Don't tell me if I'm dying.

Эта история не обо мне. Меня нельзя назвать автором. Нельзя назвать главной героиней. Я и вовсе не была бы замешана в этом, если бы один подонок в 1987 году, не изнасиловал меня, когда я была ещё девчонкой. Возможно, он бы проделал это не один раз. И не с одной девочкой. Но его поймали, когда он тащил моё тело в пакете для мусора. Я не знала о том, что умерла, пока своими глазами не увидела расчленённое на кусочки то, что раньше было мной. Думаю, меня можно назвать действующим персонажем. Моего учителя по литературе перекосило бы, если бы я назвалась «управляемым лицом», но так оно и было. Действовала-то я, в большинстве случаев, не по своей воле. Я не хотела вдаваться в подробности и грузить вас информацией о том, кем я была. Я и не буду. В конце концов, не думаю, что это важно, ведь история, повторюсь ещё раз, не обо мне. Но так уж вышло, что рассказываю её я. Вы увидите всё моими глазами, прочтёте мои мысли и, возможно, кто-то из вас узнает, кем я была и кто я сейчас. Но не стоит болтать об этом. Моя изначальная цель – история. Должна ли я просить прощения у читателей каждый раз, когда речь заходит обо мне? Если да, то простите. Я играю во всём этом гораздо более важную роль, чем думала раньше. И совершенно невозможно рассказать что-то без объяснений, включающих в себя немного информации обо мне. Ещё при жизни мне вешали на уши кучу лапши о «прекрасном месте, в которое ты попадёшь после смерти». Нет, я не хочу спорить с теми, кто верит в это. Или с теми, кто туда уже попал. Но дело в том, что после своей смерти я очутилась Нигде. Абсолютно ничего не поменялось. Всё тот же мир, тот же город. Я могла часами притворяться, что и не умерла вовсе. При жизни я была серым наблюдателем с разноцветными мечтами в голове. Ко мне редко кто обращался. Особенно по имени. Не думаю, что кто-то, кроме моей семьи, действительно знал его до того момента, как каждая местная газета сочла своим долгом написать о моём чудовищном убийстве. Таким образом, я могла часами сидеть в школе на своем привычном месте в среднем ряду, и делать вид, что ничего не произошло. Пробовала я заявиться и домой, но оказалось, что чувства не были похоронены вместе с телом. И уже спустя пару секунд я выбежала на улицу, задыхаясь в слезах после того, как увидела, что творилось с моей мамой и младшей сестрёнкой. С тех пор я избегаю всяческих контактов с ними, хотя и чувствую, что их боль утихла. Я знаю, что они часто вспоминают обо мне. Или я просто хочу думать так. Всем новым трюкам мне пришлось учиться самостоятельно. Если кто-то наверху читает это, то знайте, что было бы неплохо отправить кого-то, вроде наставника для умерших детей. Вообще, у меня накопилось много претензий. Надеюсь, я смогу высказать их однажды. Так вот. Трюки. Заключались они, в основном, в том, что я могла путешествовать по своему коридору жизни. Переноситься к любому воспоминанию из детства или юности. Единственный минус был в том, что я не могла вновь пересмотреть мгновение своей смерти. Иногда меня бесило, что коридор, как и жизнь, получился таким коротким. Да, в нём хранилась куча замечательных воспоминаний. Но чем больше я думала о тех, которые добавились бы позже, тем обиднее мне становилось. Младшая сестрёнка пошла в ту же школу, что и я. И этим меня лишили последнего развлечения. Больше не было мест, где я могла притвориться, что всё нормально. Моя смерть окончательно захватила город. Захватила меня. И я променяла жизнь среди живых на пустоту. Просто в один момент это стало слишком, понимаете? Я не могла больше этого терпеть. Поэтому я закрыла глаза и закричала так громко, что меня услышали даже в мире живых. Мой крик лёгким ветерком прошёлся по родным местам и я растворилась в пустоте. Сейчас я думаю о том, что если бы я не сдалась тогда, эта история, возможно, никогда бы не случилась. А может, ничего бы не изменилось. Может, они нашли бы меня и среди людей. Надеюсь, я вас ещё не слишком утомила разговорами о себе, потому что это то, чего я хотела меньше всего. Итак, я оказалась в пустоте. Первое время я была даже рада. Вокруг было тихо, как в гробу. (Да, после смерти у меня так и не появилось чувство юмора). И самой главной новостью для меня стало то, что немодные мешковатые шмотки, в которых я умерла, наконец сменились просторным белым одеянием. У меня появилась надежда, что из этой пустоты я, наконец, перенесусь в рай, где и «проживу» свой век. В пустоте я провела почти 10 лет. Надо сказать, что вскоре я сообразила, что через эту «пустоту» иногда, словно поезда, проходят чужие коридоры жизни. И сейчас я вам могу сказать, что то место не было вокзалом или станцией. Оно было скорее чем-то вроде автомастерской. Где из коридоров стирали моменты смерти. Считалось, что нам ни к чему возвращаться к ним вновь. Но я бы лучше ещё раз посмотрела в глаза тому ублюдку, чем в тысячный раз наблюдала, как сестрёнка впервые выговаривает моё полное имя. Чёртово время, когда все были счастливы. Я не знаю, меняется ли облик после смерти. Возможно, если ты желаешь этого, Я заметила, что многого тут можно добиться одним лишь желанием. Вот только быть оно должно невероятной силы. За все эти годы я не взрослела. И когда меня нашли, я была всё ещё измученной и напуганной девчонкой. Которая даже умереть не могла, как все нормальные люди. Моё желание жить было так сильно, что в их райской системе произошёл какой-то сбой. Нашли меня случайно. Я забрела в коридор одного мальчишки, и наткнулась там на чистильщика. Надо сказать, ни один из нас не обрадовался этой встрече. Дальше следует много никому не нужных описаний рая. Или какого-то места, похожего на рай. Каждый из вас всё равно представляет его по-своему. Так что валяйте. Я не буду тратить время. Скажу лишь, что до сих пор не считаю, что это был рай. Поскольку все души распределяются прямиком туда, я нарекла этот небольшой городок «МКВП». Место, куда все попадут. Как я и сказала, все направлялись сюда. Это было что-то вроде администрации, если вам угодно. На каждого находилась работа. Поэтому чистильщик, нашедший меня, так злился. Он думал, что я увиливаю. Когда меня за уши приволокли к администрации, я уже поняла, что моя свобода закончилась. Они задавали вопросы – я отвечала. Обычное собеседование по поводу работы, если пропустить ту часть, в которой меня ругали за отлынивание от обязанностей и многократные вторжения в чужие жизненные коридоры. После того разговора они проводили тесты. Выясняли то, что моя душа способна делать. Я раньше и не задумывалась о том, что у нас, умерших, могут быть таланты. Если бы я была главной героиней рассказа, сейчас у меня обнаружились бы какие-то супер-пупер возможности, от которых все небеса бы ахнули. Нет, мои способности не были слишком распространёнными. Но они встречались. Души, желание жить у которых настолько сильно, что возможно вернуть их на землю. Вернуть в качестве живого человека, посланника. Они звали нас визитёрами. Меня записали в группу ожидания. Ну, это было скорее для вида. Мол, даже тут ничего просто так не придёт к вам в руки. Мне пришло. Первое свое задание я получила на следующий же день. Всё было предельно просто: оживаешь, находишь нужного человека, которому суждено умереть, следуешь за ним, ждёшь, и после, направляешь в МКВП, где он получает свою работу. Нам нельзя вмешиваться. Нельзя заводить любимчиков. Нельзя гулять по чужим жизненным коридорам. Нельзя воздействовать на время жизни, растягивая его. Как выяснилось. Можно делать это, заходя в коридор и меняя возможные последующие события. Вот только это нарушало бы все вышеперечисленные правила. Иногда нам приходилось направлять человека к смерти. В нём просматривается потенциал, небу он нужен – посылают визитёра. Мы – именно те люди, которые говорят с умершим за 5 минут до того, как его собьёт автобус. Вы ещё не успели возненавидеть меня? Я надеюсь, что нет. Я – управляемое лицо, помните? Хотя лично я себя ненавижу. Больше всего мне хочется вернуться обратно в пустоту. Хоть это и было мучением. Но это было только МОИМ мучением. Однако, я привыкла действовать быстро, чётко и верно. Я больше не напоминала маленькую убитую девочку, хоть и была ею. Надеюсь, вы поймёте. Выглядеть как Майкл Джексон, не значит действительно быть им. Я выглядела профессионалом. Мы подобрались уже очень близко. И мне действительно неудобно от того, что вам пришлось тратить время на «историю моей глупой смерти.» Но пропусти я ее – вы бы запутались. Не то, чтобы и сейчас все было легко и просто. Но все же. Спустя несколько лет службы мне доставили новое задание. Оно отличалось от всех остальных тем, что мне предстояло забрать ребёнка. Этого мне прежде не доверяли. В основном потому, что они могут вызвать жалость у кого угодно. Из-за них большинство и нарушает правила. Действуя как профи, я получила, своего рода, приз, послуживший наказанием. Вспомните метафору с Майклом Джексоном. Я не собиралась забирать ребёнка сразу. Я была не готова. Именно поэтому я впервые пожелала изменить своё тело. Из неловкой внешности тринадцатилетней девочки я могла превратиться в кого угодно. Модель с длинными ногами. Чарующая красавица с загадочными глазами. Знаете, кем я стала? Собой. Немного вытянулась в росте. Отрастила волосы, которые по детской глупости обрезала в 12 лет. К огорчению общественности, я не была 90-60-90. Возможно, для кого-то это имеет значение. Я помню, что это было важно и для меня. Когда-то. Мне нравились в себе зелёно-карие глаза, с чёрными ресницами. Мне нравилось, как маленькие серёжки в форме сердца, смотрелись на моих ушах. Нравилась бледная кожа, и то, как волосы отдают золотом в солнечных лучах. Нравилась родинка на руке. Прямо под костяшкой указательного пальца. Такое описание вам подойдет? Минусы во мне тоже присутствовали. Но вам хватит и того, что я собираюсь забрать жизнь у ребёнка. Его звали Гарри и ему было четыре. Я не знаю, зачем он понадобился нашей небесной канцелярии. Изначально, я не планировала идти на какие-то уступки. Просто придерживаться правил и ждать. Вот только по какой-то причине я чувствовала, что не смогу. Я нашла его временной коридор и перенеслась к точке, отмеченной за 2 месяца до его смерти. Мне казалось, что так будет проще. Со дня моей смерти много чего изменилось. Взять хотя бы изобретение сотового телефона. Будь у меня такая штуковина, я бы, может, и не умерла вовсе. Обычно я не разживалась земными вещичками. Но так как в этот раз мне предстояло задержаться дольше, я даже сняла квартиру где-то на окраине города. Деньги не падали с неба, как бы сильно мне этого не хотелось. Я устроилась в Макдоналдс. Кто бы не придумал это заведение, он явно был прислужником сатаны. Люди, казалось, сбегались сюда со всего города. Хотя такое кафе стояло на каждом шагу. Еда, лично мне, казалась отвратительной. Зато начальнику безумно нравилось то, что я по-тихому не таскала картошку-фри, как весь остальной персонал. Время летело быстро. Издалека я следила за Гарри, но ни разу не решалась заговорить с ним. Как я могла подготовить его? Никак. Наверное, бесполезно описывать вам этого малыша сейчас. Потому что Гарри, которого я узнала за те два месяца, сильно отличается от того Гарри, каким он станет потом. Я изучила все его четыре года жизни вдоль и поперёк. Всех приятелей из детского сада, соседского кота, старшую сестру. Я даже выучила имена «Черепашек-ниндзя», которыми он просто бредил. Единственным минусом для меня сейчас было то, что я не могла видеть его будущего. Так как оно было связано со мной. Заберу я его или нет? Допустим, я не решусь. Попаду в ад или небесную тюрьму. Но что будет с ним? Дадут ему ещё пару лет? Или я сделаю только хуже? Я отвыкла быть человеком и жить, не зная ничего наперёд. Когда два месяца стали подходить к концу, я увидела в мальчике перемены. Он больше не бегал за соседским котом. Мне казалось, что он ждал меня. Моя история начинается с того, что в день своей смерти, Гарри берёт маму за руку и просить отвести его к врачу. А я в это время получаю срочный вызов из МКВП. И дальше случается то, что пугает всех. После проверки анализа крови, маленького мальчика отправляют в кабинет с надписью «Онколог». А мне достаётся доступ к его дальнейшему жизненному коридору. Да, малыш. Ты выиграл тогда немного времени. Но вот только какой ценой? «Болезнь со смертельным исходом.» Именно такая надпись теперь красовалась в конце. Даты не было. Всё зависело от него. Но я тогда была совершенно растеряна. Забрать его сейчас, как значилось в старых документах, или дать ему бороться, зная, что в конце он проиграет? Я выбрала второй вариант, надеясь подарить ему ещё хоть одно счастливое воспоминание. И вот, что из этого получилось.