Спасибо за небезразличие

      Ближе к середине февраля всегда начинается мандраж. Обычно это как раз совпадает с участившимися звонками папаши – пилит он на совесть, Эйкичи себя прям бревном чувствует. А папаша ведь не унимается – на все лады костерит, Эйкичи у него всякий раз подцепляет пару-тройку новых словечек. Не, он это не со зла, он просто по жизни такой, и маманя тоже – они только при мелкой выражения выбирают. Эт они не слышали, как мелкая жучит своих однокашников, когда они её за косички дёргают, ага. Она ж боевая – жуть. Маманя как-то причитала, мол, "Кичи-чан, сестрёнка твоя вся в тебя пошла, что ж ты будешь делать, дубина ты стоеросовая". Правда, потом она всё равно отчихвостила его за заваленный экзамен по физике. Вот и папаша сейчас задал тёрки – прям по всему проехался, и с точными науками у тебя, сынок, всё хреново, и в гуманитарных ты дуб дубом, и вообще, пойдёшь физруком работать, если из школы прям щас не вылетишь.       Вылетать не хотелось – в школе была баскетбольная команда, и, пожалуй, только ради этого Эйкичи время от времени брался за голову и наскребал проходной балл. Правда, всё равно волочился где-то в хвосте, но зато от игр не отстраняли – и то хлеб. Не, ну серьёзно, кого колышет? Маманя, конечно, громко страдает, мол, учись, сынуля, может, хоть какой-то толк будет, но ни фига. Насчёт универа Эйкичи никогда особо не обольщался, он, э-э-э... немного не под то заточен. Папаша обычно говорит: "Эт ты в меня такой дубовый". Но универ универом, а хоть бы в какое-то училище поступить не мешало бы. Так что валить экзамены нельзя. Правда, до них меньше недели осталось...       Хреново, короче. Приходится поднапрячь Мичикаву – они ещё в младшей школе вместе учились, этот дрыщ башковитый очень, и по старому знакомству частенько помогает. Ну, и ещё потому, что Эйкичи в своё время его от хулиганья защищал. Не, сам был такой же, просто Мичикава ему ещё тогда по учёбе помогал, так и жили – мозги и мускулы, прям классический тандем, ага. Блин, надо было всё-таки с Котаро и Мибучи всю эту дребедень повторять, а то щас уже жареный петух в одно место клюёт...       Да ещё и тренировки на этой неделе совсем дурные. Нового тяжёлого форварда – вообще-то ни фига он не новый, в прошлом году вполне себе играл в основном составе, – нужно натаскивать под их нынешний стиль игры, так что Широгане гоняет их в хвост и в гриву. Вот серьёзно – Эйкичи в этой команде второй по выносливости, – первый – третьегодка Ивакуни, который уже сколько-то там лет в марафонах бегает, – а уже валится с ног и обматывает язык вокруг шеи. Прям шарфик, ага. Ну, чего там. В четверг у них матч, так что филонить некогда. Остаётся только затолкать мечты о ланче куда подальше, и вкалывать-вкалывать-вкалывать. Широгане – тот ещё зверюга… Мало того, что на тренировках выжимает их, как долбанные лимоны, так ещё и по истории грузит безбожно. А Эйкичи всемирную историю вообще никаким боком, это ж дурдом какой-то. Одни имена чего стоят – это ж пока запомнишь каких-то там американских президентов, или, ещё веселее, чего-то там советское – мозг вскипит, забурлит и вытечет через уши. А Мибучи каким-то макаром всё запоминает, эти его какие-то поэты все, как на подбор, с такими зубодробительными фамилиями… Вот прям мечта логопеда.       Кстати, о Мибучи. Котаро чего-то опять читает ему лекции – зачастил в последнее время, прям нянька какая-то. Правда, оно понятно – Мибучи в это самое последнее время чего-то дохлый какой-то, вон, даже на тренировках весь такой полуобморочный, что аж Широгане его хотел на денёк отстранить. Прям барышня кисейная, ага. Правда, если ему это сказать – он вырванные годы устроит, щепетильный сильно. Во, что ни перерыв – качается. О-о-о, щас нянька снова начнёт причитать...       – Ты себя до кароши довести решил? – довольно громко сетует Котаро. Он, как и сам Эйкичи, тихо говорить не умеет. Когда бушует – слышать должны все. На контрасте голос Мибучи почти не слышно. Хотя в зале стоит такой гул, что если не орать – слов не разобрать вообще. Котаро в ответ что-то шипит, машет руками и чуть ли не пантомиму корчит. Ну да пофиг, эти двое друг друга всегда как-то понимают. Телепаты, что ли.

***

      После химии нужно переть в клубную комнату, а оттуда – прямиком к автобусу и в Нивахану. Но вот серьёзно – мысли как-то не о баскетболе сейчас, в голове цикадами гудят и копошатся формулы. Вот прям инсектарий.       – Ивахана озверел, – ворчит Котаро, пытаясь пригладить вздыбившиеся от ужаса волосы. – Я половину вопросов вообще не понял...       – Я тоже, – Лео идёт будто бы и не так быстро, но Котаро за ним еле поспевает. – Не очень люблю химию, если честно.       – Не выйдет из нас наркобаронов, а? – Котаро со смехом натягивает капюшон. Вообще-то худи вместо форменной рубашки не очень одобряется, но дубак же! – Мы делаем отраву для людей, кото...       – У тебя очень хорошо получается пародировать голоса, – отмечает Лео. Котаро довольно улыбается – клык впивается в губу.       – Ага, моя старшая-младшая как-то заявила, что мне в сейю идти надо, – Котаро зажимает ладонями уши, изображая студийные наушники. – Да не дай бог! Ты мои завывания в караоке слышал, – Котаро не слишком-то преувеличивает, голос у него... Ну, чего там, как у мамы. Из всего его семейства только Чикара не унаследовал её бронебойные и не слишком мелодичные децибелы. Лео выдыхает короткий смешок.       – Уверен, что не хочешь податься в Йошимото Когё?       – Не-е-е, сестрён, не моё. Да и я ж дальше учиться, – Котаро только рукой машет, а затем переходит на заговорщицкий шёпот. – В Гайго-дай подаваться буду, английский и немецкий. Ты, кстати, уже решил, куда поступать?       Лео задумчиво закусывает нижнюю губу. Видно, уже не раз об этом думал – да как все они, чего тут. А то и больше.       – Честно говоря, не знаю, – наконец, говорит Лео, опустив взгляд. – Я не очень хочу возвращаться в Токио.       – У-у-у, разойдёмся, как в море корабли… – Котаро старательно шмыгает носом, а затем от души хлопает Лео по плечу. – Сестрён, серьёзно, всё так плохо?       Вообще-то Лео свою неприязнь обсуждать избегает – увиливает, меняет тему, – но Котаро всё равно время от времени пытается его разговорить. Иногда даже получается что-нибудь узнать. Вообще-то, считает Котаро, Лео нужно выговориться, для него же самого так было бы лучше. Но Лео, похоже, так не считает, а в некоторых вещах он бывает очень упрямым.       – За счёт того, что я стараюсь туда без нужды не ездить – всё нормально, – сухо отвечает Лео. Так, значит, сегодня от него ничего не добьёшься. Меняем тактику.       – Да ну, ты ж там, кроме как на время соревнований, и не бываешь, – тянет Котаро. – Слушай, я уже сколько раз звал – айда ко мне на каникулы?       Лео улыбается немного скованно. Всё с ним понятно, мысленно вздыхает Котаро. Значит, как обычно. Вот уже обидеться впору, правда. Хотя обижаться на Лео Котаро не умеет. К тому же, Лео тоже можно понять.       – Спасибо за приглашение, но я не думаю, что смогу. Извини.       – Да чего там… – Котаро только рукой машет. Ладно уж, пытаться давить на Лео – дохлое дело. – Так, давай лучше шух-шух, а то опять штаны придётся на бегу натягивать.       Обходится без крайностей, и занять свои места в автобусе они успевают без спешки и утраченных предметов одежды. Последним, одной рукой заталкивая в рот шоколадный батончик, а второй – застёгивая ветровку, влетает Эй-чан, и автобус отбывает.