Зал Самоубийц

Джастин сидел в плетенном кресле, облокотившись об его спинку, закинув ногу на ногу. Он нагло таращился на девушку, сидящую перед ним, пытаясь поверить в происходящее. А это было не так уж и легко. Вообще, всё казалось каким-то рассыпчатым и неестественным. Во-первых, он находился зимой в каком-то кафетерии, тематика которого заключалась в охладительных напитках, мороженном и всякой лабудой, на которую есть немалый спрос в летний сезон. На стенах изображены пальмы, плетенная мебель, даже барная стойка была сделана из материала, схожего на бамбуковое дерево. Очевидно, что в зимний период, посетителей здесь совсем нет, поэтому тот факт, что владельцы не додумались закрыть это заведение до наступления тепла – весьма странный. Во-вторых, перед ним сидела девушка, которую, как ему казалось, он видит впервые. Но вот только это было не так. С Эммой они были знакомы с самого основания их чертового «Зала самоубийц», после чего они весьма-таки сблизились и стали лучшими друзьями, опорой друг для друга. Но…сейчас она была ему словно чужой. Она выглядела иначе, от чего казалось, что и душа Эммы уже не та. - Может, ты скажешь что-нибудь? – после длительного молчания произнесла Эмма, поджав губы. - Ты слегка изменилась, - выдавил из себя парень, приподняв бровь. - Слегка? – удивилась Эмма, улыбнувшись. Да, изменилась она кардинально. Едва выйдя за порог своей квартиры, первым делом она направилась в парикмахерскую. Девушке не хотелось встречать Джастина после длительной разлуки в старом образе, который ассоциировался у Эммы с её прошлым, которое, в общем-то, вызывало у неё отвращение. Либерман распустила свои дрэды и, осознав, как сильно они испортили её когда-то длинные и здоровые волосы, велела парикмахеру подстричь её под карэ, а затем и покрасить в черный цвет. Если на счет стрижки она нисколько не сомневалась, то поводу цвета волос – очень. Фиолетовый был её любимым цветом и девушке нравился он на её волосах, но душа велела перемен. Вдобавок, Эмма сняла почти все пирсинги. Оставила только проколы на сосках и брови. В конечном итоге, выглядела она превосходно. В ней появились шарм, изысканность, но тем не менее, раннее присущая девушке дерзость никуда не испарилась. - Ты выглядишь великолепно. - Я знаю, - девушка усмехнулась. Тёмно-бордовая помада делала её губы визуально более пухлыми, а зубы – белоснежными. - Как дела? - Ты серьёзно сейчас? – хмыкнул парень, сжав кулаки. – Ты исчезла больше чем на месяц, а сейчас появилась совсем другой и спрашиваешь у меня, как дела? Ты понимаешь, насколько это абсурдно? - Как раз-таки, это ни капельки не абсурдно, Джастин. А знаешь почему? Потому что ты ни хрена не знаешь. Не знаешь, что произошло, так что не смей сейчас меня осуждать, ясно? - в её голосе промчалась обида, которую девушка моментально попыталась подавить. - Так расскажи мне, черт возьми. И она рассказала. Всё, как есть. Без преувеличений и описаний того, как нелегко ей дался прошедший месяц. Эмма хотела, чтобы Джастина знал, что происходило в её жизни. - Так ты теперь… - парень на мгновение умолк, чтобы сформулировать свою мысль как можно точнее, - живёшь и радуешься жизни? - Пока еще нет, но я стремительно иду к этому. - И больше ни единой мысли о самоубийстве? Нет желания ширнуться? - Нет. - Вау, - восторженно выдохнул парень, не веря своим ушам. - Знаешь, когда лежишь в кровати, в собственной блевотине и моче, с жуткой головной болью, просыпается дикое желание избавиться от этой гадости, наполняющей твоё тело. Ты мысленно обещаешь себе измениться, если, конечно, выживешь, чтобы впредь никогда не чувствовать себя настолько отвратительно… Как видишь, я жива, и я не собираюсь нарушать обещание, данное самой себе. Я дышу полными лёгкими, меня не мучает ломка, не болит тело. Я счастлива, черт возьми. И мне плевать на несправедливость этого мира, я хочу жить. Хочу с каждым днём становиться всё лучше и лучше и… надеюсь, мысль о самоубийстве никогда не настигнет мой разум вновь. Потому что это глупо. Глупо желать самому себе смерти. Безразлично, по какой причине. Нужно оставаться сильным… Жаль, что я не поняла этого раньше. - Это совсем на тебя не похоже. - Потому что такой ты никогда прежде меня не видел. Джастин промолчал. Он взглянул в глаза девушки, в которых увидел её душу. Внутри разлилось тепло. Это была радость. Да, он был дико рад, что с Эммой всё в порядке. Она жива, полна сил. Молода и прекрасна, девушка избавилась от груза, который склонял её к самоубийству. Мысль о том, что у него, возможно, тоже есть шанс на так называемое «превращение», на мгновение посетила голову Джастина. - Пойдём отсюда, - улыбнувшись, промолвил парень, протягивая Либерман руку. – Нам о многом нужно поговорить. - Мы обязательно должны вернуться сюда летом, - заявила Эмма, переступая порог кафешки. «Если я не наложу на себя руки до тех пор», - пронеслось в голове у Джастина. Девушка поняла, о чем он подумал в тот миг. Поджала губы и, глубоко вздохнув, устремила свой взгляд прямо перед собой. На улице было непривычно тепло. Ну…всего лишь семь градусов ниже нуля, что в сравнении с предыдущей температурой, переходящей за двадцать градусов мороза, казалось тропиками. Снег переливался миллионами бриллиантами на солнце, откидывая его свет во все стороны. Эмма приподняла голову вверх, восторженно разглядывая ясное небо. Тогда она походила на маленького ребёнка, который только начинал вкушать жизнь. Впрочем, в каком-то смысле так оно и было. - Я не хочу торчать взаперти, поэтому давай пойдём в парк, ты ведь не против? – Джастин согласился с её решением, и они не спеша направились в нужную им сторону. Лёгкие, невзрачные разговорчики, лишенные смысловой нагрузки. Они болтали обо всём, что могло прийти им на ум и даже замолкая, не чувствовали той ужасной неловкости, которая порой наступает, когда собеседникам нечего сказать друг другу.

***

Пока Эмма с Джастином сидели в парке и болтали обо всём на свете, Вероника сидела в комнате Арни, за рабочим столом, уставленным книжками и конспектами, которые парниша выложил для подготовки к их совместному с Хейл проекта. По идее, данное задание должны выполнять ученики из одного класса или параллели, но Вероника ненавидела своих одноклассников всем сердцем, а Бибера-Младшего чмырили кому только не лень (хотя причин для этого, в общем-то, не было), поэтому эти двое нашли решение проблемы отсутствия партнеров в друг друге. Проект был на историческую тематику и его суть заключалась в выборе какой-либо личности, которую следует охарактиризировать по полной, начиная от биографии и родом деятельности, заканчивая взглядами на жизнь, достижениями. Так же имелся пунктик "Цитатный материал", являющийся обязательным и отыгрывающий весомую роль при оценивании всего проекта. Всё было продумано так, чтобы каждый ученик поработал на славу, не ограничиваясь лишь Википедией. "Пусть хоть иногда покопаются в библиотечных архивах. Это пойдёт им только на пользу", - с улыбкой пробормотал сам себе директор, прежде чем объявить ученикам об их новом обязательном проекте. Выбрать одну личность из истории оказалось сложнее, чем предполагали ребята. Сначала они хотели взяться за бывшего Президента Штатов Никсона, но потом поняли, что скорее всего многие ученики выберут для своей работы именно президентов США. Это казалось им весьма очевидным. - Как насчет раскрытия проблем всем известного Советского Союза? - Вероника откинулась на спинку кресла, от чего оно слегка заскрипело. В отличии от Арни, она была рада этому заданию. Это помогло хоть как-то расслабиться, перестать думать обо всём произошедшем за последнее время. В частности о поступке Джастина и... об отвращении ко всему интимному. Она не хотела себе в этом признаваться, но так оно и было. В какой-то миг ей даже показалось, что она так и не сможет никогда и не с кем переспать, умрёт старой девой, над которой будут хихикать подростки, во всю демонстрируя мощь своих гениталий всем подряд. Но потом она поняла, что уж слишком драматизирует. В конце концов, её не изнасиловали. По крайней мере, физически. А это уже что-то. "Могло быть и хуже", - повторяла Вероника сама себе каждый раз, когда вновь хотелось плакать. - Я кроме Сталина никого из них не знаю, если честно, - правдиво признался Арни, нахмурившись. - А нет, еще этот, как его....с бровями огромными, в них еще морковь можно было бы сажать без проблем, - он защелкал пальцами, пытаясь вспомнить. - Брежнев? - Вероника хихикнула, оценив шутку на счет моркови. Брови у этого мужика были и правда через чур огромными. Даже самые матёрые "tumblr-girl" могли бы ему позавидовать. - Брежнев - скучно. Мы не сможем написать о его моноброви и пристрастию к гомосексуальным поцелуям на пятьдесят с лишним страниц. - Ну а Сталин мне принципиально не нравится, - возмутился Бибер. - А Брежнев, значит, нравится? - идеально выщипанная широкая бровь Вероники приподнялась, а уголки губ вздрогнули. - Да, конечно. Горячий такой мужчина, я бы с ним.... - он театрально закусил губу, приложив руку к сердцу. На мгновение в комнате повисло молчание, а потом оба взорвались хохотом. Они чувствовали себя комфортно в компании друг друга. Для Вероники Арни - друг, который без проблем мог отвлечь её от проблем, в то время, как она для него - девушка, заставляющая его усомниться в своей никчемности, как об этом заявляют его одноклассники и ребята постарше. - Как на счет Гитлера? - Арни, такое ощущение, что ты только что спросил меня не о самом ужасном тиране двадцатого века, а предложил прохладительный напиток в одном из баров на набережной, - Вероника захихикала, заложив выбившуюся прядь волос за ухо. - А вообще, отличная идея, в нашей библиотеке наверняка найдётся пару подходящих книг, в том числе и "Mein Kampf" ((нем.) моя борьба). - Зачем рыться в библиотеке, перерывая тонну литературы, если можно пообщаться с ёханым чуваком, который знает всё это наизусть? - Я не совсем понимаю о ком ты. - О Паркере. Он и Эмма вместе с Джастином страдают хернёй и ходят в грёбанную суицидальную секту, основанную ими самими! - слова вылетели из рта прежде, чем Арни смог их обдумать. В горле пересохло, а глаза округлились. Причем, не только у него. "Придурок, придурок. Она не в теме. Она не знает. Джастин ей не сказал. Ну конечно не сказал, кто о таком говорит, идиот. Черт, она смотрит на меня. Она ждёт, чтобы я продолжил. Скажи что-нибудь, дебил. Аааа, ну чего ты уставился на неё и молчишь. Скажи хоть что-то пока она не начала задавать вопросов". - Ты сказал "суицидальная секта"? - переспросила Вероника, тяжело сглотнув. "Блять". - Нет, - резко ответил Арни. - Я сказал "муниципальная секта". - "Муниципальная секта"? Черт, Арни, ты совсем меня за дуру держишь? - Нет, но... - Арни! - Прости, Вероника, я... я.... Да я не знаю, что тебе ответить, ясно? Просто представим, что ты ничего не слышала. О'кей? - он с надеждой посмотрел на неё, взглянул в её глаза, но тут же отвёл взгляд в сторону, на стол, заваленный конспектами. Но Хейл не собиралась ничего представлять. Ей осточертело делать вид, что ничего не замечает, боясь влезть не в своё дело. - Сначала ты упоминаешь свою тяжелобольную маму, а потом убегаешь от темы. Сейчас ты заикаешься о какой-то грёбанной секте суицидников, которую "основал" Джастин. И ты говоришь мне сделать вид, что я ничего не слышала? - в голосе Вероники звучала обида. Арни стало её жаль. От части потому, что не может ей ничего рассказать. - Вероника, я не могу ответить на эти вопросы, ибо если Джастин не рассказал тебе этого до сегодняшнего дня - значит, он предпочитает, чтобы это оставалось в тайне от тебя. Хочешь что-либо узнать - поговори с ним, но не обижайся на меня, ладно? А когда он расскажет, в чем я, прости меня конечно, очень сомневаюсь, ты можешь прийти ко мне и мы поговорим об этом. - Поговорите о чем? - сзади послышался голос Джастина, который только вернулся домой. Он выглядел как всегда. Но вот на этот раз парень не казался Веронике безупречным. Она смотрела на него, как на незнакомца, полного секретов. Вот только для неё он не был незнакомцем. Она считала его своим другом. По крайней мере, до этого дня.

8th – Black Sheep