Зеркала не говорят

      Я придумал себе отражение. Я создал его из своей души. Я выстрадал его своей болью. Оно живёт краткий миг в каплях воды и вечность в кривых зеркалах. Оно мой настоящий образ. Моя суть. Моё отражение. Моя настоящая душа. Я создал его. Этот образ. Этот характер. Или нет? Может это он, он — мой образ за гранью стекла — создал меня? Может я его отражение? Возможно ли, что такое мог придумать я. Ведь мой друг, он такой свободный, там, за стеклом.       Или это я. За тонкой гранью зеркала, капли, стекла, там, в глубине чужих глаз. И это всего лишь разговор сам с собой...       — Глупая! Я это ты! Пусть так.       — Курт... Даже имя его.       — Мне это имя нравится! Тем паче, что внешность моя — не его — моя! И душа моя.       — Спасибо. Ох, Курт. Так больно. Больно это видеть! Они в наглую пользуются его смертью. Поливают такой грязью.       — Но ты же слышишь. Слышишь душу в этом голосе. Слышишь в нём боль, радость и грусть, смех и слёзы. Ты же слышишь в нём жизнь, — говоря это, она обхватывает себя руками, будто кто-то обнял её, отрезав от мира, полного грязи.       — Но он мёртв. — Она слегка улыбается, а на глаза наворачиваются слёзы.       — А для тебя жив. — Парень с чёрно-фиолетовыми волосами и звериными клыками и глазами. Персонаж, нарисованный недавно, стал её отражением. Стал лицом того голоса, с которым она говорит постоянно. Стал другом. Курт. Продуманный до мелочей. Он улыбнулся и подмигнул ей тогда с листа альбома, и она поняла, что нашла его — своё отражение. Теперь, сидя перед зеркалом, идя по улице, читая, рисуя, слушая музыку, делая всё, она видит его рядом с собой, говорит с ним. Представляет его реакцию. Его эмоции. Вот и сейчас, когда очередная волна дряни, вылитая на любимую группу, доводит её до усталого отчаяния, она находит утешение в нём.       — Друг мой, он недостижим. — Она грустно ухмыляется.       — Это же твоя судьба — гнаться за недостижимым, — ободряюще улыбается Курт, щёлкнув её по носу.       — Ага. — В наушниках снова играет любимая музыка, и она расплывается в улыбке. Она слушает очень разную музыку. От классики до тяжёлого металла. Он любит эту её особенность. Он живёт с ней в ногу. Он её друг. Он — она. Он всего лишь отражение.       — Как же я люблю их музыку... — она уткнулась в его плечо, сдерживая слёзы. Слёзы обиды за человека. Давно мёртвого. Давно оплаканного. Давно.       — Это вечно. Ты должна привыкнуть.       — Спасибо, друг мой. Спасибо... Но я не понимаю! Не понимаю, как можно так относиться к человеку, которого даже не знал никогда! — With the lights out, it's less dangerous Here we are now, entertain us I feel stupid and contagious Here we are now, entertain us, — напевает парень, улыбаясь ей. — Our little group has always been And always will until the end, — грустно проговаривает она, усмехаясь горькой иронии этих слов. — And I forget just why I taste Oh yeah, I guess it makes me smile I found it hard, it's hard to find Oh well, whatever, never mind       Она откидывается на спинку стула, следя глазами за исчезающим, растворяющимся другом с чёрно-фиолетовыми волосами. Но его голос, голос её души подпевает ей всегда. — Hello, hello, hello, how low? Hello, hello, hello, how low? Hello, hello, hello, how low? Hello, hello, hello! — выбрасывая каждый звук в этот полный ненависти мир, поёт она. Глаза горят звериным блеском. кажется, что даже клыки появились. — With the lights out, it's less dangerous Here we are now, entertain us I feel stupid and contagious Here we are now, entertain us A mulatto An albino A mosquito My libido, — отвечает Курт. — A denial! A denial! A denial! A denial! A denial! A denial! A denial! A denial! A denial! — яростно твердит она, рыча почти как зверь. Она измотано улыбается. Как всегда, визиты Курта изматывают морально. Тяжело, тяжело осознавать, что он лишь отражение.       — Я создал себе отражение. Я выстрадал его своей болью. Наполнил своей жизнью. И оно живёт. Живёт во мне. Я создал своё отражение.