Он меня не интересует.

Утро начинается с ужасной боли в бедре и боку. Бок болит из-за того, что я всю ночь на нем спала. Я громко стону от боли и медленно раскрываю глаза. Джона нет! Я стону от разочарования и пытаюсь сесть. Тягучая боль в боку проходит почти сразу, а вот боль в раненом бедре пульсирует все сильней. Я сижу на кровати и тяжело дышу. Ну, вот я уже сижу. Неплохо. Я глубоко вдыхаю и вытираю со лба капельки пота. Сесть мне стоило больших усилий. Мне нужно добраться до ванной. А она ведь внизу! Я стону про себя и, опираясь на тумбочку и здоровую ногу, встаю с постели. Как же все болит! Я не дойду даже до лестницы! Я беспомощна! Я признаю своё положение и зову маму. Внизу слышу мамин голос и голос Джонни. Не смотря на боль, на моём лице мелькает тень улыбки. Джон заходит в комнату и, видя меня, покачивает головой. - Зачем же ты встала? - Знаешь чем все люди занимаются по утрам? Так вот - они ходят в уборную! И я сейчас умру, если туда не попаду! А ещё... - я замолкаю. Джонни подносит палец к моим губам: - Ш-ш... Он поднимает меня на руки и несёт вниз, затем через кухню. - Дальше я сама. Джонни ставит меня на ноги у двери ванной. Я облегченно вздыхаю и крепко хватаю ручку двери. Сейчас даже боль не так меня волнует, как мочевой пузырь. Я вхожу в уборную и, борясь с болью, освобождаю своё тело от лишней жидкости. Я сижу несколько минут неподвижно, пытаясь смирится с жгучей болью. - Все в порядке? - Джон явно обеспокоен. Но я не могу сдержать недовольство своим положением: - Лучше не бывает! - огрызаюсь я. Я поднимаюсь держась за стену и натягиваю на место пижамные штаны. Я подхожу к умывальнику и смотрю на себя. Бледная, тощая, как скелет, глаза сейчас не карие, а жёлтые, а волосы походят на солому коричневого цвета с лёгким красным оттенком и золотой прядью слева. Я грустно вздыхаю и умываюсь, позвав Джона. Я больше не смогу и шагу сделать. Джонни берёт меня на руки и спокойно несёт в мою комнату. Кто же меня потом носить будет? А ещё я хочу навестить Вики, но сейчас чувствую себя ужасно. Я думаю, что Вики может хотя бы передвигаться без боли в ногах. Интересно, где моя мама? И дадут ли мне обезболивающее? И кто была та девушка? Пока я думаю, Джонни доносит меня до комнаты и, посадив меня в кресло, застилает кровать. Я улыбаюсь - он так заботится обо мне, а я лишь признаю, что у меня к нему ничего нет. Ну может только страсть. Хотя это лишь мнение Вики. Джон помогает мне лечь, а сам садится рядом. Он даёт мне таблетку и стакан воды. Обезболивающее! Я быстро глотаю таблетку и чувствую, как боль исчезает. - После неё нельзя есть час. Джон пожимает плечами. Не думаю, что еда сейчас важна для меня. - Джонни, где моя мама? - Твоя мама поехала по делам. - Кто была та девушка? Джонни задумчиво трет подбородок. Его взгляд темнеет. - Сумасшедшая фанатка. Джон поджимает губы и хмурит брови. Я поднимаю руку и заправляю прядь волос Джона за ухо. Он наклоняется ко мне и целует. Я отвечаю ему. Одной рукой он прижимает мою голову к себе, а вторая скользит по моему животу вниз, поддевая резинку штанов. Я резко раскрываю глаза и отрываюсь от Джона. Он хитро улыбается. Его пальцы ныряют в мои трусики. Дыхание останавливается вместе с сердцебиением. Я стону, а Джонни целует мою шею. От его ритмичных движений я чувствую то самое чувство, о котором читала в книгах. Я громко вскрикиваю от наслаждения, а Джон кладет свои два пальца мне в рот. Соленый привкус. Джонни целует меня, а затем отстраняется и смотрит на меня так, будто ничего и не было. Вики права: между нами что-то есть, но как он посмел воспользоваться моей беспомощностью? - Как ты можешь пользоваться ситуацией? - Я надуваю губы. - Странно было бы, если бы я не воспользовался. Джонни берет с тумбочки стакан и уходит вниз. Я тяжело дышу, слушая своё сердцебиение. О, Господи, неужели я нашла того, кому готова отдать себя? Я смотрю на дверь и нежно улыбаюсь. Да, Вики права: это страсть. Порой я даже забываю, что Джон знаменитый человек. Очень знаменитый. Я закатываю глаза. Проходит неделя. Джонни носится со мной как с ребёнком. Иногда я даже специально притворяюсь, что мне плохо. Мне нравится, что он ухаживает за мной. И маме очень нравится. Нога уже почти не болит. Я могу уже спокойно ходить сама, правда прихрамывая, но Джон предпочитает носить меня. Вики все ещё в больнице. Завтра ее должны выписать. Я знаю, что она сразу прибежит ко мне и будет обо всем расспрашивать. О, это точно. Я сижу в кухне за столом и жду свой завтрак. Джонни в фартуке стоит у плиты. Он размешивает венчиком омлет. Это так мило. Я не удерживаюсь и, подойдя сзади, кладу ладони в задние карманы его джинсов. Венчик в руке замирает, и Джон поворачивается ко мне. Я крепко целую его. - Тани, прекрати. Я готовлю завтрак, - заговорщицки шепчет Джонни. - Завтрак? Что ж. Ладно. Я поднимаю руки в знак поражения, пятясь назад. Джон бросает тарелку и, хватая меня в охапку, жадно целует. Я стону и отвечаю ему. О, это так бодрит по утрам. Я разрываю поцелуй, потому что в кухню входит мама. Она нежно улыбается. Джон отходит и продолжает что-то там размешивать. - К тебе гости. Я застываю на месте. Какие гости? Я никого не жду! Я иду в прихожую и останавливаюсь на месте, видя гостя. - О, Господи, Джим! - Тани, дорогая! Мы обнимаемся, но боль в ноге напоминает о себе. Я осматриваю его с головы до ног. Ни чуть не изменился! Джимми - мой старый друг. Когда-то мы жили с мамой в Калифорнии, там я и познакомилась с ним. Когда-то мне казалось, что люблю его, но потом я встретила другого человека и поняла, что Джим мой друг. Высокий, сероглазый брюнет стоит сейчас передо мной. Красавчик! Я приглашаю его на кухню. Джимми садится за стол. Мама куда-то опять ушла. Возможно она у себя, работает. Она у меня писатель. Джонни поворачивается к нам, и у Джима челюсть так и лязгает о пол. Что ж у всех такая реакция? Джон разкладывает еду по тарелкам, кратко приветствуя гостя, затем садится рядом со мной, всем своим видом так и говоря: " Она моя". Да уж. Я кратко целую Джонни, как бы соглашаясь с ним и благодаря за завтрак. Он обнимает меня за плечи, поглаживая пальцами. От этого у меня пробегают приятные мурашки по коже. Джим смотрит на нас широко раскрытыми глазами. - Джимми, это Джон. Джон, это Джимми. Они кратко кивают друг другу. Угрюмые. Я пью чай и мирно беседую со старым другом. Он рассказывает о работе. Работает он юристом. Я и не замечаю, как к нам присоединяется мама. Беседа становится более оживленной. Вечером, как и всегда теперь, Джонни укладывается рядом, долго нежно целует меня, а только потом мы засыпаем. Спать с ним комфортно. Я моментально проваливаюсь в сон.