Разоблачение века

Принявший человеческую форму гость сидел на кухне, за обе щеки уплетая печенье с молоком - единственное, что нашлось в этой маленькой квартирке - и попутно вёл допрос. Яо уже его не боялся. Наоборот, ему даже было любопытно, что же такого навыдумывал себе этот странный российский регион. Ван знал Гилберта ещё в бытность того Пруссией: и тогда Байльшмидт был... мягко говоря...странным. Но став частью Брагинского, этот альбинос, кажется, сделался ещё более ненормальным... С Иваном, значит, надо быть поосторожней - вон он как на соседей влияет... - Я знаю, - повторил Гилберт, прожевав кусок печенья, - что ты собираешься захватить мир! - Откуда знаешь? - Устало спросил Яо. Как-никак глубокая ночь за окном, а он тут в человеческом теле с сумасшедшим беседует. - А по телевизору рассказали! М-да... Вану уже довелось познакомиться с телевидением соседа. У Брагинского там свобода слова была - любую чушь можно было по телевизору транслировать. Почти ничего не запретишь. А народ у Вани довольно любопытный да доверчивый. Вот, видимо, перед Яо и результат... - И как же я собираюсь его захватить? - Численностью возьмёшь! Твоих людей же больше миллиарда на Земле! - Ну и что? У любого народа в почёте большая семья. Вот и у моего тоже. Правда, пока это у меня закон не позволяет... - Ван печально вздохнул. - А вообще-то, чего ты ко мне прицепился? В Индии, к примеру, тоже людей много живёт, да и твоему Ване никто не запрещает увеличивать численность его народа, тем более, с его-то территорией... - А ты стрелки-то не переводи! Там ничего ни про Индию, ни про Ивана не говорилось, а только про тебя! - Возмутился Гилберт, чуть не подавившись молоком. - И что же ещё про меня говорилось?.. - Говорилось, что твои правители бессмертны и только и ждут часа, чтоб выйти из гробниц и начать завоевание! Секунд тридцать китаец молча сидел, пытаясь осмыслить услышанное,а потом затрясся от хохота, забыв даже про то, что по отношению к гостю это было проявление неуважения. Уж больно сказочная ему представилась картина - несколько десятков древних правителей дружненько сидят у себя в склепах и отсчитывают дни до выхода из них, попутно проводя военные советы, да ещё и злятся из-за того, что долго ещё ждать... - Мои правители, как и любые другие правители - люди, а люди, к сожалению, не бессмертны, так что это невозможно. - Заметив, что Байльшмидт становится всё злее и злее, Ван поборол себя и попытался успокоиться, а то мало ли что... - А, так ты бы всё-таки желал, чтоб такое было возможно! Сказал же - "к сожалению"!.. - Гилберт решил, что точно угадал ход мыслей оппонента. Вот-вот он расколется! Чуть-чуть осталось! Нет, Яо не хотел себе бессмертных правителей, но, похоже, если это странное существо уверено в обратном, его не переубедить... И за что ему такое наказание в полчетвёртого утра?.. - А твое стремление мировой валютой сделать свой Юань? - Напирал Байльшмидт. - Такое же естественное, как и стремление любой другой страны сделать именно свою валюту мировой... И, кстати, твой хозяин с радостью согласился плату за свои товары получать моей валютой. - Потому что он ещё не знает про твой план! Я пытался ему объяснить, но он просто уснул.. Яо тихо захихикал. - Уснул, потому что устал до этого на каком-то заседании! Нечего надо мной ржать, захватчик! - Ладно... - Ван зевнул, посмотрел на часы, стоявшие на окне. - Давай заканчивать. Может, я ещё успею уснуть. Быстро выкладывай весь оставшийся бре... в смысле, информацию. Потом можешь уйти. - А! Если ты меня гонишь, то я тебя разоблачил! Информацию, говоришь, тебе надо? Получай! У тебя народ ест то, что европейцы употреблять в пищу бы не стали - насекомых, к примеру. Значит, солдаты твои в походах вряд ли голодными останутся. А это ли не военная хитрость!? Да и европейцы, которых вы своей едой кормите, нередко травятся ею! - Во-первых, я - азиат, а не европеец, - даже оскорбился Яо, - во-вторых, в насекомых много белка и витаминов, они уж точно полезнее того, что иногда едите вы. А что до туристов - сами виноваты: забывают, что моя еда не всегда для них привычна, да к тому же часто та-ак наедаются, что их желудки просто не выдерживают... - Допустим, я сделаю вид, что твоё объяснение логично. А твои иероглифы? - Что мои иероглифы? - Напрягся Ван. - Да они же непонятные, на тайный шифр смахивают! Неспроста! - Да как ты смеешь! Придумывать мои, как ты выразился, "непонятные иероглифы" помогала сама природа! Не то что ваши европейские безликие и бездушные алфавиты! А если вы не в состоянии освоить тысячу-другую иероглифов, так это ваши проблемы! Да и вообще - чего ты разговорами со мной добиваешься?! Я не понимаю! - Яо с некоторым удивлением отметил, что у него сдали нервы. И это его напугало. Обычно такое случалось очень и очень редко. - Я? Как ты не понимаешь, я весь мир спасаю! И моего неразумного хозяина в первую очередь! - Вспыхнул Гилберт. - И поверь, я своего любым доступным способом добьюсь! - Красные глаза альбиноса горели решимостью, видно было, что он действительно не шутит, что его не остановит даже Брагинский. Байльшмидт действительно верил тому, что говорил. И тогда Ван Яо понял. Его собеседником движет то, что можно назвать "братским инстинктом" - потребность кого-то обучать и оберегать. Когда кто-нибудь из самостоятельных стран находит маленькую и беспомощную персонификацию недавно появившегося народа, она принимает его. Становится его другом и учителем, защитником. Обучает, оберегает от окружающего зла, помогает развить культуру. Древние страны часто становились учителями более молодых. Так Рим воспитал Италию, Англия - Америку... Гилберт, будучи Пруссией, тоже воспитывал. Того, кто стал теперь именоваться Германией. Шло время, Людвиг, воспитанник альбиноса, стал самостоятельной страной. Часть Пруссии превратилась в российский анклав. Гилберт стал Калининградской областью. Но братский инстинкт, видимо, не исчез, а просто сработал на Ивана Брагинского... Что же... Это многое объясняет. Китай, в таком случае, отлично понимает этот странный анклав союзного государства. Он сам когда-то так же носился с Японией, пытаясь его всему на свете научить и от любой опасности уберечь... А сказанное в этой российской телепередаче Байльшмидт вполне мог воспринять как прямую угрозу всячески теперь опекаемому им Брагинскому. Вот и пытается опасность предотвратить... Значит, надо убедить Гилберта, что у него получилось. Вану, в общем-то, совсем не трудно. Ван обо всём догадался и всё понял. - Хорошо, раскусил, сдаюсь и отказываюсь от своих планов, завтра же пойду каяться Ивану! - Яо даже руки вверх поднял для убедительности. - Да неужели? А не врешь? - Обрадовался Гилберт. - Не вру! - Быстро ответил Ван. - Ну смотри у меня, если врешь - найду и отомщу... - Не вру! Так мне можно поспать до утра? А завтра честно-честно приду! - Ладно, я поверил, но предупредил...

***

Уже забираясь обратно в тёплую кровать, Ван Яо, воплощение Китая, вдруг подумал, что даже завидует бывшему Пруссии. Ему бы тоже хотелось снова кого-нибудь опекать, пусть даже этот кто-нибудь и не догадывался бы об этом... И, конечно, завтра Яо точно отправится к Брагинскому и извинится перед ним при Гилберте - пусть альбинос знает, что смог его защитить, пусть и от воображаемой угрозы. А может, всё происходившее - лишь сон?..