Саша
Так необычно — жить с ощущением покоя, будто весь мир замер в тягучей патоке. Каждое утро я открываю глаза и вижу мир, наполненный красками и жизнью. Что-то изменилось вокруг, но я никак не могу ухватить это ускользающее чувство понимания. Всё так же светит солнце, идёт дождь, падает снег… Только теперь на соседней подушке спит не принесённая с работы кошка — я открываю глаза и вижу твоё умиротворённое лицо. Стоит тебе посмотреть в ответ, как я зажмуриваюсь. Ничего не могу с собой поделать, не злись. Не обижайся, что я не могу смотреть тебе в глаза. Ты не понимаешь. Ты никогда не был там, где для посторонних висят предупреждения «Не смотреть пациентам в глаза». Просто я не хочу, чтобы ты увидел в них моё прошлое. Его нет. Есть только ты. Жизнь иногда делает слишком крутые повороты, чтобы привыкнуть, и я всё никак не наслушаюсь твоим спокойно стучащим сердцем, твоим тихим дыханием… не могу перестать млеть от прикосновений. Поначалу я не мог привыкнуть, что ты есть везде и всюду — ходишь за мной по пятам, проводишь взглядом. Твои прикосновения подчас так мимолётны, что я просто не могу понять, почудились они или были на самом деле: пальцами, губами, взглядом, к коже, к волосам, к одежде, к моему отражению в зеркале… Так и не могу привыкнуть к тёплой руке, сжимающей мою. Мне больше не снятся кошмары, но иногда я просыпаюсь ночью и принимаюсь слепо шарить в темноте. Сколько уже раз ты прижимал меня к себе, убаюкивая? Сколько раз заставлял успокоиться перепуганное сердце? Сколько раз ты делал вид, что не знаешь, отчего у меня истерика? Сколько раз?.. Я всё ещё боюсь закрывать глаза, мне до сих пор кажется, что всё это — просто сон, и если я себя ущипну, опять окажусь в жуткой пустой квартире. Время… нужно время, чтобы привыкнуть… Люблю весну… Мы можем часами бродить по городу, выискивая по незнакомым скверам новые фонтаны. И распугивать голубей на брусчатке. Обожаю лето… Жара запирает нас в квартире, где нет никого, кто бы смог тебя у меня отобрать — ни твоих пациентов, ни моего начальника; и всё равно, что душно, невозможно дышать — мы будем есть мороженое, лишь бы не размыкать объятий. И просто молчать. Нам всегда есть о чём помолчать — о твоём шраме после аварии, о моей покалеченной ладони. Иногда ты целуешь её, и мне начинает казаться… я почти уверен, что ты знаешь, откуда появились рубцы. Но ты молчишь, и эта мирная тишина лечит куда лучше, чем любые разговоры. Приходит осень… Кажется, я когда-то безумно её любил. Она и сейчас прекрасна — шуршит опадающей листвой, кропит землю моей любимой мрякой… я пытаюсь вспомнить, чем же мне так нравился запах осенней природы, но каждый раз, вдыхая, чувствую только твой аромат. Наверное, не стоит так сильно прижиматься к тебе… но и оторваться не могу. Просто мне холодно. Просто мне так хочется. У нас прекрасные зимы… Холодно, промозгло, сыро. Я обязательно пронесу домой полурастаявший снежок, чтобы закинуть его тебе за шиворот и потом бегать от тебя по квартире. И я украду одну из твоих курток, тогда ты останешься со мной даже когда уйдёшь на дежурство в больницу. Я так отвык быть один… Это только в первый год всё кажется хрупким и неестественным. Кажется, когда-то я задыхался от счастья всякий раз, стоило тебе меня обнять. Каждое утро я уходил на кухню и слушал, когда же ты подкрадёшься и мягко обнимешь сзади, положишь подбородок на моё плечо и будешь молча наблюдать, как я готовлю кофе. Я и сейчас задыхаюсь. Но больше не жду твоего тепла — мне больше не страшно подойти первым и взять тебя за руку. Или поцеловать. Или просто прижаться и бесконечно слушать твоё сердце. Когда же я его наслушаюсь? Когда же я поверю, что оно рядом? Сколько уже лет прошло с той нашей самой первой встречи? Наша жизнь давно устоялась и замерла. Иногда во сне я вижу людей. Кажется, я знал их. Кажется, они что-то для меня значили. Но сколько ни пытаюсь, лица скрывает тень. От прошлого у меня остались только шрамы и долгие телефонные разговоры с единственной подругой… Просыпаюсь ночью и ищу тебя в темноте. Я слышу твоё дыхание, чувствую твоё тепло, но кто тебе позволял отползать от меня на край кровати? Я не могу спать, если моя любимая подушка пытается от меня удрать. Пытаюсь подтянуть, но ты успеваешь первым, и я барахтаюсь в твоих сонных объятиях, отфыркиваюсь… но опять смиряюсь — в этот раз роль подушки снова достаётся мне. …Когда же ты уже запомнишь, что никуда я не денусь — не стоит ходить за мной по пятам и встречать у поликлиники — на тебя отвлекаются наши работницы! И не надо каждый раз ругаться, если я пришёл за тобой в больницу — мне действительно всё равно, что на меня смотрят ваши медсёстры. И — да, я бессовестная эльфийская рожа, но я не перестану воровать твою куртку, смирись! …И хватит лизаться! Мне уже надоело тебе повторять, что я не мороженое!!! У меня всё есть — семья, дом и бескрайнее небо в любимых глазах. Смотрю в них. Кажется, когда-то я боялся прямых открытых взглядов. Не помню, почему. Не хочу помнить. Прошлое подёрнулось странной туманной завесой, но мне всё равно — я просто больше не оборачиваюсь назад. И мне всё равно, как смотрят люди, когда я беру тебя за руку — их это не касается. Косые взгляды и перешёптывания забываются, стоит прижаться к тебе, услышать шало колотящееся сердце в груди. И можешь не строить недовольные рожи, когда я прыгаю тебе на спину при посторонних — я точно знаю, что тебе нравится. Я больше не хочу видеть в твоём взгляде загнанности и отчаяния. Ты думаешь, я не помню? Я могу отвернуться от своего прошлого, сказать, что забыл, поверить, что это действительно так, но я знаю, какими пустыми и серыми могут быть твои красивые глаза. Я люблю тебя. Так что обними меня покрепче, и этой ночью я опять поверю, что больше не боюсь проснуться и не найти тебя рядом…Глеб
Самое необычное — это открывать глаза и не знать, проснулся я или ещё во сне. Смотрю на твоё сонное умиротворённое лицо и никак не могу поверить, что рядом лежит сбывшаяся мечта. Тянусь к тебе и провожу пальцами по профилю, в какой уже раз уговаривая себя поверить в сказку. Ночью всё не такое радужное, ночью ты стонешь, словно мы опять вернулись в наше прошлое, где я защищал тебя от кошмаров, только теперь ты сам ищешь мои объятия, притискиваешься сквозь сон, мой маленький напуганный эльфёнок, вжимаешься в грудь и успокаиваешься. Ты всегда успокаиваешься, слушая моё сердце. Чудак. Иногда я замечаю, как ты сжимаешь в кулак истерзанную старыми шрамами ладонь, и моё сердце замирает, будто его действительно сжали тонкие пальцы. Раскрываю твою ладонь, целую грубые белые полоски. Я не знаю наверняка, как они появились на твоей руке, но точно знаю, что их на вечную память оставило то проклятое место, которое из моего маленького Эльфёнка сделало пустую механическую куклу. Иногда мне хочется рассказать тебе, что я всё знаю, снести последние стены между нами, но ты смотришь так испугано и загнанно… Я ненавижу клинику… Я ненавижу нашего отца… И твоё упрямое самопожертвование я тоже до сих пор ненавижу. Говорят, к хорошему быстро привыкаешь, а я всё никак не могу. Нереальна первая неделя. Месяц словно в тумане. И целый год похож на сон. За окном цветёт весна… Я обязательно затяну тебя в фонтан и мы, как когда-то и мечтали, будем дурачиться и веселиться, распугивая случайных свидетелей нашего счастливого безумия. Это единственная глупость, которую ты мне позволяешь на людях. Пушится тополиным пухом лето… проклятая выматывающая жара. Но я люблю её — она разрешает запереть тебя в квартире и не отдавать внешнему миру хотя бы на время отпуска. Мы будем просто сидеть в узком неудобном кресле, где вдвоём можно поместиться только прижавшись друг к другу, обнявшись так крепко, чтобы запутаться в ногах и руках. Я спрячу ключ, выключу ненавистные телефоны, чтобы они не напоминали нам о внешнем мире. Я боюсь звонков — они приходят из той жизни, где у тебя были родители, а я не отдал квартиру, чтобы расплатиться за аварию. И мы будем есть нелюбимое мною мороженое, лишь бы сидеть, обнявшись. Ветреная промозглая осень… Я всё в ней люблю — и колючие мелкие дожди, и рваные порывы стылого ветра. Она подарила мне тебя когда-то в школе. И она же вернула тебя после разлуки. И сейчас помогает — студит твою покалеченную ладонь, чтобы, наконец, позволить мне взять тебя за руку… Не ищи перчатки, Эльфёныш, и не смотри на меня так возмущённо, мне совсем не стыдно, что я вытащил их из твоего кармана… Я знаю, ты обязательно отыграешься — принесёшь домой очередную бродячую кошку и будешь возиться с ней мне назло, хитро посверкивая своими миндальными эльфийскими глазами. Или в очередной раз стянешь мою куртку и отправишься в ней на работу… Когда-то я ненавидел отнявшую тебя зиму… А сейчас она заставляет тебя жаться ко мне даже под тёплым одеялом. Я открываю глаза в темноте и всматриваюсь в твои черты, никак не в состоянии напиться ими… И я уже привык к твоей новой причуде — переползать во сне на меня и растягиваться сверху, как самый настоящий домашний кот. Осторожно провожу по позвоночнику и — словно привет из нашего прошлого, ещё не отравленного болью разлуки и страхом потери — слышу тихое урчание… Мой Эльфёнок, как же я боялся, что никогда больше не услышу твоего мерного сопения… Время словно замерло и мы, уставшие от бесконечного бега, присели у обочины. Я давно потерял счёт дням, я, наконец, почти смирился с присутствием в твоей жизни бездомных тварей, которых ты упрямо тащишь домой, чтобы откормить и найти им новых хозяев… и я по-прежнему не привык просыпаться рядом с тобой. А ты всё такой же вызывающе раздражающий в своём самоуправстве, ты всё такой же эгоистичный единоличник… ты всё такой же ехидный вредный Эльф. Хватит утаскивать мою куртку, иначе я опять приду за тобой на работу и буду бессовестно отвлекать от твоих обожаемых болезненных животин! И не фыркай — мне плевать на твоих сослуживиц, лучше сам не светись перед нашими медсестричками, они мне все уши тобой прожужжали. Да, я буду продолжать бурчать, когда ты с воплями и гиканьем прыгаешь на меня со спины, но не потому, что возмущён, а потому что тогда ты, наверняка, проделаешь это ещё раз мне назло… И перестань меня грызть за плечо! Я не лижусь — это просто затяжные поцелуи!!! Люблю смотреть в твои чистые голубые глаза. Мне кажется, когда-то они были синими?.. Или серыми?.. Или ты вообще отводил взгляд и я не мог их разглядеть? Сейчас в них плещется чистое небо. Сейчас ты без стеснения можешь взять меня за руку на глазах у окружающих. Сейчас ты опять стал моим вредным самовлюблённым Эльфёнком. Иногда мне кажется, что не было тех страшных лет забвения, и всё произошедшее — страшный выматывающий кошмар. Но по ночам, когда стирается грань между реальностью и вымыслом, ты всё так же испуганно ищешь мои руки. Хватит бояться ночей — я буду так близко, что ты услышишь моё сердце, и хотя бы на сегодня мы забудем о боли и страхах, о всех наших глупостях, о всей ненависти. Есть только ты и я. И бьющиеся в унисон сердца — ты же не думаешь, что один наслаждаешься звуками моего? Я люблю тебя. Так что хватит бояться ночей — я прижму тебя к себе, обниму покрепче и больше никогда не отпущу твою руку. * * *…и проснувшись, я увижу в твоих глазах бездонное небо, голубое-голубое, чистое и бескрайнее… целый мир, принадлежащий только мне…