Зал Самоубийц

podval capella – lost in dark

Была глубокая тёмная ночь. Мириады звёзд светились на небосводе, словно бледно-розовые лампочки. Их тусклый свет просачивался в небольшую комнату Вероники, нежно ложась на её бледную кожу. Серо-голубые глаза девушки были устремлены в окно, через которое было хорошо видно ночное небо. В тот момент она в серьёз задумалась о правдивости теории бесконечности Вселенной. Ведь если у простора космоса и правда нет границ, то как можно утверждать, что Земля – единственная планета, порождающая жизнь? И вообще, как может что-либо быть бесконечным? У всего в этом мире должен быть предел, а понятие бесконечности – весьма шаткое. Именно эти мысли крутились у Вероники в голове вот уже три часа. Сон никак не хотел овладевать её телом. Этому мешали то ли непрерывный поток мыслей, то ли напряженность, которая пронизывала тело девушки с ног до головы. Мертвая тишина во всём доме только усугубляла ситуацию. Ей казалось, что она сходит с ума, и тогда, она впервые в жизни позавидовала своему младшему брату, который уснул, едва лег на кровать. И даже родители, занявшись любовью, как ни в чем не бывало, уснули в обнимку еще в одиннадцать вечера. Тем временем стрелка перевалила за час ночи. У Вероники гудело в ушах и крутило ноги. Подвигая конечностями, девушка поняла, что этого мало. Она откинула одеяло в сторону, тяжело вздохнув при этом, прежде чем спустить ноги на пол. Мириады мурашек прошлись по её позвоночнику, как только конечности охватил легкий холодок, исходящий от пола. Вероника посидела так еще несколько секунд, после чего поднялась на ноги и стала расхаживать по комнате, в которой было не так уж много места. И тогда ей показалось, что стены сужаются, вот-вот раздавят её. Эта мысль заставила девушку попятиться назад, в сторону окна, словно оно может защитить её. «Господи, какой чушью ты забиваешь свою голову, Хейл?» - мысленно спросила сама себя девушка, скорчив при этом гримасу, полную недовольства. Удостоверившись, что стены не сужаются, светловолосая облегченно вздохнула и повернулась к окну. Недолго думая, она почти бесшумно открыла его, впуская в комнатушку свежий осенний воздух. Она вдохнула его полными лёгкими, закрыв при этом от наслаждения глаза. На тот момент для Вероники не было ничего лучше, кроме как запаха осени. Такой чистый и настоящий запах, в котором были последние нотки летнего тепла, становившегося с каждой ночью всё меньше и меньше. Где-то далеко зарычал пёс, а затем послышалось тревожное мяуканье кота. На улице было тихо и едва прохладно. Жгучее желание вырваться из дома и очутиться на улице переполняло Веронику, от чего на её лице медленно появлялась улыбка. «Даже не думай, черт возьми! Никуда ты не пойдёшь. Час ночи, в конце концов! Если услышат родители – тебе не поздоровится!» - ворчало её нудное подсознание, которое всегда сдерживало юную Веронику Хейл от необдуманных и поступков. «Но ведь мама с папой уже давно уснули. Если ты тихонько спустишься вниз и закроешь за собой двери – никто и не услышит! К тому же, тебе не придется далеко ходить – парк в пяти минутах от твоего дома. Ну же! Ты все равно уже не уснешь!» - другая часть нутра светловолосой девицы начала протестовать. Она всегда проигрывала скучному и слишком правильному подсознанию в спорах - Вероника вечно отказывалась от своих желаний, оставаясь в «безопасности». Но в этот раз было иначе. Мысль о том, что ей до утра придется торчать в этой темной и тесной комнате до ужаса её раздражала, поэтому, не было никаких сомнений – она выберется из дома посреди ночи, поступив так, как хочется ей. Окончательно всё решив, Вероника закрыла окно, и нащупав свой сотовый на кровати, начала подсвечивать им, чтобы кое-как добраться до шкафа. Надев на себя первое попавшееся, девушка стащила с вешалки серое пальто, прежде чем накинуть его на себя. Взгляд упал на вазу, стоящую на самой верхней полке. Именно туда Вероника прятала сигареты, которые иногда забирала из папиной пачки. За несколько месяцев их скопилось около двадцати, и девушка всё время боялась, что мама начнет генеральную уборку и непременно заглянет в вазу… На самом деле, Вероника не курила. Она сама не могла понять, зачем проделывает эту махинацию, собирая сигарету к сигарете вот уже на протяжении нескольких месяцев. Но тогда она подумала, что неплохо было бы взять с собой парочку и попробовать выкурить. И она так и сделала – достала три сигареты и положила их в карман. Под матрасом она взяла зажигалку. Она была дешевая и использовалась Вероникой совершенно не по назначению – девушка просто обожала смотреть на огонь. В общем, кое-как собравшись и обдумав правильность своих действий, Вероника сделала глубокий вздох, прежде чем открыть дверь. Переступив через порог, она бесшумно закрыла комнату, после чего замерла, прислушиваясь: в доме по-прежнему царила тишина, и только из соседней комнаты доносился слабый храп отца. «Главное – не упасть со ступенек» - мысленно заметила девушка, хватаясь за перила. К огромному удивлению, она смогла почти бесшумно спуститься вниз, найти свои ботинки и надеть их, после чего отворить замок входной двери. Вероника застыла. Ей казалось, что как только она переступит через порог, в её жизни что-то изменится, а сам факт происходящего приводил её в некий восторг. Девушка закрыла за собой двери, нащупывая в кармане пальто сигареты и зажигалку. Это было для неё чем-то вроде приключения, ведь стоит заметить, что жизнь этой девушки была довольно скучна и однообразна. В свои неполные семнадцать лет она ни разу не целовалась. У неё не было шумной компании, с которой она могла тусоваться и совершать что-то «криминальное»; не было друзей, у которых она могла бы оставаться на ночевку, смотреть ужастики и засыпать под утро. Была только Вероника Хейл и её иногда весьма жуткие мысли. Понимания она не находила даже в семейном кругу. Отец был слишком занят работой и заработком денег, чтобы интересоваться жизнью дочери, но не смотря на это, уверенно заявлял, что они с Вероникой в отличных отношениях. И совершенно неважно, что Пол ничего не знал о вкусах и интересах дочери, забывал в каком классе она учится и сколько ей лет. Другое дело – мама. Керол Хейл была домохозяйкой, помешанной на телевизионных передачах и искренне верующей в экстрасенсорные способности тех людей, которые так часто мелькают по ту сторону экрана. Свободное время она тратила на сына – одиннадцатилетнего Николаса, - вредного и до ужаса раздражающего Веронику мальчишку. И хоть она всегда интересовалась жизнью дочери, светловолосая отвечала сухими фразами. Отец её совершенно не знал. Мать думала, что знает и даже не подозревала, что это не так. Младший брат раздражал девушку и безумно бесил. И поэтому, совершенно понятно, почему в ту ночь Вероника решилась на такой рискованный поступок. Она просто пыталась убежать от людей, которые совершенно её не знали. От людей, которых она называла своей семьёй. Легкий ветер трепал её русые волосы в разные стороны. Шаги Вероники эхом разносились по всей улице, закрадываясь в дома через щели. Тогда ночь была светлая, не из тех, которые покрыты тьмой и нельзя в них разглядеть ничего. Выстроенные вдоль аллеи фонари освещали путь к парку. Вокруг были тихо, и это, должна я вам сказать, слегка настораживало девушку, хотя, по логике вещей, всё должно было быть наоборот. Она часто оглядывалась назад, проверяя, не идет ли кто за ней, но каждый раз облегченно вздыхала, осознавая, что она одна. Быть одной – такое привычное состояние, что, казалось бы, малейшее присутствие человека могло запросто нанести ущерб этой юной и такой беспомощной девице. Минут этак через семь, Вероника наконец-то дошла до входа в парк. Она зашла на его территорию, и недолго мешкаясь, села на самую ближайшую деревянную лавочку, стоящую прямо под огромным дубом возле фонаря, свет которого стал уже более тусклым. Вероника заложила волосы за уши, прежде чем положить ноги на скамейку, садясь в позу лотоса. Она положила руки в карманы и посмотрела куда-то вдаль. Туда, где было совершенно темно, где, казалось, все вымерли и жизнь там остановилась. Её голову вновь посетили мысли о вечности и бесконечности, которые постепенно перешли на тему её одиночества и собственного ничтожества. Даже сам факт того, что она выбралась посреди ночи из дома, должен как-то её взбодрить, ибо она никогда прежде такого не делала. Но у нее не было той эйфории от освобождения, и обернувшись по сторонам, она поняла почему – она по-прежнему одинока. Вероника достала из кармана одну сигарету и зажала её между губами. В её глазах застыли слёзы, которые никак не могли найти сил и скатиться вниз по щекам, к подбородку, а затем упасть и разбиться о землю. Затем из кармана она достала зажигалку и привела её в действие – перед её глазами появился язык пламени, - такой завораживающий и в то же время сокрушающий. Она несколько секунд наблюдала за огнём, пока не осознала, что она собиралась сделать совсем другое. Опомнившись, Вероника поднесла зажигалку к сигарете, и едва та задымилась, она вдохнула дым, и тут же закашлялась. В тот момент она была больше похожа на сорокалетнюю женщину, болеющею туберкулезом, нежели чем на здоровую шестнадцатилетнюю девушку. Хорошенько прокашлявшись, она вновь поднесла зажигалку к сигарете, так как та успела уже затлеть. Но на этот раз пальцы девушки её совершенно не слушались, и язык пламени никак не освобождался из зажигалки. - Ну же! – фыркнула светловолосая, наклонив голову. И именно в тот момент осенний воздух смешался с чьим-то теплым дыханием. На лицо Вероники упала тень. Сказать, что она испугалась – ничего не сказать. Сам факт того, что сейчас возле нее находится кто-то, её безумно напряг. Первая мысль, посетившая её – это то, что папа услышал, как она выбежала из дома, и сейчас стоит над ней в полной готовности проучить дочь. Вторая – на нее наткнулся полицейский, а тут она, малолетка с сигаретами в руках. Третья – она жертва какого-то маньяка и её вот вот-вот изнасилуют. Вероника даже не заметила, как затаила дыхание и не дышала уже секунд семь, в то время, как в её голове носились различные мысли. В конечном итоге, девушка всё же пришла в себя, после чего осмелилась поднять глаза на незнакомца. «О слава Богу, это не папа!» - мысленно вздохнула Вероника. «И даже не коп!» - с её плеч спал каменный груз, но потом девушка вновь напряглась, осознавая, что это, скорее всего, насильник. Вероника Хейл нервно глотнула слюну. Должно быть, это вышло слишком громко, так как уст незнакомца коснулась едва заметная улыбка. Это был высокий парень лет двадцати, который разглядывал Веронику с высоты своего роста уж слишком пронзительным взглядом. - Я ожидал увидеть кого угодно посреди ночи в центральном парке, но никак не малолетнюю девчонку, пытающейся закурить сигарету, - сиплый голос парня разрушил тишину, что заставило беднягу-Веронику вздрогнуть. – Господи, да тебе лет десять, отдай-ка мне это, - фыркнул незнакомец, протягивая руку к сигарете, прежде чем ухватиться в нее указательным и большим пальцами и вытащить из плена губ Вероники. Девушка внимательно наблюдала, как светловолосый парень подносит к своим губам сигарету, и выхватив из рук Вероники зажигалку, подкуривает. Незнакомец засунул левую руку в карман своего пальто, прежде чем закинуть голову назад и выпустить клубы дыма. - Сколько тебе лет, м? – тихо спросил он, слегка наклонив голову в бок. - Девятнадцать, - выпалила дрожащим голосом Вероника. - Лгунья, - фыркнул тот, жестом показывая, чтобы девушка подвинулась. Парень уселся возле нее, а Вероника сжалась и еле дышала. Ей было страшно, неловко и она совершенно не знала, как себя вести. – Брось, я не какой-то паршивый коп, который затащит тебя в участок из-за нарушения комендантского часа. Я всего лишь проходящий мимо парень, которому этой ночью крайне одиноко, - слова выпархивали из его рта одно за другим. Складывалось впечатление, что он давно знаком с Вероникой и разговор с ней – обыденное дело. – Так сколько тебе лет? – повторил он свой вопрос. - Семнадцать. Будет в апреле, - еле слышно ответила Вероника. Её голос дрожал. Скованность и неуверенность девушки слегка забавляла незнакомца. - И что же такая малышка делает ночью в таком месте? - Я не могла уснуть. - Правда? – карие глаза парня засветились. – Надо же, я тоже, - он затянулся дымом, а Вероника не смогла придумать ничего лучшего, как просто кивнуть. На несколько секунд повисло молчание. Кареглазый парень, сделав последнюю тягу, потушил сигарету о скамейку. Он несколько секунд разглядывал бычок, задумавшись о чем-то. – Ты ведь не курила раньше, верно? – он перевел взгляд с сигареты на Веронику, внимательно разглядывая её черты лица. В его глазах она выглядела такой беззащитной, что какое-то дурацкое желание завести девчонку домой и уложить спать заполнило его плоть. - Да, - неуверенно ответила Вероника. В тот миг их взгляды встретились. В её серо-голубых глазах читалось напряжение и неуверенность. В его карих - пустота. У парня под глазами красовались мешки, от чего Вероника сделала вывод, что он не спит уже несколько ночей. - Дурацкий двадцать первый век. Век, в котором каждый считает своим долгом научиться курить, - фыркнул кареглазый, цокнув языком. - Я не считаю это своим долгом. Просто захотелось попробовать. - Тебе просто показалось, что с сигаретой в руках ты изменишься. Тебе всего лишь захотелось испытать то чувство, когда твои легкие обжигает дым. Но судя по тому, как ты жутко кашляла, у тебя не получилось, - его губ коснулась легкая улыбка. Этот парень так легко менялся из серьёзного в веселого, а его речь была без единого изъяна. Он искрился обаянием, но что-то странное скрывалось в его глазах, в которые Вероника боялась посмотреть чуть дольше мгновения. Парень ловко подбросил зажигалку, прежде чем словить её и подставить под свет фонаря. На ней был принт из какого-то мультика, названия которого ни Вероника, ни парень не знали. - Я научу тебя курить, а взамен ты отдашь мне эту зажигалку. Договорились? – вдруг выпалил парень, посмотрев на Веронику добрым взглядом. Его вопрос заставил девушку врасплох. Она вообще не понимала его. Этот парень курит, как ей кажется, уже не один год. У него ведь наверняка есть своя зажигалка. « К черту всё, Хейл. Просто скажи «да»!» - Договорились, - девушка не заметила, как улыбнулась. Незнакомцу это показалось весьма милым, и он едва сдержался, чтобы не улыбнуться в ответ. Парень достал из своего кармана пачку сигарет. Одну протянул Веронике, другую взял себе. Он зажал сигарету между губ, и тоже самое сделала и девчонка. Какое-то странное чувство радости переполняло её. Кареглазый подкурил. На кончике сигареты показались искорки. Он наклонился к Веронике так, чтобы их сигареты соприкоснулись. Их разделяли всего лишь каких-то пару сантиметров. Девушка застыла, смотря незнакомцу прямо в глаза. Внизу её живота сладко потянула, от чего глаза Вероники округлились. - А теперь сделай небольшой вдох, - прошептал парень, отстраняясь от Хейл, как только её сигарета задымилась. Вероника обхватила сигарету пальцами, сделав как ей было сказано. – Теперь дым у тебя во рту. Впусти его в свои легкие, задержи на несколько секунд и выпусти, - голос парня был хриплым, от чего мириады мурашек забегали по коже Вероники. Её горла коснулся горький дым, и она еле сдержалась, чтобы не прокашляться. Тем не менее, она выпустила дым изо рта. Это было похоже на освобождение, мимолетное чувство упокоения, которое приносило девушке удовольствие. - У тебя почти получилось, - он усмехнулся, затягиваясь дымом. Вероника нервно глотнула, прежде чем вновь поднести сигарету к губам. Её посетило легкое головокружение, когда она потушила сигарету. Парень смотрел на нее пронзительным взглядом. Он уже давно докурил. Достав мобильник и посмотрев на время, он встал со скамьи и отряхнул пальто. Было без пятнадцати минут три. - Тебе пора домой, детка, - последнее слово прозвучало без какой-либо пошлятины. Так называют молодые папочки своих еще совсем маленьких дочек. Парень протянул Веронике руку и та встала на ноги, слегка пошатнувшись. - Как ты завтра в школу-то пойдешь, м? – он взял её под руку, выводя из территории парка. - Меня тоже беспокоит этот вопрос, - вздохнула Вероника, ощущая, как мужская рука медленно соскользнет с её предплечья. - А теперь иди домой и ложись спать, - он стоял так близко к ней, что тело Вероники дрожало, как лист на дереве от порывов ветра. - Я не усну. - И всё же постарайся, - прошептал он, смотря девушке прямо в глаза. – Не превращай бессонницу в привычку, - он развернулся и медленными шагами пошел в другую сторону. - Прощай, - прошептала Вероника. Почему-то она не желала, чтобы он уходил. Ей захотелось плакать. Она даже не знала, как его зовут, но тем не менее, складывалось такое чувство, словно от нее уходит близкий человек. Вероника еще несколько минут наблюдала за тем, как отдаляется фигура незнакомца, а потом и вовсе скрывается во тьме. Она тяжело вздохнула. Развернувшись, девушка медленно зашагала в сторону дома. Она опять возвращалась в то гнусное место, которое каждый день нагоняло на нее тоску.