дело уже на благо нас с кошаком. И я тут подумала… Сесиль все равно тащить в Коллегию через несколько лет. Книги по зачарованию я в продаже видела. Камни душ у нас лично не в дефиците, так хуле бы не потренироваться на досуге? Ну и девчонку не потренировать. А то если она приедет туда в компанию к данмерам всяким…  — Плохо может быть, да. У нас тут, когда я училась, тоже проблемы были. Часть народа с детства училась, а часть приходила с улицы. Ну и начинались проблемы. Нас до этого просто собирали и всех вместе тренировали, а с этими по отдельности с каждым возиться надо было. Нам это, сама понимаешь, не нравилось.  — Так ты росла здесь? — это было странно. Обычно Эйлу не спрашивали о ее прошлом. А она не рвалась рассказывать. Но сейчас, когда здесь была эта девчонка, было как-то… По-особенному тепло, что ли. Она как будто вернулась в те времена, когда не было еще ее имени в списках членов Круга. Когда жива была мама. А люди вокруг воспринимались большой семьей.  — Угу. Нас тут много было. Остались я и близнецы. Остальные по другим городам разъехались, ну или… — Эйла неопределенно махнула рукой.  — Про Фаркаса с Вилкасом я в курсе, а про тебя не знала.  — Как-то странно даже, что тебе еще не рассказали.  — Так я в основном только с тобой общаюсь и с близнецами. Еще с Атисом, но с ним только по поводу Люсии, если что. Остальные меня не особо любят.  — И ты, естественно, не знаешь, за что.  — Ну, некоторые говорили, что я к Кругу подлизываюсь. Потом замолчали, правда. Наверное, надоело им.  — Надоело, как же… — Эйла хмыкнула. Кажется, Рин не в курсе, что одну из тирад о том, что Рин к кому-то подлизывается (верней, у кого-то подлизывает) услышал Фаркас. И произнесший ее человек длительное время радовал взгляд окружающих рылом синим не от алкоголя, а от тяжелого кулака младшего из близнецов.  — Ну, а вообще… я не бухаю со всеми, да и не живу здесь, а это тоже влияет на компанейский дух. С другой стороны — а когда мне бухать и балагурить? То мы дом к зиме готовили, сейчас вот по мелочи какие-то дела находятся, да и деньги постоянно нужны. Ну и по дому все равно что-то делать приходится, девчонки не все могут, а Лидия — не все успевает.  — А вы здесь неплохо, я смотрю, время проводите, — раздался со стороны входа голос Скьора. Ну еще бы он не учуял запах выпивки и мясного пирога. Эйле даже показалось на мгновение, что голос старого норда звучал немного обиженно. Впрочем, любой намек на несправедливость она тут же исправила, протянув соратнику полный кубок и кусок пирога. — Опоздал, замотался, извини.  — Как видишь, мне было, чем заняться, — со смешком произнесла Эйла.  — И что ты ей успела рассказать?  — Тебя ждала. Да и почему-то мне кажется, что рассказывать об оборотнях ничего не придется.  — Вы можете превращаться, но не теряете за собой контроль как случайные зараженные. Еще вам надо это делать время от времени, потому что иначе зверюшка не выгуливается и не дает вам нормально отсыпаться, что можно видеть на примере Вилкаса. Еще вы можете есть человечину, ну или не есть, это кто как решит. Избавиться от оборотничества нельзя, но вместе с ним поставляется иммунитет от кучи болезней, в том числе и от Сангвинаре Вампирис, который у нас тут, по последним данным разведки, подхватить вполне реально. Еще вы видите в темноте, от вас пахнет псиной… А, да, еще некоторые из вас почему-то считали оборотнем меня. Но я в этом сомневаюсь.  — А я нет. От тебя прет кошатиной за версту, — Скьор ослабился.  — У нас слишком мало данных чтобы понять, откуда ноги у этого запаха растут. Я тут по расовому филогенезу пошерудила, так вот: от аргониан и каджитов запросто могут родиться дети, которые имеют некоторые признаки расы отца при условии внешней принадлежности к расе матери. Так что бретонец с каджитским ночным зрением и каджитскими же потовыми железами — нихуя не новость, учитывая, что книга издавалась еще во времена Септимов.  — Она права, Скьор. Я скорей поверю в то, что ее мать родила ее от каджита, чем в то, что Рин — оборотень. Она же, получается, больше двух месяцев без превращения. А ты пробовал ее распинать хоть раз, когда спит? Я вот как-то пыталась, так она мне локтем вмазала, на другой бок перевернулась, на пол упала — и дальше спать. А серебро? Она же серебряные мечи спокойно голыми руками берет! Она точно не оборотень.  — Но хотела бы это исправить, — хмыкнула Рин.  — Что же, вижу, рассказывать тебе уже ничего не придется — сама все прочитала. Я думаю, что мы можем принять тебя. Сделать одной из нас. Но только если ты сама этого хочешь.  — Ну, если бы я этого не хотела, я бы сюда в итоге не пришла, верно? Собственно, после этой фразы Эйла взяла с полки чистый кубок и принялась вертеть его в руках, вопросительно глядя на Скьора.  — В нижнюю кузницу? — уточнила она. Воин кивнул.  — Что такое нижняя кузница? — заинтересованно спросила Рин.  — Пойдем, узнаешь, — хмыкнул Скьор себе под нос. Эйла лишь усмехнулась. И двинулась к выходу из Йоррваскра следом за Рин и Скьором. *** Пока свежая кровь с интересом осматривалась по сторонам, Эйла успела превратиться в вервольфа.  — Ого! А ты красивей Фаркаса, — отметила Рин, подходя поближе и почесывая зверюгу за ухом. Эйла издала какое-то странное рычание. Как будто ее насмешила фраза девушки. А Скьор лишь отметил про себя, что Рин почему-то не вызывает подобными фразами желание свернуть ей шейку. Не любил он, когда Охотнице отвешивали комплименты всякие молокососы. Она — его. Впрочем, Рин и не претендовала на что-либо иное, кроме статуса младшей сестры, который Эйла явно присвоила ей чуть ли не сразу после появления девчонки в Йоррваскре.  — Она согласилась усыновить тебя, — воин достал кинжал и полоснул волка по запястью. Немного подождать — и кубок до краев наполняется свежей кровью. Он протягивает его девчонке. Та выпивает. Сам Скьор готов в любой момент перекинуться и зажать холку новичка в зубах, чтобы та не вырвалась и не отправилась громить Вайтран на радостях от первого превращения, но…  — Что за хуйня? — Эйла перекидывается обратно в человека явно ради того, чтобы сказать эту фразу. Потому что они ожидали всего, что угодно, но не ЭТОГО. Ладно бы она перекинулась в какую-нибудь кошку, подтвердив догадки о принадлежности к другой разновидности оборотней. Или перекинулась бы она в волка, как надлежало приличному новичку. Но она осталась в своем настоящем виде. Вытерла губы от остатков крови тыльной стороной ладони, вопросительно перевела взгляд со Скьора на Эйлу и спросила:  — Все? Я теперь вервольф?  — Э… — в один голос отозвались обескураженные соратники не зная, что им сейчас делать. Потому что выпустить Рин из нижней кузницы сейчас было страшно. Ведь она может превратиться позже и потерять над собой контроль, как Фаркас. Сколько проблем с ним было, когда он первый раз обернулся… А если она не превратится вовсе? Скьор очень многое изучал о различных культах даэдра, но только сейчас ему пришло в голову, что кроме Хирсина есть еще множество божеств, которые могли взять под свое покровительство способную девочку. Пусть по своим принципам она не походила на почитателя какого-нибудь Молага Бала или Боэтии, но почему бы не быть ей приверженцем Меридии? Или Хермеуса Моры, который вроде как любит всяких умников? А может быть, и Шеогората, учитывая, что за Рин уже закрепилась репутация психа и личности, которая мыслит, мягко говоря, нестандартно?  — По идее да, но… — начинает было Эйла. Растерянно замолкает. — Может, не все сразу превращаются? Или ее под луну надо вытащить?  — А может, она вообще под воздействием какой-то другой магии, и мы ее не обратим? Лордов-вампиров, например, нельзя в оборотней преобразовать вроде бы как… — собственный голос Скьору кажется неуверенным. Настолько неуверенным, что он едва не принимает на свой счет неуместный смех Рин.  — Черт, ну никто не ожидал, что со мной все пройдет нормально, верно? Или… Постойте… Вы серьезно были уверены в этом? Только не говорите мне, что были уверены. Вокруг меня же все по пизде идет… Ладно, не выгорело с оборотничеством, пойду я тогда… Спасибо за попытку, что ли.  — Стой. До утра не выпустим. А если ты позже обратишься, что тогда?  — Мда… Обычные-то люди всю красоту не поймут и эстетику не оценят. Тогда я тут заночую. Только вы это… Разбудите утром, окда? А то я обещала еще к Аркадии зайти… Рин широко зевнула, и уже привычно было прикрыла рот рукой, но Эйла вдруг что-то увидела и перехватила ладонь, отводя ее от лица девчонки.  — Чего? — непонимающе спросила та. Как будто не чувствовала ничего новенького в своем облике.  — Вот чего, — Эйла развернула к ней ее же собственную руку ладонью вверх. Только сейчас Скьор, как и сама Рин, заметил, что всегда коротко постриженные ногти резко отросли и приняли загнутую форму. Став вдобавок плотными, как… у кошки, да. Скьора как-то саблезуб ободрал, так вот у того как раз такие когти были. И клычочки. И ушки.  — Нет, похоже она все-таки оборотень, но какой-то неправильный. А ну-ка давай до конца превращайся, мне уже интересно посмотреть, что же ты за зверь такой, — подначивает девчонку Эйла.  — А как превращаться? — вылупилась на нее та, пошевелив белыми ушами с кисточками. Скьор прижал ладонь ко лбу. Этот жест, кажется, половина Йоррваскра от новенькой подхватила. Но вот сейчас, услышав этот вопрос, он почувствовал себя… Идиотом, да. Можно было сколько угодно разглагольствовать об оборотничестве, но следовало бы вспомнить, что только первое превращение происходит без усилия воли со стороны обращенного. А Рин… Да просто не помнила она, как превращаться, вот и не превращалась! И если с повседневными делами или обращением с оружием все решала интуиция либо экстремальная обстановка, то с оборотничеством… Как быть с оборотничеством? Идея показалась глупой. Но вскоре сам Скьор переквалифицировал ее в нестандартную, поскольку это больше соответствовало «традиционному» подходу Рин. Сказав Эйле подождать вместе с Рин пару минут, он вышел наружу. Как и ожидалось, во дворе Йоррваскра никого не было. Никого, кроме шуршащих по углам грызунов. Потому что если в самом зале и вокруг кузницы их еще хоть как-то травили и морили, то по городу твари бегали вполне свободно. Они-то и были нужны сейчас Соратнику. Поймав одного из грызунов, он возвращается в подземелье.  — А ну взять! — швыряет он крысу прямо в лицо девчонке. Ожидает двух ситуаций: визга, ну или… Да, или того, что за ним последовало. Миг — и за крысой в темный угол кидается кошка. Миг — и Эйлу швыряет об стену из-за взмаха… Крыльев? Крысиный визг очень быстро затихает, а животное с крысой в зубах довольно урчит и замирает, явно осмысливая произошедшее и давая парочке соратников на себя посмотреть.  — И… Что ЭТО? — с интересом спрашивает у Скьора Эйла.  — Не видел никогда. Кошак, но с крыльями. В смысле, она что, еще и летает?  — Вот не надо говорить так, будто меня тут… Ум-ням-ням… Нет, — неожиданно отзывается кошка вполне человеческим голосом. Не прекращая при этом аппетитно похрустывать крысиными косточками. Скьору аж от этого хруста самому жрать захотелось. Или, скорей, от нервов? Они не ожидали… Да чего угодно ожидали, но не ЭТОГО.  — Так ты летаешь, или нет? — решает допытаться Скьор. Зверь расправил крылья, но потом перевел взгляд на потолок и взлетать передумал.  — Знаете, я это предпочту проверить где-нибудь на свежем воздухе. Сказано — сделано. Не прошло и получаса, как Скьор и Эйла завороженно наблюдали за тем, как крылатая кошка наворачивает круги над Йоррваскром. Благо что стражники к праздничному залу не приближались, а находящиеся внутри не собирались выходить наружу. Но сюрпризы на этом не закончились. Когда Скьор уже собирался скомандовать бретонке превращаться обратно в человека и завязывать с полетами, та превратилась сама. Замерла перед ними на несколько мгновений, а потом… Потом крылья выросли уже за спиной человека. Нет, это было как раз объяснимо, ведь у них самих становились вертикальными зрачки в темноте, у кого-то периодически торчал из ушей мех, да и запах тела порой менялся, но… Но видеть летающих крылатых людей Скьору не доводилось никогда.  — Рин, а за тобой должок, — внезапно доносится за их спинами голос Фаркаса. Скьор вздрагивает, проклиная свою невнимательность. Хотя и на пределах концентрации приближение Фаркаса он чувствовал не всегда. Просто младшего близнеца все настолько привыкли принимать за предмет мебели, что уже не обращали внимание ни на его слова, ни на неожиданные появления где-либо.  — Чего?  — Ну, я тебя катал, так? А теперь ты летаешь.  — Ты сдурел? Отморозок, она же тебя не подни… — Эйла не договорила. Потому что Рин бросилась вперед, хватая Фаркаса за пояс, а потом — резко рванула вверх. Невысоко, конечно, но судя по воплю норда — тому ощущений полета даже на высоту третьего этажа хватило с головой. Вопль, впрочем, очень быстро стих и несколько кругов вокруг Йоррваскра парочка испытателей навернула без звукового сопровождения. Скьор лишь наблюдал снизу за этим зрелищем прикидывая, как можно использовать неожиданно подвернувшуюся возможность для собственной выгоды. Сейчас он практически не жалел о том, что планы на охоту за «Серебряной рукой» этой ночью полетели коту под хвост. Верней, кошке. Белой крылатой кошке. Которая так и не стала реагировать на серебро или восход луны. Всю последующую неделю эта парочка шарахалась в холмах на пути к Ривервуду. Возвращался Фаркас в Йоррваскр затемно, а Скьор решил дать девчонке время нагуляться и освоиться с новым навыком. Верней сказать, со старым, но забытым. Явно ведь ее учили раньше этому всему! Тут новички с непривычки после превращения в столы врезаются, а эта сразу по прямой летать стала, что по-любому сложней, чем движение на четырех… Только когда прошла та самая неделя, Скьор предложил Рин присоединиться к их с Эйлой охоте на «Серебряную руку». Атака на их логово у «Висельной Скалы» должна была стать чем-то вроде детской забавы учитывая, что эти уроды в последнее время совсем расслабились и нападения не ожидали. Вот только… Да, вот только после озвучивания этой идеи Скьор понял, каково было Вилкасу, Кодлаку и всем тем, кто предлагал какие-то неправильные с точки зрения Рин идеи. О, это незабываемое «ты идиот, и сейчас я тебе объясню, почему». Самое смешное, что и идиотом она его не назвала. Просто наклонила голову набок, посмотрела так исподлобья, как на диковинную зверушку, а потом так спросила, как у умственно отсталого.  — Ты правда считаешь, что это такая замечательная идея? И вот что ей ответить? «Да» — так разнесет в пух и прах, явно ведь есть ей, что сказать по этому поводу. «Нет» — так сразу же спросит, почему он эту идею тогда озвучил. Чертова девчонка! Язык, как у политика. А Скьор ненавидел пустой треп и всех этих политиков. Но девчонку выслушать все-таки пришлось. Выслушать — и прийти к неожиданным, но лежащим на поверхности выводам.