Gary Clark Jr. – beggin you
«Я беременна». Эти слова не вылетали из головы. Они копошились там, пытаясь уместиться в рассудке, но не могли. Паркер просто не мог поверить в это. Ни в тот момент, когда только услышал, ни даже месяц спустя. Это было странно, словно всё происходит не с ним. Черт, да какая на хрен беременность? Это было так не к месту, так не вовремя. Но ведь так почти всегда, правда? Только у малой части пар беременность выходит запланированной, остальным же это известие падает на голову, словно снег в мае. Было ли ему страшно? Чертовски. Но он не мог дать себе слабинку, чтобы проколоться перед Эммой, которая не находила себе места. Темноволосая плакала, обдумывая всё до мелочей. Либерман стояла на распутье между «Родить ребёнка, которого нечем обеспечивать» и «Сделать аборт, о котором, скорее всего, я буду жалеть до конца жизни». Эмма долго мучила себя раздумьями. Сомнения копились у неё внутри, нарастая с каждым днём. Время шло, а решение никак не приходило. На смену тёплому маю пришел жаркий июнь. Третий месяц беременности, с которой Либерман не знала, что делать. Но в один миг внутри неё что-то оборвалось, вариант, подразумевающий рождение ребёнка, показался таким глупым, что вызвал у Эммы истерический смех, сопровождаемый потоком слёз. Она чувствовала себя тварью. Чувствовала свою вину перед Паркером, хотя на деле, если и можно было кого-либо винить в сложившейся ситуации, то только его самого. Она уже было собралась выйти из квартиры знойным летним днём, как в дверь позвонили, и внутрь ворвался Паркер. Он упал перед Эммой на колени, прислонив голову к животу. В какой-то миг ей показалось, как теплая слеза промочила её красную футболку, но когда парень поднял голову, Эмма поняла, что ей, черт возьми, не показалось. Паркер Уайт плакал. Никто не видел его таким уже очень давно. Даже в детстве парень редко хныкал. Поэтому, совершенно очевидно, что Эмма была ошарашена. - Я люблю тебя, детка. - Было до жути непривычно видеть его плачущим, но темноволосая не показала своего удивления. Даже самые сильные мужчины плачут. Её отец тоже плакал после смерти своей жены: тихо, пытаясь не показывать своей слабости. Но Эмма никогда не считала слёзы слабостью. Скорее, это было подтверждением не-бесчувственности. - Я знаю, - её губы дрожали. Голос дрожал. Руки дрожали. Слеза скатилась по щеке. - Я тоже тебя люблю. - Не делай этого, прошу. Я долго думал об этом, слишком долго, если честно. Но я хочу его. Или её. И пусть это не то, чего мы хотим на данный момент, но, может, это именно то, что нам нужно? - его слова были искренними, как никогда. Паркер всерьёз обдумывал происходящее, взвешивал все за и против. А потом у него едва не взорвалась голова от переживаний и он рассказал всё маме, которая была в первую очередь ему подругой и советчиком. - Эмма беременна, - выпалил он. От услышанного кухонное полотенце выпало из рук Саманты. Она оторопела и смотрела на сына с минуту в совершенной тишине, после чего села на стул. В один миг её лицо наполнилось миллионами оттенками эмоций. Её глаза наполнились слезами, а губ коснулась улыбка. Паркер был в смятении и поделился своими переживаниями по поводу ребёнка, на что Саманта ответила словами, отпечатавшимися у парня в памяти навсегда: - Мне было семнадцать, когда я забеременела тобой. Я хотела сделать аборт, но меня отговорил твой отец. Знаешь, я не жалею об этом. Потому что ты - мой смысл жизни. Как бы сложно с тобой порой не бывает, но это так. За это я безмерно благодарна твоему отцу, хоть в конце концов он оказался мудаком, сбежавшим от нас с тобой. Но зато у меня есть ты. Этого мне достаточно. Поэтому ничто так не переубедит Эмму в своём решении, как твоё слово. Если, конечно, ты хочешь этого. Паркер действительно хотел. И, стоя на коленях перед Эммой, он искренне надеялся, что она передумает и у них будет всё хорошо. Как бы наивно это не звучало. - Всё будет, дорогая. Просто дай малышу шанс, - прошептал он, мягко взяв её руку в свою. И она послушалась его. Дала шанс на жизнь тому, что была готова убить еще несколько минут назад.***
Kevin Rudolf – In The City
- Почему именно сегодня, Уайт? - фыркнул Джастин, переключая телефон на беззвучный режим. - Сегодня семнадцатое число, - ответил Паркер так, словно это всё объясняло. - К тебе ворвался в сон Гитлер и сказал что-то вроде: "Сын мой, сделай своё тёмное дело семнадцатого июня в полночь при свете луны, сжимая в руке кулон свастики во имя нацизма. Аминь"? - съязвил Бибер, сложив руки, словно молясь. - Нет, дурень. Моя мама родила меня в семнадцать, поэтому я считаю это своим счастливым числом. - Логично. - Черт, мне сейчас не до шуток, ясно? Всё серьёзно, Джастин. Пойми ты это наконец. - О'кей. - Джастин поднял руки, показывая своё поражение. - Телефон выключил? - Да. - Хорошо, - выдохнул Паркер, прежде чем достать с заднего сиденья рюкзак. Немного покопавшись в нём, Уайт вынул оттуда пистолет и спрятал его под толстовкой. Затем достал еще один и протянул Джастину. - Воу, мне-то зачем? - удивился он, пялясь на ствол. - Я не стрелял прежде, если что. - Я знаю, Джастин, знаю. Просто на всякий случай, мало ли. Нажмешь на курок в критической ситуации, но я уверен, что это тебе не понадобится. - Надеюсь на это. - Не дрейфь, всё путём будет. - Паркер похлопал Бибера по плечу, вынудив себя улыбнуться. - Готов? - Джастин кивнул, после чего дернул дверную ручку, спеша выйти из машины. Паркер вышел следом, закрыл автомобиль, прежде чем завернуть вместе с Джастином за угол. Они припарковались за три квартала до нужного места, чтобы нигде ни перед кем не спалиться. От прохлады, исходящей от пистолета, засунутого за ремень джинсов, Джастина бросало в дрожь. Он дико нервничал, хоть и прекрасно понимал, что его роль в данной сцене минимальная. Но все равно было страшно. Парень чувствовал себя не в своей среде - жуткое ниггерское гетто наводило ужас. Ощущение, что вот-вот кто-то выскочит из-за угла и выстрелит в спину, оглушало. Бибер чувствовал себя юной девственницей в короткой юбке, проходящей мимо только что вышедших на волю зеков. Его ладони вспотели, а карие глазки метались из стороны в сторону. - Дыши глубже, малышка, - хмыкнул Паркер, наблюдая, как страх наполняет его напарника до костей. - Слушай, я понимаю, что такому опасному парню, как ты подобное вообще не страшно, но... - Но твоя суицидальная задница к такому не привыкла, - перебил Уайт, закончив за собеседника. - Уже не суицидальная, - уточнил Джастин, сморщив лоб. - Бибер, для меня ты навсегда останешься меланхоличным пиздюком, желающим себе ванильной смерти. - Бибер промолчал, не видел надобности отвечать на это. Сделал глубокий вдох, пытаясь успокоиться. Следующие двадцать минут они шли молча. Из окон многоэтажных домов слышались крики телевизора вперемешку с голосами ссорящихся жильцов. - Где пульт от кондиционера, жирная сука!? - крикнул грубый мужской голос с первого этажа. - В этой квартире жарко, как у дьявола в заднице! Джастин хмыкнул. - Не самый благоприятный район, - заметил он, осматриваясь вокруг. - Это только с первого взгляда он кажется "неблагоприятным", Джастин. Побыв здесь некоторое время, ты понимаешь, что это грёбанный ад с антисанитарией, бедностью и высокой преступностью. - Но ты ведь тоже преступник. - Возможно. Но тем не менее, у меня есть человечность. У большинства из здесь живущих её давно нет, к сожалению. - Паркер остановился, оглядываясь по сторонам, после чего махнул рукой Джастину, словно говоря ему: "Ну чего ты встал? Пошли". Через пять минут Уайт вновь остановился, прежде чем завернуть за угол. - Мы пришли. Всё, что от тебя требуется - стоять здесь, не привлекая внимания. Если увидишь, как какой-то качек черной масти с пушкой направляется в дом или, что хуже, в твою сторону - стреляй. - А глушитель? - Бибер, здесь так часто звучат выстрелы, что жители перестали придавать этому какое-либо значение. Не парься на этот счет. К тому же, я смогу услышать выстрел, пойму, что дело плохо, и быстрее сделаю дело, ясно? - Джастин кивнул. - Значит, сейчас без двадцати минут полночь, если к двенадцати я не выйду из подъезда - уходи и забудь обо мне, но обязательно передай Эмме, что я люблю её. - Паркер, ты чего... - Пообещай, что сделаешь всё, как я сказал. - Обещаю. - Отлично. - Паркер прикусил губу. - Натяни капюшон, чтобы не светить своей смазливой беленькой мордашкой, и будь умницей. Встретимся через двадцать минут, - выпалил он и смело вошел в подъезд, в котором разило кошачьим (и не только) ссаньём, отчего Паркер прикрыл нос рукой. Его сердце билось слишком быстро, дышать было трудно, а перед глазами всё плыло, но Уайт в миг смог справиться со всем этим, едва представив, как будет няньчить и лелеть своего маленького ребёночка, наблюдать за тем, как он растёт, совершает первые шаги, а рядом всегда будет Эмма. Ничего лучше и придумать нельзя было, но это было будущее, которое напрямую зависит от настоящего. Здесь и сейчас надо покончить с этим. - Черт, - прошипел Джастин, сжав кулаки. Его накрыло волной страха. А что, если у Паркера не получится? Что, если его грохнут? Слишком много "Что, если...". Десять напряженных минут парень стоял с натянутым на лоб капюшоном, переживая за Паркера, как к подъезду подъехала машина в ста метрах от него. Джастин напрягся всем телом, нащупывая пистолет в кармане. Двое вышли из машины. Слишком темно, чтобы разглядеть что-либо. Он едва заметил, как два силуэта идут к нему сторону и он, я вам клянусь, уж готов был с дури выстрелить, если бы вовремя не заметил одну деталь: они держались за руки. Бибер еще сильнее натянул капюшон, наблюдая из-под лба за происходящим. Незнакомцы подошли к тому самому подъзду, в котором скрылся ранее Паркер. При тусклом свете фонаря, Джастин разглядел кое-как их лица: парень был белым, что немного странно в этом районе, чуть старше Бибера; девушка была черной и на вид от силы девятнадцать. Они перекинулись парочкой слов, а затем, вдоволь нацеловавшись, девчонка проскользнула внутрь подъезда, оставив парня стоять одного на крыльце. Он застыл на месте на несколько секунд. Джастин был уверен, что тот таращится на него и, если бы незнакомец был черным, он, не раздумывая, выстрелил бы. Мужчина шмыгнул носом, прежде чем развернуться и пойти к своей тачке. Вскоре она отъехала, слабо откидывая свет фар. Что-то странное было в этом типе, нечто отталкивающие и подозрительное. Но Джастин поймёт, что к чему, уж слишком поздно, пожалев о том, что не всадил ему пулю. Прогудел выстрел. Бибер вздрогнул. Сердце бешено калатало. Либо Паркеру удалось провернуть дело, либо всё, что теперь нужно Уайту, это гроб из красного дерева. "- Почему именно сегодня, Уайт? - Моя мама родила меня в семнадцать, поэтому я считаю это своим счастливым числом." "Черт, Паркер, надеюсь, ты не ошибся в выборе талисмана", - пролетело в мыслях, когда Джастин посмотрел на часы. Без пяти минут полночь. "Если Паркер еще жив, то он должен вот-вот выбе..". Подъездная дверь с грохотом раскрылась и через мгновение выбежал перепуганный Уайт. - Сматываемся, - прошипел он, хватая Джастина под руку. К машине они со скоростью света добежали за десять минут. Паркер облегченно выдохнул, едва захлопнув за собой дверцу. Правая сторона его лица была покрыта кровью: она сочилась со лба, заливая глаз и дальше стекая вниз по светлой коже. Уайт заметил это, только когда включил свет в машине: из-за наплыва адреналина он и вовсе не почувствовал боли. Но ощутил нечто другое: облегченность. Он жив, он покончил со своим мутным прошлым, тем самым открыв перед собой дверцу в светлое будущее с Эммой и ребёнком. - Может, лучше я поведу? - еще не отдышавшись, спросил Джастин, заметив побитый вид Паркера. - Да, пожалуй. - Они поменялись местами. Бибер сел за руль, в то время как Паркер достал из бардачка пачку салфеток и принялся кое-как вытирать кровь со своего лица. - Сколько времени? - Джастин закатал рукава, всматриваясь в циферблат часов, на котором красовалась огромная трещина. Часы стали. - Должно быть, стукнулся рукой о что-то, когда мы бежали, - предположил он, доставая из кармана телефон. Но его взгляд упал совершенно не на время, а на небольшое уведомление, высветившееся на дисплее. Двадцать три пропущенных от Арни и семь от Норы Клейтон - лечащего врача его матери. - Черт, - прошипел Джастин и нажал на газ.***
Где-то в одиннадцать часов Арни всё продолжал пялиться в монитор компьютера, наблюдая как отважные Дин и Сэм Винчестеры борятся с нечистью. Бибер обожал этот сериал по двум причинам: отличный захватывающий сюжет и олицетворение крепких братских отношений, которые так сильно хотел бы иметь парнишка с Джастином. Досмотрев очередную серию, он поставил на загрузку следующую и спустился на кухню. В холодильнике его ждала огромная бутылка колы и, к сожалению, последняя замороженная пицца с курицей и грибами. Арни разморозил лакомство, затем приготовил попкорн. Захватил пакет сникерсов и леденцов, прежде чем понять, что в одну ходку ему не удастся донести всё это добро. Но не тут-то было! Зажав пакет с конфетами в зубах, Арни взял подмышку бутылку с напитком, прежде чем взять в обе руки пиццу и еще не остывший попкорн. Темноволосый через силу выключил свет на кухне носом, пыхтя при этом как старый дед. Чуть не упал на лестнице, но волшебным образом смог удержать равновесие и продолжить свой путь к комнате. Арни мысленно поблагодарил себя за то, что не закрыл дверь, поэтому без каких-либо препятствий дошел до финиша. Зазвонил телефон, ответить на который сразу парень не мог. Он выплюнул на стол пакет со сладостями, поставил остальные лакомства, забыв о бутылке колы, которую Арни с силой сжимал подмышкой.paramoldah'11 – moon inside
Он ответил на звонок, даже не посмотрев на дисплей сотового. - Алло, - его голос звучал очень бодро, что совершенно не свойственно для такого времени суток. Но вся жизнерадостность улетучилась, когда он осознал, кто ему звонит и, что самое страшное, почему. Бутылка упала с грохотом на пол. Глаза Арни смотрели куда-то прямо, сквозь стены, далеко-далеко. Он уже и не слушал Нору, её слова были лишены всякого смысла. - Мне очень жаль, Арни, - устало выдохнула женщина. - Да, мне тоже. До свидания. - Он сбросил вызов. Его тело окаменело, а взгляд был пустым. Парень стоял в ступоре минуты три, не меньше, а потом... потом он заплакал. Сначала это было беззвучно, но вскоре Арни взвыл на весь дом, запрокинув голову немного назад. - НЕТ, - протяжно крикнул он охрипшим голосом. - Нет, нет, нет! Ну почему сейчас? Нет, мама, я не готов к этому. Мама. - Он рухнул на пол, сильно ударившись коленками, но в тот момент он и не почувствовал боли, а уже на следующий день в том самом месте будет красоваться огромный синяк. Но это будет следующим утром, а пока он стоял на коленях, взвывая от боли потери матери, которую планировал навестить завтра. Но не успел. Черт, как много вещей он не успел сделать для неё, скольких слов он не сказал ей. А сейчас всё, что он должен был, потеряло смысл. Слишком поздно. Ужасное сочетание слов. В них таится чрезмерное количество отчаяния и потерь. Слишком поздно её обнять. Слишком поздно сказать, как он любит её. Слишком поздно подарить ей улыбку. Слишком поздно. Арни плакал, свернувшись калачиком. Его всхлипы эхом отбивались о стены. С уст срывалось: "Мамочка, прошу, вернись". Но мамочка не слышит. Мамочка не вернётся. Так больно и паршиво еще никогда прежде не было. Даже когда умер отец. Тогда он переживал это не один, а рядом с братом и матерью, которой уже нет. И от этого было еще хуже. Он непрерывно звонил Джастину, но от него не было никакого ответа. Даже в такой момент его нет рядом. А так хотелось разделить своё горе хоть с кем-то, черт возьми. Когда Арни позвонил брату в двадцать третий раз, он со злостью швырнул сотовый в сторону. Горе сменилось яростью. Он сшибал всё, что попадалось под руку, а когда разрушать было уже нечего, Арни принялся изо всех сил быть кулаком в стену. На пятый удар один из пальцев до жути больно вывихнулся. Парень заметил, как резко сдвинулась кость в сторону. Заметил свои кровоточащие костяшки и забрызганную кровью стену. Арни взвыл, прежде чем обессилено рухнуть на пол. Слёзы непрерывным потоком текли по его щекам. Он шептал что-то о Петти, моля её очнуться, пока окончательно не охрип. Сил не хватало даже на шепот. Он пролежал на полу, безвучно плача еще долгих полчаса, пока домой не приехал Джастин.***
parkwood – buried
Джастин с силой впечатал ногу в педаль. Он не перезванивал ни Арни, ни Норе. Не было потребности, и так всё было ясно. Петти умерла, это рано или поздно должно было случится, но, по иронии судьбы, случилось тогда, когда этого совершенно не ждали. Хотя он, в отличии от Арни, сумел уже кое-как свыкнуться с мыслью, что маме оставалось недолго, одинокая слеза, скатившаяся по его щеке, говорила далеко не о безразличии. - Джастин, ты чего? - удивился Паркер, явно не ожидая такой реакции. - Мама скончалась, - выдавил он из себя, поворачивая направо. Паркер тяжело сглотнул. - Джастин, я... - Тебе очень жаль и всё такое, да, я знаю, Уайт, я знаю. - Джастин значительно уменьшил скорость, прежде чем въехать во двор и припарковаться возле подъезда Паркера. - Ты... - Парень совершенно не знал, что говорят в подобных ситуациях, поэтому закрыл рот, тяжело сглотнув. Кровь по прежнему стекала по его лицу. - Сейчас я возьму машину, если ты не против. Мне нужно как можно скорее приехать домой. Арни один и он всё знает. - Конечно, бро. Ты нужен ему. Всегда был и будешь. Позвонишь мне, как будет время. - Паркер вышел из машины и захлопнул двери. Спустя несколько минут он скрылся во тьме. Джастин нажал на газ. Машина рассекала пустынные улицы на высокой скорости. Без четверти час он припарковался возле дома. В окнах было темно, что только усилило напряжение. Джастин ворвался внутрь. Тихо. - Арни! - вскрикнул светловолосый, поднимаясь по лестнице. - Арни! - Он застыл перед распахнутыми дверями в комнату его брата, который лежал на полу. Сердце ушло в пятки. - Черт, - прошипел он, садясь на пол. Джастин приподнял Арни, прижимая его к себе. - Арни, я здесь, я рядом, - парировал он, прежде чем запнуться: разбросанные вещи по сторонам и запятнанная кровью стена наводила еще больший страх. - Слышишь меня? - вместо ответа он услышал всхлип. Арни уткнулся носом в его плечо, сжимая толстовку Джастина в кулак. - Мама умерла. Она умерла, Джастин, - прошептал сквозь слёзы он. Беззащитный и сломленный мальчик. - Я знаю, - его голос вздрогнул, а затем по щекам полились слёзы, медленно скатывались по мраморной коже, а после падали вниз, разбиваясь. Они плакали еще очень долгое время, сидя на полу в обнимку. Арни периодически громко взвывал, моля маму вернутся. От этого Джастину хотелось тоже завыть, как волк на луну. Но не стал. Он же старший брат. Он должен позаботиться об Арни. На часах было половина третьего ночи, когда Арни уснул на руках у брата. Джастин уснуть не смог. В голове крутился рой мыслей. Он смотрел на маленького мальчика у себя на руках и не понимал, как мог хотя бы подумать о том, чтобы покинуть его после смерти мамы. Арни ведь такой... такой восприимчивый, совсем юный. Но тем не менее, в свои пятнадцать он уже через столько прошел... Джастин чувствовал себя полным ублюдком. Почему он так вёл себя по отношению к брату? Зачем был последним мудаком, напрочь не замечающим явный крик о помощи Арни? Он погладил его по голове, запустив длинные пальцы в темные волосы. В тот момент он решил для себя, что никогда его не бросит. Не имеет права. Арни и так досталось, и Джастин не хотел стать очередной причиной его страданий. Между тем, это была самая длинная ночь в жизни светловолосого. Самая печальная. Самая гнусная.***
Следующие три дня были, пожалуй, самыми сложными в жизни Арни и Джастина. Чего только стоило им явиться в больницу следующим утром и увидеть свою мать уже не в палате, а в морге. Мёртвую. С биркой, свисающей с большого пальца ноги. Боль, страдания, слёзы. После визита в больницу они вернулись домой. К ним пришли Паркер и Эмма, у которой был уже едва заметен живот. Явилась и Вероника. Она хоть и не была знакома с Петти, но, будучи восприимчивой к чужому горю, она не смогла сдержать своих слёз. Никто не мог. Похороны были назначены на двадцатое июня. История с убийством в ниггерском гетто казалась далёкой и совершенно неправдивой. Ничего не было важным для Джастина. Только Арни, нуждающийся в поддержке, только мама, которой помочь уже было нельзя. Двадцатого июня было хмуро, а когда священник начал зачитывать проповедь, пошел дождь. Слишком символично. На похоронах было человек двадцать, не больше, так как большинство псевдоподружек Петти, узнав о её болезни, постепенно отошли в сторонку. Джастин, Арни, лечащий Петти врач Нора Клейтон, две медсестры, дядя Джошуа и тётка Деми, парочка далёких кузенов и несколько оставшихся друзей погибшей. - Сочувствую вашей утрате. - Мужчина лет пятидесяти пожал Джастину руку, а затем и Арни. - Она была удивительной женщиной. - Спасибо. - Джастин кивнул, после чего прижал к себе Арни. - Ты хоть замечаешь, что стал неженкой по отношению ко мне? - пробубнил темноволосый, схватившись здоровой рукой за загипсованную, которая немного ныла. - Я беспокоюсь. - Не стоит. - Нет, Арни, стоит. Я гребанный мудак, я знаю. И мне страшно подумать, каково тебе. Мне тоже хреново, но знаю, что тебе хуже. Когда я ворвался в дом, ночью, когда мама умерла, было слишком тихо, и я побоялся, что ты можешь сделать что-то с тобой. Я переживаю. И хочу помочь. - Я не наложу на себя руки, если ты клонишь к этому. Я же не ты, - фыркнул он, отойдя от Джастина в сторону. После похорон Эмма с Паркером и Вероника пришли в дом к Биберам. И очень кстати: их поддержка была именно тем, в чем братья нуждались больше всего.***
В семь вечера Эмма с Паркером приехали к нему домой. Оставаться одной у себя в квартире девушке не хотелось. Она периодически всхлипывала, в то время как Паркер успокаивал её, напоминая, что ей нельзя волноваться. Они лежали одетые на кровати в обнимку. Обоим было не по себе. - Я до сих пор не могу в это поверить, - разрушив тишину, прошептала она. - Я тоже, детка, я тоже, - в голосе Паркера слышалась усталость и тревога. С одной стороны, всё должно было пойти на поправку, с другой - он переживал не так за Джастина, как за Арни. - Она была такой сильной женщиной. Мне страшно представить, каково сейчас парням остаться одним. Понимаю, они год жили самостоятельно, но это другое. Они лишились матери. Это... это так несправедливо. - Эмма вновь заплакала. Паркер вновь принялся её утешать. Спустя десять минут она окончательно успокоилась. Уайт нежно поглаживал мягкие темные волосы девушки. За стенкой Саманта готовила ужин, а маленькая Одри смотрела мультики. Семейную идиллию разрушил звонок в дверь. Саманта, сделав огонь меньше, поспешила открыть незваным гостям. - Чем могу помочь? - Её глаза округлились, едва она увидела двух мужчин в форме. - Добрый вечер, мисс. Нам нужен Паркер Уайт. - Они одновременно вытащили свои полицейские жетоны и продемонстрировали их женщине. Саманта застыла. На мгновение у неё пропал дар речи. Она так и знала, что окровавленное лицо её сына пару дней назад не просто "очередная драка". - Боюсь, ничем не могу вам помочь. Паркера нет дома, - последнюю фразу она сказала, как можно громче, чтобы её сын смог это услышать. И он услышал. - Твою ж нахер мать, - прошипел он, соскакивая с кровати. - Мисс, врать нам - плохая идея. - Мужчины сделали шаг назад, пытаясь войти внутрь, но Саманта немного прикрыла двери, пытаясь оттянуть время как можно больше. - Детка, меня здесь не было. Ты не знаешь, где я. Ты вообще ничего не знаешь, ясно? - открывая окно, тараторил он. - Паркер, что происходит? - испуганно спросила Эмма. - Я люблю тебя. И малыша люблю. Береги себя. - Он наспех чмокнул её в щеку, прежде чем подорваться к окну. Благо, он жил на первом этаже. Паркер спрыгнул с окна. Босая нога наткнулась на стёклышко, заставив парня заматериться. Хромая, он обогнул дом стороной, надеясь, что его не пристрелят. Паркер побежал изо всех ног, но за углом остановился: перед ним стоял вооруженный коп, наставивший пистолет прямо на него. Сзади послышался топот, а затем перезаряд пистолетов. Паркеру не надо было оборачиваться, чтобы понять, что он окружен. "Это облава. Меня подставили. Но кто? Кто, черт возьми, сдал меня? - Руки вверх! - процедил один из копов, стоящих сзади. Паркер медленно сделал то, что велено. - Паркер Уайт, у нас есть орден на Ваш арест. Вы имеете право на адвоката... - Дальше парень перестал слушать. Его взгляд наткнулся на маму, Одри и Эмму, которые выбежали из подъезда. Девушка вновь начала плакать, осуждающе смотря на него. - Детка, прости, - прошептал он, едва слышно. - Я хотел как лучше.Yeah Yeah Yeahs – Runaway