***
Причиной очередного конфликта стал первый сегодняшний испытуемый — старший сын богатого землевладельца Акира Оми. Избалованный и самоуверенный парень на год старше Саки, с детства не привыкший знать ни в чем себе отказа, при поступлении в додзё столкнулся с неразрешимой проблемой: здесь ни богатство (несмотря на положение главы клана, господин Хамато вел довольно скромный и умеренный образ жизни, приучая к этому и сыновей), ни положение в обществе его семьи не могли помочь ему добиться желаемого авторитета. А не привыкший к тяготам жизни будущего ниндзя Оми то и дело становился предметом насмешек сверстников. Не имея возможности отплатить сторицей, недалекий паренек искренне ненавидел всех, кто его в чем-либо превосходил. А в первую и главную очередь — сыновей мастера, карма которых была весьма и весьма удачной. Мало того, что им повезло родиться в семье предводителя клана, так еще и силой, и ловкостью, и прочими умениями каждый из них наделен не по заслугам (о том, что сила и ловкость эти — результат долгих изнурительных тренировок, Оми благополучно забывал). И вот сегодня идол наконец-таки свалился со своего пьедестала! Это немало порадовало тайного недоброжелателя, особенно то, каким унизительным стало это падение для Саки. Если добродушный и миролюбивый Йоши никогда не отличался честолюбием, относился к неудачам достаточно спокойно (можно даже было бы сказать, философски, если бы речь шла не о восьмилетнем мальчике) и оттого не вызывал таких ожесточенных нападок, то Саки, напротив, был болезненно самолюбив и держался несколько отстраненно, сохраняя дистанцию между собой и сверстниками. Чем это вызвано, Оми никогда не интересовало: ясно дело, наследник мастера клана, вот и смотрит на всех свысока. Тем приятнее убедиться, что избранник богов далеко не совершенен. Но злорадствовать молча Оми не хватило ума и терпения. И он не преминул при случае напомнить о пережитой неудаче сопернику, во время обеденного перерыва, когда после трапезы ученикам было разрешено заняться своими делами, и они разбрелись по территории двора. Притаившись за углом додзё, Оми с дружками дождался, пока с его укрытием не поравняются братья Хамато, — и бросил им под ноги подожженный ватный шарик с кулак величиной. От коварной неожиданности вздрогнули оба, что послужило причиной глумливого хихиканья дружков Оми. Заметив их, Саки зло нахмурился и, быстро вычислив среди насмешников заводилу, шагнул в его сторону, чтобы доходчиво объяснить ему, а заодно и остальным, что к чему. Но брат поспешно поймал его за рукав, вынуждая остановиться. Сердито шикнув, Саки отмахнулся от помехи (Йоши довольно ловко увернулся), затем обернулся к брату — и тот, кивнув куда-то в сторону, обратил внимание старшего на проходившего по двору одного из помощников учителя. При этом надо отметить, драки и прочие проявления «глупых и не достойных воина эмоций» на территории додзё строго запрещались. Состязания в борьбе и остроумии — да, это всегда пожалуйста, но только не выяснения отношений на кулаках, достойные лишь невежественных селян. К тому же, все они — будущие воины клана и, возможно, однажды вынуждены будут действовать сообща, единым фронтом. И должны приучаться к этому единству изначально. Йоши торопливо примял подошвой злополучный шарик (поди докажи теперь, кто его бросил), и они с братом проводили бритоголового мужчину низким почтительным поклоном. Оми с дружками спрятали глумливые ухмылки и последовали их примеру, затем отправились далее, куда-то по своим делам. Саки проводил их пристальным, откровенно недобрым взглядом, не слушая, что там толкует ему баламут Йоши. Он не собирался оставлять обидчиков безнаказанными и размышлял, как можно получше отомстить им.***
Те, разумеется, и не подозревали об этом — и оттого натянутая вдоль дороги, почти у самой ограды додзё, тонкая, практически невидимая леска стала для Оми неприятной неожиданностью, тем более что до него этим путем прошли и другие ученики, и никто не попал в ловушку. Поднимаясь и отряхиваясь, парнишка огляделся и увидел в двух шагах от себя своего обидчика. Тот стоял, не таясь, но, когда Оми уже открыл рот, чтобы поэмоциональнее выразить свое негодование (теперь-то не в додзё, значит, можно), с ехидной усмешкой указал куда-то на его плечо. Скосив глаза в указанном направлении, Оми с ужасом обнаружил зацепившегося за ворот кимоно здоровенного паука (не иначе как прихваченного зловредным Саки из той же кучи, что предстала ему на испытании). Пронзительно взвизгнув, Оми замотал головой, пытаясь стряхнуть проклятое насекомое, по возможности не касаясь его руками. Саки же с ощущением превосходства наблюдал за этими неуклюжими попытками. И этот нескладеха еще считает себя ниндзя? Да он и за сто лет им не станет! Наконец стряхнув с себя паука, Оми попытался придавить его подошвой и, конечно, промахнулся. Но, болезненно уязвленный насмешкой, забыл о злокозненной твари и переключился на главного виновника, накинувшись на него с руганью и оскорблениями. Тот не остался в долгу, сначала небрежно отвечая короткими репликами, а потом, порядком разозленный, дополнил их коротким ударом кулака промеж глаз, повергнув противника на землю. Не поднимаясь, тот схватил Саки за ногу и сильно дернул. Тот попытался удержать равновесие, но не сумел и рухнул навзничь. Более массивный Оми навалился на него сверху, вцепившись в ворот и нанося удары свободной рукой. Несмотря на некоторую неуклюжесть, он был довольно крепок, и Саки пока не удавалось вырваться из медвежьей хватки. В этот момент из ворот школы показался припозднившийся сегодня Йоши. Мгновенно оценив обстановку, он вспомнил, сколько раз Саки был наказан за подобное нарушение и, забыв об осторожности, кинулся к дерущимся. Но все попытки урезонить старшего брата оказались безрезультатными. Распаленный гневом, Саки попросту его не слышал. А когда младший, в последней попытке достучаться до его благоразумия, схватил его за руку, не задумываясь, отмахнулся. Не рассчитав силы, да и просто не глядя — из-за чего непрошенный миротворец получил довольно ощутимый удар в нос, из которого тут же хлынула кровь. Боль и гнев за подобную неблагодарность ослепили Йоши, и он, не задумываясь о последствиях, ответил столь же резким прицельным ударом в ухо обидчику. Саки изумленно оглянулся, не сразу поняв, в чем дело, — но уже через секунду братья Хамато сцепились уже между собой, напрочь забыв о причине конфликта. Сама же причина в лице коротышки Оми боком, по-крабьи, отползла в сторону и поднялась на ноги, торопливо отряхивая одежду и рукавом вытирая кровь с разбитой губы. Затем, воровски оглянувшись, метнулась обратно, на территорию школы. Никто из братьев в пылу сражения не заметил этого.***
Закончилась драка резко и неожиданно: неодолимая сила (так, по крайней мере, показалось Саки и Йоши) оттащила их друг от друга, крепко прижимая руки к бокам. Младший, разглядев, кто именно им помешал, сразу же притих, зажав ладонью разбитый нос и исподлобья глядя на старшего. Саки же некоторое время еще пытался сопротивляться, пока несколько крепких подзатыльников не вернули его к реальности. Он поднял голову как раз в тот момент, когда к ним приблизился Касиги Ябу, ведущий за ухо ябедника Оми. Повисла неловкая тягостная пауза, нарушаемая лишь сопением обоих драчунов. Какое-то время сэнсэй Ябу молча смотрел на обоих нарушителей спокойствия (не забывая, впрочем, и о «доброжелателе»), затем негромко потребовал объяснений. Выслушав же, в благодарность за донос огрел Оми тростью и велел помощникам сопроводить противников до дома с целью доложить главе каждого семейства о поведении отпрысков. После чего величественно удалился.***
Дорога домой в тягостном молчании показалась Йоши невероятно длинной. Он то и дело косился на брата, порываясь заговорить, но тот старательно избегал его взгляда, и решимости никак не хватало. Лишь во дворе, когда помощник учителя скрылся в доме, где должен был встретиться с господином Хамато, младший наконец собрался с духом и проговорил скороговоркой, почти неслышно: — Извини, пожалуйста. Я не хотел тебя бить. — Не хотел? Что-то не похоже, — немного помолчав, с вызовом отозвался Саки. — Что ж полез-то тогда? — Я… я хотел помочь. Тебя бы обязательно наказали за драку, — мальчик смутился и опустил глаза. Ему было очень стыдно за несвоевременную вспышку. — …и сам же в нее ввязался, — ехидно добавил старший. — Она же тебя не касалась вовсе, — он наконец обернулся к младшему. — Зачем? — Я… я не знаю, — окончательно смутился тот. — Ты ударил меня, и я… я разозлился. Саки досадливо хмыкнул и отвернулся. Что-то такое припоминалось, но сознаваться в своей ошибке было обидно. — Не нарочно же, — буркнул наконец он. — Я тоже. Словно затмение какое-то, — отозвался младший. — Я… плохо помню, как оно было. Я разозлился и потерял голову. — Оно и видно, — почти снисходительно хмыкнул Саки и потер затылок. — Сейчас-то нашел? — Вроде, — Йоши смущенно улыбнулся. Тут из дома показался отец, и оба почти синхронно вздрогнули и поежились. Но господин Хамато не обращал на них внимания, пока учтиво не распрощался с гостем и за тем не захлопнулась калитка. И лишь тогда он соизволил обратить внимание на пристыженных сыновей. — Молодцы, что скажешь… — наконец прервал молчание он и сложил руки на пояснице. — Ну и кто же зачинщик этого безобразия? Саки хмуро смотрел в землю, почти уверенный, что вопрос был риторическим. И тут Йоши в неожиданном порыве выпалил: — Это я, отец. Простите… — Ты? — удивленно поднял брови господин Хамато. — А господин Судзияма сказал, что драку начал Саки, напав на Акира Оми. — Это неправда, отец. Оми сам виноват, — возбужденно воскликнул Йоши, после чего кратко пересказал, как было дело. Отец слушал, не перебивая, по его неподвижному выражению лица трудно было сказать, что он думает обо всем этом. Саки же был откровенно поражен самоотверженностью младшего братишки. На какой-то момент его обожгла вспыхнувшая искра раскаяния: сам-то он на месте Йоши вряд ли стал бы брать вину за общую драку на себя. Но чувство вины было слишком мучительным, и его быстро вытеснила собой иная мысль: конечно, Йоши же любимчик у всех, ему наверняка достанется меньше, чего ему бояться. Скверная, не достойная будущего воина мысль. Саки и сам понимал это, но поделать с собой ничего не мог. Выслушав рассказ, отец пригладил усы и выпрямился. — Ну, что ж, возможно, все так и было, — и, покосившись на Саки, с легкой усмешкой, добавил: — А ты бы поблагодарил брата за своевременную помощь, Саки-кун. Без него тебе бы пришлось несладко. Саки буркнул себе под нос что-то неразборчивое, глядя куда-то в сторону. Лишнее напоминание о благородстве брата лишь добавило ему неприязни. — Стало быть, и наказанием на этот раз обойдемся малым, — продолжал мужчина. И, обведя выразительным взглядом мальчишек, уточнил: — Обещанное паломничество в Токкуро-дзё, обитель прорицателя, в этом году не состоится. Вы не заслужили его. Йоши огорченно вздохнул, Саки насупился, но оба покорно кивнули. Они понимали, что отец и господин прав. — А теперь приведите себя в порядок и ступайте в столовую, — распорядился господин Хамато. — Пришло время ужина. Йоши поспешил удалиться, Саки же, напротив, дождался, пока брат скроется из виду, после чего догнал уже пересекшего двор отца. — Отец… прошу прощения, — запыхавшись, обратился он к мужчине. — Да, Саки, — Ито остановился и обернулся. — Я тебя слушаю. Ты хотел что-то спросить? — Да, — в этот момент Саки ощутил странную робость и вовсе не желал ни о чем спрашивать. Но обещанное следовало выполнять, причем чем скорее, тем лучше, — и, собравшись с духом, он продолжил: — Сегодня сэнсэй устроил нам испытание, чтобы выявить наши тайные страхи. Те, что в будущем помешают нам стать сильными воинами. — И тебя крайне огорчило, что такие страхи у тебя тоже есть, как и у прочих смертных, — снисходительно усмехнулся господин Хамато и ободряюще похлопал сына по плечу. — Но это нормально, потомкам рода Хамато тоже не чужды человеческие слабости. А какой страх испытание выявило у тебя? — Огня, — Саки запнулся, потом нерешительно продолжил. — Сэнсэй спросил, что его вызвало, а я… я не знал, что сказать. Он велел мне спросить у вас, сказал, что это необходимо. — А как ты это ощутил, Саки-кун? — с проблеском любопытства и тревоги переспросил господин Хамато. — Ты же, если мне не изменяет память, никогда не проявлял подобной боязни. Саки наморщил лоб, припоминая. — Когда я приблизился к преграде, мне было виденье, — наконец тихо произнес он. — Темные стены, охваченные огнем, — мальчик запнулся, пытаясь вспомнить более отчетливо, лицо его страдальчески скривилось. — Шум, голоса, крики… Опасность… На этих словах господин Хамато невольно вздрогнул, пристально глядя на приемыша, но тот не заметил ничего странного. — И ты не помнишь, что могло вызвать это видение? — напряженно переспросил он. — Нет. Но видел это так четко, словно… это уже было со мной. Но ведь это не так, отец! Почему же… Мальчик пытливо посмотрел на отца, и пристальный взгляд чуть прищуренных, почти черных глаз был таким знакомым, что мужчина едва не вздрогнул снова. — Ты слишком увлекаешься историями про самураев, сын мой, — с легкой усмешкой, переборов себя, ответил господин Хамато. — Удивительно, что ты еще не видишь их во сне. Саки пристально смотрел на него, и это вынудило мужчину взять себя в руки. И спешно придумать на ходу историю происхождения страха, истинной причины которого сыну знать определенно не следовало. — А огонь… это случилось, когда тебе было только три. На празднике Обон, дне поминовения умерших, один из бумажных фонариков вдруг загорелся и упал вниз, прямо у твоих ног. От него занялась трава… этот год был очень засушливым. Огонь не коснулся тебя, но ты очень испугался и долго плакал. При этих словах Саки недовольно скривился, но ничего не сказал. — С тех пор мы старались не оставлять тебя возле горящих предметов, — продолжал господин Хамато, уже более спокойно и непринужденно, — и ты постепенно забыл об этой досадной случайности, — он тяжело вздохнул. — По крайней мере, я очень надеялся, что забыл. Что ж, надеюсь, эти сведения помогут тебе преодолеть твой страх. — Я тоже, — совершенно искренне отозвался Саки. — Благодарю вас, отец, — он почтительно поклонился. — Я сделаю это. — Непременно, сын мой, — машинально ответил Ито, касаясь ладонью плеча сына, но глядя поверх его головы в сгущающиеся сумерки и размышляя о чем-то своем.