Неправильно... или - 11. Коль вера сильна, а честь прежде всего...

      Забавная девушка нравилась Эйле все больше и больше. Конечно же, при случае придется побеседовать с ней с глазу на глаз и пояснить, почему не стоит затевать разборки с членом круга Соратников на глазах у десятка зевак. Но это уже потом, не сейчас — сейчас Эйла целилась в быстро пролетающего над головой дракона. Взвизгнула тетива, стрела отправилась в полет и... ничего не произошло. Впрочем, а кто говорил, что дракона можно сбить каким-то там куском металла?              Охотница окинула взглядом предполагаемое поле боя, отмечая укрытия и возможные пути отступления, если таковые понадобятся. Да, несмотря на свою храбрость, Эйла вовсе не была глупой — она прекрасно понимала, что скорей всего, отряду придется отступить. Этот бой с драконом был практически вслепую, поскольку о существах этих известно было слишком мало.              Эйла хотела было сообщить новой знакомой, чтобы та держалась рядом с ней, но... но странная девушка по имени Рин уже успела исчезнуть из поля зрения.              Дракон летал над полем кругами, не торопясь нападать и осыпая стрелявших в него людей градом насмешек.              — Брит Гра! Я и забыл, как весело с вами, смертные, — огромная серая тварь пролетела над Эйлой и шутя пальнула струей огня по баррикаде, находящейся рядом. Выругавшись, девушка бегом бросилась к другому укрытию. Этот бой нравился ей все меньше и меньше — даже не вступая в схватку, дракон умудрился их всех измотать. Часть стражников заняла башню, стреляя в тварь из бойниц, части же людей пришлось расположиться прямо на открытом пространстве и полагаться лишь на свою скорость и ловкость, уворачиваясь от струй пламени.              — Брит? Не думаю, лично я ничего красивого здесь не вижу. Бовул, Байн Ал, — неожиданно раздался над полем крик.              Дракон слегка отклонился от намеченной траектории и прицельно плюнул пламенем в фигуру, которая, собственно, и была источником этого крика.              И снова разнесся над полем голос. На языке незнакомом, но понятном дракону. Судя по всему, говорила девушка слова, дракону очень неприятные, поскольку огонь с неба в ее сторону шел практически нескончаемым потоком. Каким чудом Рин умудрялась уворачиваться от атак — Эйле было непонятно.              — Сбейте его — это наш шанс! — раздался за спиной приказ Айрилет. Сама эльфийка к тому моменту вооружилась привычными «молниями» и принялась претворять в жизнь безумный план «сбить дракона». Действительно, как можно заставить здоровенную зверюгу спуститься на землю, если стальные стрелы ему все равно, что детишкам щепки — раздражают, но не более.              И тут девушка вспомнила о катапультах. Удивительно, что именно ей, а не Айрилет, пришла в голову эта идея — ведь хускарл лично присутствовала при установке дальнобойных сооружений. Конечно же, строились они вовсе не против драконов, а против Имперцев и Братьев Бури, на случай, если одна из враждующих сторон заявит свои права на город, но все же, разрушительная мощь этого оружия могла пригодиться и в той ситуации, в которой оказался отряд из нескольких стражников, группы Соратников и двух абсолютно левых персонажей, непонятно за каким увязавшихся вместе с воинами.              — Привет, как дела, давно не виделись, — рядом с Эйлой в укрытие приземлился Джейро. — Есть идеи, как сбить дракона?              — Есть, давай за мной, — прокричала Эйла и дернула кота следом за собой. Остальные ее спутники были удивлены столь странным выбором напарника, но виду не подали, да и слишком заняты были тем, что от огня дракона уворачивались.              Площадка с орудиями располагалась несколько в стороне от башни, но все же на открытом месте. Что удивительно — дракон почему-то не сделал никаких попыток сжечь это опасное для себя орудие. То ли сглупил, то ли не заметил... Впрочем, как можно «не заметить» здоровенные сооружения по последнему писку инженерной моды?              На настройку двух катапульт у девушки и каджита ушло более пяти минут. Все, что могла Эйла — надеяться, что за это время никто не успел серьезно попасть под раздачу. Впрочем, судя по тому, что над полем боя разносился звонкий девичий голос на незнакомом языке — Рин по-прежнему продолжала говорить вещи, для драконьего слуха обидные и таким образом, вынуждала тварь атаковать себя больше, чем остальных спутников. Стражники же и Торвар с Рией и Атисом старались в меру сил осыпать дракона стрелами для того, чтобы хоть немного сбить ему прицел.              Ночью. Стрелять по дракону. Из двух кое-как настроенных катапульт. Бредовая идея, но ничего лучше на ум не приходило, поэтому Джейро и Эйла занялись воплощением в жизнь этого сумасбродного плана. Тем более, что в этот момент дракон неподвижно завис в воздухе, что дало Эйле и Джейро возможность прицелиться. Увы, но на перезарядку катапульты уйдет много времени, за это время дракон уж точно спалит боевое сооружение, а следовательно — попасть нужно с первого раза хотя бы кому-то из стрелков.              То ли каджит привык к такого рода ситуациям, то ли сыграло свою роль осознание, что если не сбить дракона — всем конец... Но две здоровых каменюги, пущенные с немалым ускорением, попали в брюхо дракона. Тварь попыталась сохранить равновесие в воздухе, но что-то словно поволокло дракона вниз. От падения столь могучего тела задрожала земля.              — Рин, назад! — рикнула было Айрилет, но судя по всему, крика ее девушка или не услышала, или предпочла проигнорировать. Эйла и Джейро кинулись в сторону дракона, однако разумеется, приблизиться к нему никто не рискнул ближе, чем на расстояние выстрела. Никто, кроме одного человека...              В воздухе висели вспышки чего-то синего, которые одновременно и освещали поле боя, и делали невозможным разобрать что-либо, кроме странной возни гигантской ящерицы. Неожиданно дракон исторгнул яростный рев и принялся метаться, словно бы ему было очень больно. Впрочем, возможно, так оно и было, но скорей всего — ящер просто хотел избавиться от человека, который повис на его шее.              — Ебаная качееееееееееееель! — были последние слова девушки, когда дракон все-таки немного приподнялся над землей и, мотнув головой, сбросил с себя незваную гостью. В довершение зверь плюнул вспышкой пламени в падающее тело, словно бы показывая остальным противникам, что бывает с теми, кто мнит о себе слишком много и считает, что таких, как он, можно убить.              Впрочем, сам ящер тоже не жилец — это поняла Эйла, когда увидела дергающееся в конвульсиях тело. Из головы зверя торчал знакомый меч, который до этого красовался в ножнах на спине Рин.              Могучий хвост наносил по башне удар за ударом, откалывая куски каменной кладки. Люди отбежали подальше, не прекращая, впрочем, поливать рептилию стрелами и заклинаниями. Эйла и Джейро перезаряжали катапульты.              Башня затрещала и все же рухнула, чудом не придавив никого... кроме дракона, для которого груда камней стала, судя по всему, последним рубежом между этим миром и тем... в который драконы после смерти попадают.              — Довакин! — вдруг закричал ящер. — Нет!              Довакин... Это слово было Эйле знакомо, как, впрочем, и любому другому норду. С детства каждый из них слышал сказки о Драконорожденных — людях, которые обладали силой драконов и даже могли, если верить преданиям, красть их души. Лично Эйла, конечно же, не считала кражу душ чем-то невозможным, поскольку имела представление о механизмах воздействия камней душ, используемых в зачаровании. Так что похищение души, пусть и драконьей, для нее не было чем-то неправдоподобным. А вот убийство дракона, особенно после того, как довелось лично с ним столкнуться и в реальности увидеть ту силу и мощь, которой обладают эти твари...              — Мдя... Вот это я понимаю, красиво ушла зверюшка. Со спецэффектами, — раздался над притихшей толпой девичий голос. Не веря своим глазам и ушам, Эйла подошла поближе к дракону. Несколько шагов рискнули сделать Джейро, Айрилет и Торвар — все остальные по-прежнему старались держаться на расстоянии выстрела от неподвижной туши.              Все, кроме одного человека — Рин стояла спиной к поверженному дракону чуть дальше места, где давеча приземлилась и, как все думали, погибла. Вокруг тела ее мерцало едва заметное голубое сияние, которое, впрочем, погасло секундой спустя. Эйла изумилась, вспомнив прошлый бой с великаном. Если Рин обладает магическими способностями, то почему не применила их тогда, едва не погибнув без ее, Эйлы, помощи?              — Что-то происходит! — внезапно крикнул за спиной Эйлы один из стражников. Но девушка и сама заметила, что неожиданно мертвый дракон засветился каким-то оранжевым светом, после чего... пожалуй, именно так выглядит похищение души дракона. Эйла вспомнила последние слова ящера, а также сведения, полученные из легенд.              — Вот и нашлось объяснение, откуда эта девчонка так много знает о драконах, — пробормотала Айрилет.              И словно бы опровергая ее слова, оранжевое свечение миновало замершую спиной к ящеру Рин и окутало стоящего рядом с Охотницей Джейро.              — Не погу поверить... Ты — Довакин?!              — Э... — кажется, Джейро сам немного пребывал в растерянности. Впрочем, уже секундой спустя странное оцепенение отпустило кота и он принялся общаться с окружающими в своем привычном стиле.              — Нет, нет, что вы! Просто у нас с Рин так заведено: она съедает мой завтрак, а я взамен тырю у нее ужин.              — Ты что пиздишь-то, коврик полосатый?! Сам с утра всю лососину подмял и мне ну нихуя не оставил.              — Меньше спать надо, изв...              — Убью суку! — Рин с кулаками набросилась на Джейро.              То ли с перепугу, то ли с очень большого перепугу, но кот успел произнести лишь одно СЛОВО. От слова этого девушка не устояла на ногах. Упав на спину, Рин хрипло застонала.              — Что ж ты творишь, гнида, меня и так рептилия на запчасти чуть не разобрала...              Эйла вспомнила о давешнем «полете» девушки и кинулась к ней, мысленно ругая себя на чем свет стоит. Конечно же, она не обязана за нее беспокоиться, но поневоле Охотница чувствовала себя в ответе за всех, с кем находилась в отряде вне зависимости от их принадлежности к Соратникам. А то, что с девушкой что-то было не в порядке, она уж точно могла бы понять — ведь мало кто после такого вот полета и знакомства с огненным дыханием летающего ящера вообще мог выжить. А чтобы и без повреждений обойтись — это вообще невероятно. Рин еще повезло.              Склонившись над раненой, Эйла с удовлетворением отметила, что броня осталась целой. А значит — вероятность каких-то тяжелых ран и переломов можно сразу исключить.              — Рин, где именно больно?              — Ушиб правого легкого, трещина в лучевой кости на правой же руке и, для достижения симметрии, сломано два пальца на левой руке. И не спрашивай, откуда я это знаю, — пробормотала Рин и попыталась встать. Эйла не позволила. Конечно же, добраться до города необходимо, но зачем заставлять раненую идти самостоятельно, когда кругом куча здоровых мужиков, среди которых есть и те, кто умудрился вовсе не пострадать во время боя?              Несколько минут спустя к воротам Вайтрана приблизилась колоритная группа: несколько стражников, разношерстая компания соратников и каджит, который тащил на спине свою напарницу. Напарница была всем довольна, периодически давая кошаку «шпоры» и покрикивая:              — Йо, лошадка.              Кошак шутя огрызался в ответ и тут же снова начинал что-то говорить девушке, но что именно — никто понять не мог, ведь напарники предусмотрительно вели диалог на родном языке выходца из Эльсвейра.              Стражники тоже переговаривались между собой, приглушенным шепотом обсуждая произошедшее и с почтением глядя на странную парочку. Ну еще бы — с ними только что бок о бок дрались сам Довакин и... и кто же еще? Неизвестно. Впрочем, Эйла никогда не задумывалась о вещах, которым не могла найти рациональное объяснение сразу же — все вещи и явления она давно научилась оценивать с точки зрения потенциальной опасности и полезности. Если опасность была выше, чем приносимая индивидом польза — индивид сей подлежал уничтожению. А от Рин и Джейро польза была. Что же до опасностей — Эйла как никто другой знала, что есть вещи в Вайтране куда более опасные, чем Драконорожденный и знающая о драконах пришелица без памяти.              Когда они уже входили в город, земля под ногами немного задрожала. В воздухе разнеслось нечто, похожее на звук грома, но это было вовсе не атмосферное явление. Просто Голос. Голос с Высокого Хротгара, который произнес лишь одно слово:              — Довакин.              ***              Во время боя проблем нет, как правило. Верней, они есть, но в опасной ситуации их не особо-то и замечаешь. Действуешь, как умеешь, стараешься выжить и не паниковать. А вот после боя начинается самое сложное — ликвидация последствий. В этот раз последствия были вполне ликвидируемые, если не считать обрушенной башни, конечно же. Вся группа стражников и Соратников оказалась в казармах — в некоем подобии больницы при храме Кинарет просто не хватило бы места для того, чтобы разместить всю группу больных да раненых. Что радует — серьезных травм ни у кого не было. Ну так, ожоги да ушибы. Однако, даже к таким несерьезным повреждениям здесь относились вполне... адекватно. Если честно — я почему-то ожидала большего равнодушия к ранам спутников и своим собственным. Вроде как «ходить может — и ладно». Но это не так — медицина тут была вполне себе на уровне.              Ходить не дали. Ни в день убийства дракона, ни в три последующих. Остальные провалялись в койках под надзором целителей чуть больше полутора суток и по прошествии данного времени я осталась совершенно одна в небольшой комнате. Следила за мной одна из жриц храма Кинарет, альтмерка по имени Киарет.              — Ну прямо профессию себе подобрала ты под стать имени, — заметила я в первый же день знакомства. Как оказалось, имя альтмерке дали такое специально, прихоть родителей — и ничего с этим не поделать. Впрочем, саму Кию, как я сокращенно стала называть девушку, это обстоятельство ни капли ни огорчало.              Хорошо хоть, что она нескучной была, а то возможности сбежать меня эти гады сразу же лишили — просто забрали всю одежду и обувь, оставив меня в одних труселях. Впрочем, на эти крайние меры целители пошли аж после двадцатой моей попытки побега, так что сама виновата.              Кстати, а почему, собственно, я так долго сижу на больничной койке с пустячными, по сути, травмами, которые более-менее нормальный маг способен вылечить на «раз-два»? А все потому, что местная магия целительного характера на меня не действовала ну ни капли.              Киарет сказала, что с бретонцами (а она меня приняла за бретонку, впрочем, отговаривать я ее от этой мысли не стала) всегда были проблемы в лечении, поскольку они обладали повышенной устойчивостью ко всякого рода магическому воздействию. Но с полной сопротивляемостью целительной силе Киа, по ее словам, столкнулась впервые. При этом пара ожогов на руке, полученные во время поединка с драконом, показывают, что это странное сопротивление не распространяется на всевозможную боевую магию.              — И почему это так? — спросила я у альтмерки, которая сидела на краю моей кровати и смешивала в чашке очередное насмерть вонючее зелье, которым и предполагалось поить мою персону.              — Сама не можешь сказать?              — Потому что в стихийной магии мы сталкиваемся не с самим явлением, а с его последствиями — преобразовании магической энергии в материальный мир осуществляется во внешней среде, в то время как целительная магия подразумевает это преобразование непосредственно в теле человека, на которого воздействие магической силы направлено. Обладая устойчивостью к такого рода воздействию, получаем человека, который не способен сопротивляться стихийной магии, но при этом обладающий полной устойчивостью ко всевозможным воздействиям, направленным на изменение его собственного тела, — неожиданно оттарабанила я, как будто... да, как будто это было что-то вроде домашнего задания, в свое время вызубренного по учебнику и отложившегося в памяти на всю оставшуюся жизнь.              — Вот видишь, ты и сама прекрасно все знаешь. Довольно странно, но такое ощущение, что твои знания изолированы от построения причинно-следственных связей с твоей собственной биографией, но при этом сохранены в объеме достаточном, чтобы быть использованными на практике.              — Как это понимать?              — Пока ты не задумываешься, откуда ты могла это узнать, все идет нормально. Стоит тебе только поймать ускользающую мысль за хвост и начать раскрутку всего клубка, как некто словно отсекает все воспоминания о прошлом.              — Защитная магия высшего уровня, — продолжила я. — Иногда для того, чтобы спрятать от большой беды, на человека накладывают специальные... нет, не чары, такого слова при мне тогда не употреблялось...              Перед глазами на миг словно бы возник эпизод... Но тут же исчез. Зажмурив глаза, я снова постаралась вспомнить и... ничего не произошло. Что было?              — Продолжай, — попросила меня Киа.              — Я... не знаю. Почему-то когда мы с тобой заговорили об этом, у меня появилось такое чувство, верней, знание...              — Защитная магия, — вернула меня на правильный путь альтмерка.              — Для того, чтобы никто не смог отследить местопребывания человека ни одним из доступных способов, используется специальный метод воздействия, названный... Не помню.              — И этот метод воздействия... — снова дает подсказку Киа.              — Полностью исключает человека искомого из реальности. Меня спрятали... — потрясенно прошептала я. — Но кто?!              — Девочка, о такой магии только слышали, повторяю, слышали, а не применяли на Саммерсете в древности. Если кто-то сейчас ею и владеет, то мы об этом человеке, или мере, или каджите, или ком-то там еще и слыхом не слыхивали.              — Разблокировкой служит фраза или жест, или же группа контрольных слов и жестов... то, что возвращает человеку память о прошлом и восстанавливает информацию о нем в соответствующих слоях реальности... Что это было в моем случае? — снова забормотала я себе под нос.              — А вот про это на Саммерсете не говорили, — под нос себе отметила Киа.              — И про драконов на Саммерсете не говорили... И про многое другое. Киарет, а что, если со мной это не друг сделал, что тогда? Может, от меня таким образом избавиться хотели, чтобы не мешалась под ногами...              — И пока тебе не скажут эту контрольную фразу, или же не покажут эти жесты, или же еще что-либо нужное не произойдет — память так и останется заблокированной, верно?              — Да. Но вот черта с два я это так оставлю. Сто процентов, если у вас слышали о такой магии, значит и должны быть те, кто ею владеет, те, кто смогут снять с меня это воздействие! — я вскочила было с кровати, но тут вспомнила, что на мне, кроме труселей, нет ну ничего, и со вздохом забралась под одеяло. — Киа, а когда мне шмотки-то вернут? И вообще — когда меня отсюда выпустят?!              — Когда выздоровеешь. В качестве утешения могу тебе сообщить, что у тебя скорость регенерации примерно такая же, как у аргониан, так что если все пойдет нормально...              — То?              — Зелье пей.              — Не хочу я эту дрянь.              Киа выразительно глянула на меня, я со вздохом вылакала содержимое чашки и скривилась.              — А может, рулетиком закусить?              — Натощак. За час до еды. Ни с чем не смешивать. Какое из этих слов тебе непонятно?              — Все понятно. Так когда меня выпустят?              — Еще три дня.              — Что?! А ну стоять!              Поздно — целительница явно предугадала мою реакцию и молнией выскочила за дверь, закрыв ее на замок. На окне решетка — не пролезу... Да дверь вроде не проблема открыть, но да — я в одних трусах.              Еще три дня... Да ни за что! Я же тут свихнусь! Мне ведь даже ни бумаги, ни угля не дали, мол, полный покой и все дела. Гуманисты хреновы! Не напрягаться, видите ли... Да я тут уже скоро со скуки сдохну...              Остаток времени до вечера я провела за тем, что расплетала и заплетала заново свою косу. Как хорошо, что я ее не обрезала, елы-палы! А то уж точно свихнулась бы от нечего делать...              Мысли прервало тихое шуршание, после чего между прутьями решетки протиснулся небольшой сверток. На счастье мое, в свертке этом были трусы вида «чтоб колени тоже не мерзли» — одна штука, платье мое, синее — одна штука, и записка на Таагра, сообщающая о том, что ботинки в это уродство, гордо именующееся окном, просто не пролезут. Ко всему вышеперечисленному прилагалась отмычка обыкновенная — две штуки и... и все, собственно. Но этого было более чем достаточно для того, чтобы ночью я покинула казармы и избавилась от надзора слишком уж заботливой целительницы. Может и обидится, ну да фиг с ней — торчать несколько дней без малейшего дела и изображать из себя умирающую я морально не буду готова никогда.              Именно поэтому после полуночи я тихо оделась, взломала дверь и слиняла в ставшую родной таверну «Пьяный охотник». Босиком было бежать, конечно же, не особо удобно, но пьянящее ощущение свободы компенсировало мне все неудобства от этой пробежки.              — А вот и я! — заявила я, входя на порог нашей с Люсией комнаты.              — Ну наконец-то, а я уже думал, что тебя опять поймали, — Джейро подвинулся чуть влево, освобождая мне место возле очага. Которое я тут же и заняла, усевшись прямо на полу и начиная жаловаться на тяжелую жизнь в палате больничной, верней, казарме больничной, ну да это не суть важно. Внезапно жалобы прервали тихие всхлипы. Мы с Джейро вытаращились с изумлением сначала друг на друга, потом — на источник всхлипов, который метнулся ко мне, обнимая и прижимаясь всем телом.              — Мама! — и снова слезы.              — Люсия, ты... ты чего это... ну блин, ну... Ну прекрати плакать, а? Ну хочешь я тебе куклу куплю?              При виде детских слез я терялась. Абсолютно. И готова была дать киндеру все, что угодно, лишь бы заткнулся и прекратил истерить. Впрочем, если через пять минут просьба или претензия не приобретали четкую устную формулировку, предмет хотений плачущего чада заменялся пиздюлями. Но не в этом конкретном случае, ведь я прекрасно понимала, чем был вызван испуг Люсии.              — Они сказали, что тебе плохо, что к тебе нельзя и...              — Чего?! — вот тут я уже взревела и вскочила на ноги.              — Ты куда собралась? — уточнил у меня Джейро.              — Вернусь и навешаю пиздюлей тем, кто не пускал ко мне моего же собственного ребенка! — вызверилась я. Бедная Люсия. Я понимаю, ей там обрисовали все в таких красках, как будто со мной бог весть что...              — Они сказали, что навещать могут только родные, а я тебе никтоооо!!! — белугой взревела девочка.              — Так, а вот эту проблему надо будет решить, — хмыкнула себе под нос я. Мысленно вздохнула, конечно же, прикинув, сколько придется порогов оббить, официально оформляя удочерение, но все же сделать это необходимо. А то так ребенка даже не пустят убедиться, что с «мамой» все в порядке. Да и с наследованием в случае чего могут возникнуть проблемы... Ведь это несколько дней назад я была, как сокол, а после вылазки на Ветренный Пик обзавелась кое-какими финансами, от которых Люсии, судя по всему, случись что со мной, может ни копейки не достаться. На каджита полагаться, конечно же, можно, вот только он тоже не бессмертный... Эх, надо решать эту бюрократическую... проблему.              — С этим я тебе помогу.              — И чем это ты можешь мне помочь, коврик полосатый?              — Для кого коврик, а для кого «мы рады видеть тебя среди танов нашего города, Довакин», — хмыкнул Джейро.              — Так, судя по всему, я очень многое пропустила... Выкладывайте, — хмыкнула я.