Танкист Мордора

2 2 Солнечный луч из-за неплотно задернутой занавески попал точно в глаз. Серега перевернулся на другой бок, и попытался поймать ускользающий хвостик сновидения, но солнце теперь нагревало затылок. Натянул одеяло на голову – стало душно. Не открывая глаз, Попов попытался дотянуться до серебряного колокольчика на ночном столике, но промахнулся и с грохотом уронил и столик, и колокольчик, и хрустальный бокал с остатками вина. - Да чтоб тебя, - выругался Серега, окончательно проснувшись и стягивая одеяло с головы. Солнце продолжало беспощадно светить прямо в лицо, и Попову пришлось сесть в кровати. Шелковое одеяло скользнуло одним углом на ковер, открывая копну черных волос на соседней подушке. Копна заворочалась, и пробормотала сонным голосом: - Ты уже встаешь? Рано же еще… - Шторы надо задергивать, - недовольно буркнул Серега, растирая ладонями лицо, и опуская ноги на прохладный пол. - Ну, ты же все равно встал, - Дина начала натягивать одеяло на голову, - задерни. - Командуешь капитаном Мордора, женщина? – лениво возмутился Попов, - Забыла кто ты? - Я не командую, я прошу. - Вывернулась? – Серега задернул тяжелую портьеру и в комнате воцарился полумрак. - Спасибо, - пробормотала, засыпая, Дина. Попов покосился на кровать, почесал грудь, и понял, что спать больше не хочет. В дверь осторожно постучали, и заглянула горничная. - Убери, - кивнул Серега на опрокинутый столик, вышел через открытую балконную дверь на веранду и плюхнулся в низкое плетеное кресло. Дел у капитана Мордора не было. Никаких. Энамир и армия «Восток» ловят по лесам инсургентов. Анарион, платформа с танком и гвардия Мордора маршируют в Лугбурз. Серега же доехал с ними только до перекрестка у восточной оконечности Эред-Литуи. Здесь его застал приказ Майрона – следовать на юг, к озеру Нурнен, где и ждать личного прибытия Темного Властелина. Варк выделил капитану Мордора самую смирную лошадь и десяток солдат для сопровождения. Искусство кавалериста оказалось далеко не простым, всадники старательно прятали улыбки, глядя на то, как Серегу мотает в седле. Гудрон сдержано кхекал в кулак, зато Дина открыто покатывалась со смеху: - Господин капитан, вам надо перед публикой выступать, - хохотала она, вытирая слезы, - вы бы стали богатым человеком. - Отстань, - огрызался Серега, - я второй раз в жизни в седле. - Вы там аккуратнее, - не унималась девушка, - раздавите что-нибудь важное ненароком. Зачем я тогда от Энамира к вам уходила? Серега не нашелся, что ответить, но Гудрон решил остановить веселье: - Все, прекращай хохот. Не забывай, кто ты, а кто – капитан Мордора. Один на один можешь сказать ему все, что он позволит, но на людях изволь быть почтительной. Иначе мне придется тебя воспитывать. - Да ладно, - поджала губки Дина, - не надо меня воспитывать, тем более по-орочьи. Я это воспитание прошла, вспоминать не хочу. - Ну, вот и славно, - не смутился урук, - за одного битого двух небитых дают. Дина возмущенно дернула головой, рассыпая свои черные волосы, но промолчала и уехала в авангард небольшой кавалькады, медленно трусившей по бескрайней степи. Постепенно Серега втянулся в ритм, да и лошадь действительно была полной флегмой, терпеливо сносившей все неумение наездника. Ехали медленно, всадники откровенно дремали в седлах, лишь Гудрон не забывал свои обязанности телохранителя, вглядываясь во все подозрительные пятнышки у горизонта. Дина перестала дуться и молча ехала рядом с Поповым, задумчиво наматывая прядь волос на палец. Вскоре Серега настолько освоился с верховой ездой, что молчать стало скучно. - Видела, как у меня уже получается? Скоро, как Семен Михайлович Буденный гарцевать буду! – для затравки разговора похвастал Попов. Дина наморщила носик: - Мне же запретили оценивать капитана Мордора. А то вдруг уроню его высокий авторитет. Прямо в кобыльи катышки. - Да ладно, - слегка обиделся Серега, - для второго раза совсем не плохо. Это ты в седле родилась. А мы люди городские, мирные. - Ну не в седле, конечно, - расхохоталась девушка, - рожать в седле очень и очень неудобно. Но с лошадьми в Хараде действительно знакомятся довольно рано. - А Харад это что и где? - А Харад это там, - Дина махнула рукой в сторону полуденного солнца, - и мы с каждым шагом приближаемся к нему. Неужели это новость для тебя, господин? - Ну, - замялся Попов, - я не так давно в вашем мире. Расскажи? - О себе или о Хараде? - Так и то и другое интересно. А то едем вместе шестой день и ничего друг о друге не знаем. И спать убегаешь на верхний ярус, никакого внимания собственному господину. - Извините, господин, - смутилась Дина, - но в жизни каждой женщины регулярно бывают дни, когда она не может разделить постель с мужчиной. Потерпите, в степи ведь даже помыться негде. Приедем на Нурнен и вы не пожалеете о своем воздержании. Серега усмехнулся, вспомнив свою джигитовку и ответ Дины о «воздержании». Пожалеть действительно не пришлось, выдумке и мастерству «боевой подруги» можно было только позавидовать. Попов успел кое-чему научиться с Этель, но в Дине профессиональные навыки «жрицы любви» накладывались на бешеный темперамент в сочетании с неутомимостью, и Серега после первого близкого общения почувствовал себя выжатым, как лимон. - Ты как у Энамира жила? – спросил Попов после «ночи любви», которая действительно завершилась только с рассветом, - Ведь пожилой уже человек, с огромной ответственностью, когда он успевал с тобой кувыркаться? - Да ну, - фыркнула Дина, - кувыркался, скажешь тоже. Раз в неделю приходил, а то и реже. А кувыркаться он и не мог. У него то колено заскрипит, то в поясницу стрельнет. Это мы его больше ласкали, чем он нас. Трудишься, трудишься, иногда весь язык смозолишь, а толку… Скукота, короче. Я поэтому сразу к вашей компашке и ушла. С тобой хоть результат виден. Пошалим еще? - Хорош, шалунья, - Серега даже подушкой загородился, - я уже ни петь, ни рисовать. Спать буду. - Ну, спи, спи, - засмеялась Дина, - вечером так просто не отделаешься. Проспал он, судя по солнцу, до полудня. Веранда давала тень, но все пространство над хрустальной поверхностью в десяти шагах от дома плыло и двоилось в жарком мареве. Озеро Нурнен. Вчера оно открылось ему как-то все сразу, внезапно. Вроде бы только что кавалькада ехала в бесконечном бело-розово-зеленом тоннеле, стены которого состояли из цветущих плодовых деревьев, и вот уже конские копыта весело застучали по плотному прибрежному песку, а до самого горизонта расстилалась лазурная водная гладь. После серой, покрытой перекатывающимися пенными валами Руны, озеро казалось стеклянным, даже прибой был почти незаметен, вода едва колыхалась у пологого берега. Редкие, полузатянутые песком коряги покрывал толстый слой соли, дробящий солнечный свет миллиардами кристаллов. - Нравится, господин? – спросил Гудрон, втягивая широкими ноздрями насыщенный солью воздух. - Оно что, совсем соленое? – поинтересовался Попов. - Очень соленое, господин. В нем даже утонуть нельзя, если только специально голову в воду засунуть, - засмеялся орк. - А как же все эти сады, – удивился Серега, - мы почти целый день через них едем? - Ирригация, - важно ответил Гудрон, явно гордясь сложным словом. - Чего? - Ирригация, - повторил орк, - мне Анарион рассказывал, а я запомнил. - Да ну, - Попов попытался спрятать за иронией собственное невежество, - просвети капитана Мордора, о, ученый Гудрон! «Ученый Гудрон» сарказма не уловил: - Это великий проект Повелителя, господин. С гор в озеро стекает множество ручьев и речек, на берегах которых люди издревле занимались земледелием. Если есть вода, то три урожая в год можно снимать, только не ленись. Речки пресные, и Нурнен был не очень соленым, но все пространство между речками занимала сухая степь, где росли лишь колючки да редкая трава. - Ну, это и понятно, - ввернул свое слово Серега, - с таким-то солнцем. - Господин совершенно прав, - согласился орк, - солнца здесь с избытком. Поэтому, как только озеро и его жители оказались под властью Повелителя, он задумался над тем, как превратить в цветущий сад всю Нурненскую котловину. - Каналы? – предположил Попов. - Господин прозорлив, - восхитился Гудрон, - Повелитель так и сделал. - А раньше они каналы не могли прокопать, что ли? - Могли, наверное, - замялся орк, - но им хватало того, что есть, а Повелителю нужна была житница для растущего населения Мордора, ведь в Горгороте почти ничего нет. Всего за одно поколение котловину пересекли бесчисленные каналы, покрыли сады и поля. Вместо безжизненной пустыни с редкими оазисами – теперь цветущий сад, такова мудрость и возможности Повелителя. - Чего-то ты не договариваешь, Гудрон-батыр, - покосился на него Серега, - не слышно в голосе восхищения деяниями орков Мордора. Урук оглянулся на отставших всадников эскорта, бросил взгляд на Дину, ехавшую довольно далеко впереди, и, снизив голос, сказал: - Мудрость Повелителя безгранична, но в этот раз все пошло немного не так, как планировалось. Пресная вода почти перестала попадать в Нурнен, расходясь по полям. Озеро начало мелеть и становится очень соленым. Как мне Анарион по секрету сказал – нарушено природное равновесие, а за это рано или поздно приходится платить. Повелитель думает над решением этой проблемы, но пока он слишком занят войной на Западе. - Понятно, - присвистнул Попов, - Мертвое море. - Очень точно, господин. Совсем мертвое. - Да нет, это у нас, ну в смысле, в моем мире, есть такое Мертвое море в Израиле. Хотя, в твоем смысле тоже правильно. Никакой рыбы? - Да какая рыба, - Гудрон перешел почти на шепот, - правда, ребята рассказывали, что Повелитель сумел здесь завести каких-то червей. - А чего шепотом? – удивился Серега, - С каких пор биологические эксперименты с червячками стали тайной? - Это не простые червячки, господин, - снова оглянулся на ближайшего солдата орк, - болтают, что они с руку толщиной, покрыты броней из соли и жрут почти все, даже камни. - Термиты-переростки-камнеежки? – захихикал Попов, - Где ты этих сказок нахватался, Гудрон-батыр? - А вот и не сказки, - обиделся телохранитель, - мне Рубруг рассказывал, а он вообще фантазии не имеет, поэтому, кстати, ничего и не боится. Он на эту ферму сопровождал разных ученых старикашек из Лугбурза. И с ними же привезли одного сбесившегося тролля, специально для испытаний. А сбрендивший тролль точно был, про него весь Лугбурз знает, потому что он целые сутки никому не давал нос на улицу высунуть – ловит, рвет на части и жрет. Пока Повелитель лично не прибыл, так и не знали, что с ним делать. - Ну и дальше что? – все еще недоверчиво спросил Серега. - А дальше Повелитель его сознания лишил, уж он это умеет, поверьте. Тролль сразу рухнул, ну и пока не очухался, его цепями опутали и куда-то утащили. Мы все гадали, куда эту образину дели, а он оказывается прямо к червям угодил. И схарчили они его в один момент, даже костей не осталось. Вот так. - А Рубруг это лично видел, - съехидничал Попов, - ему место в первом ряду придержали, рядом с Повелителем. - Он его рев слышал, - серьезно ответил Гудрон, - до десяти сосчитать не успел, а рев уже в вой перешел, а потом забулькал и затих. - Да ну тебя, - передернул плечами Серега, представив голодных червей толщиной с руку, - даже если это правда, лучше бы не рассказывал. Я теперь близко к воде не подойду. - Нет, господин, что вы, соль Нурнена очень полезная. Черви на специальной ферме, далеко отсюда, - орк махнул рукой в сторону полуденного солнца, - вам нечего опасаться. Здесь все берега застроены усадьбами знатных людей Мордора и госпиталями для раненых. Нурненская соль лечит самые гнойные и застарелые раны, сращивает кости, убирает рубцы, да и просто чувствуешь себя родившимся заново. - Сам пробовал свою рекламную продукцию, или с чужих слов? - Пробовал, господин, потрясающая вещь! Каждый орочий отряд хотя бы раз в год выводят сюда на расслабуху. Жратвы и питья – от пуза, озеро – рядом, рабынь молоденьких пригоняют, - орк довольно хлопнул себя ладонями по бедрам, - после такого отдыха и служба слишком тяжелой не кажется. - Ну да, - хмыкнул Серега, - пионерлагерь «Артек» для примерных орков. Рабынь после вас червям на корм отсылают? - Как можно, господин? – непритворно ужаснулся телохранитель, - Ведь они носят наше будущее. Наоборот, Повелитель приказал построить специальный госпиталь, где рождаются маленькие уруки. - От женщины и орка рождается урук? – недоверчиво прищурился Попов. - От урука, господин, - поправил Гудрон, - только от урука. Наша наследственность сильнее, и рождается только урук. И от урука, рожденного женщиной, рождаются только уруки. С каждым поколением мы становимся все сильнее и все дальше уходим от снаг. Моей матерью тоже была женщина из людского рода. - А если девочка родится? Тоже с клыками будет? – не удержался от иронии Серега. - Нет, господин. Она будет похожа на мать. Я не могу вам объяснить, как это получается. Спросите Повелителя при случае. - Ты хочешь сказать, что у уруков нет женщин? Что вы все рождены матерями людского рода? А снаги? - Уруки рождены матерями людского рода, и мы все не знаем своих матерей и тем более – отцов. Нас забирают почти сразу после рождения и растят в Лугбурзе или других гарнизонах. Наш общий отец – Темный Властелин, он открыл путь к созданию нашей расы. А снаги существуют давно, очень давно, господин. Их создал еще Великий и Предвечный Мелькор, господин нашего господина, ныне извергнутый врагами во внешнее Ничто. Плодятся они как кролики, а их самок, господин, ты не отличишь с первого взгляда от самих снаг. Такие же грязные и клыкастые, разве что орут еще сильнее. Ни один урук, никогда и ни за что, не переспит с такой, с позволения сказать, женщиной. А если какой-то снага где-нибудь в походе и изнасилует женщину человеческого рода, то она не забеременеет. Вот так. За разговором об орочьем этногенезе, они незаметно подъехали к окруженному цветущим садом одноэтажному дому, который про себя Попов назвал «виллой». Конвой взял «под козырек», забрал одолженных Варком коней, и умчался дальше по терявшейся среди деревьев дороге. Спешенного капитана Мордора с телохранителем и наложницей почтительно приветствовал пожилой дворецкий, напоминавший обликом и манерами Анариона, и небольшой штат слуг – наполовину людей, наполовину орков. Со старым, сгорбленным садовником Гудрон обнялся, пояснив Сереге: - Мой первый командир. Учил, меня, несмышленыша, военному делу. Теперь вот здесь, на покое. Как вам живется, почтенный Азрог? - Хвала Мелькору Предвечному, мой мальчик, неплохо, совсем неплохо. Так приятно ковырять железом землю, а не тела врагов. Потом я покажу тебе свой сад. И вам, господин капитан, и вам, госпожа, тоже понравится отдыхать в самый жаркий полуденный час под сенью моих деревьев, - он почтительно поклонился Попову. Дом широкой верандой выходил прямо к озеру, а во внутреннем дворике бил фонтан, рассыпая серебряные брызги по широким листьям гигантских фикусов. Сад с песчаными дорожками с трех сторон окружал строение, скрывая от дороги и любопытных глаз. Особой охраны здания Серега не заметил, но мимо виллы регулярно проходил орочий патруль. - Это для порядка, - пояснил Гудрон, - враги сюда не проберутся, зато вокруг полно госпиталей, и слишком оздоровевшие герои обычно тяготятся больничной скукой. Не дай Мелькор, пошалят на крестьянских фермах, потом вешать придется. Поэтому и ходят патрули, безобразников шугают. Для их же пользы. Из боковой двери бесшумно появилась все та же горничная со столиком на колесах: - Завтрак, господин, - поклонилась она. - Спасибо, - хмыкнул Серега, уже начиная постепенно привыкать к своему господскому положению, - скорее уж обед получается. Дина спит? - Госпожа еще спит, - снова поклонилась женщина. - Буди, - распорядился Попов, - не люблю в одиночестве хомячить. Привычка такая. Горничная исчезла в комнате. Сквозь открытую дверь Серега слышал ее тихий, но настойчивый голос, обращенный к Дине. Та сонно сопротивлялась, потом о ковер на полу мягко шлепнулась подушка, видимо запущенная в служанку, и, наконец, на веранде появилась, в чем мать родила, «боевая подруга». Всклокоченные волосы черным ворохом закрывали лицо, плечи и часть спины, являя все остальное великолепие миру. Дина прошлепала босыми ногами к столику и рухнула во второе кресло. - И кому я мешала? – все еще сонным голосом поинтересовалась она, - Завидно было? Спал бы тоже. Попов посмотрел на нее сквозь запотевший бокал апельсинового сока, стоявший на столике: - Не могу я завтракать в одиночестве. Блажь такая, с детства. Хотя, как говаривал старшина Макухин, если хочешь быть здоров – ешь один и в темноте. - Шутник, - недовольно хмыкнула девушка, - позвал бы свою черную образину для компании. Всю ночь тебя ублажала, мог бы дать отдохнуть. - Ты меня? – удивился Серега, - По-моему, это я трудился, как негр на плантациях, чтобы кому-то было хорошо. Нет? - Ну, можно и так сказать, - Дина потянулась, выгнув спину, - ладно, все равно разбудил, противный. Где там мой завтрак? - Ты бы прикрылась чем, - посоветовал Попов, - слуги шастают туда-сюда. Гудрон сейчас наверняка придет. - Плевать, - отмахнулась она, - мне так удобно. Приму ванну, потом оденусь. Не успел закончиться это диалог, как на веранду со стороны моря действительно вошел Гудрон. На секунду он опешил, увидев обнаженную девушку, и даже сделал шаг назад со ступеньки. Дина засмеялась: - О, вот он, непобедимый Гудрон, гроза эльфов, великий и ужасный! Меня испугался? Орк хмыкнул: - Конечно, испугался. Ты себя в зеркале видела? На голове – воронье гнездо, груди висят, как у старухи, пузико и кривые тонкие ножки, - в ту же секунду он перемахнул перила веранды и пригнулся, пропуская над собой крышку от сахарницы – первое, что подвернулось «боевой подруге» под руку. Следом об перила вдребезги разлетелось блюдце. Бросок чашки перехватил Серега. - Пусти, - взвизгнула Дина, - я ему покажу пузико и кривые ножки! - Да не хочу я на них смотреть, - покатывался от хохота за свои укрытием Гудрон, - еще кошмары будут сниться. Я Сергею Владимировичу всей душой сочувствую – не приведи Мелькор такое солнышко с утра узреть. Не зря тебя Энамир прогнал, ой, не зря. Дина зарычала, вывернулась из Серегиных рук, и, схватив со стола вилку, бросилась за орком, который теперь улепетывал по кромке берега. Вернулись они минут через десять. Гудрон принес перемазанную в соли и песке девушку на руках, и аккуратно поставил на пол веранды. - Навоевалась? Дина гордо задрала голову и молча прошлепала по веранде в сторону ванной. Гудрон отряхнул руки и колени от песка, и присел в свободное кресло. - Спасибо, Гудрон-батыр, - Попов вытер слезы, - давно так не смеялся. - Рад служить, - развел лапищами урук, - да и мне приятно, давно девок не мял. Серега смутился: - Извини, Гудрон, как-то я и не подумал. Ты все время при мне. Может, отдохнешь недельку-другую, мне все равно здесь сидеть, Повелителя ждать? - Служба есть служба, - серьезно ответил орк, - развлечения потом. Я к вам с новостями, господин. - Слушаю, - подобрался Попов. - Повелителя задерживают проблемы на Западе, господин. Он хотел лично поблагодарить вас за проявленную доблесть и вручить награду – вот это имение, - Гудрон повел рукой вокруг, - но не успел к вашему приезду. Теперь вы владеете и домом и землей, которая к нему прилагается. Повелитель приказал вам отдыхать, но быть в полной готовности к походу. Как только пройдет весенний паводок на Андуине, по Эрегиону будет нанесен смертельный удар, и он навсегда перейдет под власть Мордора. К этому все готово, ваша машина под присмотром Анариона будет доставлена к месту переправы на Андуине в нужное время. - А мы как туда попадем? - Повелитель не сообщил мне об этом, господин. Доедем потихоньку на лошадках. - Обрадовал, - закряхтел Серега, - у меня еще от этой поездки синяки не прошли. - Тренировка, господин, все дело в ней. Можно каждый вечер совершать конные прогулки вдоль берега. Это и полезно, и приятно. - Хорошо, - согласился Попов, - уговорил. Завтракать будешь? * * * В беззаботном ничегонеделании прошли две недели. Весна на Нурнене набирала силу. Шумели грозы, приносимые северо-восточными ветрами. Накатывали тревожащие душу ароматы цветущих садов. Не давали заснуть ночами соловьиные трели и горячие девичьи объятия. Попову начинало казаться, что так было всегда. Не было никакого прежнего мира с его заботами и тревогами. Он виделся теперь Сереге сном, и даже родной дом, к которому так стремилась душа, подернулся в сознании серой пеленой забвения. Он все реже вспоминал мать и бабушку, а если вспоминал, то почему-то только плохое. Даже Иринка теперь казалась злобной стервой, специально причинявшей ему боль. Сергей Владимирович Попов, мамин сын и бабушкин внук, примерный советский гражданин и верный присяге курсант медленно, но верно превращался в капитана Мордора. Неожиданно он понял, как приятно делать больно другим. Одним из вечеров, посреди любовной утехи, Попов вывернул Дине руку за спину так, что она закричала. Серега испытал возбуждение, о котором и не подозревал раньше. - Пусти, дурак! – визжала девушка, - Руку сломаешь! В ответ он еще сильнее надавил на локоть, почти вывернув плечевой сустав. Дина судорожно всхлипнула, визг перешел в стон, и Серега опомнился, отпустил руку. Девушка отползла от него в угол кровати и там свернулась в клубок, баюкая поврежденную руку, и беззвучно плача. Попов испытал мгновенное острое чувство вины, но уже сумел ему не поддаться: - Хорош скулить, - он толкнул Дину в спину, - не так уж сильно я надавил. - Ты ее сломал, - сквозь слезы простонала «боевая подруга», - если бы я знала, что ты такой же, как орки… - Да там максимум вывих, - смутился Попов и тут же озлился на свое смущение, - и нечего меня с орками сравнивать, я человек, поняла? А то вторую руку точно сломаю. Дина с ужасом посмотрела на него полными слез глазами: - Ты сильно изменился на этом проклятом озере, капитан Мордора. - Поговори еще, - буркнул Серега, - сейчас Гудрона пришлю, посмотрит он твою руку. - Не надо мне никого! – зарыдала Дина, - Все вы одним миром мазаны! Отмахнувшись, Попов вызвал горничную, приказал ей найти и привести урука, а сам натянул штаны и ушел на веранду, где шум прибоя заглушал причитания наложницы. Восточный ветер к ночи посвежел настолько, что раскачивал пальмы, росшие вдоль веранды, и разогнал на Нурнене сильные волны. Рваные лохмы облаков неслись над головой на запад, в Лугбурз, заставляя то пропадать, то вновь появляться луну. На востоке громоздилась огромная грозовая туча, чернильную мглу которой разрывали ветвистые молнии. Ветер сначала приятно охладил разгоряченное тело, но уже через пять минут торчать на веранде с голым торсом стало некомфортно, и Серега вернулся в спальню за рубашкой. Дина сидела на кровати, прикрывшись простыней и поскуливая, как обиженный щенок. Гудрон осторожно ощупывал ее плечо. - Ну, че, сломал, да? – не удержался от сарказма Попов. Не отрываясь от осмотра, Гудрон хмыкнул и пожал плечами: - Сломать не сломали, господин, но вывих определенно есть. Сейчас вправим. Поболит, конечно, некоторое время, но случай не смертельный. Чем ты так обидела капитана Мордора? Опять язык подвел? Я же предупреждал. - Ничего я не говорила, - почти прошептала Дина сквозь слезы, - ему просто нравится делать больно. Орк удивленно обернулся к Сереге и снова к девушке: - Не клевещи на господина, девка. Я его знаю лучше тебя. А руку сейчас тоже больно вправим, и не говори, что мне это доставляет удовольствие. Дина зарыдала в голос, и Серега снова ушел на веранду, теперь уже в рубашке. Постоял на ступеньках, слушая прибой, и решил спуститься к самой воде. Волны накатывали на песок, отступая перед ногами и оставляя полосы белой пены. За их шипением Попов не уловил шагов за спиной, а потому еле слышное «Господин?» заставило его отскочить прямо в воду. Очередная волна окатила до колен и чуть не сбила с ног. Напугавший его человек почтительно согнулся в поклоне и Серега понял, что перед ним помощник старого Азрога. Имени его Попов не знал, да и видел то всего пару раз, но перепутать не мог даже в сумерках – парень был хромой и горбатый. Старый орк выглядел просто красавцем в сравнении со своим помощником. Впервые увидев его в саду, Серега даже вздрогнул – природа уж слишком поизгалялась над человеком. Правая нога была заметно короче левой, и в движении он изгибался всем телом, припадая на короткой ноге. Позвоночник садовника не просто выгнуло горбом, но и искривило в сторону, отчего правое плечо поднималось выше левого, а кисти рук болтались в районе колен. «Карлик Нос и Квазимодо в одном лице» - со смешанным чувством жалости и отвращения подумал тогда Попов, наблюдая за ковыляющим по садовой дорожке парнем. - Чего подкрадываешься? – Серега схватил садовника за приподнятое плечо и крепко встряхнул, - Теперь капитану Мордора штаны надо менять на сухие. Парнишка согнулся в поклоне еще сильнее, а Попов сообразил, как двусмысленно прозвучала его фраза о сухих штанах и совсем разозлился: - А ну, проваливай, пока все ребра не пересчитал, образина. Садовник упал на колени: - Не гневайтесь, господин, - голос за шумом прибоя почти не был слышен, - я не хотел нарушить ваше одиночество. Но вы обронили платок, когда днем гуляли в саду, а я все никак не мог вас найти. - Чего? – не понял Серега, - Какой платок, чего ты мелешь? - Вот, господин, - не поднимая глаз, парнишка протянул аккуратно сложенный маленький треугольник. - Чего вот? – возмутился Попов, - Да у меня сроду платков не было, идиот. Можешь выбросить свою тряпочку, и впредь с такой ерундой ко мне не лезь, тем более неожиданно и сзади. Зашибить могу нечаянно. Понял? - Но, господин, - голова склонилась еще ниже, - это мог быть платок госпожи… - Нашел тоже госпожу, - хмыкнул Серега, но чувство вины перед Диной вдруг кольнуло сердце, и он неожиданно смягчился, - Ладно, давай сюда. Попов сунул платок в карман. Садовник продолжал стоять на коленях, склонив голову. Над Нурненом сверкнуло, громыхнуло, и тяжелая капля дождя клюнула капитана Мордора в темечко. - Свободен, - буркнул парню Серега и пошел, не оглядываясь, в дом. Дины в комнате не было, Гудрон тоже куда-то исчез, лишь безмолвная горничная поправляла скомканную постель. - Скажи, чтобы вина принесли, - бросил ей Попов, отправляясь в ванну. На душе было гадостно, и Серега не мог понять, почему. Из-за Дины? Ну да, не очень хороший поступок по отношению к женщине, кто спорит? В той, прежней жизни, Попов себе такого не позволял. Но женщины к нему разве лучше относились? Ирка крутила им, как хотела, играя на ревности к другим поклонникам, и откровенно используя в личных целях, в первую очередь, для выражения молчаливого восхищения недоступным предметом вожделения. Серега даже сплюнул, вспомнив все бесполезно проведенные минуты и часы в ожидании милостивого взгляда Ее Величества. И насколько тонко она чувствовала ту грань, на которой Попов решал бросить все к чертовой матери! Он еще не успел утвердиться в своем решении, еще не застыл цемент на бастионах его безразличия, как она разбивала тщательно возведенные стены одним выверенным коротким ударом: улыбкой, вроде бы случайным прикосновением или даже приглашением на медленный «белый» танец… Попов скрипнул зубами – Ирка всегда легко ломала его сопротивление, и Серега послушно возвращался к той роли, которую она ему отвела – запасной игрок. Основным составом выступал Олежа, но и он периодически присаживался на скамеечку – пережидать Иркино очередное легкое увлечение. Потом Олежа не без некоторых усилий возвращался в игру, но всегда возвращался. Попов же постоянно сидел на скамье запасных, и внимания удостаивался лишь тогда, когда пытался скамейку покинуть. - Собака на сене, - скривился от остроты воспоминаний Серега, - ну и любуйся своим Олежей, я вам теперь не мешаю. Я теперь даже не существую в вашем мире, радуйтесь. Но и в этом мире без проблем с женщинами не обошлось. Этель он был нужен, как средство борьбы за свободу малой родины. Отказался действовать по ее плану - исчезла и взаимная привязанность. Если она была взаимной, конечно. Или вообще была. Теперь Этель враг. Попов помотал головой, пытаясь выкинуть девушку из памяти. Забыть голос, тело, прикосновения, забыть все и навсегда. Да и жива ли она? Несколько раз удача ей улыбнулась, но так не может быть вечно. Конница Энамира сейчас обшаривает все глухие уголки Прирунья, пехота жжёт выселки и хутора, спрятаться трудно, если вообще возможно. И даже, паче чаяния, избежит она орочьей сабли, свои не поверят и не простят. Легко обвинять курсанта Попова в службе Мордору, ты теперь сама попробуй оправдаться, что не по злому умыслу убивала. Нет, Этель он уже вряд ли увидит, а жаль… Жаль? – Попов даже передернул плечами, настолько неуместным показалось ему сожаление о женщине. Чего жалеть? Прав был Майрон – все женщины одинаковы, и уважают они в мужчине лишь силу, власть, богатство. Что в этом мире, что в том. Вот был бы Серега сынком дипломата? Щеголял бы в шмотках, из-за бугра папашей навезенных, да гонял на японском мопеде с японским же кассетником под мышкой, и лежала бы ему прямая дорога в МГИМО. Ну и на каком месте в Иркином рейтинге был бы Олежа с китайской ручкой и провинциальным политехом? Правда, Дина почему-то ушла от могущественного полководца Мордора. Но тут все понятно – нет у наложницы шансов стать законной супругой и использовать все преимущества такого положения. Да и добровольно ли ушла? Еще один глаз Темного Властелина, а если понадобиться – то и рука. С ядом или кинжалом. Даже подумать об измене не успеешь. - Да, кстати, - вспомнил Попов, - а что это за платочек садовник подобрал? Лохматя мокрую голову полотенцем, он прошлепал в предбанник, где бросил одежду, и вытянул из кармана платок. Голубая шелковая ткань легко развернулась в руке, открывая шитое золотой ниткой слово: «Этель». Серега судорожно скомкал платок. Выдохнул и вновь развернул тонкую ткань – надпись не исчезла. Давно знакомое мерзкое чувство страха потянуло желудок вниз. Попов преувеличенно аккуратно сложил платок квадратиком и застыл, вглядываясь в его голубизну. Опасностью и могильным холодом тянуло от платочка, и пыточная Бхургуша вставала перед глазами. «Сжечь, немедленно сжечь, избавиться любым путем, и никогда больше не вспоминать» - Серега вскочил, но тут же снова опустился на лавку: «А если это очередная проверка? Сжег и не донес на потенциального эльфийского шпиона? Нет, жечь нельзя. Или все же сжечь? Прикинуться дураком и сжечь. Вот же попал. Да чтоб тебе провалиться, урод горбатый, с твоим платком». Так ничего не решив, Попов накинул банный халат, сунул платок в карман и поплелся в спальню. Дины все еще не было, и Серега сомневался, что она в этот вечер вообще появится. Зато на столике уже ждал запотевший хрустальный графин с рубиновой жидкостью. - Алкоголь не решает проблемы, но помогает на время забыть о ней, – пробормотал себе под нос Попов, и решительно придвинул кресло к столику. Через час одинокого возлияния, когда Гудрон заглянул в комнату, капитан Мордора пребывал в совершенно благодушном настроении. - О, старый боевой товарищ! Заходи, Гудрон-батыр, дерябнем по маленькой за Мордор и его армию! Орк усмехнулся и взял предложенный фужер. Попов попытался встать, но не смог: - Извиняюсь великодушно, но мне придется пить сидя, - хихикнул Серега, и залпом выпил, - За армию! Гудрон согласно кивнул и выпил вино. Аккуратно поставил фужер и легко, как невесомое, отодвинул кресло вместе с капитаном Мордора от столика. - Вполне достаточно, господин, - голос орка вдруг отдалился и теперь пробивался к сознанию Попова словно через толстый слой ваты, - пора спать. - Спать? – переспросил Серега. Гудрон теперь казался ему гораздо больше, сильнее и старше. Такому может подчиняться даже капитан Мордора. Спать, так спать. Он позволил Гудрону себя раздеть, умыть, уложить, и тут же провалился в сон. * * * Пробуждение было тяжелым, а проблема платка не исчезла. Дина не показывалась, Гудрон еще с рассветом умчался по каким-то своим делам, и завтракать Попову пришлось в одиночестве, что не прибавило жизни красок. Опохмеляться он принципиально не стал, хотя рубиновый графинчик в сервировке присутствовал, и с тяжелой головой побрел разыскивать горбатого садовника. Зачем, Серега и сам не знал, но с чего-то надо было начинать. Кроме того, в глубине души теплилась слабая надежда, что платочек действительно случайно валялся на травке. Как назло, парня в саду не было, а поднимать шум и искать его с помощью других слуг, Попову совсем не хотелось. Надо было ждать, и Серега расположился под развесистым кустом с широкими листьями, напоминавшими пальму. Ветерок с Нурнена приятно освежал, куст давал достаточно тени, а голова была еще очень тяжелой, поэтому Попов не заметил, как задремал. Очнулся он от громкого голоса Азрога, разносившегося по саду. Протерев глаза, Серега понял, что старый орк распекает своего помощника за какие-то огрехи в обрезке живой изгороди. Не видя Попова из-за кустов, Азрог в выражениях не стеснялся, но иссяк довольно быстро, и, отвесив напоследок парню подзатыльник, поковылял в дом. «Хвала Мелькору» - уже по привычке подумал Серега и выбрался из своего укрытия. Помощник садовника все еще потирал затылок, обихоженный заскорузлой лапой старого орка. Увидев Попова, он вздрогнул, низко поклонился, а затем вдруг сделал едва заметный приглашающий жест в сторону живой изгороди. Серега недоверчиво покосился на зеленую стену в человеческий рост, усеянную разнокалиберными шипами, но парень уже скользнул в едва заметную щель в переплетенных ветвях. Пригнувшись и кряхтя, Попов последовал за ним и оказался в узком пространстве, стиснутом кустарником. - Чулан какой-то, Мелькор его забери, - выругался Серега, отцепляя шипы от рубашки и брюк. - Тише, Сергей Владимирович, - еле слышно сказал садовник, - увидеть нас здесь невозможно даже в упор, а вот услышать – вполне. Попов кивнул, с ужасом убеждаясь в своих предположениях о проверке. Парень преобразился на глазах, и даже горб куда-то исчез. - Вы меня искали, - продолжил садовник, - значит, поняли все правильно. Где платок? Серега протянул ему скомканный кусочек ткани. Парень спрятал платок за пазуху и внимательно посмотрел Попову в глаза: - Теперь о деле. Ваши усилия не пропали даром, Этель жива, здорова и находится в Зеленолесье под защитой Орофера. Заклятие, наложенное Тху – снято, хотя и с большим трудом. И самое главное, Сергей Владимирович. Эльфийские владыки считают, что обратное перемещение в ваш мир возможно не только с помощью Саурона, и не обязательно через тридцать лет. Что скажите? - А ты сам кто? – этот вопрос мучал Попова с самого начала разговора. - Помощник садовника в поместье капитана Мордора, - усмехнулся парень. - Понятно, секретная служба ее Величества, - хмыкнул Серега, - все равно ничего не скажешь. - Я не скажу, - подтвердил садовник, - а что скажите вы? Попов потер подбородок, исподлобья разглядывая провокатора. Ударить, связать и сдать? Но парняга явно не так прост, как кажется на первый взгляд. Нет, тут надо тоньше. Сделать вид, что поверил и пусть Гудрон им занимается. - Доказательства того, что Этель жива? Парень покачал головой: - Никаких. Да и как вы себе их представляете? - Как же я вам поверю? Да если и поверю, как вы переместите меня из Мордора к своим? - Это наша забота, Сергей Владимирович. От вас требуется согласие на такую операцию, а уж мы выберем подходящий момент. - А вы там, в своем Моссаде, не думали, что мне нравится служба Мордору? – Попов позволил себе саркастическую усмешку. - В каком Моссаде? – удивился садовник. - Ну, в секретной этой вашей службе, - вдруг обозлился Серега, - вы там своими мозгами аналитическими не прикидывали, что мне здесь все нравится? Порядки, харчи, девки – все меня в Мордоре устраивает? Садовник недоверчиво прищурился: - Но это же служба неправедному делу. Это очевидно. - А мне – не очевидно, - отрезал Попов, - И где, вообще, гарантии, что вы там с меня шкуру не сдерете только за тот славный сгоревший городишко? Парень нахмурился: - Не думаю, что речь идет о вашей шкуре в буквальном смысле слова. Я не знаю, что вы там уже успели совершить на службе Мордору, но понимаю, что поместья так просто не дарят. В любом случае вы можете рассчитывать на справедливый суд, а ваш переход на нашу сторону на таком суде будет много значить. - Спасибо, - попытался поклониться Серега, но теснота не позволила это сделать. - Подумайте, Сергей Владимирович, я не буду вас торопить. Но Этель просила передать, что сожалеет о произошедшей ссоре и очень хочет вас видеть. На правильной стороне, - садовник выскользнул наружу и уже оттуда прошептал, - Выходите, никого нет. Попов протиснулся в узкий проход. Парень уже деловито щелкал огромными садовыми ножницами по шипам изгороди. Серега с ненавистью посмотрел на вновь сгорбленную спину и пошел ждать Гудрона. Орк вернулся только после обеда, запыленный, но довольный: - Я договорился с госпиталем, господин, - поспешил он обрадовать Попова. - Чего? – не понял Серега, - С каким госпиталем? О чем? - Ну, руку-то вы вчера девчонке здорово ломанули, - хмыкнул Гудрон, - я, конечно, все вправил, и руку косынкой зафиксировал, но нужен твердый лубок, иначе сустав болтается. Пришлось с ближайшим госпиталем договориться. Вас беспокоить этой ерундой не хотел, но вы ведь не против, господин? - Так сильно вывихнул? – удивился Попов. - Да, господин, - кивнул орк, - почти как на дыбе вывернули. И чего он вам такого сказала? - Да так получилось, - махнул рукой Серега, - заигрался. - Бывает, - понимающе ухмыльнулся Гудрон, - ничего, поправят. Озерная соль чудеса творит, я же вам рассказывал. - Помню, - Попов понизил голос, - проблема у нас Гудрон-батыр. - Секретная? – насторожился орк. - Опять меня проверять взялись, – пожаловался Серега, и рассказал про платок и садовника. Гудрон слушал напряженно, не перебивая: - Хорошо, что вы мне рассказали, господин. Перестарались наши секретные дуболомы. Эльфийский шпион на Нурнене! Очень смешно. Одно мне не нравится – чего это они через Этель зашли? Да еще «ваши усилия не пропали даром?». Это он на что намекает – что им известно, как Этель спаслась? И наша с вами роль в этом спасении им тоже известна? Попов явственно почувствовал, как начали дрожать колени, и поспешно опустился в кресло. Горло неожиданно осипло: - Ты думаешь, это конец, Гудрон-батыр? Урук прошелся из угла в угол, потирая бритый затылок. Остановился у окна, и застыл, рассматривая сверкающий на солнце Нурнен. Чем дольше длилось напряженное молчание, тем хуже становилось Попову, уже наяву чувствовавшему ласковое прикосновение пальцев Бхургуша. Наконец, Гудрон глубоко вздохнул и повернулся к Сереге: - Есть два варианта развития событий, господин. Первый – это действительно эльфийский шпион. Как он сюда попал – ума не приложу, да и не наше это дело. Пусть разбираются те, кому это положено по должности. Наше дело – грамотно его взять, чтобы не успел руки на себя наложить, стервец. Второй вариант – это проверка, причем проверяющие знают многое из того, что мы хотели бы прочно забыть. Знают, но почему-то продолжают проверять. Если бы были уверены, что мы спелись с врагами – медлить бы не стали, уж поверьте. И с этой точки зрения, нам тем более надо вязать этого молодца, и тащить, куда следует. У Попова слегка отлегло от сердца. Действительно, сколько бы вариантов не было, а выход только один. - Займешься этим, Гудрон-батыр? Урук хмыкнул, и демонстративно хрустнул сплетенными в замок пальцами: - Не вас же заставлять, господин. Для чего еще нужен телохранитель? Но понадобится ваша помощь. - Какая? – съежился в кресле Серега, - Учти, я в единоборствах не силен. - Засада нужна, господин. Если мы его сейчас схватим, доказать что он шпион, будет очень трудно. Ваше слово против его. Конечно, ваше весомее, а если это просто проверка, то и следствия никакого не будет. Но если это эльфийский прихвостень, без доказательств будет трудно его прижать. - Да ну, - невесело ухмыльнулся Попов, - у вас в Лугбурзе такие виртуозы… - Так-то оно так, - согласился орк, - да только, чтобы в пыточный подвал попасть – основания нужны, и немаленькие. Иначе можно всех подряд туда тащить. А палачу тоже отдых нужен, он ведь не железный. Да и под пыткой такого наплетут, что век разбирать придется, и все в пустую. - А тебе «момент истины» нужен, - вспомнил Серега так давно прочитанную книгу, - с поличным хочешь взять? На месте преступления? Шпион охмурял капитана Мордора и был схвачен доблестным телохранителем? - Именно так, - серьезно подтвердил урук, - охмурял и был схвачен. Попов с сомнением покачал головой: - Ну, предположим, что это лучший вариант, в чем лично я совсем не уверен. Но как ты себе представляешь засаду? - Назначьте ему встречу. Скажите, что собираетесь уточнить кое-какие детали. Пусть подробнее расскажет об Этель. Остальное – мое дело. - Вот именно, - нахмурился Серега, - подробнее расскажет об Этель. В том числе о том, кто и как ее спас. Самим голову в петлю сунуть? Может быть, ты его убьешь, Гудрон-батыр? При попытке к бегству, например. Теперь нахмурился орк: - Никто не поверит, что я его мог настолько упустить, что пришлось убивать. Кроме того, вы, наверное, не знаете, но Повелитель умеет разговаривать и с мертвыми. Ему не нужно все тело, достаточно не совсем истлевшей головы. Правда, чем больше дней прошло с момента гибели, тем меньше глубина памяти. У эльфийского шпиона и вовсе может стоять ментальный блок на этот случай, но обстоятельства своей гибели он точно сумеет рассказать. - Так что делать? Мы его возьмем, а он нас сдаст с потрохами, Гудрон! - Я же не зря столько думал, господин, - довольно прищурился урук, - пусть рассказывает. А мы скажем, если нас спросят, конечно, что думали, что участвуем в мудрой игре Повелителя по засылке шпиона во вражеский лагерь. Я все возьму на себя, господин, в конце концов, вы в этом почти не участвовали, и даже пострадали от ее рук. В крайнем случае, меня обзовут дураком, разжалуют из телохранителей в простые десятники, и отправят в действующую армию. А к войне мне не привыкать. Ну, согласны? - Делай, как знаешь, - обессиленно махнул рукой Попов, - когда его звать и куда? * * * Встречу с садовником назначили поздно вечером. Попов вышел якобы прогуляться на сон грядущий и парнишка уже ждал его в самом конце дальней аллеи. - Мы с вами очень рискуем, Сергей Владимирович, - прошептал садовник, - любая лишняя встреча крайне опасна. Что вы хотели узнать? - Мне нужны гарантии безопасности, - Попов даже удивился, как от волнения сел голос, - если я соглашусь на переход к вам. Парень беспомощно развел руками: - Какие, Сергей Владимирович? В виде чего? Слова эльфийских владык вам недостаточно? Серега упрямо мотнул головой: - Они мне слова не давали. Ты говоришь от их имени. Мне нужен документ. Охранная грамота или как хочешь это называй. И пароль от Этель. Что-то такое, о чем знаем только мы с ней. Садовник даже снова сгорбился: - Это крайне опасно, почти невозможно и займет месяц. Война в Эрегионе начнется раньше, Сергей Владимирович. Из действующей армии бежать будет очень сложно. - А вы что думали, - Попов говорил уже почти в голос, - я вам на слово поверю? Вышитое слово на сопливом платочке, и я весь ваш, с потрохами? А может, ты из Лугбурза подослан, чтобы меня проверить? Парень обреченно махнул рукой: - Я так и думал, что вы не согласитесь. Весь план изначально строился на песке. Этель убедила Владык, что вы свой, служите только по принуждению и ждете удобного момента, чтобы уйти. Вы не хотите и переубедить вас мне не чем. Вы сами выбрали. С этими словами он вдруг коснулся рукой Серегиной переносицы. От неожиданности Попов не успел одернуть голову, ноги его подкосились, и он ватной куклой рухнул на дорожку. Язык онемел, пропали звуки, и время замедлило ход. Воздух превратился в жгучий кисель, по капле стекающий в легкие. В давящей тишине ухнул удар сердца, а следующего, понял Попов, уже не будет. Звездное небо заскользило над ним, закручиваясь в сверкающий диск и затягивая последнюю искорку сознания. Не чувствуя своего тела, он устремился по бешено вращающемуся тоннелю вверх, все выше и выше, сливаясь в своем вращении с Вселенной. - Я умер? – мысленно спросил он. - Да! – громыхнуло в ответ, - Ты свободен! Свободен от этого мира! - Я свободен! Темная стена внезапно возникла впереди, рассекая ножом гильотины сверкающий тоннель, сминая пространство, расползаясь в стороны чернильным пятном. Сила, влекущая Попова вверх, вдруг иссякла, вращение остановилось, и он мягко опустился в уютную черноту. Темнота начала завиваться в спирали, в прядях которых появились сначала серые оттенки, а затем начал пробиваться звездный свет. Серега снова обрел свое тело, почувствовал твердость гравийной дорожки под спиной, ощутил ночную прохладу, услышал стрекот цикад и шум прибоя на Нурнене. Легкие жадно втянули влажный солоноватый воздух, и вновь застучало сердце, выравнивая постепенно ритм. Попов окончательно пришел в себя и попытался сесть. Из темноты ему помогли чьи-то сильные руки, и они же поднесли к губам флягу. Крепкое вино возвращало силу, и Серега решил встать, но те же руки мягко удержали его на земле: - Не торопитесь, господин, после такого нельзя спешить. Посидите немного. - Что это было, Гудрон-батыр? Урук глубоко вздохнул: - Моя ошибка, господин. Я не думал, что на Нурнене может быть шпион, да еще такого класса. Повелитель сотрет меня в порошок, и я это заслужил. - Давай без самобичевания, - поморщился Попов. Голова еще слегка кружилась, и ощущалась противная слабость в руках. - Как это у него получилось? Он же меня только коснулся? Гудрон закряхтел, растирая ладонью затылок: - Не знаю, господин. Волшебство какое-то ихнее. Сильный колдун, не иначе. - Какое волшебство, Гудрон? Мне Майрон лично доказывал, что магия вашего мира на меня не действует. Урук хмыкнул: - Ну, вот и не подействовала. Вы живой, и как я понимаю, невредимый. Хвала Мелькору Справедливому, кара Повелителя не будет столь ужасна. - Ладно, не причитай, - Серега с трудом поднялся с земли и огляделся по сторонам, - а он-то где? Сбежал? - Обижаете, господин, - орк тоже встал на ноги, - какой бы он там колдун не был, а все же урук быстрее и сильнее обычного человека. Вот только боюсь, слишком сильно я его приложил, как бы не умер. В дом его унесли. Вы в состоянии идти, господин? - В состоянии, - проворчал Попов, - пойдем, глянем на героя невидимого фронта. Доковыляв до веранды, они наткнулись на орочий патруль. Пятеро здоровенных уруков, опершись на зловещего вида алебарды, пытались отдышаться от быстрого бега. Гудрон хлопнул самого мощного орка по плечу: - Молодец, быстро прибыли. - Старались, - еле выдавил из себя старший патруля. - Молодец, - повторил телохранитель, - расставь ребят вокруг дома, особое внимание – на веранду. Пропускать не ниже капитана Мордора, понял? - Понял, - выдохнул орк, - сейчас сделаем. На веранде старый Азрог колдовал с бинтами над безжизненно распростертым телом. Услышав шаги, он поднял голову: - Хвала Мелькору, мой мальчик, он жив. Но в сознание не приходит. Похоже, что ты перестарался. Гудрон виновато засопел: - Вы правы, почтенный Азрог. Одна ошибка потянула за собой другую. Когда я увидел, как падает капитан Мордора, уже не было времени подумать о силе удара. Крови много потеряно? - Много, - сокрушенно покачал головой старый орк, - да и череп ты ему видимо проломил. - Повелитель меня уничтожит, - снова пробормотал урук и присел на корточки над телом, нащупывая пульс на сонной артерии жертвы, - сердце бьется почти нормально. Может, откачают? - На все воля Предвечного, - Азрог поднялся, и поклонился Попову, - с вашего разрешения, капитан, я удаляюсь. Все что мог, я сделал. Серега молча поклонился в ответ, и старый орк растворился в ночи. Гудрон продолжал осматривать повязку раненого и Попов присел в кресло. В голове еще слегка шумело, и тошнота временами подкатывала к горлу, но чувствовал он себя уже вполне сносно. Ветер с Нурнена разогнал облака, и огромная луна заливала берег серебристым светом. Маячил вдоль кромки воды часовой со своей огромной алебардой. Урук закончил осмотр, стянул на всякий случай ноги и руки садовника ремнями, опустился в соседнее кресло и задумался. Серега почувствовал, как его неудержимо клонит ко сну. - И что дальше, Гудрон-батыр? – зевнул капитан Мордора, - Может, спать пойдем? - Спать? – задумчиво пробормотал урук и хрустнул сплетенными в замок пальцами, - Как бы мне в вечный сон не отправиться, господин. Здесь сейчас набежит начальников больших и маленьких. И будут они все умные-умные. Задним числом, естественно. Они шпиона в сердце Мордора проморгали, а виноватым меня сделают. И будут правы. Надо было сразу нурненскому Наместнику сообщать, а я в героев поиграть решил, гордыню свою потешить. А результат этого налицо – капитан Мордора едва не погиб, а шпион находится в состоянии, когда из него ничего не вытянешь, как ни старайся. Повелитель таких ошибок не прощает. - Но ты же хотел, как лучше, - Серега остро чувствовал ненужность своих слов, но ничего лучше в голову не лезло. - Конечно, - невесело усмехнулся Гудрон, - Повелитель несомненно это учтет. Хотел как лучше, вышло как обычно. Хорошее оправдание. Попов не нашел, что на это ответить, и над верандой вновь повисло тяжелое молчание, которое внезапно разорвал шум у ворот. Судя по звуку, целая кавалькада въезжала в поместье. Гудрон тяжело поднялся с кресла: - Ну вот и Наместник пожаловал. Пойдемте встречать, господин. Наместник Нурнена оказался тучным одышливым коротышкой, медленно опустившимся в кресло, где только что сидел урук. Два телохранителя, не уступавшие статью Гудрону, безмолвными тенями встали за его спиной, остальная охрана рассыпалась по поместью. За столиком, сдвинув на край так и нетронутый Поповым ужин, пристроился секретарь. - Света дайте, - распорядился Наместник, и тут же расторопные слуги с факелами выстроились по периметру веранды. Попов с Гудроном и недвижимым садовником оказались в центре импровизированного круга. Наместник кивнул Сереге: - Присаживайтесь, господин капитан, мы не в суде, - и уже неприязненно, орку, - ну, а ты, давай рассказывай, что тут такое произошло. Только коротко. Урук пожал плечами: - Эльфийский шпион пытался убить капитана Мордора, но я оказался быстрее. Все. Наместник удивленно посмотрел на Попова, затем снова – на Гудрона, и перевел взгляд на лежащее тело: - Это шпион? - Точно так, господин. Прикрывался личиной помощника садовника. Наместник хмыкнул: - И что бы он такого интересного узнал о секретах Мордора, копаясь в грядках? Впрочем, важно не это. В интересах следствия, господин капитан, я вынужден задержать для допроса всех, кто находился в доме, включая телохранителя. Временных слуг я вам пришлю утром, охрана останется моя. Отдыхайте, а завтра к вам подъедет следователь, ответите обстоятельно на его вопросы. Как вы понимаете, выход за пределы поместья вам пока запрещен, в том числе в интересах вашей же безопасности. Повелителю я немедленно сообщу о произошедшем, и если он даст какие-либо дополнительные распоряжения, вы будете своевременно извещены. * * * Следующие пять дней запомнились Сереге, как самые нудные в жизни. Поговорить было не с кем: Гудрон – под следствием, Дина – в госпитале, а слуги, присланные Наместником, испуганно шарахались в сторону при одной попытке заговорить на посторонние темы. На берегу озера, в саду и по периметру поместья постоянно маячили усиленные орочьи патрули, и даже на Нурнене плавилась на якоре под жестоким солнцем пузатая плавучая посудина – Наместник явно старался показать свое радение о безопасности. В этих условиях даже общение со следователем – пожилым сухощавым харадримом, показалось Сереге развлечением, хотя приятного в этих беседах было мало. Подчеркнуто уважительно, и, тем не менее, очень настойчиво, подлавливая на противоречиях и оговорках, следователь тянул из Попова правду, как бы капитан Мордора ни пытался ее скрыть. Очень скоро эта игра Сереге надоела, и он выложил практически все, как было, ну может быть за исключением особо интимных моментов. Как и советовал в свое время Гудрон, оправдывал Попов свое поведение игрой, которую вел Темный Властелин, и познать все величие которой, простой капитан был не в состоянии. Следователь щурился, кивал седой головой, поддакивал словам о неизбывной мудрости Повелителя, но все тщательно записывал, и как понял потом Серега, сверял с показаниями других участников дела. Так они к закату пятого дня следствия добрались до финальных событий с участием эльфийского шпиона. Не успел следователь поставить точку в своих протоколах, как словно невидимая волна пробежала по поместью – засуетились слуги, забегали орки охраны, и вдруг все как будто растворились – стало пусто и тихо. Замер с гусиным пером в руке следователь, и тут же вскочил, застыв в глубоком поклоне – на веранду взошел Майрон. - Сидите, Сергей Владимирович, сидите, - небрежно махнул рукой майар, - я тут тоже присяду. Устал, знаете ли, от Лугбурза путь не близкий. - Но ведь, - Попов смутился, не зная, как сформулировать вопрос, и закашлялся. - Но майар ведь не устает, это хотели спросить? – засмеялся Майрон. - Ну да. Повелитель никогда не устает, это все здесь говорят. - О, какая неумелая лесть, - еще пуще развеселился майар, - вы совсем плохо знаете наш мир, Сергей Владимирович. Надо бы с вами занятия организовать, раз уж вы сами не интересуетесь Вселенной, в которой так кстати оказались. Серега смущенно развел руками: - Да все как-то времени не было. Война. - Кто хочет – ищет возможность, кто не хочет – причину. Так ведь у вас говорят? Когда вам захотелось, вы очень ловко скрыли от моего правосудия беглую полуэльфийку, не правда ли, Сергей Владимирович? И звание капитана Мордора вам не помешало, и незнание наших реалий – тоже. - Но, господин, - в горле у Попова отчаянно першило, и голос сбивался на фальцет, - я же уже рассказал, как было дело. Мы с телохранителем думали, что это часть вашего плана. Мы думали… - Все, Сергей Владимирович, все, - оборвал его Майрон, - прекращайте врать. Для истории ваши слова останутся как есть, ибо не должно быть сомнений в верности слуг Мордора. Следователь все записал, дело сошьют и отправят в архив. Эльфийский шпион уничтожен, наш разведчик благополучно проник в стан врага, и мудрость Повелителя безгранична, ибо так и задумывалось с самого начала. Ты все записал? Следователь склонился головой почти до пола: - Истинно так, Повелитель! - Ну, вот и славно. Следствие можно закончить. Наместнику скажешь, чтобы всех выпустил и к утру вернул на место. Негоже капитану Мордора быть без личной прислуги. Иди. Харадрим поспешно собрал в сумку протоколы, и все в том же полупоклоне, пятясь, покинул веранду. Майрон смотрел на сверкающую в последних лучах солнца поверхность Руны, покачивая ногой. Попов же застыл в своем кресле, боясь потревожить эту внезапную задумчивость. К своему изумлению, он даже не испытывал страха, в странном оцепенении ожидая решения своей судьбы. Впрочем, если бы майар сейчас обдумывал способ казни, зачем было возвращать слуг? - Да не будет никакой казни, - все также глядя на озеро, неожиданно сказал Майрон, - вы не расходный материал, Сергей Владимирович, такими слугами я легко не разбрасываюсь. Более того, за поимку, с риском для жизни, опаснейшего шпиона в сердце Мордора, я вас еще и награжу. С объявлением в приказе по армиям Мордора о вашей доблести. - Но я… - Не сделал ничего героического? – хмыкнул майа, посмотрев, наконец, на Серегу, - Более того, довольно долго колебался, что делать? И был готов скрыть от своего Повелителя само существование шпиона? И уговаривал своего телохранителя тайно убить бесценного носителя информации? И уж не говоря о том, с чего все началось – с укрывательства беглой полуэльфийки? Серега счел за благо помолчать и Майрон выдержал театральную паузу: - Все это верно, Сергей Владимирович. Более того, вы, вместе с дебилом-телохранителем, прошли по краешку смерти. И даже за него заглянули, не так ли? Хорошо хоть, что этот ваш Гудрон, как вы его зовете, не стал совершать дальнейших умственных усилий, а просто ударил парня по голове. - Но, Повелитель, - Попов отважился встрять в монолог, - вы говорили, что я неуязвим для магии? - Да там и не было магии, - усмехнулся майар, - это древнее искусство, изучив которое, можно вылечить или убить человека, просто прикоснувшись к нужной точке на теле. Вот он и остановил вам дыхание и сердце. - А как же, - Серега потер переносицу, вспоминая ощущения той страшной ночи, - почему же я не умер? - Не знаю – развел руками Майрон, - пока не знаю. Могу лишь предположить, что вы чуть-чуть отличаетесь от людей, рожденных на Арде. И паралич получился не постоянный, а временный. К счастью, мозг не пострадал, хотя и находился на грани. Тоннель видели? - Д..да, - запнулся Попов, - а что это? - Тоже не знаю, - хохотнул майар, - это видят все люди, которые умирали, но не умерли. И голос якобы самого Илуватара слышат. - Был голос, - обрадовался Серега, - он сказал, что я умер. - Вот, - подтвердил майар, - все так и рассказывают. Мы даже эксперимент специально ставили. На приговоренных к смерти. Вешали аккуратно, а потом снимали и приводили в чувство. Все говорят одинаково. Между прочим, умирающие эльфы видят другое. Якобы перед ними раскрываются туманные чертоги Мандоса. А гномы твердят о гостеприимно распахнутых дверях кузни Ауле. И жар такой, что бороду опаляет. Короче, кто во что верит, то и видит. - Но я не верующий, - возразил Попов, - и рожден не здесь. - Действительно, - Майрон почесал кончик носа, - зато теперь есть повод уверовать, не так ли? - Не знаю, – пожал плечами Серега, - а вдруг показалось? - Мне все равно, Сергей Владимирович, верите вы в существование Илуватара и Хора Айнуров или нет, вы человек другого мира. Я же появился в результате пения Айнуров, и точно знаю, что не все они спели верно и правильно. Давайте на этом и завершим наш теологический диспут. А смысл моего приказа и вашей награды – гораздо больше, чем вы себе представляете. Что там мальчишка болтал – эльфийские колдуны-недоучки сняли с девки мое заклятие? И она убедила их в том, что вы готовы ради, скажем так, ее гениталий, бросить Мордор и «бороться за весь свободный мир»? Серега густо покраснел под насмешливым взглядом Майрона: - Примерно так, господин. Майар расхохотался: - Ну, вот и чудно! Пусть теперь поскрипят мозгами своими бессмертными над причинами провала блестящей операции. То ли моя контрразведка так замечательно работает, то ли девка им наврала. Да и причину вранья теперь выяснить надо – то ли она, в свою очередь, о ваших гениталиях так скучает, то ли заклятие не до конца сняли, а то ли вообще – заклятие лишь для маскировки, а она – убежденный враг и мой верный разведчик. Как бы ей теперь с эльфийским застенком не познакомиться. Будет возможность сравнить с кабинетом Бхургуша. - А разве… - запнулся Серега. - Конечно, Сергей Владимирович, - стал серьезным Майрон, - а как вы еще вытянете из человека, гнома, эльфа или орка то, о чем он говорить не хочет? Методы и способы могут быть разными, но суть та же. Со стороны вам покажется, что снагу просто поливают водой, и он даже становится намного чище, чем был. В действительности, несчастный мучается не меньше, чем человек на костре. Или пытка музыкой, когда эльфийские арфисты сменяют друг друга на протяжении нескольких суток? Для любого урука это хуже самой ужасной казни. - Но Этель сама – полуэльф, господин. - И что? Конечно, арфой ее пытать не будут. Найдут другой способ. В некотором смысле, Бхургушу у них еще учиться и учиться. Жаль, нельзя ему стажировочку организовать где-нибудь в Зеленолесье. Кстати, он здесь, неподалеку, ваш старый знакомый. Работает с мальчишкой, которого вы так героически задержали. Ворчит, что условия не такие, как в Лугбурзе. Не желаете перекинуться парой словечек? Попов невольно дернулся в кресле, пытаясь отодвинуться вглубь веранды: - Это необходимо, господин? – лоб покрылся липкой испариной, но Серега не мог ее стереть, вцепившись мертвой хваткой в ручки кресла. – Я все рассказал. Майрон посмотрел ему в глаза, и Попов не выдержал, опуская взгляд в пол под ногами майара. - Не все, Сергей Владимирович, - медленно произнес Майрон, - но, к счастью для вас, мне не нужны мелкие подробности и дословный пересказ ваших разговоров с перебежчицей. Есть много других ушей и языков. Расслабьтесь, у палачей много возни с настоящим шпионом. Он настолько слаб после удара вашего дуболома, что теряет сознание при малейшем воздействии на болевые рецепторы. А может быть, он так умело уходит от допроса. Это мы сейчас и выясняем. Майрон поднялся с кресла, и Серега поспешил вскочить следом, безуспешно пытаясь скрыть дрожь в коленях. - Отдыхайте, Сергей Владимирович, - махнул рукой майар, - отдыхайте, у вас нервное перенапряжение. Слишком многое произошло в последние дни. Теперь все позади, расслабьтесь. Только не вином, а то сопьетесь. Знаю я вас, людей. Массаж, купание в озере, конные прогулки. Наместник пришлет к вам женщин. Разных. Блондинок, брюнеток, рыжих. У него там даже чернокожие есть, с Кханда. И даже пара настоящих эльфиек. Будут вас развлекать вечерами. Песни, пляски и другие удовольствия. Спать ложитесь не менее чем с двумя, кровать там у вас позволяет. И каждую ночь – разные женщины. Это приказ. Через неделю вам приестся и наскучит. Захочется других ощущений. Вот тогда приказываете седлать коней и присоединяетесь к одному из отрядов выздоравливающих, который идет в Лугбурз. У меня много дел в Эрегионе, и вы не последняя фигура в моей шахматной партии. Не ферзь, конечно, но и не пешка. Где-то на уровне ладьи, Сергей Владимирович. Майар шагнул с веранды и вдруг исчез, лишь маленький пыльный вихрь взметнулся и осел на том месте, где он только что стоял. И сразу ожила усадьба – заржали кони в стойле, засуетились слуги, загремел котлами на кухне повар. Потянуло ветерком с Нурнена, и ожил застывший на прибрежном песке часовой. Попов медленно выдохнул и только сейчас почувствовал струйки пота, сбегавшие по лицу и спине. Медленно стянул непослушными руками мокрую одежду, и в чем мать родила, не обращая внимания на часового, пошел в соленую воду озера. * * * Приказ Майрона, как всегда, был выполнен точно и в срок. Открыв следующим утром глаза, Серега обнаружил прежнюю горничную, почтительно ждущую его пробуждения, а на веранде сидели мрачный Гудрон, и не менее мрачная Дина с забинтованной рукой. Увидев Попова, она попыталась вжаться в кресло, пряча глаза, и Серега вдруг почувствовал себя последней сволочью. Как он мог ее так обидеть? Да еще и гордился этим, скотина. Почти смертельное прикосновение мальчишки-садовника вернуло прежнего Попова. Жуткой тоской пришли образы прощлой жизни, и непередаваемо стыдно стало перед Диной. - Привет, - выдавил из себя Серега, аккуратно присев на краешек свободного кресла, словно и не был тут хозяином. - Доброе утро, господин, - отозвался Гудрон. Дина промолчала и повисла неловкая пауза. В тишине горничная сервировала завтрак и бесшумно пропала в доме. Серега прокашлялся и с трудом выдавил из себя: - Извини меня, Дина, за руку. Я сам не знаю, что это на меня нашло. Я не хотел. Нет, я хотел сделать больно, но я не знаю, почему этого хотел. Прости, мне очень жаль. Девушка испуганно взглянула на него: - Вы извиняетесь перед рабыней, господин? - Какая рабыня, ты чего это? – совсем растерялся Попов, - И почему на вы? - В застенках Мордора очень хорошо объясняют, кто ты такой, - прошептала Дина, - и как нужно обращаться со своим господином. - В застенках? – похолодел Серега, - В каких застенках, Дина? Гудрон, ты же в госпиталь ее отправил? - Именно так, - мрачно отозвался урук, продолжая глядеть на озеро, - отвез в госпиталь, а как следствие началось, ее оттуда быстренько в тюрьму переправили. - Зачем? Она-то причем? - Вот они и выясняли, причем или не причем, - закряхтел Гудрон, впервые за время разговора разворачиваясь к Попову. - Пыткой? - Смотря, что называть пыткой, - хмыкнул телохранитель, - физически нет, не думаю. Но там давить на человека умеют по-разному. - Это я знаю, - передернул плечами Серега, вспомнив собственный визит в застенок, - что они сделали, Дина? - Нет, нет, - замотала головой девушка, пряча лицо в ладони, - я не буду об этом вспоминать, я не хочу об этом говорить! Нет, нет, нет! Никогда! Я сделаю все, что захотите, но не надо вспоминать об этом, не надо! - Хорошо, хорошо, мы не будем об этом говорить, успокойся, пожалуйста, - Попов неумело начал гладить сотрясающиеся от рыданий плечи девушки, - это был сон, страшный сон, кошмар. Его уже нет. Солнышко светит, море теплое, трава зеленая. Давайте лучше завтракать, а? Гудрон хмыкнул, погладил огромной лапой свежевыбритую макушку и решительно подвинул кресло к столу. Дина молчала, и Серега чувствовал, как вздрагивает ее тело. - Ну, пожалуйста, Дина. Девушка неожиданно выпрямилась, вытерла ладонями слезы, встряхнула головой, сбрасывая назад волосы, и на мгновение вдруг стала прежней Диной, насмешливой и независимой. Однако слова ее были совсем непривычны: - Как будет угодно господину. Я все забыла. Господина развлечь за завтраком? - В смысле? – опешил Попов. - Танец, песня, любой другой каприз господина? Гудрон коротко хохотнул: - Танец, конечно. Только нагишом, пожалуйста. Дина встала и неловко потянула здоровой рукой вверх подол туники, но Серега перехватил ее ладонь: - Нет, конечно, просто посиди и поешь с нами. Не надо так шутить, Гудрон. - Как будет угодно господину, - хором отозвались орк и девушка. Капитан Мордора не нашел, что ответить, махнул рукой и присел к столу. Завтрак проходил в мрачном молчании, но красок неожиданно добавил дворецкий, с глубоким поклоном бесшумно возникший у ступенек веранды. - Прибыли девушки, господин. - Кто прибыл? – не понял Попов. - Четырнадцать девушек, господин. От Наместника Нурнена по приказу Повелителя. Велено передать, что это на первую неделю, и если понадобится, через семь дней их заменят на новых. - Точно, - вспомнил Серега, - Повелитель так и сказал – не менее двух на ночь. Итого четырнадцать на семь дней. Точка в точку. Только, не хочу я их почему-то. Отправь обратно. - Постойте, господин, - вмешался в разговор Гудрон, - не стоит игнорировать приказы Повелителя. - Да он ничего и не приказывал, просто рекомендовал, для моей же пользы, - отмахнулся Попов. - Рекомендации Повелителя, все равно, что приказ, господин, - вежливо возразил орк, и дворецкий согласно закивал головой. - Ну, ладно, ладно, - поднял руки Серега, - веди этот гарем сюда. Проведем строевой смотр. Дина поднялась со своего кресла: - Позвольте мне покинуть вас, господин. - Не боишься конкуренции? – съязвил Гудрон, - Смотри, выберем в твое отсутствие какую-нибудь черненькую прелестницу с Дальнего Кханда. - Это воля господина. Не хочу мешать и портить удовольствие выбора, - привычно сморщила носик Дина. - Да не обижайся, Дина. Приказ есть приказ. Через неделю уедут. - Господин оправдывается перед рабыней, - потупившись, повторила свои слова Дина, - Если вы хотите, чтобы я осталась, вам надо только сказать об этом. Попов беспомощно развел руками: - Вот что мне делать, Гудрон? Была нормальная девчонка, а превратилась в механическую куклу: да, господин, нет, господин, чего изволите, господин. - А вы отпустите, ее, господин. Расслабится, отмякнет душой от того, что было и станет прежней Диной. - Нет, - покачала головой девушка, - прежней уже не стану, не старайтесь. - Все равно, - согласился с орком Серега, - иди, отдыхай. Мне Майрон приказал расслабиться, а я тебе приказываю. Как твой господин, поняла? - А вы ее домой отпустите, - снова влез в разговор урук, - Харад, он же рядом. Через неделю вернется. Или догонит нас по дороге. У тебя дома кто-нибудь остался, боевая подруга? Дина вздрогнула, и на ресницах снова блеснули слезы: - Много кто остался. Родители, бабушка Айнаш, младшие сестры. - Ну, вот и замечательно, - обрадовался Попов, хотя при словах о доме защемило в груди и защипало в носу, - съезди, навести. Город ваш далеко? - Какой город? – удивилась Дина, - Мы кочуем у Южной стены Мордора, господин. Летом на пастбищах у самой Стены, а зимой откочевываем на юг, в сердце степей Харада. Сейчас мой род идет на север, к Стене. Если ехать через перевал, не огибая Стену, через четыре дня я буду дома. - А как она одна поедет, Гудрон? Кого-то надо с ней отправить. А кого? - Нормально поедет, - хмыкнул орк, - как все ездят, на лошадках. Внутри Мордора безопасно, да и в Хараде мало кто осмелится обидеть наложницу капитана Мордора. Надо ей только подорожную выписать в канцелярии Наместника. С его печатью под десницей Мордора безопасно везде. - Ну да, - засомневался Серега, - попадется какой-нибудь отмороженный снага, и на печать не посмотрит. - Как вы сказали? – удивился Гудрон, - Обморозиться можно только высоко в горах, там, где ледники. Она же туда не полезет. Да и снаги там не шастают. Ни жратвы, ни наживы, да еще и холодно. - Да нет, Гудрон, - поперхнулся от смеха Попов. Орк снова потер лапой голову: - Не понял вас, господин. Да или нет? - Нет, конечно. Это в переносном смысле – отмороженный. Ну, как если бы у него мозги замерзли и он начал творить всякий беспредел. - Понятно, - сказал Гудрон, хотя по выражению морды было видно, что он ничего не понял, - но вы, наверное, еще не знаете, что такое печать Наместника или самого Повелителя. Это не просто оттиск в сургуче, там такая сила дремлет, что самый безмозглый снага десять раз подумает, перед тем как обидеть обладателя такой печати. Да он и думать не будет, в штаны наложит, и убежит. Надо только к Наместнику съездить, господин. - Ладно, уговорил, - согласился Серега, - одна поедешь, Дина? Девушка поклонилась: - Конечно, господин. Когда я должна вернуться? - Когда захочешь. Если с подорожной получится, то сегодня сможешь поехать. Собирайся. Дина снова поклонилась и ушла в дом. Серега усмехнулся: - Выходит, Гудрон-батыр, мы постоянную женщину под благовидным предлогом сплавили, чтобы максимально насладиться временными. - С одной стороны, так оно и есть, - покачал головой урук, - но с другой стороны... Сначала вы с рукой пошутили, потом следователи душу вынули, скомкали и обратно, как попало засунули. После такого трудно порхать бабочкой и улыбаться жизни. Попов уже открыл рот, собираясь оправдаться, но на веранде вновь появился дворецкий: - Девушки готовы, господин. Вы будете их здесь смотреть? По одной или всех вместе? - Ну, давай здесь. И всех сразу, пожалуй. Гудрон их заодно на безопасность проверит. Да, Гудрон? Гудрон закхекал в кулак: - Не сомневайтесь, господин. Я большой специалист в этом деле. Между тем, из-за угла дома вышли и столпились на песке перед ступенями веранды четырнадцать девушек. - Что за толпа? – рявкнул урук и подмигнул Сереге, - В поместье капитана Мордора военная дисциплина действует для всех! В колонну по одному – становись! По росту! Девушки кучкой затоптались на песке, беспомощно поглядывая друг на друга, и тогда высокая чернокожая кхандка решительно вышла вперед, к самым ступеням веранды. Постепенно за ней подобрались и остальные, самая маленькая при этом оказалась уже по щиколотки в воде Нурнена. Урук одобрительно прищелкнул языком: - Молодец! Подходить по одному, докладывать четко и ясно – кто и откуда. Кхандка усмехнулась, пожав плечами: - Вам надо мое настоящее имя, господин? Или как меня называют в Мордоре? Орк усмехнулся в ответ: - Вы же свои кхандские имена всегда в секрете держите. Их у вас и под пыткой не вытащить. Давай мордорское. - Когда-то, еще маленькой девочке, ее первый хозяин дал прозвище Снежинка. Так с ним и живу. Попов прыснул, а Гудрон заржал в голос. Снежинка лишь улыбнулась краем рта. - Веселый у тебя был хозяин, - покачал головой урук, отсмеявшись, - ты снег-то хоть раз видела? - Веселый, - согласилась кхандка, - мне и десяти лет не было, когда он меня с веселой взрослой жизнью познакомил. Во всех ее проявлениях. Соберет нас, малолеток, в бане, и веселится. Там его удар и хватил в один прекрасный день. Наследников не было, вот я к Наместнику и попала. А снег у хозяина в погребе видела. Глубокий был погреб, и холодный до ужаса. Сидела я там в наказание. Орк насупился: - На жалость давишь? К чему мне эти подробности? Снежинка пожала мощными плечами: - Сам же спросил – кто и откуда. Понравился ты мне, клыкастенький, поэтому и подробно. Я бы тебе больше подошла, не в обиду вам, господин, будет сказано. Гудрон развел в стороны свои лапищи: - Уважаю смелых женщин. Будешь пока командовать этой компашкой, а там посмотрим, кто кому подходит. Вы согласны, господин? - Вполне, - махнул рукой Серега, - кто там дальше? Дальше были две блондинки из северо-западной части Эрегиона, черноволосая уроженка Харада, живо напомнившая Дину, шатенка с северного берег Руны, еще одна блондинка, но с верховьев Андуина, еще две девушки из Харада, опять шатенка, но с низовьев Андуина, рыжая северянка, две хрупкие брюнетки с каких-то южных островов, и снова блондинка из неведомого Попову Эриадора. Последней шла уж совсем маленькая русоволосая девчушка, едва достававшая Сереге до плеча. Гудрон недовольно поморщился: - Что-то совсем вас Наместник не уважает, господин. Нестроевой состав. Утомленный сменой впечатлений и нараставшей жарой капитан Мордора махнул рукой: - Да ладно. Отправим обратно. Тут и так с перебором. Неожиданно Снежинка вмешалась в разговор: - Если позволите, господин, я попросила бы оставить маленькую Арету со мной. - А чего так? – больше для порядка поинтересовался Серега. - Ей всего четырнадцать, господин. Торговцы недавно привезли откуда-то далеко с востока. Я за ней приглядываю, ну и учу потихоньку нашей жизни. Если ее выгнать, старый Шукрат засунет девчушку в полевой публичный дом, его как раз сейчас собирают для армии на Западе. Вы же представляете себе, что там творится? По 30-40 «героев» в сутки, стремящихся к радостям жизни перед лицом вероятной смерти, - Снежинка выразительно посмотрела на Гудрона, неожиданно смутившегося под таким взглядом, - они замучают ее господин. Проявите милосердие. Урук закашлялся: - Она права, господин. Полевой публичный дом – это то еще местечко. Когда бои идут, туда одни тыловики таскаются, да и свежие пленницы всегда есть на замену. А вот пока армия стоит и ждет… - Да ладно, уговорили, - махнул рукой Попов, - что я изверг что ли? - Спасибо, господин, - поклонилась Снежинка, и подтолкнула Арету к Попову, - благодари господина, несмышленая. Девочка неумело поклонилась. - Она еще плохо знает Всеобщий, там, на востоке, у них свое наречие, господин, - кхандка оттянула Арету в сторону, за спины других «боевых подруг», - но не беспокойтесь, вы не пожалеете, я уже многому ее научила, вам понравится, господин, - тараторила Снежинка. - Все, все, - поднял руки Попов, - я уже от вас устал. Размещайтесь, отдыхайте, все разговоры – вечером. - И не только разговоры, - подмигнул кхандке Гудрон, - вы же не обидитесь, господин? - Не обижусь, - хмыкнул Серега, - кстати, может, сейчас к Наместнику съездим? Пока совсем жарко не стало? - Ваша правда, господин, - поднялся с кресла урук, - я, конечно, долго у него в гостях был, но для хорошего дела готов и вернуться. * * * Песчаная дорожка вывела от усадьбы на широкий Нурненский тракт. Застоявшиеся лошади бодро застучали копытами по хорошо утоптанной земле, слева то и дело мелькала за деревьями блестящая гладь озера, справа потянулись зеленые поля, рассеченные оросительными каналами. Дорога была почти пустой, лишь попалась навстречу пара повозок, да помахал Гудрону из тени огромного дерева орочий патруль. - Заморились ребята, - пожалел патрульных урук, - а летом здесь вообще пекло, как в гномьей кузнице. Обгореть можно на солнце до пузырей. Сам видел, жуткое дело. - Да я и сейчас испекусь заживо, - пожаловался Серега, - далеко еще? - Нет, господин, - успокоил Попова орк, - вон она, Цитадель Нурна, слева на холме. В знойном мареве казалось, что холм с крепостью оторвался от земли и плывет над озером куда-то на восток. Белые крепостные башни мерцали блестящими гранями, готовые воспарить над суетой мира, а стены, напротив, обтаивали вниз ледяными глыбами. Попов даже помотал головой, пытаясь избавиться от наваждения, но холм приземлился, только когда всадники подъехали почти вплотную. Вблизи Цитадель Наместника производила грозное впечатление. Основание холма оказалось состоящим из белого, розового и желтоватого кварцита, из него же умелые каменщики сложили башни и стены, подогнав друг к другу обтесанные блоки, и крепость теперь словно вырастала из каменистых склонов, венчая холм. Шестигранные башни, возносясь на двадцатиметровую высоту, фланкировали стрелковыми бойницами стены, а вход укрылся в круглом низком барбакане, меж зубцов которого маячили орки, вооруженные арбалетами. Сразу несколько стрелков взяли на прицел подъехавших, а из-под низкой арки, ведущей к воротам, вынырнул привратник с огромной алебардой. Еще несколько орков с оружием и в доспехах, настороженно смотрели из глубины входа. Пояс капитана Мордора произвел должное впечатление, привратник согнулся в поклоне, а орки караулившие ворота, расступились, давая возможность проезда. Каменный свод звонко отозвался на лошадиные подковы, и всадники прогарцевали по мосту к основному проходу, который причудливо и несколько раз повернул между каменными башнями, прежде чем привести к главным воротам из толстых деревянных плах, окованных железом. Одна из створок была приоткрыта, и здесь уже капитанский пояс не помог – начальник караула отправил посыльного в канцелярию Наместника, и до его возвращения внутрь Цитадели не пропустил. К счастью, посыльный обернулся быстро, и начальник караула, судя по разговору и одежде, типичный харадрим, поклонился Попову, прижав смуглую ладонь к вороненому нагруднику: - Вы можете проехать, господин капитан. С глубочайшим сожалением был вынужден вас задержать, но таков порядок, определенный самим Наместником, да продлится его мудрое правление вечно. Серега и Гудрон поклонились в ответ и чинно проехали в Цитадель. Внутри крепости, по сравнению с Лугбурзом, было откровенно тесно. Улочка петляла между орочьих казарм, кузниц, мастерских, складов и арсеналов, и, в конце концов, вывела на небольшой плац, в торце которого громоздилось массивное здание из розового кварцита с широкой лестницей. - Дворец Наместника, - сообщил орк, - приехали, господин. Урук остался с лошадьми у коновязи, а Попов не без робости поднялся по широким ступеням к дверям с бронзовыми ручками. Застывшие у входа огромные уруки покосились на пояс капитана, кланяться не стали, но створки распахнули без лишних вопросов. В обширном холле было на удивление прохладно, и Серега облегченно вздохнул, оглядываясь по сторонам. Прямо перед ним поднималась мраморная парадная лестница с золочеными перилами, а справа и слева тянулось несколько низких дверей темного дерева. Из ближней двери к Попову и выкатился маленький, подвижный как ртуть человечек в черном бархатном костюме с белым отложным воротником. - К услугам, господина капитана, - расшаркался человечек, - какая служебная необходимость привела его в сей храм управления повседневной жизнью и деятельностью житницы Мордора? - Подорожная нужна, - слегка опешил господин капитан, - где можно выписать? - Конечно здесь, конечно у нас, - человечек сделал приглашающий жест рукой в сторону одной из дверей, - канцелярия господина Наместника специально создана для решения служебных вопросов слуг Властелина Мордора. Входите, господин капитан, прошу вас, входите! Комната оказалась длинной и высокой, со сводчатым потолком. Под узкими окнами-бойницами скрипели перьями писцы за высокими конторками, а противоположную стену скрывал огромный стеллаж, до отказа набитый разнокалиберными свитками. В торце комнаты, на возвышении из трех ступеней, за огромным массивным столом, в кресле с высокой резной спинкой сидел угрюмый человек средних лет, живо напомнивший Попову майора Казакевича. Командир роты курсантов жестоко страдал от язвы желудка и выражение его лица при очередном приступе знали все. Нет, майор не срывал зло на первом встречном, он становился в тысячу раз дотошнее и въедливее в вопросах службы. Огромной трагедией становилось оживление язвы, приходившееся на выходные. Если это была суббота, то парково-хозяйственный день в казарме затягивался далеко за полночь. В паркете уже можно было увидеть свое отражение, а в туалете смело ходить босиком, но майор находил все новые недостатки в содержании казарменного помещения. Работу обычно останавливал ответственный по училищу, неожиданно, среди ночи, обнаруживавший добрую сотню человек, помешавшихся на чистоте. Воскресенье же превращалось в изнурительный спортивный «праздник». Лицо человека за столом было точь в точь как у страдающего язвой майора. С отвращением отбросив только что прочитанный свиток, чиновник пригубил зеленоватый дымящийся напиток из прозрачного кубка, и посмотрел на Серегу. Губы его скривились: - Что понадобилось господину капитану от канцелярских крыс? Мы тут подвигов не совершаем, эльфов в мелкую капусту не крошим, ничего острее перьев не держим. По комнате прошелестел смешок и человек пристукнул кулаком по столу: - А ну, заткнулись! Так что хотел доблестный капитан? У меня много дел, - он кивнул на заваленный свитками стол. - Я бы хотел, - запнулся Попов, испытывая непонятную робость, - мне нужна подорожная. В Харад. - Подорожная? – удивился чиновник, - Зачем? Кто может препятствовать передвижениям капитана Мордора, тем более – в Хараде? - Это не мне, - смутился Серега, - это одной девушке. То есть женщине. Она одна поедет. Без меня. Человек за столом криво усмехнулся: - Это служебное поручение? - Нет, - еще больше смутился Попов. Лицо чиновника буквально оледенело: - В таком случае, господин капитан, я не имею права выдать подорожную. Как я подам Наместнику на подпись такой документ? Вы свою подружку к родственникам отсылаете, рожать, как я понимаю, но причем здесь подпись и печать самого Наместника? Эдак каждый капитан начнет просить охранные грамоты какой-нибудь шлюхе, в Мордоре чернил не хватит! Ничем не могу помочь. Выход за вашей спиной, - и он потянулся за очередным свитком. Серега от такого неприкрытого хамства опешил, решительность и определенная логика отказа его буквально обезоружили. Настоящий боевой капитан должен был вытряхнуть душу из наглеца, Попов это вполне понимал, но продолжал испытывать непонятную робость, переминаясь с ноги на ногу. Чиновник же углубился в чтение пергамента, периодически кривя губы, и не обращая внимания на просителя. Серега осторожно кашлянул в кулак, но ничего не добился. Кашлянул громче – человек продолжал чтение. - Послушайте, - осторожно начал Попов, - мне действительно нужна эта грамота. - Я же вам объяснил, - человек даже не посмотрел на Серегу, что-то подчеркнув красными чернилами в пергаменте, - Наместник никогда не подпишет такой документ, более того, я никогда не осмелюсь прийти к нему с такой ерундой. - Ты опять решаешь за меня, что мне подписывать? – раздался вдруг за спиной Попова голос Наместника. Серега подпрыгнул от неожиданности, разворачиваясь назад. Писцы стояли навытяжку, глядя прямо перед собой, а по ступеням поднимался сам Наместник, разминая короткие толстые пальцы. Чиновник попытался вскочить, но ножки тяжелого кресла не сдвинулись по толстому ковру, и он снова рухнул на сидение. - Приветствую вас, господин капитан, - с этими словами Наместник перегнулся через стол, насколько это позволил рост и животик, и коротко, но точно ударил унизанным перстнями кулаком в лицо чиновника. - Скотина, - беззлобно сказал Наместник, вытирая руку платком, - вылезай оттуда. Чиновник с трудом выбрался из кресла, зажимая рукой разбитый нос. - Руки по швам, - скомандовал Наместник. Чиновник встал по стойке «смирно» и кровь часто закапала с кончика носа, пятная башмаки желтой кожи и зеленый ковер, покрывавший возвышение. - Так что, свинья, - вкрадчиво поинтересовался Наместник, - ты опять забыл, что это моя канцелярия, а не твоя? Я же обещал тебе «теплую» должность в армии на западе? Ты думаешь, хорек вонючий, что Наместник шутит с тобой? Ты знаешь, что господин капитан пользуется особым вниманием Повелителя? Конечно, знаешь, подлец, кому как тебе этого не знать? - Но, господин Наместник, - попытался оправдаться чиновник, - дело господина капитана не касалось службы. - Молчать! – лицо Наместника побагровело, и он отвесил чиновнику еще одну оплеуху, - На этом уровне не тебе разбираться, какие дела служебные, а какие – нет. Пока я беседую с господином капитаном, документ должен быть готов, понял? А с тобой я потом еще поговорю. Пойдемте, господин капитан, обсудим наши дела, - с этими словами Наместник подхватил совершенно ошалевшего Попова под локоток и увлек к выходу. - Дурные слуги – бич Мордора, - пожаловался Сереге Наместник, направляясь вверх по лестнице, - орки слишком тупы для административной работы, среди местного населения образованных практически нет. Вот и приходится всякий приблудный сброд брать на службу. Ну, у меня-то начальник канцелярии – коренной нуменорец, университет в Арменелосе закончил, пять языков знает, кроме Всеобщего. Нет, нет, не этот хорек. Он приболел сейчас, а эта шушера писарская его всего лишь замещает. Ну да теперь все, откомандовался. Так за разговором, они оказались в приемной Наместника. Бесшумный слуга моментально сервировал низкий мраморный столик, наполнил кубки и исчез. Наместник сделал приглашающий жест рукой: - Окажите честь, господин капитан, житнице Мордора. Таких свежих дынь и арбузов нет даже в Лугбурзе! Здесь они прямо с грядки, а до стола Повелителя их еще надо довезти. Угощайтесь, прошу вас! Попов с удовольствием отправил в рот кусок алой арбузной плоти и потянулся за вторым. Наместник сложил пухлые ручки на животе и теперь напоминал доброго дядюшку, в кои-то веки зазвавшего на дачу любимого племянника. - Большая удача, что вы заехали в Цитадель Нурна именно сейчас, господин капитан. Я ведь уже посылать за вами собирался. - А что такое? – насторожился Серега. - Повелитель приказал взять вас на одно, скажем так, мероприятие. Не очень веселое, но об этом потом. Как вам мои прелестницы? - Спасибо, хороши, - поблагодарил Попов и перешел к дыне, - а что за мероприятие? - Можете оставить их себе, если захотите. А можете заменить или выбрать еще, у нас здесь большой перекресток, каких только не привозят. Если есть желание, можно и рынок посетить, там выбор еще больше! Такую коллекцию можно собрать, такой цветник, м-м! - Мероприятие? – вежливо напомнил Серега. - Вполне обычное, - замялся Наместник, - казнь. Попов вздрогнул и подавился дыней. Откашлялся, вытер выступившие слезы: - Это обязательно? - Приказ Повелителя, - развел руками Наместник, - раз вы напрямую связаны с этим делом, необходимо присутствовать. - С каким делом? - С делом о шпионаже в поместье капитана Мордора. Повелитель приказал его закрыть. Поэтому всех причастных выпустили, а мерзкий шпион понесет заслуженную кару. - Так быстро? – удивился Серега, - Он все рассказал? Наместник поерзал в кресле, закряхтел и побарабанил пальцами по подлокотникам: - Нет. Даже настоящего имени не узнали. Ваш телохранитель слишком сильно его по голове приложил. Начинаем допрашивать – теряет сознание. Повелитель хотел посмотреть его память, и представляете, господин капитан, не смог! Повелитель – и не смог! Очень сильная, и ранее не встречавшаяся магия. Властелин был очень обеспокоен, очень. Надеюсь, вы понимаете, господин капитан, что это крайне секретная информация? Так вот, Повелитель сначала приказал шпиона вылечить, потом передумал и приказал казнить, а голову доставить для исследования в Лугбурз. Сегодня ночью Властелин снова попытался пробить защиту пленника, и что-то пошло совсем не так, как надо. Повелитель выглядел очень плохо, и даже покинул телесную оболочку, - последние слова Наместник произнес благоговейным шепотом, - он приказал не просто казнить, а уничтожить шпиона, и сразу же перенесся в Лугбурз. Такая вот история. - А я-то, зачем на казни, - удивился Попов, - чем я-то помогу? - Не знаю, - пожал плечами Наместник, - но повелитель отдал по вам отдельные и очень строгие распоряжения. По девушкам, по вашим слугам, которые сидели под следствием, по охране поместья. Приказал выполнять все ваши желания, в пределах разумного, конечно. Ну, и по присутствию на казни. По секрету, если бы вы начали отказываться, я мог бы применить силу. - Понятно, - Серега отодвинул кубок, - отказываться не буду, хотя и радости особой не испытываю. Когда и где? - Здесь недалеко, господин капитан. Спускайтесь к лошадям, я переоденусь, и вы присоединитесь к нашему выезду. А, вот и ваша подорожная. Небольшой пергаментный свиток передал Наместнику слуга. Он же принес палочку сургуча. Пока Наместник читал и подписывал, сургуч был разогрет и лег мягкой лепешкой на пергамент. Наместник снял с шеи золотую цепь с круглой рельефной подвеской и оттиснул ее на сургуче. Сочетание ломаных линий вспыхнуло на мгновение зеленоватым сиянием и застыло. Наместник встряхнул пергамент и передал Попову: - Держите. Можно ехать по всем дорогам, где веет дыхание Мордора. Эльфам эту печать лучше не показывать, конечно. Они очень нервно на нее реагируют. - Благодарю, господин Наместник, - Попов встал и поклонился, - извините за любопытство, но вы каждый пергамент так штампуете? - Нет, - усмехнулся Наместник, - только самые важные. В том числе – подорожные для ближнего круга Властелина Мордора. В этой печати – частичка силы самого Мелькора. Обидеть обладателя такой печати очень непросто. Можете спокойно отправить с ней кого угодно, даже женщину или ребенка. Можете даже собаку или лошадь – они придут туда, куда вы приказали. - Благодарю, - еще раз поклонился Серега. - Спускайтесь, я скоро буду, - Наместник поднялся, завершая разговор. * * * Гудрона у коновязи не оказалось, но, пока Серега беспомощно оглядывался по сторонам, телохранитель вынырнул из бокового проулка: - Прошу прощения, господин, старые друзья встретились, сами понимаете. Затащили в кабак, ладно, хоть окна на плац выходят, вовремя вас увидел. Решили вопрос? - Решил, - буркнул Попов, помахав пергаментом, - одну проблему решил, следующую получил. - Какую? - насторожился урук. - На показательную казнь сейчас с тобой поедем. Шпиона казнить будут, которого мы с тобой доблестно обезвредили. - Быстро как-то, - почесал затылок Гудрон, - похоже, ничего от него не добились, а главное, и надежду потеряли его разговорить. Редко такое бывает. - Угадал, - хмыкнул Серега, - только я тебе этого не говорил. Тайный секрет и секретная тайна. - Понятно, - оскалил клыки орк, - кому в этом признаваться охота? Надеюсь, ублюдку Бхургушу влетело от Повелителя. Желательно – палкой по хребту. Или чуть ниже. - Да не вспоминай ты его, - поежился Попов, - и вообще, сейчас Наместник выезжать будет, лезь в седло. Кавалькада из охраны и свиты Наместника вытянулась по дороге на добрую сотню метров. Попова Наместник пригласил ехать рядом с собой, а Гудрона отправил к охране. Урук тут же нашел пару бывших сослуживцев, и теперь хвост колонны то и дело взрывался орочьим хохотом. Серега опасливо покосился на Наместника, но тот лишь махнул рукой: - Не обращайте внимания, господин капитан. Тупая солдатня, что с них взять? Это мы с вами люди благородного воспитания, - Наместник промокнул платком потное лицо и отправил в рот мятный леденец, - Честно вам скажу, господин капитан, не люблю орков. Даже этих, новых, которых Повелитель создал. На людей они похожи, конечно, больше, чем снаги, и не воняют, но все равно — не люди, не человеки. - А почему вы их тогда в свите держите? - аккуратно поинтересовался Попов. - Не в свите, а в охране, - поправил Наместник, - что делать, рубаки отменные. И самое главное — не думают, сразу рубят. Им что человеку голову снести, что курице — никаких моральных угрызений. Женщина, ребенок, другой урук – не важно, только прикажи. Приходиться терпеть, полезный карательный инструмент, что поделаешь. Некоторое время ехали молча, дорога извивалась берегом Нурнена, все дальше уводя и от Цитадели, и от виллы Попова. Солнце выкатилось в зенит, но деревья, густо растущие вдоль обочин, давали достаточно тени проезжающим. Вновь спугнули орочий патруль, расположившийся было подремать под развесистой пальмой. Кавалькада неожиданно выскочила на них из-за поворота, заставив вскочить в суматохе. Крайний справа урук так и застыл с перевернутой вниз алебардой, чем вызвал довольный гогот охранников Наместника. Сам вельможа, придержав коня, ткнул пухлым пальцем в сторону начальника патруля: - Трое суток ареста всему патрулю, кроме вот этого разгильдяя. Начальник патруля щелкнул пятками и осмелился спросить: - А.. - А ему – пять суток ареста! - взорвался Наместник, - Распустились в тылу, обормоты! Эльфийские шпионы уже в открытую действуют! Передушил бы он вас, как хорек цыплят! Дрыхнут они в тенечке, герои! Запиши их, потом проверю, доложат они своему капитану о взыскании или нет, - Наместник тронул коня дальше, а секретарь выдавил на восковой табличке номер несчастливого патруля. - Край непуганых дураков, - продолжал кипятиться Наместник, - меня Канцелярия Повелителя циркулярами забрасывает по усилению бдительности, я капитану гвардии всю плешь уже проел насчет дисциплины, он каждый патруль до слез инструктирует, а толку? Скормим сейчас червям одного шпиона, а сколько их, не пойманных, среди земледельцев прячется? Каждого ведь не проверишь! - Как скормим? – и удивился, и испугался Попов, - Они ведь где-то на южном берегу, далеко? Наместник покосился на Серегу: - А вы откуда знаете про червей? Возможно, я имел в виду могильных червей. А вы, господин капитан, о каких говорите? Серега смутился: - Ну, я подумал, а вдруг есть такие большие черви? Ну и вообще, я, конечно, ничего про них не знаю, просто подумал, и, в общем, не знаю, - он окончательно запутался и замолчал. Наместник хмыкнул: - Понятно. Ничего в этой стране в секрете не удержать. Не знаю, откуда вы про червей узнали, но сегодня есть возможность на них посмотреть, так сказать, в деле. Подозреваю, что и лазутчик хотел бы их увидеть. Вот и посмотрит. Правда, уже никому не расскажет. Попов зябко передернул плечами, несмотря на жару: - Они большие? - Смотря с чем сравнивать, - засмеялся вельможа, - но на рыбалку с такими не пойдешь, это точно. Где-то с руку толщиной. Пробовали еще увеличить, но пока не получается. - И так страшно, - поежился Попов, - и противно. Зачем они? - Осторожно с тайнами, господин капитан, - Наместник положил в рот очередной леденец, - зачем знать то, что вас не касается? Замыслы Повелителя недоступны простым смертным, и не стоит в них проникать. Вы уже один раз попробовали думать за Повелителя и упустили девчонку. Пусть и не очень опасную, но упустили. Телохранитель ваш решил подумать и за Повелителя, и за его Наместника, и что? Чуть не упустил лазутчика, на этот раз – очень опасного лазутчика, и чуть не погубил капитана Мордора, которого обязан охранять. - Извините, - промямлил Серега, - вы совершенно правы. Наместник махнул рукой: - Прощаю. Раз уж Повелитель счел, что все произошедшее к лучшему, то так тому и быть. А вот мы и приехали. За разговором и дорога не так утомительна. Кавалькада свернула к группе строений, растянувшейся на несколько сотен метров по берегу озера. В узкие ворота в каменной ограде пропустили лишь Наместника, секретаря и капитана Мордора. Остальные остались снаружи, расположившись под деревьями и в тени забора. Спешившись во внутреннем дворе, Наместник в сопровождении Сереги и секретаря прошел длинным коридором через все здание и оказался на небольшом балкончике, нависающем над громадным каменным бассейном глубиной около трех метров. Воды в бассейне не было, хотя задняя стенка вдавалась прямо в озеро. Заостренные металлические штыри были вмурованы в каменную кладку по периметру бассейна, дополнительный ряд защищал снизу балкон. У дна емкости Попов разглядел проход, плотно закрытый воротами. На балконе были расставлены несколько кресел и Наместник грузно опустился в центральное, махнув рукой Попову: - Присаживайтесь, господин капитан, на любое место, больше зрителей не будет. Мероприятие не увеселительное, и весьма тайное. Серега примостился на крайнее слева, стараясь не выдать легкую дрожь в коленях. Он уже немного привык к смерти и страданиям, но не настолько, чтобы сохранять хотя бы внешнее спокойствие. Тем более, что казнить должны были человека, доверившегося Сергею Ивановичу Попову. Пытавшегося выше означенного товарища? (господина?) Попова вызволить из логова врага. «Он же хотел тебя убить, - подсказал внутренний голос, - и почти убил. Совесть на этом основании может и заткнуться». «Это потому, - немедленно откликнулась Совесть, - что кто-то начал изображать из себя верного слугу Мордора. Согласился бы сразу - и мальчишка бы живым остался, и тебя бы он не тронул. И что он там говорил о возможности возвращения в свой мир? Вдруг, это правда и ты упустил такой шанс»? «Да уж, конечно, - возмутилось Эго, - на войне все обманывают, лишь бы добиться победы. Наверняка, и не было никакого шанса. А вот риск попасть к Бхургушу был вполне реальным, и за предательство Майрон по голове бы не погладил. Стоял бы сейчас в этой яме полуживой и ждал смерти, как избавления. Этель такой вариант тоже бы устроил. Нет тебя – нет танка». Дрожь в коленях усилилась, а Совесть не унималась: «Ну и трус же, ты, Попов. Зачем ты вообще в военные подался? Золотыми погонами девкам головы кружить? Ты же катишься по наклонной плоскости. Майрон объявит о поимке шпиона и твоей награде, и никто тебя спасать уже не будет, дурашка. Ты теперь для всех врагов Мордора тоже враг, и враг первостатейный, которого уничтожат при первой возможности и без всякой жалости. Ты упустил свой шанс встать на правильную сторону, теперь не обижайся». «Ой-ой-ой, - отозвалось Эго, - а кто определил, чья сторона правильная? И те, и другие уверяют, что они самые лучшие. Гудрон разве враг тебе? Дина? Энамир? Анарион? Да даже Наместник? Разве он плохо к тебе относится? Бхургуш гадина, конечно, но разве на той стороне нет своих палачей? Этот мир разделен, и противоречия они решают силой. Волей судьбы тебя забросило к одной из сторон, так разве ты в этом виноват? А мальчишка знал, на что идет, шпионов никто не жалеет». «Так то, оно так, - вновь заныла Совесть, - но с другой стороны…». В это время одна из створок ворот на дне бассейна приоткрылась, и душевные терзания капитана Мордора были прерваны. В бассейн втолкнули жертву. Парень был в той же робе садовника, что и в памятный вечер встречи с Поповым, правда, теперь изрядно изорванной и покрытой кое-где засохшими бурыми пятнами. Видимых физических повреждений на теле парнишки Серега не разглядел, лишь голова так и была закрыта повязкой. Окинув взглядом бассейн, жертва понимающе усмехнулась, и перевела взгляд на балкон. Наместник удостоился лишь быстрого презрительного обзора, а вот на Попове глаза бывшего садовника задержались. Серега попытался опустить голову, но шея словно окаменела, и Попов теперь смотрел прямо в глаза эльфийского шпиона. Неведомая чужая сила не позволяла отвести взгляд или закрыть веки, даже моргнуть теперь Серега не мог. Неожиданно окружающее пространство подернулось слабой дымкой, и на фоне этой дымки Попов вдруг ясно увидел Этель. Так же, как на первой дневке во время марше к проклятой Руне – в легком развевающимся на ветру приталенном платье, с распущенными волосами, соблазнительную и желанную. Этель пыталась что-то сказать, и манила рукой к себе. Серега потянулся к ней, но девушка тоже подернулась дымкой, а между ней и Поповым возникло кольцо. Золотой обруч быстро увеличивался в размерах, и Серега вдруг узнал кольцо, снятое с руки мертвого эльфа. Он никогда его внимательно не рассматривал, более того, забыл и о кольце, и о том, что его надо передать Майрону. Но сейчас он ясно понимал, что видит именно это кольцо. Лицо Этель внезапно приблизилось, заполняя внутреннее пространство кольца и ее губы прошептали: - Связь, Сергей, кольцо – связь, запомни, связь. - Какая связь? – рот Попова оставался закрытым, но вопрос пронесся в голове, сопровождаемый образами полевого телефонного аппарата, танковой радиостанции Р-123, и уж совсем некстати, преподавателя кафедры связи, вреднейшего подполковника Мурашко. Телефон легкомысленно размахивал черной эбонитовой трубкой, радиостанция подмигивала подсветкой шкалы частот, а Мурашко хмурил цыганистое лицо, выискивая в журнале фамилию Попова. Этель понимающе кивнула и исчезла в туманной дымке. Подполковник Мурашко, захлопнул журнал, подхватил телефонный аппарат и тоже исчез в дымке эффектным боевым разворотом. Зато радиостанция увеличилась в размерах и засияла золотистой аурой, сливаясь с кольцом. Сильный удар в плечо опрокинул Серегу вместе с креслом на пол. Образы кольца и радиостанции разлетелись хрустальными брызгами, дымка исчезла, а Попов почувствовал, что снова может двигать шеей, и управлять веками. Над ним стоял секретарь Наместника, протягивая руку. Сам Наместник с тревогой смотрел из своего кресла: - Вы не слишком ударились, господин капитан? Серега оперся на протянутую руку, и встал на ноги. Пленник насмешливо смотрел на них со дна бассейна, на грязно-белой повязке появилось алое пятно. - Приношу глубочайшие извинения, - секретарь застыл в полупоклоне, - но этот презренный негодяй пытался ввести вас в гипнотический транс. Очень сильный эльфийский колдун, нельзя смотреть ему в глаза, господин капитан. - Испугались, шавки мордорские? - донесся из бассейна насмешливый голос, - То ли еще будет, подштанники отстирать не сможете. Наместник хмыкнул: - Что будет, и как будет, сокрыто от нас, юноша. А вот твое будущее я могу предсказать. Хочешь? Парень пожал плечами: - Я и так вижу, что вы приготовили. Черви? Наместник поморщился: - Слишком много знаешь. Не боишься? - Нет, - презрительно усмехнулся бывший садовник, - выпускай своих живоглотов. - Может, хоть имя свое назовешь перед смертью? - вкрадчиво поинтересовался Наместник. - Обойдешься, пузан, - дернул плечом парнишка, - Илуватар знает мое имя, и этого достаточно. Прощайте, Сергей Владимирович, - он повернулся к Попову, - жаль, что не получилось, как задумано. Прощайте. С этими словами ноги жертвы подкосились, словно ватные, и парень мягко осел на дно бассейна. Пару раз вздрогнули пальцы рук, мгновенно промокла кровью повязка, и остекленевшие глаза застыли, пронзая невидящим взглядом белесое небо. Наместник вскочил с кресла: - Что это? Он что, умер? Как вы допустили? Вопросы повисли в воздухе. Наместник заскрипел зубами: - Разобраться немедленно! Живо! Секретарь пулей сорвался с места, а вельможа снова упал на сиденье, не отводя взгляда от распростертого тела и что-то шепотом бормоча. Створка ворот приоткрылась, и в бассейн быстро вошел какой-то человек. Присел у тела, нащупал сонную артерию, поднес ко рту жертвы блеснувший металлом предмет, и развел руками: - Он мертв, господин Наместник. - Оживи! – выкрикнул Наместник, вновь вскакивая с кресла, - Сделай что-нибудь, он не должен так легко уйти! Сделай все, что можно! Лекарь, как понял Серега, пожал плечами, позвал кого-то из-за двери, встал на колени и начал двумя руками ритмично давить сверху на грудную клетку. Прибежавший помощник приготовился к искусственному дыханию, но лишь он склонился над жертвой, как при очередном нажатии на грудь изо рта умершего прямо в лицо помощника ударил фонтан крови. Страшный крик многократно отразился от стен и заставил Попова зажать уши. Кровь на теле помощника лекаря мгновенно вскипела, кожа тут же покрылась пузырями, которые моментально лопнули, свисая лохмотьями кожи и обнажая мясо. Человек покатился по дну бассейна, крича и пытаясь ладонями сбить с себя обжигающую жидкость. Лекарь, которого тоже задело брызгами крови, бросил тело и выбежал за ворота. Вбежавшие на крик орки-охранники подхватили бьющегося в агонии помощника лекаря, и тоже потащили за ворота, роняя по пути ошметки распадающейся плоти. Крик затих, и над местом предполагаемой казни повисла гнетущая тишина. В этой тишине тело садовника вдруг пошевелилось и стало медленно приподниматься. - О господи, - не выдержал Попов, вцепляясь в сиденье, - еще один живой труп! Наместник тоже побледнел, вжимаясь в спинку кресла. Сереге хотелось немедленно убежать, но тело в ужасе отказывалось подчиняться. Между тем, садовник сел, повернул залитое кровью лицо к Наместнику, ощерился и показал вельможе язык. Наместник коротко хрюкнул и потерял сознание. Теперь садовник/шпион/колдун посмотрел невидящими стеклянными глазами на Попова, и перед ним вновь возник образ кольца. - Связь! – выдохнули мертвые губы. Глаза жертвы закатились, и тело упало на спину, глухо ударившись затылком о каменное дно бассейна. Серега с трудом выдохнул и повернулся к Наместнику. Вельможа медленно приходил в сознание, ворочаясь в кресле. Во время появившийся секретарь помог ему принять вертикальное положение и подал кубок с вином. Наместник долго пил, дергая кадыком, затем оторвался от кубка, вытер губы тыльной стороной ладони, и выдохнул: - Мелькор благословенный! Ну и силища! – отхлебнул еще и протянул кубок Попову, - Выпейте господин капитан, вам это тоже необходимо, я думаю. Серега с жадностью допил вино, не ощущая пересохшим горлом терпкого вкуса. Наместник между тем распорядился: - Червей выпускай. Тело надо уничтожить в любом случае. Секретарь поклонился и вновь вышел. Створки ворот плотно захлопнулись, зато в противоположной стене открылся круглый лаз, незамеченный Поповым в начале. Минуты две ничего не происходило, и когда Серега уже начал открывать рот для вопроса, из лаза вдруг высунулся белый кольчатый конус с шевелящимися усиками. Попов подавился вопросом и испытал приступ тошноты – почему-то он представлял себе увеличенного в размерах дождевого червя, а из дыры выползал вполне типичный опарыш, правда, толщиной с человеческую руку. Память услужливо открыла страницу безоблачного детства, когда на прогулке в детском саду в канаве между задней стенкой веранды и забором была найдена дохлая кошка. Как она туда попала, и почему кошачий труп прошел мимо глаз дворника и воспитателей, осталось загадкой. Высокая трава практически скрывала кошку в глубине канавы, и к моменту обнаружения тело пролежало на жаре уже пару дней. Собственно говоря, по запаху ее мальчишки и обнаружили. Чтобы не потревожить бдительный взор Тамары Альбертовны, монументальным утесом возвышающейся над игровой площадкой, кошку ходили смотреть по очереди. Трогать труп руками желающих не нашлось, и там же, за верандой, была найдена крепкая тополиная ветка, с помощью которой происходило изучение тела. Острым краем ветки мальчик Сережа случайно и проткнул раздувшееся мохнатое брюхо. Кожа лопнула вдоль, как воздушный шарик, выпуская порцию тошнотворного смрада и внутренности несчастного животного с копошащимися червями. Ходили смотреть на кошку все, даже часть девочек, а влетело тогда одному Сереже. И от Тамары Альбертовны, и от матери, и даже от бабушки. Труп унес на лопате и где-то прикопал вечно поддатый дворник Михалыч, от него Попов и услышал слово «опарыши». Вид белых червей с тех пор вызывал вполне закономерный рвотный позыв, и Наместник, увидев позеленевшее лицо капитана Мордора, с усмешкой похлопал Серегу по руке: - Крепитесь, господин капитан. Они на нашей стороне. За первым червем, из отверстия в стене падали еще и еще. Вскоре тело садовника скрылось под шевелящейся массой, и Попов закрыл глаза, пытаясь справиться с тошнотой. Хотелось заткнуть и уши, чтобы не слышать ужасного хруста и хлюпания, доносившегося из бассейна. Чтобы отвлечься, Серега обратился к Наместнику: - В каких же мух они вырастают? - Да не вырастают, в том то и дело, - потер подбородок Наместник, - сколько экспериментируем, все напрасно. Аппетит зверский, в отличие от обычных опарышей едят не только порченное, но и живое мясо, да вот на определенном этапе развития гибнут, не превращаясь в насекомое. Проект был грандиозный, но на выходе пока полный пшик. Между тем, жуткий пир завершался, часть червей начала расползаться по бассейну, пытаясь залезть на стены, однако загнутые внутрь железные штыри не давали этого сделать, сбрасывая тварей вниз. Неожиданно мерзкая голова червя с непрерывно двигающимися усиками показалась над краем балкона. Попов отшатнулся, но перебраться через ограждение монстр не смог, и червь исчез, сорвавшись на дно бассейна. Серега буквально взмолился: - Можно уже уйти? Мне очень плохо. Наместник поднялся на ноги: - Действительно, смотреть больше не на что. Обратно их загонят и без моего руководства. Пойдемте, господин капитан. К выходу шли молча. За воротами также встретило напряженное молчание, душераздирающий крик было слышно и здесь. Не клеился разговор и по дороге. Уже вблизи Цитадели Нурна навстречу попался все тот же орочий патруль, теперь образцово-показательно выполнивший строевой прием «приветствие начальника в строю с оружием». Наместник скривился: - Все как всегда. Наорешь, накажешь, настучишь по башке – начинают шевелиться. Дня два. Потом все на круги своя. Сволота орочья. Да и люди не лучше, - он махнул рукой, - заедете пообедать, господин капитан? Попов вежливо отказался, аппетита абсолютно не было. Прощаясь, Наместник дружески похлопал Серегу по плечу: - Примите мои извинения за не очень приятное зрелище. Приказ Повелителя. Ну, и за того канцелярского остолопа, конечно. Я ему устрою стажировку в действующей армии, будьте уверены. Если что-то понадобится, Сергей Владимирович, обращайтесь напрямую ко мне. Если меня на месте не окажется, то к личному секретарю, вы его запомнили, надеюсь. Секретарь поклонился Сереге, Серега – секретарю, и Наместник продолжил: - Если уже устали от солнца Нурнена, то через два дня на Запад уходит большой караван. Можете поехать с ним. Если еще будете отдыхать, то следующий караван планируется через неделю. Только меня известите. Попов поблагодарил, и вельможа скрылся в воротах Цитадели. Гудрон распрощался со старыми и новыми приятелями, и почти сразу пристал с расспросами: - Что там было такое, господин капитан? Серега попытался было отделаться общими словами, но, неожиданно для себя рассказал почти все, наплевав на секретность. В конце концов, о червях и шпионе Гудрон и так знал. - Только нет на них никакой брони из соли. И камни они не едят. Урук оказался прекрасным слушателем. Не отвлекался, не лез с собственными комментариями, в нужных местах приоткрывал в удивлении клыкастую пасть, и в тему вставлял необходимые междометия. Так что, душу Попов рассказом облегчил, правда, о ментальном контакте со шпионом упоминать не стал. Про забытое кольцо тоже промолчал, решив исследовать его самостоятельно. Если он все правильно понял, кольцо могло обеспечивать дальнюю связь. Но, как? Это же не рация, в самом деле. Тут включил, здесь настроил, там подкрутил, и нате вам, через потрескивание эфира: «Говорит Москва. Работают все радиостанции Советского Союза. Передаем важное правительственное сообщение». Серега даже улыбнулся, вызвав удивление в глазах орка. Дальше поехали молча, нещадно палимые подобравшимся к зениту солнцем. * * *