Siesta extended

Просыпаюсь резко, рывком, как будто что-то меня выдернуло из сна. Тепло, приятно. Лежу в чьих-то объятиях. Интересно, сколько я вчера выпил и почему не помню совсем ничего? И если я перебрал, то почему не болит голова? Шевелиться лень, напрягаю память, пытаюсь восстановить события. Первым делом окончательно убеждаюсь, что я вчера не перепил, с похмелья копаться в памяти было бы невозможно. Африка. Съёмки. Пыльная пустыня. Местные девушки неприглядно одеты, но их лица экзотически-красивы. Их хочется рисовать, ухватить и запереть на рисунке что-то неуловимое, чем они цепляют и заставляют рассматривать себя. Кен не раз рассуждал про то, что было бы интересно взглянуть, что у них под одеждой. Будет завидовать. А Тетсу изойдёт ядом и нравоучениями "мы сюда не развлекаться приехали". До сих пор он объяснял такие вещи Кену, заглядевшемуся на очередную иностранку, а теперь, видимо, достанется мне. Сакура..... Сакура должен жить в одной комнате со мной, и где он в таком случае???? Заставляю себя открыть глаза и вздрагиваю так, что чуть не падаю с кровати. От резкого движения становится понятно, что голова - единственное, что у меня не болит. Осторожно выпутываюсь из объятий пока спящего Сакуры. Ощущения такие, будто я провёл ночь в качалке, где побил все свои рекорды по отжиманиям, приседаниям и подходам на пресс. К тому же противно саднит зад, и в яйцах ощущение такой опустошенности, какой у меня еще не бывало даже после самых бурных ночей. Вся моя одежда валяется в беспорядке образуя дорожку от входной двери до моей кровати. На кровати царит очень живописный хаос. Простыни спутаны в единый комок, где ни попадя встречаются подозрительные пятна. На прикроватной тумбочке открытый тюбик смазки. Очень сложно поверить, что я всю ночь трахался с Сакурой, но придумать какое-то более правдоподобное объяснение у меня не получается. Рассматриваю спящего мужчину. Одежды на нём не наблюдается, как и на мне. На губах мечтательная полуулыбка. Мужчины меня никогда не привлекали, неужели я правда мог на это согласиться? Вглядываюсь в чуть пробивающуюся щетину. Нет, не возбуждает ни капли. Что же случилось? И куда делась моя память? Раньше даже после жесточайших попоек такой пустоты в голове не бывало. Может, стоило бы его разбудить и расспросить, но сначала хочется попытаться вспомнить хоть что-то самому, а задать вопросы ещё успею. Иду в ванную, застываю перед зеркалом. Моя шея и грудь все в засосах и следах зубов. Губы припухшие - видимо им тоже досталось. Если до этого я ещё немного надеялся, что мы вчера правда устроили спортивное состязание, потом у меня был тяжелый запор, а потом мы еще по какой-то невинной причине легли спать голыми в одной постели, то сейчас эти надежды растаяли как дым. Прошлой ночью у меня был очень агрессивный секс, причем агрессия исходила не от меня. Но мы же натуралы! Я видел Сакуру с девушками, и сам.... еще раз фокусируюсь на своём отражении. Ну, предположим, ориентация Сакуры в данном случае не слишком важна. Я понимаю, что могу привлекать и мужчин тоже. Но Я! Не мог! Согласиться! На секс! С мужчиной! Зудят руки. Чешу запястье и ойкаю от неожиданной боли. Обалдело рассматриваю ссадины на руках. Я не соглашался! От понимания произошедшего со сдавленным воем сползаю на пол и прячу лицо в руках. Меня изнасиловал человек, которого я считал другом. Я сопротивлялся. Судя по всему, был связан. Два других "друга" находились в паре метров от нас, за тонкой стенкой. И не вмешались. Хочется кричать от злости, обиды и какой-то беспомощности. Быстро одеваюсь и вылетаю на улицу, так и не разбудив Сакуру. В ближайшем кафе заказываю легкий завтрак и закуриваю. Ни есть, ни курить не хочется, просто пытаюсь себя чем-то занять. Последнее, что я помню из вчерашнего дня - как мы сидели вчетвером и пили пиво. А потом начинаются провалы. Страсть... поцелуи... страх... беспомощность... боль... удовольствие. Маленькие вспышки не дают понимания, что произошло. Я гораздо сильнее, чем выгляжу, как он мог со мной справиться и остаться с целым носом? - Доброе утро! А где второй герой? - задавший вопрос Кен сияет так, что даже солнце скромно прячется за облаками. Тетсу пытается сдержать смешок и тыкает ржущего Кена в бок. Я непонимающе смотрю на них. - Где Сакура? - поясняет Тетсу - А... еще спит, - отвечаю вяло, опускаю глаза. Мне сейчас только их не хватало. Не мешайте пожалуйста думать... думать, смогу ли я вообще остаться с вами после произошедшего. - Ну да, ему пришлось нелегко, - Кену явно не терпится что-то обсудить. Я не поднимаю глаз, но судя по звукам, Тетсу дал Кену подзатыльник, и теперь оба хихикают. - А чего? - оправдывается Кен, - мы, конечно, тоже не выспались, но он-то вообще в эпицентре был. Пускай теперь отдыхает. Я наконец смотрю на этих ржущих идиотов. Тетсу от моего взгляда шарахается, а Кен давится очередной шуточкой. - Вам, судя по всему, было очень весело. А мне было? - А ты не помнишь? - осторожно спрашивает Тетсу. - Ну... судя по тому, как ты кричал... - Кен заслуживает еще один взгляд, после которого на всякий случай отходит в сторону и садится за другой столик, где утыкается в меню. - То есть вы сидели и слушали, как я кричал, когда меня насиловали? Кен сползает под свой столик от смеха. У некоторых слишком хороший слух. Тетсу старается сохранить серьезное выражение лица, но видно, что ему это даётся с трудом. Всё больше убеждаюсь, что пропустил что-то нереально смешное. Обоим весельчакам хочется набить физиономии. Оставляю на столике деньги за нетронутый завтрак и ухожу куда глаза глядят. Мне очень-очень надо побыть одному. Или как минимум подальше от них. Пока никто не пострадал. - Подожди! Да подожди же ты! Что произошло? Тетсу догоняет меня, хватает за плечо. Сбрасываю его руку, чувствуя, что сейчас расплачусь. Только этого не хватало. Тетсу, кажется, чувствует моё состояние, так что слегка приобнимает, от чего я вздрагиваю, и куда-то ведёт. Мы оказываемся в другом кафе. Он смотрит, как я сажусь полубоком, подогнув под себя ногу, но, слава богу, это не комментирует. Заказывает чай, морщится, когда я снова закуриваю, но и тут не делает замечаний. - Рассказывай. Молчу. Раздумываю, что бы ему рассказать. Я бьюсь связанный. Дергать руками больно и бесполезно, но не делать этого невозможно. Умоляю, всё время умоляю, язык уже заплетается от того, сколько раз за ночь я повторял "пожалуйста". Это тоже бесполезно, но так кажется, что я делаю хоть что-то, а не просто сдаюсь происходящему. - Что случилось? Вздрагиваю, возвращаясь из слишком яркого воспоминания. День только начался, а пальцев одной руки уже не хватит, чтобы посчитать, сколько всего успело меня напугать. - Хидето! Ты меня вообще слышишь? Можешь объяснить, что у вас произошло? - Понятия не имею. Последнее, что я помню - как мы вчера вечером пили пиво... это ведь вчера было, да? - Если ты ничего не помнишь, то почему считаешь, что тебя изнасиловали? - Потому что я не мог добровольно согласиться на то, что он со мной сделал. - Ты же не помнишь, что он с тобой сделал, так? Я думал, ты хочешь помочь, посочувствовать, а ты только пытаешься мне доказать, что мне это померещилось. Сейчас я окажусь виноватым, что в слишком короткой юбке ходил и недостаточно внятно сказал "нет", да? Ну конечно, проще иметь в группе шлюшку, обвиняющую других в своих грехах, чем насильника. Давай, рассказывай, что меня никто не насиловал, ты же лучше знаешь! А я буду слушать, развесив уши. Может, даже поверю. Пытаюсь облечь злые мысли хоть в какие-то слова... - Почему вы с Кеном считаете, что знаете лучше, чем я? Почему вас обоих так смешит мысль об изнасиловании? В этом, вообще-то, нет ничего смешного. Мне плохо, меня разрывает на части, я не понимаю, что произошло, а друзья надо мной смеются. Что я вам плохого сделал? Тетсу надолго задумывается над вопросом. Видимо, тоже прокручивает в голове мысли, выбирая те, что достойны быть озвученными. - Вот, что мы видели и слышали. Вы с Сакурой вчера очень быстро слились, причем сделали вид, что уходите независимо друг от друга, но отойдя от нас всего пару метров, обнялись. Мы с Кеном еще тогда удивились. А дойдя до своего номера, услышали из-за стенки очень громкие самозабвенные стоны. Ещё не сразу поверили, из-за какой именно стенки это доносится, но у тебя всё-таки очень узнаваемый голос. Обсуждали, куда ты дел Сакуру и с кем это тебе настолько хорошо. Не решались говорить вслух, что вы можете быть вместе. Но потом в твоих стонах начало проскальзывать его имя... - Вы же оба знали, что я интересуюсь женщинами. Вам не пришло в голову, что происходит что-то не то? - Понимаешь... я пару раз подрывался побежать разобраться, но Кен убеждал, что если бы он останавливался каждый раз, когда слышит "нет" сказанное с таким придыханием, то был бы девственником и носил звание почетного козла. И я с ним, пожалуй, соглашусь. По звукам было сложно предположить, что тебя насилуют. Особенно после вопля "трахни меня", настолько громкого, что мы его сначала приняли за землетрясение. Да уж... может, на их месте я бы тоже смеялся. Я правда такое кричал? Почему? Но не мог же я действительно этого хотеть. Засучиваю рукава и показываю Тетсу, почему я считаю, что был против. Человек, который хочет секса, вряд ли бы так стёр себе руки, пытаясь вырваться и избежать его. Тет-чан забавный, ужасается и принимается надо мной хлопотать, как будто я только что поранился. Да успокойся ты, они почти не болят... особенно когда ты не дергаешь так. Опускаю рукава обратно и прячу руки под стол. - Тетсу, а Тетсу, а давай комнатами поменяемся? Пожалуйста. - Зачем? Будешь от него бегать? - Нет, ну не бегать, мне просто разобраться надо - Вам обоим разобраться надо. Вместе. - Я не хочу разбираться с человеком, который меня изнасиловал! - Вся гостиница - свидетели того, что тебе нравилось происходящее! Как думаешь, ему будет приятно слышать такие обвинения и пытаться поймать тебя для объяснений? Разберитесь между собой, и тогда я с тобой поменяюсь, если захочешь. - Если меня не насиловали, то чем ты это объяснишь? - Ну мало ли... может, твоё забывчивое альтер-эго, которое любит мужчин, любит ещё и БДСМ и против связывания тоже ничего не имело. - Если бы оно не возражало против связывания, то не пыталось бы вырваться! - Вырываться можно и от страсти..... - Ты хентая пересмотрел что ли? Вырываться от страсти.... Может, он мне угрожал, чтобы я кричал такое и создал ему алиби, - озвучиваю свою догадку. - А может, тебя похитили инопланетяне, надругались, а потом свалили на Сакуру? - Или он меня накачал чем-то. Поэтому я вчера хотел секса с ним, а теперь ничего не помню. - То есть всё-таки хотел? Ощущения слишком сильные, чтобы сохранять рассудок. Необходимо ухватиться за что-то реальное, но руки дотягиваются только до воздуха, который утекает сквозь пальцы, не давая опоры. Кажется, более сильное возбуждение невозможно, но каждый толчок доказывает, что то, что было только что, пределом не являлось. Мучительно-медленно, с паузами, как будто раздумывает, продолжать ли. Я точно знаю, что умру, если он остановится. Не знаю.... ничего я не знаю. Наверное, Тетсу прав, и нам действительно стоит поговорить. Только я не понимаю, как смогу остаться с ним наедине. - Тетсу..... - Мм? - ...если вам с Кеном снова покажется, что меня НЕ насилуют, вмешайтесь пожалуйста. Очень прошу. Может, инопланетян живых увидите. - А если окажется, что тебя действительно не насилуют? Я смеюсь, представляя себе Тетсу, спасающего меня от не изнасилования. Всё-таки на душе действительно полегчало. - Ну тогда будете посланы. Ты ведь не слишком от этого расстроишься? Я поговорю с ним, обещаю. Пообещать оказалось проще, чем сделать. Весь день я не могу заставить себя сказать Сакуре хоть слово или хотя бы посмотреть на него. На прямые вопросы отвечаю жестами, не поднимая глаз. Меня начинает трясти, если расстояние между нами меньше полуметра. Поцелуи слишком жаркие. Кажется, он прикасается к открытым нервам, а не к коже. Ласки гораздо более агрессивные, чем я привык. Он практически швыряет меня на кровать, и я не могу сопротивляться... или не хочу? Съемочный день заканчивается тем, что я довольно далеко посылаю режиссера, требующего от меня невозможного - дотронуться до Сакуры. Не сейчас, не сегодня, не в этой жизни. Я лучше буду вырезать кошечку из дерева - Кену, вон, нужна. Сижу в тени на скамейке, изучаю, какие следы на заготовке можно оставить специальным ножиком. Как мне заставить себя с ним поговорить? Как заставить себя хотя бы вернуться в комнату, где всё произошло? Кажется, у меня есть все шансы провести ночь прямо на этой скамеечке, потому что от мысли о гостинице подкашиваются ноги. Но Тетсу прав. Я не смогу бегать вечно, нам надо поговорить. И чем скорее это произойдёт, тем меньше времени я буду мучаться от ожидания. Чем ближе к гостинице, тем меньше остаётся решимости. Мелькает даже мысль зайти куда-нибудь выпить для храбрости. Но лучше, наверное, не надо. Вчера кроме пива ничего не пил, а что получилось. В наш номер захожу почти по стеночке на полусогнутых ногах. Бельё поменяли, кровать заправили, моя одежда, валявшаяся утром на полу, аккуратно сложена на стуле. Как будто ничего не было. Сакура, скажи, что ничего не было, скажи, что меня утром разыграли! Сакура сидит на кровати и смотрит на дверь. Даже книги в руках нет. Ни малейшего намёка, что он тут мог заниматься хоть чем-то кроме ожидания моего возвращения. От непривычных и довольно неприятных ощущений пытаюсь отодвинуться, но некуда. Его поцелуи успокаивают, и вскоре я готов согласиться, что не так уж это плохо и даже возбуждающе. - Нагулялся? Киваю. Говорить с ним всё ещё нет сил, зато пытаюсь сфокусировать на нём взгляд. - Кен сказал, что я тебя изнасиловал. Весь сжимаюсь и отвожу глаза. - Посмотри на меня! Я правильно понимаю, что ты ничего не помнишь? Смотрю на него. Киваю. Мне показалось, или на его лице промелькнуло облегчение? - И, раз не помнишь, конечно же, решил, что ты весь такой невинный и прекрасный, а чёрное чудовище Сакура взяло тебя силой? Да? В такой формулировке звучит глупо, согласен. Но именно так я и думаю, поэтому киваю. - Мне было потрясающе приятно это услышать. Особенно от Кена. Пойду поищу себе другой ночлег, чтобы не смущать принцессу. Он идёт к двери, стараясь демонстративно держаться на максимальном расстоянии от меня, что тяжело, учитывая, что я стою, опираясь на стенку, прямо на входе. Он останавливается и ждёт, пока я отойду, чтобы он мог выйти. На меня накатывает стыд. - Прости, - с трудом выдавливаю я... Отдаваться, чувствовать его в себе. Еще, еще сильнее! Не жалей меня пожалуйста, я хочу ещё! - Я тебя изнасиловал, и ты ещё прощения просишь? Как ты невероятно благороден. - Прости, что сказал это Кену и Тетсу, прости, что вообще с ними заговорил об этом раньше, чем с тобой. Я не хотел, так вышло случайно. Я запутался. Ты мне расскажешь, что и почему произошло? Сакура стоит на расстоянии вытянутой руки от меня. Чуть ссутулившись, руки в карманах. Ни один из нас не спешит преодолеть это расстояние, но я чувствую, что лёд пошёл трещинами, значит я на правильном пути. - Может, пива? Я испуганно мотаю головой. - Ну хоть чаю. Мне сложно говорить, когда ты так трясёшься. Хочу, чтобы ты был занят чем-то ещё. Сакура приносит нам обоим чай, по дороге споткнувшись и каким-то чудом не перевернув обе чашки. Всё-таки, я тут не единственный нервничаю. - Я натурал, - начинает он рассказ после некоторых раздумий. Я смеюсь от такого неожиданного признания. Не совсем то, что я надеялся услышать, но я за него рад. - Да не смейся ты, просто хочу объяснить... не знаю, что на нас обоих вчера нашло, но было здорово. Действительно здорово. И, по-моему, не только мне. Во всяком случае, ты кончил не раз и не два. Мне казалось, при изнасилованиях такого обычно не бывает. - Можешь объяснить, что у меня с руками? Похоже, я сопротивлялся. - Я - тип С. Мне нравится контролировать, чувствовать свою власть. Ты сам на это согласился. Если бы ты был против, следы бы остались не только на руках. Ты начал сопротивляться только когда уже был привязан, я был уверен, что это часть игры. Взаимно приятной. Ты извини, но спасительное слово мы обсудить не успели, были слишком заняты тем, чтобы побыстрее трахнуться. Я заметил, что ты вырывался не в шутку для видимости, а серьезно, только после того, как развязал тебя. Сам перепугался, когда увидел. Прикрываю глаза, пытаюсь копаться в памяти. Звучит очень правдоподобно. За исключением того момента, что хотеть секса с ним я не мог. Отставляю пустую чашку из-под чая. Сакура едва заметно улыбается. - Прошлой ночью, когда ты согласился на связывание. Ты мне доверял. А сейчас? Я тебе всё ещё доверяю. Хочешь связать меня? Убедиться. Ну или хотя бы обезопасить себя на ночь таким образом. Мысль связать Сакуру, чтобы он не трахнул меня ночью, дико веселит. Или это уже истерический смех? Он терпеливо ждёт, пока я успокоюсь и хоть что-нибудь скажу. Рассматриваю его. Пытаюсь себе представить, как бы он выглядел, если бы был девушкой. Ничего не получается, воображение отказывает. Но не могу отрицать, что как мужчина он очень красив. - И как далеко ты готов позволить мне зайти, чтобы доказать твоё доверие? - Хайдо-чан, ты меня, наверное, неверно понял. Смысл доверия в том, чтобы позволить всё что угодно и твёрдо верить, что партнёр не перейдёт черту не потому что ему запретили, а потому что заботится. Идея неожиданно заводит. Насколько я ему доверяю? Чего бы я потребовал, если бы он оказался в моей власти? Всё напряжение отступило. Мысли думаются без усилий и содроганий. - Есть одна проблема. Я тоже натурал. Ты меня не возбуждаешь. Мне не интересно связывать тебя или позволять тебе проявить свою заботу, - а так ли я в этом уверен? Задерживаю взгляд на его чёрных глазах. Невозможно зажмуриться. Глаза притянули и держат. Кажется, это единственное, что продолжает держать меня на земле. Я полностью растворяюсь в этих глазах и отдаюсь их владельцу. - Ты уверен? - В собственной ориентации???? - Да, именно в ней. Поцелуй меня. Хмыкаю, подхожу к нему, вытягиваю губки и чмокаю. Сакура смеётся, я тоже. - Я немного не это имел в виду. Позволишь мне? Смотрю в его глаза и загипнотизированно киваю. Следующее, что я чувствую - мягкие губы на моих губах. Приятно... но ничего не доказывает. Мужчины отличаются от женщин вовсе не поцелуями. Не хочется отпускать. Притягиваю ближе к себе, отвечаю на поцелуй. Чего бы попросить у человека, который только что пообещал, что позволит мне всё? Заставляю его сесть на пол, сам оставаясь сидеть на кровати. Расстегиваю ширинку. Сакура, а это ты готов расценить как акт доверия тебе? Всё-таки, самое ценное доверяю. Он понимает меня и подчиняется. Влажные губы на моём члене. Ни одна женщина никогда не делала этого с такой нежностью и умением. Я держу его за плечи - то ли, чтобы не останавливался, то ли, чтобы чувствовать его хотя бы кончиками пальцев. Шепчу его имя, не переставая. Он придерживает мои бёдра, чтобы я не пытался трахать его в рот, а только принимал то, что он мне готов дать. От наслаждения и недостаточности этого наслаждения я готов кричать. Сакура вдруг останавливается, и я разочарованно всхлипываю. Приходится вернуться в реальность. Оказывается, грохот, который я принял за биение крови в ушах, был стуком в дверь. Кое-как застегиваю штаны и бегу открывать. На пороге стоит Тетсу. Увидев раскрасневшегося и тяжело дышащего меня, он смущается и мямлит что-то про пожелание спокойной ночи. Я киваю, благодарю за заботу, уверяю его, что всё в порядке и захлопываю дверь, не дожидаясь ответа. Я ведь обещал, что он будет послан, если что? Ну вот и сделал как обещал.. мог послать и грубее, если бы не ценил его заботу настолько сильно. Момент упущен. Пожалуй, Сакура мне всё-таки нравится, но продолжать сейчас наши эротические игрища желания нет. - Прости. Я боялся. Просил Тетсу вмешаться, если ему покажется, что мы опять... ну... трахаемся - То есть, чтобы он нам не мешал, мне придется завоевать еще и его доверие? - Только, наверное, это надо будет делать каким-нибудь другим способом, - смеюсь я. - Прости, я сейчас правда ничего не хочу. Разве что, может, массаж. У меня все мышцы болят после вчерашнего. Я раздеваюсь до трусов, забираюсь в кровать и выжидающе смотрю на Сакуру. Он улыбается и приносит крем. Последнее, что я чувствую перед тем, как провалиться в сон - его руки.