Перевертыши. Волчьи Дети

      Тихомире было пятнадцать лет и два месяца на момент, когда ее отца забрали ураганом ворвавшиеся в Черняхов печенеги.       Она никогда не видела таких жутких рож, таких невероятно быстрых коней, и каждую ночь она ощущала липкое чувство страха, которое только укоренялось в ней со временем. Тихомиру стали преследовать кошмары. Она помнила, как отец велел ей спрятаться в бочке из-под сухарей, как он изрубил четырех печенегов, прежде чем на него накинулась гомонящая, уродливая толпа. Они обсуждали какие-то обряды, ритуальные убийства и все время повторяли, скаля свои жуткие рожи: «Куря будет доволен! Куря будет весьма доволен!»       А потом они исчезли так же быстро, как налетели, оставив голосящих женщин, испуганных детей и полуразрушенную деревню на попечение Тихомиры.       Жители уважали ее отца и пришли в тот день за советом к дочери. Ей пришлось из наивного, радостного ребенка превратиться во взрослую, умудренную опытом девушку, перед которой открылась ничем не приукрашенная жуткая реальность. Конечно, попасть в плен к печенегам было намного хуже, и сельские кумушки удивлялись, как это кочевники не обратили внимания на “такой самородок”.       Правда, Тихомира вовсе не склонна была считать себя красавицей, и, когда она осталась в полуразрушенном доме без гроша в окружении множества сломленных людей, много ее старше, которые были уверены, что она сможет что-то сделать, девушка стала думать, что лучше оказаться в плену у печенегов. По крайней мере, там бы она была рядом с отцом. И Тихомира покинула дом, в надежде вернуть Чеслава.       И теперь она тряслась на хилой кляче, которую соратники ее отца, волею судьбы встретившиеся на ее пути, держали в качестве запасной на случай, если что-то случится с их собственными кобылами. Она, конечно, понятия не имела о споре Ярилы и Веселина о том, что тот, кто потеряет коня в битве первым, вынужден будет ехать именно на этой старой лошаденке. И теперь искренне недоумевала, почему почти всесильные члены внутренней дружины не смогли взять себе в резерв лошадь получше. Она ехала молча, погруженная в свои мысли, и абсолютно не замечала происходящего вокруг.       Стоянка, где она встретила дружинников, осталась далеко позади, но Тихомира и на это не обратила внимание. Правда, вскоре ей пришлось оставить мир своих грез - ее бесцеремонно выдернули из него. Бесцеремонно потому, что в щеку ей прилетел ком грязи. Ошарашенная и разозленная, она в слепой ярости повернулась к Веселину, ожидая объяснений.       Виновато улыбнувшись и взъерошив свои непослушные рыжие волосы, Веселин спросил:        - Послушай, милая, что за выражение лица? Разве есть причина, из-за которой ты хочешь сделать меня короче на целую голову?        - У тебя береста вместо мозгов? – мрачно осведомилась Тихомира. - Ты попал в меня грязью, очернил мне одежду.        - Во-первых, не грязью, а превосходным образцом русской землицы, которая придает людям силу и веру в себя. Во-вторых, ты могла бы почаще смотреть по сторонам и тогда не оказалась бы на линии огня. Моей целью был Ярило, и он, наверное, жаждет тебя поблагодарить, потому что, если бы не твое очаровательное личико, вставшее на пути правосудия, он бы позорно проиграл.        - Проиграл? – удивленно спросила Тихомира, отирая лицо. - Что за игры такие с грязью?        - Ты меня совершенно не слушаешь! – притворно-обиженным голосом возмутился Веселин. - Это не грязь, а превосходный образец русской землицы, которую ты почему-то так и норовишь оскорбить. Мы с Ярилой играли в «Мать – сыра – земля, догони меня».        - Да, - вмешался Ярило, по взгляду Тихомиры догадавшись, что она ни на йоту не поверила словам Веселина. - Все молодые воины обязаны знать эту игру. На полном скаку, свесившись с коня, ты должен зачерпнуть горсть земли и швырнуть в соперника. Он отвечает тебе тем же. Кто оказался заляпан землей больше, тот и проиграл. Все просто.        - И ты проиграл, мой дорогой друг, - усмехнулся Веселин, показывая на темное пятно чуть выше переносицы Ярилы. - Мать – сыра – земля все-таки тебя догнала.       Ярило, нахмурившись, уставился на Веселина, безуспешно пытаясь найти на его самодовольном лице хотя бы одно пятнышко.        – Моя репутация безукоризненно чиста, - пошутил Веселин и, послав лошадь в галоп, присоединился к Орлику и Новику.       Тихомира в немом изумлении повернулась к Яриле:        -Он что, всегда такой?        -Раздражает, знаю, но у юноши есть веские причины строить из себя шута, - пожал плечами Ярило.        - Что это за причины такие, которые заставляют семнадцатилетнего парня вести себя как малое дитя? Он много раз в детстве падал с лошади? Или кашки переел? - все еще пребывая в ярости, возмущалась Тихомира. Голос ее просто сочился издевкой.        - Ты не подумай, что я его защищаю, но ты ведь правда делаешь поспешные выводы, - неожиданно сказал Ярило. – К его шуточкам быстро привыкаешь, и тогда становится видна его истинная душа.       И, чтобы спастись от дальнейших расспросов девушки, которые наверняка бы последовали за его монологом, Ярило присоединился к группе всадников, скачущих впереди. Там царило веселое оживление, Веселин явно был в настроении. Тихомира решила не препятствовать попыткам юноши уйти от разговора, она замедлила и без того тихий шаг своей кобылки и погрузилась в размышления. «Интересно, почему Ярило начал защищать Веселина передо мной, они же, кажется, вечные соперники? И почему я вообще интересуюсь Веселином, мне-то что до его характера. Что бы Ярило не говорил, он просто глупый, безответственный шут!»        - Ты весьма далека от правды, милая девушка,- внезапно прогрохотал над ухом Тихомиры голос Радогора.       К своему стыду, она поняла, что мысли о глупом, безответственном шуте оказались мыслями вслух. Это надо же так опозориться перед почтенным воином, другом ее отца! Но Радогор, похоже, вовсе не был разозлен.        - Когда-нибудь Веселин наверняка поделится с тобой причинами своего своеобразного поведения. В походе люди волей-неволей раскрываются друг перед другом, - мягко заметил старый воин.        - А если я не хочу, чтобы он передо мной раскрывался? – бросила в запале Тихомира, разозленная тем, что Радогор разбирался в ее чувствах быстрее, чем она сама.       И она последовала примеру Ярило, решив просто уйти от разговора, принявшего неприятный оборот. Легким движением ноги Тихомира послала свою кобылу в галоп. Длинные золотистые волосы развевались на ветру, щеки горели от стыда. В голове шумным роем витали мысли.       “Почему уже второй человек говорит, что лучше мне сойтись с Веселином и попытаться понять его? Что они себе вообразили? И почему во всем, что касается этого человека, я проявляю себя не с лучшей стороны? Хотя... Нелепый человек, нелепое поведение с моей стороны вполне уместно”.       Тихомира так запуталась в своих мыслях, что совсем перестала следить за дорогой, а ее старая клячонка не смогла так долго держать напряженный темп скачки. Запнувшись о камень, лежащий на пути, лошадь совсем обезумела и, взбрыкнув, сбросила Тихомиру на землю. Девушка успела только подумать о том, что во всем опять виноват Веселин, и провалилась в спасительную черноту.       Первым вскрик падающей девушки услышал Ярило и поступил вполне в духе своего характера - как человек, умеющий создавать панику.        - Тихомира упала с лошади! Остановитесь все сейчас же, она лежит и не встает! Убилась! Насмерть!       Веселин резко развернул свою лошадь, на мгновение на его лице отразились испуг и волнение, но только лишь на мгновение. Затем его лицо приняло свое обычное расслабленное-улыбчивое выражение, и он спросил:        - Ярило, что ты как торговка на ярмарке? Естественно она лежит и не встает, по-твоему, если человек с лошади упал, он сразу должен вскочить и дальше поехать?        - Веселин, как ты можешь быть таким слабоумным в такой момент? – огрызнулся Ярило, спрыгнув с лошади и подойдя к девушке. Орлик, Новик и Радогор тоже спешились. Минут пять прошли в полнейшем молчании, все ожидали, что девушка вот-вот очнется. Радогор был мрачен, и дня не прошло, как Тихомира с ними, а уже беда. Что он скажет Чеславу, если не сможет уберечь его дочь?       А тут еще Орлик и Новик завелись:        - Вот, мы же говорили тебе, Радогор! Не было нужды брать ее с собой, Перун гневается. Давай оставим ее тут?       Ярило все еще паниковал, Радогор молчал, близнецы походили на людей, разумом которых овладели лешие... Веселин вынужден был вмешаться, как он себя впоследствии убеждал.        - Дорогие мои Орлик и Новик, - важно и торжественно начал он. – Видите ли вы тот дуб на опушке? Перун только что послал мне видение. Если принести под дубом священную клятву жрецов громовержца, он обещает смириться с необходимостью пребывания девки в отряде воинов, и никакие беды нас больше не постигнут! Я решил доверить эту важную миссию именно вам, самым ярым почитателям великого Перуна! Вперед, братья, да пребудет с вами Роде Всевышний!       Как и предполагал Веселин, Орлик и Новик не уловили в словах рыжеволосого хитреца ни капли иронии и направили своих резвых коней к опушке, не задавая лишних вопросов. Подождав, пока воины отъехали на почтительное расстояние, Веселин расхохотался.       Ярило и Радогор неодобрительно покачали головами:        - Иногда, ты перегибаешь палку в своих шутках, Веселин. Смех над верой – величайший грех.        - Я не над верой смеялся, а избавил нас от многочасового разбирательства с братьями. Признайтесь, в глубине души вы мне благодарны. А теперь, нужно сделать для этой “искусной наездницы” носилки, Ярило, поможешь? – на одном дыхании выпалил Веселин и отвернулся от соратников, не дождавшись ответа.       Его беспокоили собственные переживания по поводу падения девушки. Еще после смерти отца он дал себе клятву ни к одной живой душе не привязываться больше, чем это было необходимо. Чтобы не было больно расставаться с людьми. С такими мыслями Веселин прожил без малого семнадцать лет, и до сих пор все его устраивало. Товарищи по оружию уходили из его жизни, а он испытывал только легкие уколы печали. Девушки вообще не задерживались в его думах дольше одной-единственной ночи. А тут он переживает из-за падения с лошади девицы, которую знает всего лишь день!       «Неужели с годами я становлюсь слабее?» – пронеслось в его голове.       Чтобы не забивать себе голову ненужными мыслями, Веселин сосредоточился на сборе еловых лап для носилок Тихомиры и, услышав сзади шаги Ярилы, произнес:        - Друг мой, если не хочешь небольших побоев, то начни собирать ветки молча и без ехидных шуточек, которые вертятся в твоей голове, шутить – мое право.       И, хотя Яриле ой как хотелось подшутить над внезапным порывом грусти Веселина, он все же опустил голову и начал собирать ветки, не произнеся ни слова. Тихомира ему очень нравилась, но кажется, у него появился серьезный соперник, который пока просто-напросто не подозревает о своих чувствах. И Ярило готов был сделать так, чтобы Веселин и дальше об этих чувствах не подозревал.