Восставшие из пепла

Бывает, люди, не желая зла, Творят настолько черные дела, Что до таких продуманных идей Не вдруг дойдет и записной злодей… М. Семенова

«Свершилось»… Госпожа Хамато поняла это по приглушенным стенами дома голосам и бряцанию оружия, по непривычной суматохе, наполнившей обычно тихий и мирный дворик их дома. Она отставила на столик чашку с недопитым чаем и окликнула служанку, приказав ей убрать незавершенный ужин. Иное волновало сейчас ее мысли. Событие, давно ожидаемое и тревожащее, произошло несколько дней назад, но до сих пор вести о том, как же оно завершилось, так и не дошли до их поселения. Решающее сражение, должное раз и навсегда разрешить многолетнее кровопролитное противостояние двух враждующих родов, Хамато и Ороку. Вражда эта, насколько знала женщина, с переменным успехом продолжалась еще с середины прошлого столетия, гражданской войны между сёгунатом Токугава и его противниками. Семейство Ороку, гордое принадлежностью к высшей аристократии, стояло на стороне свергнутого в итоге сёгуна — и с презрением относилось к Хамато, намекая на низкое крестьянское происхождение последних. Хамато же, в свою очередь, настаивали на приверженности истинной власти — императору. События тех далеких времен давно канули в Лету, а вражда продолжалась по сей день. Каждому из противников принадлежала небольшая личная армия и даже собственная школа их подготовки, основанная на древнем, почти позабытом искусстве ниндзюцу. Стычки и примирения, переговоры, пронизанные скрытой за вежливыми улыбками и поклонами враждебностью — и двойным, порой тройным смыслом сказанных слов, — тайные убийства и подлоги… История противостояния Хамато и Ороку знала все. И вот, наконец, решающее сражение, обязанное окончательно определить, к кому более милостивы боги, кому суждено править на этой земле богов. Проходило оно на нейтральной территории между землями кланов Фут и Сюри, подконтрольных, соответственно, родам Ороку и Хамато, в болотистых верховьях Тамагавы. Отсутствие новостей тревожило и навевало недобрые мысли, но госпожа Хамато старалась держать себя в руках, на людях храня почти равнодушную невозмутимость, словно бы победа их рода, их клана была делом решенным. В душе же свила гнездо тревога о муже, возглавившем армию, и собственной судьбе в случае, если удача отвернется от него. Тем более, что теперь ей предстояло заботиться не только о себе… Тем временем раздвижная дверь, чуть скрипнув, отъехала в сторону, явив ее взору мастера клана Сюри, Хамато Ито. Низкий порог комнаты перешагнул, чуть наклонившись, средних лет невысокий, чуть полноватый мужчина, однако уверенные и стремительные движения выдавали в нем опытного воина и полноправного хозяина. Однако вид его заставил госпожу Хамато Юрико недоуменно поднять брови. Вместо того, чтобы, как обычно, оставить амуницию в отведенной для этого комнате, в бане смыть с себя дорожную пыль, переодеться в домашнее и лишь после этого неспешно, храня величественное достоинство, присоединиться к трапезе, мужчина вошел в комнату в полном вооружении и темной пропыленной дорожной накидке, озаботившись лишь снять у входной двери сандалии. Но вслух женщина ничего не произнесла. Господин наверняка не зря торопится увидеться с ней, скорее всего, есть нечто важное, не терпящее отлагательства, что он намерен ей сообщить. — Господин, — не поднимаясь с колен, женщина лишь чуть отодвинулась от низкого лакированного столика, с которого служанка лишь несколькими минутами ранее убрала посуду и почти невидимые крошки, и почтительно поклонилась, коснувшись лбом татами. — Вы наконец вернулись. Для меня большое счастье видеть вас живым и невредимым. Выпрямившись, Юрико подняла глаза, всем видом демонстрируя внимание. — Да, — сняв с головы шлем, господин Хамато осмотрелся и, не найдя более подходящего места, опустил его на обеденный столик. Чуть позже он отдаст слугам оружие и доспехи с приказанием почистить и убрать в отведенное для них место. Сейчас же важнее то, что он собирался сообщить супруге как единственному человеку, которому Хамато Ито доверял. — Победа, жена, — с плохо скрываемой радостью проговорил он, отстегнул от пояса ножны с двумя мечами и, аккуратно усевшись на колени напротив Юрико, положил их рядом с собой по левую руку. — Полная и окончательная. Немало наших славных воинов полегло в этой битве, но дело того стоило. Клан Фут более не существует, и теперь никто не нарушит покой нашей земли. — Жалкие остатки армии Ороку бесславно бежали в соседнюю провинцию? — с этими словами женщина презрительно поджала губы. — Именно этого и следовало ожидать. Вся их аристократическая честь — лишь пустые слова, а на деле клан Фут — лишь презренные наемники… Ито с легкой снисходительной усмешкой покосился на жену. Немного постаревшая и пополневшая, с тонкими серебристыми прядями на висках и едва заметными морщинками в уголках губ — но все та же пылкая и воинственная Юрико, с которой он связал судьбу двадцать лет назад. И все так же порой не понимает очевидных вещей… — Нет, — усмешка господина Хамато стала жесткой, он пригладил редкие усы. — Бежать не удалось никому. Своей спесью и самонадеянностью наши враги сами загнали себя в ловушку, из которой не было выхода. Наши воины окружили приспешников Ороку в ущелье возле притока Тамагавы. Надо отдать им должное, они отчаянно сопротивлялись, но сила была не на их стороне. Уйти не удалось никому. — И даже самому Ороку Акияме? — недоверчиво изогнула брови госпожа Хамато. — Простите меня, господин, но в это трудно поверить. Чтобы изворотливая лиса позволила себя настигнуть… — Мне тоже. И тем не менее, это так, — господин Хамато устало опустил плечи, коснувшись руками пола. — Один из моих воинов опознал его среди убитых. Дело сделано. Воля богов ясна, и нам остается лишь покориться ей. И править этим краем, как суждено нам свыше. — А как же его семья? — с легким подозрением осведомилась жена. Темно-карие, почти черные глаза смотрели настороженно, напоминая прицел пистолета. — У господина Ороку наверняка остались братья или сестры, жена, дети, в конце концов. Кто-то, способный поднять восстание против нашей власти… — Не осталось, — заверил ее супруг, сложив руки на животе. — У господина Ороку не было близких родственников. Супруга погибла при штурме их родового имения, — при этих словах он слегка нахмурился. — Наши воины пытались захватить ее, и двое из них пало от ее руки прежде, чем удалось загнать волчицу в угол. Но пленить ее все же не удалось: она вонзила себе в горло отравленную шпильку. Яд подействовал практически мгновенно… Мужчина замолчал с каким-то неприятным тянущим ощущением, напоминающим чувство вины. Совершенно напрасным, конечно же: на войне как на войне, да и он не ставил целью убийство госпожи Ороку. Все так. И все же от успокаивающих мыслей на душе легче не становилось. Тем более что — это он сообщать жене не стал — супруга врага в момент захвата была в положении. Опять-таки, вроде бы наилучшее решение проблемы. Но Хамато Ито всегда считал ниже своего достоинства поднимать руку на женщину. И вот: получилось то, что получилось. И несмываемым пятном легло на его честь, честь военачальника и главы клана. Мужчина решительно выпрямился, мясистые губы сжались в тонкую линию. Да будет так. Он готов вынести это ради своей семьи, своего рода. Достойная расплата за спокойную жизнь в дальнейшем, не опасаясь удара в спину от пощаженного врага. — Что же касается детей… — продолжал он, отгоняя навязчивые мысли. В этот момент дверь неслышно отворилась, и взгляды обоих супругов обратились на вошедшего. Воин клана Сюри, согласно традиции, с ног до головы облаченный в черное, лишь с маленькой нашивкой символа клана — цветка с пятью лепестками, —молча поклонился хозяину. Он держал в руках какой-то сверток из плотной темной ткани. Господин Хамато сделал ему знак приблизиться. Еще раз поклонившись, воин остановился в шаге от мастера и откинул край тряпки. В нее был завернут маленький мальчик, примерно год-полтора от роду на вид, одетый в одну рубашонку. Засунув в рот большой палец, он испуганными глазенками осматривал незнакомое помещение. А когда воин опустил его на пол, к ногам хозяина, поспешно отполз в дальний угол, притаившись возле невысокого закрытого поставца. — Что же касается детей, — продолжал, наслаждаясь полученным эффектом, господин Хамато (жена на несколько мгновений лишилась дара речи, что было редким достижением), — то проблема решена и с ними. Перед тобой наследник господина Акияма — Саки. Последний из рода Ороку. — И для чего он здесь? — несколько громче обычного осведомилась госпожа Хамато, указывая пальцем в сторону замершего в испуге ребенка (тем более что единственный свидетель давно покинул их). — В качестве заложника? Простите, господин, но это же нелепо. Вы сами сказали, что никого из Ороку, да и из клана, не осталось. Какой смысл нам держать его у себя? Или… — она запнулась, — вы желаете избавиться от него в этом доме, подальше от сторонних глаз? — Что за глупые домыслы, жена? — нахмурился Ито и нервным движением потер подбородок — верный признак, что он начинает сердиться. Затем поднялся на ноги и направился в сторону ребенка. Тот попытался увернуться, но мужчина оказался проворнее и подхватил малыша на руки. Мальчик захныкал, пытаясь освободиться от чужих рук, но господин Хамато прислонил его к плечу, и малыш умолк, заинтересовавшись блестящей пряжкой нагрудника. — Мы не настолько бесчестны, чтобы воевать с детьми, — продолжал Ито, возвращаясь на прежнее место. — Довольно и того, что погибла его мать. — Но этот мальчик — сын нашего врага! — возразила госпожа Хамато, невольно понижая голос и нехорошо сузив глаза. — Нам всем не поздоровится, когда он вырастет и узнает правду о своем рождении. — Если узнает, — поправил ее муж, улыбнувшись. — Никому не известно о том, что наследник рода Ороку остался жив, а не погиб вместе с матерью. Даже те, кто лично участвовали в его спасении. Они могут строить догадки, но ничего не скажут. А значит, неоткуда узнать и ему, — с этими словами он усадил мальчика себе на колени. — И что вы собираетесь с ним делать? — немного успокоившись, поинтересовалась женщина, настороженно косясь на чужого ребенка. — Отдать на воспитание? А как мы объясним, откуда он взялся? — Очень просто: никак, — невозмутимо ответствовал Ито, разгладив усы. — Потому что мы воспитаем его сами. — Сами? — потрясенно переспросила жена. — Да, сами, — согласно кивнул мужчина. — Это решит и нашу проблему, ведь боги не благословили тебя детьми. А годы идут, и нашему роду нужен наследник. — Вы ошибаетесь, господин, — тяжело и вместе с тем облегченно вздохнула женщина. — Вы долгое время отсутствовали и многого не знаете. У нас есть наследник. Она поднялась и, отодвинув ширму, скрылась в соседней комнате. И, спустя минуту-другую, вернулась… с ребенком на руках. — Он родился накануне наступления под Осакой, — пояснила она. — Сейчас ему восемь месяцев. Прошу прощения, господин, но мне пришлось дать ему имя без вас, — госпожа Хамато опустилась на колени рядом с мужем. — Хамато Йоши, наш сын. Мужчина несколько потрясенно уставился на малыша, не торопясь касаться его, словно опасаясь, что тот исчезнет, как призрак. Не сразу, далеко не сразу оторопелое, неверящее выражение лица сменилось улыбкой. — Ну, это заметно меняет дело, — медленно, задумчиво проговорил он, и Юрико воспрянула духом. Может быть, теперь ее супруг одумается и отдаст опасного чужого отпрыска в какую-нибудь крестьянскую семью, где часты усыновления. Хотя бы через одного из своих воинов. — Боги милостивы: теперь у меня два сына, — провозгласил господин Хамато, принимая из рук жены сына. — Они не слишком различны по возрасту и вполне могут сойти за двойняшек. Маленький Саки, недовольный вторжением на свою территорию пришельца, нахмурился и замахнулся на него кулачком. Это не осталось незамеченным госпожой Хамато. Она поспешно забрала сына, пока чужак не успел обидеть его. — Демоны помутили ваш разум, господин, — резко заявила она, и глаза ее жестко сверкнули в свете лампы. — Вы предлагаете пригреть на груди змееныша, готового в любой момент нас ужалить. — Полно, жена, — попытался урезонить ее супруг. — Ты преувеличиваешь. Он еще совсем ребенок. — Нисколько. Видите? — Юрико осуждающе ткнула пальцем в сторону маленького Саки, которому наскучило сидеть на месте, и он с хныканьем пытался освободиться. — Он и сейчас враждебно относится к нашему сыну. А что будет, когда этот волчонок подрастет? Господин Хамато отпустил мальчика — и практически сразу же был вынужден взять в руки ножны, подальше от любознательного малыша. Тот, надув губы, отполз на прежнее место и, поднявшись на ноги, с усилием пытался открыть запертую дверцу. Маленький Йоши тоже начал хныкать. Госпожа Хамато подошла к двери и позвала служанку. Пока та не унесла наследника и шаги ее не стихли, супруги оставались в напряженном молчании, больше походившем на затишье перед бурей. — Из него вырастет то, что мы сумеем вырастить, — первым нарушил молчание господин Хамато и поднялся, подойдя к мальчику. Тот оторвался от своего занятия, настороженно глядя на мужчину исподлобья. — Чем меньше людей знает, кто наш маленький приемыш, тем лучше. — Ито наклонился, чтобы погладить мальчика по голове, но тот пригнулся, уворачиваясь. Супруга многозначительно пожала плечами. — А кто сделает это лучше, чем мы с тобой? Господин Хамато выпрямился и подошел к жене. И остановился, глядя на нее сверху вниз. — Подумай, просто подумай, жена, — голос его немного смягчился. — Этот мальчишка вырастет, не зная правды о своем рождении. Все окружающие будут думать, что он — наш сын. И он… он тоже будет верить в это. Будет почитать нас как своих родителей. А если вдруг сыщется неразумный, что усомнится в нашем родстве, кому поверит мальчишка: ему или нам, своим любящим родителям? — Ну, не знаю, — немного растерянно пробормотала госпожа Хамато. — Как-то все слишком легко складывается, чтобы быть правдой. Ты действительно веришь, что все получится, господин мой? — Несомненно, — господин Хамато облегченно улыбнулся. — Не может не получиться. Ороку Саки слишком мал и не запомнит ни времени, проведенного с настоящими родителями, ни даже сегодняшнего дня. Но чтобы все сложилось, мы сами должны поверить и вести себя, как его настоящие родители. Поэтому… возьми его на руки. Госпожа Хамато даже вздрогнула от этого неожиданного предложения. Да, конечно, господин прав, и им следует привыкать к приемышу как можно скорее. Но… прямо сейчас?.. — Ну же, смелее, — усмехнулся ее супруг. — Он не кусается. Где моя храбрая жена самурая, не боящаяся ни бога, ни демона? Глубоко вдохнув, Юрико поднялась на ноги, оправила кимоно и медленно подошла к мальчику. Тот, завороженно глядя на нее, немного отполз в сторону, а когда женщина протянула руки взять его — оттолкнул и скривил губы, готовясь зареветь. — Сейчас помогу, — господин Хамато в два шага пересек небольшую комнату и поднял мальчика (ему маленький негодник почему-то сопротивляться не стал, с недовольством отметила женщина), потрепал по щеке со словами: «Не бойся, малыш, тетя тебя не обидит» — и передал супруге, тут же отступив на шаг. В наступившую минуту неловкого молчания новообретенный приемыш настороженно рассматривал женщину, а она — его. Прямой нос, тонкие губы, узкий, почти монгольский разрез угольно-черных глаз, чуть заостренные уши… Нет, она никогда не привыкнет. Все, буквально все в этом мальчике выдавало в нем чужака. Женщина неуверенно улыбнулась и протянула руку погладить мальчика по щеке, но тот, нахмурившись, оттолкнул ее. Затем, заинтересовавшись, потянулся ручкой к ее сложной прическе. Устроив его поудобнее на сгибе локтя, Юрико кое-как извлекла из волос причудливую изогнутую заколку и протянула мальчику. Маленький Саки тут же схватил вещицу и в первый раз улыбнулся. Затем начал сосредоточенно крутить ее, рассматривая то под одним, то под другим углом, больше не пытаясь вырваться. — Вот и поладили, — прокомментировал увиденное стоявший в молчании господин Хамато. — Видишь, жена, не такой уж он и страшный. — Может быть. Но все равно, — женщина колебалась. — Вдруг однажды он узнает правду? Я боюсь за нашего сына. — Мы сделаем все возможное, чтобы он узнал ее как можно позже, — успокоил ее супруг, подходя сзади и обнимая за плечи. Затем шутливо подмигнул оглянувшемуся на него ребенку, — и чтобы он, как всякий здравомыслящий человек, сделал правильный выбор. Все будет хорошо. — Дай-то боги, — с надеждой вздохнула женщина, но без особой уверенности. — Дай-то боги…