Спаситель спасителя

       …грохочущий звук шагов, казалось, отзывался гулом по всей башне некроманта. Ксардас неохотно оторвался от книги и прислушался. Кто-то быстро поднимался по винтовой лестнице, ничуть не скрывая своего присутствия. Гости к некроманту наведывались нечасто, можно даже сказать, почти никогда.       Однако на этот раз кандидатур в потенциальные посетители было аж целых две.        Первая – болотный укурок Лестер, бывший послушник ныне распавшегося Братства Спящего, который уже несколько недель напролет проживал у Ксардаса на правах тяжелораненого и особо ценного информатора. Он, конечно, в дела некроманта нос не совал, вещи его не трогал и кормить его не просил, однако днями напролет занимался только двумя вещами – дрых на единственной во всей башне кровати и курил самокрутки с болотником. И если на захват кровати Ксардас закрывал глаза, потому что во сне практически не нуждался (а силы мог восстановить и сидя в кресле перед камином), то с курением он быстро поставил вопрос ребром, который, однако, решился не так скоро, как некромант рассчитывал. Ни убеждения, ни доводы, ни угрозы на Лестера не действовали: чаще всего он просто смотрел на Ксардаса, слегка прищурившись и пуская едкий зеленоватый дым из ноздрей, и выражение его лица указывало на то, что его хозяин мучительно пытается вспомнить, кто перед ним стоит и что за странные звуки он издает? Проблемы не было бы вовсе, если бы этот болотный недоумок курил обычный табак – к этому запаху Ксардас, частенько имевший дело с гарью и серой, не имел никаких претензий, однако от густого горького запаха болотника, проникавшего, казалось, в каждую щель черной башни, некроманта постоянно клонило в сон. В один момент терпение старого мага, наконец, истощилось, и в ход пошла магия вкупе с грубой физической силой. Когда продравший глаза Лестер в очередной раз затянулся самокруткой, призванный некромантом демон просто взял послушника за шиворот и выволок наружу. Такой намек, как ни странно, Лестер понял, и дымить болотником каждый раз исправно выходил под ближайшую ель. А три дня назад, предчувствуя скорое возвращение Героя из Миненталя, Ксардас взашей вытолкал послушника из башни и отправил к проходу в Долину рудников тому навстречу, не забыв снабдить курильщика руной телепорта для блуждающего искателя приключений. Втайне некромант надеялся, что на обратном пути (потому что поручение Лестер просто обязан был выполнить!) послушника прикончат Ищущие или загрызут какие-нибудь обильно населяющие Хоринис твари, однако его боевые навыки нельзя было не брать в расчет…        Но если бы это вернулся Лестер, вряд ли бы он сейчас скакал по ступеням, как горный баран, потому что обычно обкуренный послушник движется никак не быстрее черепахи. К тому же, если – нет, когда! – он выполнит свое задание, ему придется добираться до башни некроманта пешком, потому что руна предназначена для других рук… Хотя у Героя слишком уж часто включается режим «спасителя»: он считает своим священным долгом неоднократно оббегать все фермы, таверны и прочие злачные места чтобы узнать, не нужно ли чего-нибудь куда-нибудь отнести или кому-нибудь кого-нибудь убить. И выполнение всех этих глупых поручений почти всегда стоит у него на первом месте, а вот по-настоящему Важные Дела оказываются почему-то на втором, если не на последнем. Что за глупость – искать потерянный испуганным охотником арбалет в чаще леса, вырезать берлогу полевых жуков за «пошел ты!» и хорошую трепку от наемника или, демон побери, купить сковороду жене фермера, которая отчего-то не может сама дойти до ближайшего перекрестка?! И ведь Ксардасу даже не надо следить за Героем, чтобы быть в курсе всех происходящих с ним событий. Потому что после каждой крупномасштабной схватки искатель приключений сам приходил в башню некроманта.        Жаловаться.       Так что по всем признакам с секунды на секунду в комнату должен был вломиться именно второй из двух возможных вариантов посетителей.       Бывший заключенный Долины рудников, Избранный Инноса, или просто Герой.       Рудокопы и охрана в Старом Лагере, так же, как и наемники в Новом, обращались к нему «Эй, ты!» – собственно, такое определение использовалось в Минентале практически ко всем говорящим существам. Магов имя новоприобретенного мальчика на побегушках совершенно не интересовало, а фанатикам из Братства Спящего было все равно, как его называть, хотя им вообще все равно…       Герой… Откровенно говоря, первым его так стал называть сам Ксардас, не без сарказма отметивший регулярные побеги тогда еще осужденного каторжника от стай глорхов, в больших количествах плодившихся в орочьих землях вокруг башни некроманта. Однако ядовитая насмешка быстро отступила на задний план, когда Герой стал на деле доказывать, чего он стоит. И, как бы странно это не выглядело со стороны, искатель приключений стал охотно отзываться на это прозвище, хотя его и употребляли считанные единицы.       Ксардас, уже через какое-то время после знакомства с Героем как следует приглядевшись к нему, оценил его способности и потенциал; а после того, как он, довольный, живой и почти невредимый, притащил некроманту легендарный Уризель, он окончательно утвердился в глазах старого мага как личность. Захотелось расспросить его, кто он и откуда, однако по истечении сколького времени после первой встречи это выглядело бы чрезвычайно глупо. Однажды Ксардас все-таки не выдержал, и во время очередного визита Героя прямо посреди беседы спросил, как его на самом деле зовут. Тот молча смотрел на некроманта пару минут, потом потер шею, улыбнулся как-то печально и спросил: «А какое это теперь имеет значение?»       Значения это действительно уже не имело.        Их «жалобные» встречи практически всегда проходили по одному и тому же сценарию. Герой, уставший, раздраженный и местами покусанный, без стука вваливался в покои некроманта ближе к ночи и с порога начинал возмущаться. Когда это случилось первый раз, Ксардас, занятый на тот момент одной невероятно заинтересовавшей его книгой, грубо заткнул Избранного Инноса и выпроводил его вон, крайне недовольный тем, что его прервали. Кто же знал, что невыговорившийся искатель приключений не преминет – то ли назло самому себе, то ли в отместку глухому к нему миру – тут же наделать глупостей? Последствия некроманту пришлось разгребать лично, когда полумертвый Герой без сил свалился на пороге его башни. Четыре дня Ксардас, ругаясь на всех известных ему языках и случайно призвав таким образом нескольких доселе невиданных демонов, варил целебные зелья и выводил из ран бывшего заключенного сильнейший трупный яд, пытаясь удержать уже собравшуюся в царство Инноса душу Героя в теле. А ведь старый маг так искренне верил, что одно спасения жизни искателю приключений в виде освобождения его из-под завалов Храма Спящего будет достаточно!.. Когда путешественник пришел в себя и был в состоянии говорить, некромант тут же набросился на него с расспросами. Оказалось, что ночью, недалеко от фермы мятежного лендлорда Онара, Герой, вооруженный только трофейной бандитской шпагой и легким луком, наткнулся на заброшенное кладбище с покосившимся от старости склепом. Собирая в здании все, что плохо лежит, он нашел тайный проход, в который, разумеется, спустился. В начале длинного, уходящего во тьму коридора Избранный Инноса обнаружил останки предыдущих посетителей, прочитал холодящее душу предупреждение о смертельной опасности, проверил свою скудную экипировку и… без раздумий полез осматривать подземный уровень склепа, где его, как оказалось, уже ждали с распахнутыми объятьями нескончаемые толпы нежити во главе с Теневым лордом Инубисом. Как он сумел выбраться оттуда и добраться в полуживом состоянии до Ксардаса и для некроманта, и для самого Героя оставалось неразрешимой загадкой, хотя старый маг подозревал, что здесь наверняка замешаны божественные силы. Оставалось только определить, немым укором какого бога Ксардасу стало бессознательное тело Героя, негласного спасителя Хориниса и Яркендара, победителя Спящего и разрушителя Магического Барьера, на пороге его башни?..       Осознав, что с потерей Героя рухнут не только надежды населения всех окрестных земель, но и его собственные планы, Ксардас принял неизбежное и взял себе новую роль, помимо информатора, наставника, слуги Белиара и сотни других, – молчаливого слушателя. Как оказалось, для спасения спасителя от самого себя требовалось совсем немного. Для начала, услышав первые слова Героя, прибежавшего жаловаться, нужно отложить свои дела и повернуться к нему, изобразив на лице крайнюю заинтересованность его речами. Затем как бы между делом отправить слугу-демона вытащить Лестера из постели и выкинуть его наружу. Убедившись, что дело сделано, незаметно поднять все, что Избранный Инноса опрокинул, размахивая руками (а иногда и мечом), и препроводить в наиболее безопасную зону – к кровати. Усадить туда, невзирая на протесты типа «Да я постою!» или «Да я на минутку заглянул!». Продолжая кивать разглагольствованиям искателя приключений, вскипятить воду и заварить горьковатый, но вкусный лунниковый чай с успокаивающим эффектом. Твердо отказаться от «Может быть, чего-нибудь покрепче?», вручить Герою чашку чая и проследить за тем, чтобы он сделал первый глоток. Последняя стадия плана – устроиться поудобнее в кресле возле камина и отключить слух, не забывая изредка вставлять в монолог бывшего каторжника ничего не значащие фразы «Да ну!» и «Да ты что?»... Хотя последнюю фазу Ксардас подкорректировал практически сразу, поняв, что даже самые простые и скучные события Хориниса в пересказе Героя выходят куда как красочнее, чем все рыцарские баллады менестрелей вместе взятые. Он показывал диалоги в лицах, зачитывал цитаты из дневника, не забывая комментировать каждого «подлого скупердяя» или «криворукого недоумка», показывал места действий на карте, выгребал из сумки полученную награду видов «Вот это еще ничего» и «А что мне вот с этим-то делать?!» и демонстративно подкидывал в руке полупустой кошелек... После седьмого визита Ксардас знал имена всех работников ферм, рыбаков, ополченцев, наемников, знатных горожан, паладинов, бандитов и пиратов; где расположена каждая пещера в Хоринисе и Яркендаре и кто там обитал до визита Героя; кто где чему учит и сколько за это берет; и еще много-много всего. Сказать, что эта информация была жизненно необходима некроманту, было бы в корне неправильно, однако таким вот замысловатым образом Избранный Инноса предоставил Ксардасу самую подробную карту Хориниса и смежных земель, какую только можно себе представить…       Правда, пару раз Герой сам менял ход действий, вернее, пытался. Когда некромант услышал от вошедшего путешественника только невнятное «Дбрвечер», он сразу заподозрил неладное. А когда Избранный Инноса собственноручно скинул спящего Лестера с кровати и примерился было занять его место, Ксардас почуял близящуюся катастрофу настолько ясно, что тут же подошел к Герою и развернул его к себе лицом. В глазах искателя приключений читалась твердая уверенность завтра же с утра наворотить Невообразимо Кошмарных Дел. Ощутив вдруг невероятно тяжелый груз ответственности за сохранность всего живого, откуда-то сверху свалившийся ему на плечи, некромант немедленно приступил к активным действиям: почти насильно усадил путешественника в свое кресло, навис над ним, блокируя все попытки встать, и стал засыпать наводящими вопросами. Где был? Что нового видел? Кто опять подрал твои доспехи? Разобрался ли ты, наконец, с тем наемником с хлебным именем? Обнаружил ли очередного своего дружка из Долины рудников? Герой отвечал неохотно; слова из него пришлось тянуть чуть ли не клещами, но через полчаса усилия некроманта были вознаграждены: плотину молчания прорвало, и чрезвычайно довольный собой Ксардас уже тянулся к мешочку с чаем под аккомпанемент цветистой ругани путешественника. В иной момент некромант без раздумий ударил бы его по губам за совсем уж нецензурную брань, но тогда решил перетерпеть…        Заканчивалось же все в итоге одинаково: выговорившийся Герой удовлетворенно вздыхал, отставлял в сторону пустую чашку, желал Ксардасу спокойной ночи и вырубался почти мгновенно, просто завалившись на бок и поджав ноги, нисколько не заботясь о том, что он занял единственную кровать в доме некроманта. Ксардас же с чувством выполненного долга возвращался к своим делам, будучи полностью уверенным в том, что завтра, продрав глаза, Избранный Инноса бодро встанет и пойдет вершить великие дела направо и налево…        Старый маг очнулся от размышлений и обернулся к порогу комнаты ровно за секунду до очень громкого и возмущенного восклицания:        – Как же меня достали эти орки!        Ксардас только вздохнул – устало и удовлетворенно одновременно.        Вечер обещал быть очень долгим.

15.07.14