Серия 5. Воспоминания
20 июля 2014 г. в 10:01
Надеюсь, вы заглянули в предупреждения, прежде чем открывать эту главу. Так что, я не я и лошадь не моя....
...
Месяц каникул пролетел незаметно. Ощущение безоблачного счастья наполняло Мичиру, ей хотелось летать, а не ходить по земле, ведь у нее был ее собственный ветер. Все мысли, все помыслы только об одном: о Харуке. Они вместе. Навечно. Вместе навсегда. Ей казалось, что иначе не может и быть, и вся жизнь до этой встречи была только бледной копией, всего лишь отражением реальности.
Помимо их разговоров было еще кое-что. Когда так предсказуемо и неожиданно в одно и то же время сильные пальцы, не удержавшись, вдруг начинают скользить по плечам, бокам, бедрам - щёкотно, невинно и возбуждающе... Как ласка, ладонь в ладонь, и руку уже начинает нежно гладить другая рука, переплетаясь, пропуская пальцы, занимаясь любовью...
Именно тогда Мичиру уловила в глазах своего ветра первые огоньки беспокойства.
- Мичиру, додразнишься, - низкий от желания голос просто вибрирует. Девушка смотрела на него не мигая, только огромный черный зрачок пульсировал в глубине хрустального синего озера.
Кофточка без рукавов на ней - всего лишь длинный розовый шарфик, обвязанный вокруг шеи крест-накрест. Достаточно немного потянуть за край, и Харука зарывается лицом в ложбинку между ее грудей, и соски уже маленькими пуговками топорщатся под языком...
Сердце рвалось наружу, билось в ушах, внизу живота, словно безумное прыгало в груди…
Палец нажимает на курок, и пуля будто бы бьет тебя в самое сердце. Нужно немедленно найти в себе силы и остановить это, пока не стало слишком поздно...
- Подожди, - выдохнул Харука.
- Почему? - она не понимала, ей не хотелось останавливаться, наоборот, тело жаждало над собой власти и обладания.
- Это неправильно... нет.
- Почему? - повторила она.
- Не надо.
- Я люблю тебя...
- Знаю.
Беспокойство нарастало, но понять, в чем тут дело, Мичиру так и не могла.
- У тебя появилась другая, и ты думаешь, как поделикатнее мне про это сказать? - подколола она Харуку.
- Не говори ерунды. Ты же знаешь, что я люблю только тебя.
- Я тоже люблю тебя, Харука, - Мичиру обняла его сзади за плечи, - Я люблю тебя больше всего на свете, ты мне веришь?
- Верю.
- Тогда не мучай меня. В последнее время ты сам на себя не похож. Что случилось?
- Случилось то, что я ужасный трус и лгун в придачу. Я обманываю дорогого мне человека, потому что боюсь, что когда он узнает правду, то возненавидит меня. Не спрашивай меня больше ни о чем. Лучше иди ко мне…
Харука сидел прямо, прикрыв глаза, словно ничего не видел вокруг. Мичиру бесшумно поднялась и скользнула в такие родные и горячие объятия. Чуть помедлила и осторожно провела сквозь тонкую рубашку указательным пальцем по позвоночнику. И почувствовала, как тело гонщика пронзила крупная, сладкая дрожь.
- Не надо, - умоляюще прошептал он, и девушка вместе с мукой угадала в голосе желание. - Не сейчас.
Следующие две недели Мичиру провела словно во сне. Харука появлялся то на полчаса, то всего на десять минут. Он был таким же ласковым и так же нежно целовал ее, но Мичиру видела, как что-то точит его душу, его сердце и мысли были очень далеко. Он молчал, и от этого разрывалось от боли и неизвестности сердце. Экзамены? Гонки? Другая девушка? Что же случилось?
Внезапно пришедшая в голову мысль пронзила ее словно клинком. На секунду она окаменела, потом покраснела и упрямо тряхнула головой, разбрасывая по плечам аквамариновые кудри. Засмеялась, чтобы разогнать появившееся смущение, и сказала сама себе, что все должно решиться именно сегодня. Сегодня вечером.
Вечером над Токио разразился небывалый ливень. Казалось, небо распахнуло все свои шлюзы, грозя потопить землю в нескончаемых потоках.
- Все, Мичиру, пойдем домой. Ты простынешь, - Харука уже минут пятнадцать, стоя под зонтом, уговаривал ее прекратить танцы под проливным дождем, но зеленовласка его совершенно не слушалась. Скинув туфли, она радовалась дождю, как маленький ребенок. Подставляла ладони под хлесткие струи и старалась дотянуться брызгами до ошарашенного Харуки, который пытался хоть как-то ее образумить. Наконец, когда вода потекла с нее ручьями, а одежда облепила тело плотно-плотно, что в глазах блондина она увидела такой знакомый огонек, Мичиру согласилась перестать играть с дождем с догонялки и пойти домой.
- Жаль, что даже переодеться не во что, - пожаловалась Мичиру, зябко передергивая плечами. Она собрала подол платья и принялась отжимать его слишком яростно. Харука, стараясь не смотреть на открывшиеся взору гладкие загорелые ножки, только снял с себя пиджак и протянул девушке.
- Накинь, станет немного теплее.
- Спасибо. Проводишь меня? Мы можем поужинать, а я тем временем подсушу твой пиджак.
Она по глазам видела, что парень колеблется. Было что-то такое, почему не хотелось ему ехать к ней домой, но и проводить ведь ее нужно было, и просто быть рядом...
Огромный особняк встретил их потухшими окнами.
- Мои родители в отъезде, - предупреждая вопрос Харуки, сказала девушка. - Я живу под присмотром няни, но она старенькая, наверное, уже спать легла.
- Понятно. Ну, я тогда пойду? - он сделал последнюю попытку вырваться, спастись из затягивающего его омута чар. Мичиру удержала его за руку.
- Разве я могу отпустить тебя в такой проливной дождь? - она прижала его пальцы к губам. - Ты замерз? Пальцы просто ледяные...
- Нет.
- Тогда просто переждешь ливень, а потом я вызову такси. - Синие глаза, казалось, гипнотизировали, смотрели в упор. И Харука сдался.
- Тебе нужно немедленно в душ, - сказал он. - Горячий-горячий, а потом чай с липовым цветом и в постель.
Ее щеки заалели очаровательным румянцем.
- Давай вместе?.. Я хотела сказать, что тебе тоже нужно согреться, ты тоже замерз.
- Но одежда-то у меня сухая, - улыбнулся Харука. - Просто угостишь меня чаем.
- Хорошо, - покорно согласилась Мичиру, - я быстро. Давай не будем зажигать свет? Первая дверь сразу от лестницы налево - ты подождешь меня?
Она легко скрылась в знакомой темени притихшего дома, и Харука немного растерялся, оставшись один. Огромный чужой дом вызывал чувство робости, но в этом доме жила его Мичиру. Он вздохнул и двинулся в указанном направлении. Дождаться Мичиру, убедиться, что с ней все в порядке и поехать домой...
В просторной комнате царил полумрак – тяжелые шторы темно-синего, почти черного цвета с золотой отделкой и кистями были присобраны, а помещение освещали толстые белые свечи на маленьких круглых тарелочках. Свечей было так много, что занимали они не только стол у двери, но и подоконники, и каминную полку. У дальней стены расположилась огромная кровать, накрытая шелковым ярко-алым небрежно наброшенным покрывалом, и из-за этих струящихся складок выглядывало белоснежное белье. Белые лепестки роз устилали кровать и ковер рядом с ней. На столе в покатой и широкой фарфоровой вазе плавали крупные алые розы и белые лилии. А рядом в ведерке, наполненном колотым льдом, запотевало шампанское, на тарелке лежали виноград и яблоки...
Харука просто не поверил своим глазам, когда увидел все это великолепие. Едва избавился от подступившего к горлу комка. И вздрогнул, когда спиной ощутил, что Мичиру стоит позади него. Теплая ладонь коснулась его плеча, медленно прочертила путь до поясницы, потом вернулась к лопатке...
- Мой господин...
- Господи, что это? - спросил шепотом. И обернулся к девушке.
На Мичиру было голубое шелковое кимоно, расшитое по подолу какими-то цветами - в полутьме сразу не разглядишь. Светлый бант завязан сзади, а влажные волосы замотаны на затылке жгутом и закреплены заколками.
- Тебе нравится, Харука? - она спросила тоже шепотом и поправила волосы, заводя непослушную выбившуюся прядь за ухо.
На несколько секунд их взгляды встретились. Все, что нельзя было передать словами, Мичиру постаралась вложить в этот взгляд. От этого красноречивого взгляда, от этих пальцев, небрежно пропускающих темную прядь между подушечками пальцев, заправляя ее за маленькое аккуратное ушко - от всего этого рвало крышу.
- Ты такая красивая... Хоть я и не первый, кто говорит тебе это, да?
- Харука...
- Это... все - для меня?.. - запинаясь, проговорил гонщик. - Мичиру, ты что, хочешь меня соблазнить?..
- Хочу...
- Но...
В следующую секунду ее руки развязали бант, Мичиру повела плечами, и одежда плавно скользнуло на пол. Под кимоно не было ничего. В отсвете свечей ее кожа казалась оттенка теплого меда, от шеи до самых кончиков пальцев. Тугая каплевидной формы грудь с темно-розовыми сосками, тонкая талия, скульптурно вылепленные ноги... Взгляд гонщика, сначала такой растерянный, постепенно насыщался неистовой, яростной страстью, как грозовое облако влагой, что Мичиру невольно поежилась. Она ощутила этот взгляд так, как будто к ней прикоснулись пальцы или язык. Она растворилась в нем, перестала принадлежать себе.
- Мичиру...
Лоб покрылся испариной, но Харука этого не замечал. Все внимание было приковано к стоящей перед ним обнаженной девушке.
- Что ты творишь, черт возьми?..
Нужно немедленно придти в себя и вспомнить, как дышать.
- Я думаю только о тебе последнее время, - шепнула Мичиру. Шагнула ближе и обвила шею Харуки руками. - Просто с ума схожу...
- Я ... я тоже...
- Я люблю тебя, Харука. Я хочу стать твоей.
Кажется, что сердце готово выскочить из груди. Мичиру кончиками пальцев обвела запрокинутое к ней лицо, пробежалась по бровям, ощутила, как защекотали подушечки пушистые ресницы, как дрогнули и раскрылись мягкие чувственные губы... Харука поймал ее пальцы зубами и слегка прикусил.
- Никогда бы не подумал, что ты на такое способна.
- Я знаю, я кажусь тебе бесстыжей, да?
Он даже покраснел.
- А ... это не так? Прости, я так не думаю, нет.
- Поверь мне, у меня никого никогда не было... Хочу, чтобы ты стал первым. Единственным...Моим...
- Я тоже хочу тебе кое-что сказать... Я не...
- Что?
Начавшийся поцелуй продлился целую вечность – такую, что отделяет друг от друга два вздоха. А им показалось – одно мгновение. И поэтому когда Харука захотел отстраниться, чтобы глотнуть воздуха, Мичиру потянулась следом – и две пары губ снова слились в одно целое.
- У меня тоже никогда никого не было, - прямо в ее губы выдохнул гонщик.
Не отрываясь от губ, гонщик осторожно провел рукой по ложбинке вниз до живота, погладил бархатистую кожу, накрыл ладонями холмики грудей, с наслаждением ощущая, как под его руками трепещет, дышит живая плоть. Рука опустилась ниже... Ниже... Еще ниже... Девушка развела ноги, облегчая проникновение пальцев. Соски отвердели, внизу живота стало горячо и мокро. Пальцы порхали, как диковинные бабочки, что угадать, подстроиться под ритм сразу было невозможно.
- Еще... пожалуйста...
- Ты уверена?..
- Да-да...
Отступила на несколько шагов назад и упала спиной на кровать. Бесстыдно раздвинула бедра, предвкушая, как в ее возбужденное лоно ответно вожмется другое оживающее лоно, как жадный рот будет искать ее губы, как плечи, грудь, живот покроются волнующими поцелуями.
- Ну же, давай... хочу тебя... -прошептала, полыхнув обжигающим, вызывающим взглядом.
Она притянула к себе нависшего над собой Харуку и сделала попытку расстегнуть на брюках ремень. Потерлась обнаженным телом о жесткую джинсу.
Руки парня сжались на ее запястьях с пугающей быстротой.
- Нет... - почти прохрипел тот, задыхаясь. - Нет...Не так... Давай по-другому...
Харука соскользнул вниз между разведенных ног, обхватил за талию, притянул к себе. Его рот, язык, губы, пальцы касались живота все ниже и ниже, и все это словно слилось в одно движение, и Мичиру вновь и вновь ловит ртом воздух, что-то бормочет, сжимает веки до сине-зелёных всполохов словно хвост кометы остающихся перед взором...
- Не останавливайся, пожалуйста, - шепчет она.
Гладкая кожа ног… стройные длинные ноги скользят по бедрам, пытаясь уцепиться, обвить талию, но от толчков разжимаются, соскальзывают вниз. И снова обхватывают бедра.
Это похоже на падение в бездонную пропасть...Она застонала. Она словно плыла, ложилась на спину, ныряла, и кончики грудей пламенели как маленькие кораллы. И до бесконечности хотелось плыть, нырять, выныривать...
- Скажи, я красивая - там?..
- Ты - сладкая...
Синие глаза невидяще смотрели куда-то вверх, тонкий всхлип вырывается с каждым прикосновением, когда кончик языка смачивает ее губки по всей длине, вылизывает чувствительные местечки, губы раскрывают ее, словно морскую раковину, находя розовую жемчужину, дрожащую, сжимающуюся во рту, ноющую от желания... Губы Харуки трепетали над ней как стрекоза над цветком. Пальцы исчезали, а потом выскальзывали обратно - блестящие, влажные. Бедра раскрывались и снова сжимались, не выпуская руки и губы из своих тисков. Стон превратился в крик.
Когда, наконец, почти потеряв сознание, она соскользнула по шелковому покрывалу на ковер, сильные руки гонщика подхватили ее и прижали к себе. Мичиру подставила губы под поцелуй, ее пальцы все пытались добраться до ремня на джинсах Харуки.
- Все хорошо, любимая, - услышала она тихий шепот, и ее руки опять были перехвачены на полпути.
- Это нечестно, - всхлипнула она обиженно, - а ты?..
- Я в порядке... В другой раз, хорошо? Давай я тебя оботру полотенцем, и ты немного поспишь.
- Харука...
Как же ей хотелось лежать все так же обнаженной, но так, чтобы Харука был обнажен и лежал рядом, вытянувшись во всю длину своего крепкого тела.
- Не обижайся, котенок. Я люблю тебя. Хочешь, я посижу рядом, пока ты не заснешь?
- Ты останешься со мной? - попросила Мичиру. - На всю ночь? Насовсем?
Она засыпала, держа его за руку, словно боясь, что если разорвать прикосновение - произошедшее окажется всего лишь очередным сном измученного сознания. Харука осторожно гладил ее ладонь, боясь потревожить ее сон. Хотелось лечь рядом, обнять ее, но он понимал, что делать этого нельзя. И что, возможно, завтра Мичиру пожалеет о случившемся и не захочет с ним больше даже здороваться.
- Спокойной ночи, моя принцесса, - шепнул он.
Девушка во сне дышала тихо и размеренно. Он разжал ее пальцы, привел в порядок сбившуюся одежду, подобрал пиджак и открыл дверь. Дождь уже кончился, возле ступеней натекло несколько огромных луж. Около ограды обернулся, чтобы запомнить, унести в памяти и этот особняк, темнеющий на фоне набухшего облаками неба, и этот вечер, и эту девушку... В окне по-прежнему колыхались тени догорающих свечей.
Не в силах уйти, Харука прикрыл глаза. Пламя свечей играло на гладкой коже, переливалось золотистым вином по плечам, спине, длинным ногам. И не было сил сидеть спокойно – русалка, танцующая в полумраке спальни, звала, манила к себе. Не отрывая взгляда от этого окна, он нащупал пуговицу на джинсах и все-таки довел себя до разрядки...