Саша
— Саша, я устала! Саша недоумённо обернулся, едва соображая, кто это может так всхлипывать и безнаказанно трясти его за руку. В ушах бился рваный дикий пульс, мокрая чёлка липла ко лбу, но испарина выступила не от бега. Саша провёл трясущейся рукой по глазам, словно паутину, снимая недавнее наваждение. Раскаты музыки, вопли, ритмичные движения сотни тел, светомузыка, взламывающая непривычный к подобному мозг. Саша не любил шумные вечеринки и их пьяный угар, обычно он сидел в общежитии, прикрываясь невыполненными домашними заданиями. Пить он не мог, курить тоже, а просто танцевать среди пьяной укуренной молодёжи было некомфортно. И вообще, в тихой комнате ему было куда веселее — с ним всегда оставалась подруга… Майя… — Прости, — выдавил он растрёпанной девушке, чьё раскрасневшееся лицо скрылось в облаке тёмных волос. Девушка вздохнула, положила ладонь на его разгорячённый лоб. — Ты едва на ногах стоишь, — недовольно проговорила она. — Пошли лавочку найдём. Они огляделись. Саша выскочил из школы и бежал, не разбирая дороги — куда угодно, лишь бы подальше от тех троих. Странно, но место было смутно знакомо — через дорогу поросшая камышом речка, с этой стороны пятиэтажки квадратом, а внутри наверняка притаился дворик, засаженный старыми разлапистыми деревьями. — Неплохо ты дорогу к Глебу запомнил, — вряд ли Майя хотела поддеть, но Саша нервно передёрнул плечами. Просто кроме школы, он ходил разве что к Глебу, вот и всё. Однажды он заикнулся, что хотел бы сходить хотя бы в кино, но никто его не пустил. Мать сказала, что и без того его днями не видит, а отец напрямую заявил, что сидеть Саше под домашним арестом, пока он не поверит в его исправление. Да и на сегодняшний вечер его отпустили только потому, что Максим упросил — как же, день рождения, совершеннолетие, а «любимого братишки» под рукой нет! Хотя вот как раз туда идти он никак не желал. Внутренности медленно скручивались в тугой узел — алкоголь потихоньку разливался по крови, начиная отравлять организм. Сразу надо было в кусты уйти, но он был так ошеломлён неожиданной встречей, что просто сорвался и бесславно удрал. Не сказать, чтобы с тем парнем они были такими большими приятелями, что плевок из прошлого оказался таким болезненным. Нет. Саша даже имени его не помнил. Зато скуластое ухмыляющееся лицо с бликующим сенсорным экраном у глаз въелось в память — не вытравишь. — У тебя лицо зелёное, тебе плохо? Нет, просто вспомнилось… — Угу, подожди здесь. Саша пересёк пустую трассу и спустился по крутому склону к реке. Сначала просто хотел вырвать, но позывы не шли, а совать два пальца в рот было гадко от нахлынувших воспоминаний. Саша просто сидел и вдыхал гнилостный душок застоявшейся воды. Не сказать, чтобы он был таким большим любителем природы, но когда Майя — та, из пансионата — вытаскивала его прогуляться, он шёл с радостью. Хотя, возможно, именно потому, что она звала… …— Я люблю тебя… Тогда рядом тоже была река, такое же поросшее камышом болото. Разве что за спиной не грохотала по ночной дороге машина, а заливалась в малиннике иволга. — Хочу… хочу остаться друзьями… — Где твой дружок? Саша сморгнул воспоминание. Знакомый насмешливый голос прямо над головой отрезвил не хуже пощёчины. — Я тут одна! — истерично крикнула Майя. Максим пьяненько хихикнул, его поддержал второй смешок, тоже режущий слух знакомыми нотками. — Как интересно. И что же ты тут среди ночи одна делаешь? Майя судорожно всхлипнула, и Саша тут же загнал поглубже предательскую трусливую мысль затаиться и переждать пьяные домогания брата — выпив, Макс становился просто невыносим. Выбрался по обрыву наверх. Майя стояла к нему спиной, точно пыталась заслонить собой. Вот зачем, спрашивается, надо было тащиться следом? Постояла бы, где он её оставил, может, и не наткнулась ни на кого. Напротив неё замерли две тёмные фигуры — Максим и придурок из пансионата, который не пойми что забыл в их школе. — Не трогайте её, — мрачно обозначил своё присутствие Саша. Брат хмыкнул. — Не хорошо, Майечка, врать. Плохая девочка… — Не трогай её, — повторил Саша уже лично ему. — Не трогаю, не трогаю, расслабься. Саша напрягся ещё больше. От Максима несло выпивкой ещё сильнее, чем полчаса назад. Стоящий рядом парень тоже был пьяным — его ощутимо шатало, но обманываться Саша не спешил — он помнил, кто тыкал ему в рот косяк. Тогда этот бугай тоже влил в себя несколько банок пива и смешал их как минимум с двумя стаканами водки, а всё равно упившимся не был. — Где Глеб? Не сказать, чтобы он так жаждал увидеть этого хмурого типа, но Глеб, не глядя на свою к нему нелюбовь, никогда не терял самообладания. В квартире, когда у Саши начался приступ, он, пусть и с матюгами, привёл его в себя. Да и на лестницу выскочил следом. Ну да, он опять говорил гадости, но Саша почему-то верил, что Глеб… хоть немного, но переживал. Просто потому, что выскочил именно он. Просто потому, что выскочил. О том, что зря спросил про Глеба, он понял по тому, как в насмешливой улыбке растянулись губы Максима. — Полчаса назад его жутко тошнило. Кажется, твоё хоум-видео произвело на него сильное впечатление. Внутри словно что-то оборвалось. — Майя, иди домой, — сиплым незнакомым голосом выдавил он. — Я не… — ИДИ ДОМОЙ! Девчонка сделала неуверенный шаг в сторону. — Иди-иди, — поддержал Максим, — а то у Сашика вообще никого не останется, чтобы в сиську плакаться. Хотя, судя по порнушке, ему всё равно больше члены по вкусу… Перед глазами потемнело. Всего два месяца прошло, воспоминания и так были слишком свежи, чтобы остаться спокойным, а этот гад ещё и раскаленную иглу в рану вогнал. И медленно проворачивает, смотрит на реакцию. — Уж я чего только не перевидал, но даже меня проняло, — словно испытывая пределы Сашиного терпения, явно смакуя увиденные подробности, заметил Максим. — А ты, оказывается, шалун, сразу с двумя предпочитаешь… Неужели они братья? Саша не был ни идеальным сыном, ни идеальным братом, но он так и не смог вспомнить, за что же заслужил со стороны Максима такую ненависть. Только потому, что у них отцы разные? Вроде бы тот к ним одинаково относится — предпочитает гордиться со стороны. Или не гордиться. Отец вообще скуп на похвалу, выгрызти себе кусочек внимания всегда было сложно — и родному Саше, и неродному Максиму. Тогда за что Максим так на него взъелся? — А ты, оказывается сладко трахаешься — те двое не раз кончили. Хотя по мне, ты был настоящим бревном — ни стонов, ни выгибаний… Нет ничего смертельного в том, что он переспал с парнем… с двумя. Лезть после этого в петлю Саша не собирался. Да и вообще он плохо помнил, что тогда произошло. Была драка. И он даже ударил первым. Своего, тогда ещё, друга. За свою, тогда уже, не подругу. А потом его тоже ударили. Если бы не стукнувший в голову тех двоих хмель, всё бы на этом и закончилось. На негнущихся ногах сделал шаг. Шлёп!!! Недоумённо проморгался. Максим стоял бледный и чуть ли не впервые растерянный, а перед ним маленькой грозовой тучкой застыла Майя с так и не опустившейся после пощёчины рукой. Рядом заглох тихонько посмеивающийся новоприобретенный Максимов друг. — Мразь, — выдохнул Макс, от злости мгновенно трезвея, и замахнулся в ответ. Саша сам не понял, как успел подлететь к подруге и оттолкнуть. Звонкая оплеуха сбила с ног уже его. — Славка, лови её, — коротко приказал Максим, а сам склонился над братом. — Ну надо же, у меня братишка членосос, — проворковал. Схватил за ворот толстовки, рванул на себя. Затрещала разъезжающаяся молния. — А с виду такой скромный, ну прямо настоящая Принцесса… …— Да не ломайся ты! Тоже мне, Принцесса… — Ребята, вы просто не знаете, как даму уговаривать, гы-гы-гы. Сейчас, где-то тут у меня ещё должна была заваляться чудо-трава… Где-то в шаге от них взвизгнула Майя, матюгнулся Славка. — Ах ты сука бешеная! Да я тебе все зубы повырываю нафиг! Саша вывернулся из толстовки, оставив её в руках опешившего от такой прыти брата, метнулся к парню, схватившему подругу за волосы одной рукой и тряся второй, прокушенной, и, не успевая ничего придумать, просто налетел на Славку со спины, сбивая с ног. Майя каким-то чудом вырвалась из хватки и отлетела в сторону, а они кубарем покатились вниз по склону, к реке. Вдавился в рёбра острый камень, перекат, сверху бухнулась туша Славика, небо с землёй несколько раз поменялись местами, желудок рванул к горлу, ботинком ударился о скалящийся кусачими побегами недовыкорчеванный пень — Саша едва успел ноги отдёрнуть, чтобы не попасть в гнилое дупло, как в капкан — над ухом взвыл Славка, что-то хрустнуло в его теле, парень по инерции перевернулся, опять подминая под себя Сашу, и резко затормозил. Мир перевернулся с ног на голову ещё раз, Саша откатился к самой воде, кое-как собрал глаза вместе и его наконец-то стошнило. Плюнул на чистоплотность и прополоскал рот вонючей водой. А потом сверху всхлипнула Майя. Очень тихо и очень испугано. — Ну как, нравится? — со сладким ядом в голосе спросил Максим. Сквозь гул в ушах Саша не сразу разобрал, что именно ей должно нравиться, а потом расслышал искажённые телефонной мембраной знакомые голоса. Можно даже не напрягаться, чьи — друга, соседа по комнате и стонущего сейчас недалеко от него Славки. Как смутно помнил Саша, он запёрся к ним в комнату за открывалкой, да так и остался. Третьим не полез, но лучше б полез, чем достал свой обожаемый айфон и включил камеру. Он же и дури приволок. Сашу заколотило. Не помня себя, взлетел по крутому берегу, оскальзываясь на сырой к ночи земле. В руках почему-то оказался сухой корявый сук, короткий и толстый. Он никого не собирался бить, он просто убирал с дороги то, обо что споткнулся, и упал, выпачкав джинсы на коленях. Максим стоял напротив замершей Майи, выставив перед собой свой телефон экраном к ней. Саше даже не надо было всматриваться в него, чтобы знать, что он ей показывает. Лицо у Майи стало белое-белое, из широко распахнутых глаз за очками катились слёзы, но она их не чувствовала, прикипев взглядом к отвратительной гадкой сцене в телефоне. — Майя… Девушка вздрогнула, перевела шалый взгляд на него. — Иди домой. Завтра поговорим, — отлично понимая, что никакого «завтра» для этого разговора не наступит, приказал Саша. Та Майя тоже смотрела на него такими глазами после увиденного. Правда, в тот раз про «завтра» сказала она. И больше не встречалась с ним даже взглядом. Но сути это не меняет. — Иди-иди, — напутствовал Максим, — обломилось тебе, роднуля. Не трахаться тебе с Карамелькой. Он уж скорее мне даст… Саша поднял руки с зажатым в них суком, размахнулся и ударил самого ненавистного в мире человека. Вспорхнула из зарослей камыша потревоженная птица и с пронзительным визгом унеслась прочь. В звонкой хрустальной тишине он успел услышать, как судорожно задохнулась Майя, как хрустнула сухая деревяшка, развалившись о голову стоящего перед ним Максима. Он разобрал сквозь ночную темноту, как залили высокий лоб брата вязкие кровавые потёки, как закатились под лоб его глаза и как он начал оседать к его ногам, медленно, будто в заторможенной съёмке. Мгновение между двумя ударами сердца, когда тот ещё стоял и уже упал. Словно целая вечность…Глеб
Глебу было дурно. Максим мог смеяться сколько угодно, но Глеб смог вынести только минуту просмотра чёртового видео и малахольно заперся в туалете. Максим и на это ядовито съехидничал, но Глебу было просто всё равно. Он открыл кран и долго жадно пил мерзкую хлорированную воду, даже не чувствуя вкуса. Потом плеснул в глаза. Подумал и зарылся в тугую струю лицом. Сердце колотилось, как сумасшедшее, отстукивая быстрый ритм гремящей на всю школу музыки. Перед глазами стоял клубок из трёх тел, ритмично двигающихся перед камерой. В центре был его Эльф, раздетый и мокрый от пота и спермы. Он не сопротивлялся, чтобы сказать, что его взяли силой, хотя активности тоже не выказывал — просто дёргался в такт толчкам нависшего сверху парня и от этого было ещё гадостнее; осознание того, что парень может отдаться парню выбивало из-под ног почву. Тот наклонился, похотливо провёл ладонью по спине, схватил за волосы и дёрнул голову, заставляя повернуться и посмотреть на себя. И Саша послушно обернулся, глянул на своего любовника пронзительными синими омутами. И тогда в камере появился третий участник, подошёл к Саше с головы, расстегнул ширинку на своих брюках… Оператор за камерой затрясся от пьяного смеха. И он же не удержался и засмеялся в реальности, показывая свою съёмку им с Максимом. И самым неожиданным и гадким для Глеба оказалось то, что Макс… усмехнулся в ответ. На его лице застыло то же выражение гадливости, что наверняка было и у него самого, но если Глебу было противно оттого, что в центре съёмок оказался Саша, то Максим увидел только трёх парней, занимающихся сексом. И вместо того, чтобы разбить в кровь ухмыляющуюся рожу Сашиного одногруппника, он насмешливо выдал: — А Карамелька-то молодец… сразу с двумя. Ну даёт… Тогда Глеб не выдержал и просто заперся в туалете. Его мутило, его трясло. А ещё ему безумно хотелось ударить Максима. Как бы это глупо ни было — за Сашу. Когда он вышел из туалета, этих придурков уже не было. Не сильно огорчившись, Глеб ушёл домой, решив проветрить точно чугуном налитую голову. Даже думать было больно, поэтому он просто шёл у реки, как делал всякий раз, когда ему было плохо или хотелось побыть одному. Застоявшийся горьковатый запах реки внизу, тихий плеск водяной крысы, шуршание камыша… Люди проходили мимо и даже не замечали этого места. Только не этой ночью… Ещё из темноты он услышал шум драки. Коротко и приглушенно вскрикнула девушка, потом сердито заорал парень, возможно, молодой мужчина. — Ах ты сука бешеная! Да я тебе все зубы повырываю нафиг! Короткая шумная потасовка. Послышался треск рвущейся ткани, злой мат и вниз по склону покатились два сцепившихся тела. Зашуршала осыпающаяся земля, надрывно взвыл один из упавших. Минута напряжённого молчания, а Глеб уже со всех ног мчался к маячившим в ночи силуэтам. Придурки чёртовы, ну как могут братья так друг друга ненавидеть? Хотя да, глупый вопрос — могут, ещё и не так, но эти двое росли в одном доме, их воспитывали одни и те же люди. Схватить поганцев за шкирки и оттрепать, как шелудивых псов! Чтобы мозги у обоих на место встали! Максим вырисовался всего в каком-то десятке метров от него, но вместо того, чтобы добежать, Глеб прилип к месту. Перед Максимом стоял кто-то невысокий и щуплый. Саша? Ночной ветер встрепал длинные прямые волосы — Майя. Девушка стояла, как вкопанная, не шевелилась и даже, кажется, не дышала. А перед ней уже с телефона Максима смотрел своими синими глазами Саша. В тот момент Глеб понял, что Максим — монстр. Да, они оба были жестоки и это их, наверно, и сблизило. Но он бы в жизни не стал смаковать позор брата. Он бы разбил телефон, избил Славика и замучил до полусмерти Сашу, выпытывая, кой-нелёгкий заставил его лечь под парня. Сразу под двоих! Но у него бы даже в мыслях не мелькнуло показывать видеозапись посторонним. — Майя… Глеб вздрогнул. Саша всегда был дерзким упрямым сукиным сыном, он выкручивался из любой ситуации, оставляя в дураках своих обидчиков. И голос у него всегда был чистым и звонким, как у настоящего эльфа. Он не должен был, просто не мог говорить, как разбитый, бесконечно уставший старик. — Иди домой. Завтра поговорим. — Иди-иди, — насмешливо бросил Максим, — обломилось тебе, роднуля. Не трахаться тебе с Карамелькой. Он уж скорее мне даст… И тогда Саша медленно и до дрожи спокойно поднял зажатый в руках толстый сук, размахнулся и обрушил его на голову Максима. Вязкая тишина разорвалась воплями перепуганной камышевки. Максим осел к ногам своего палача. Саша остался стоять. Нос раздувается, глаза горят. Интересно, когда он набросился с ножом, у него было такое же состояние или всё-таки это было осознанно? Тоненько и истерично взвыла Майя. — Цыц, — коротко выпалил Глеб, и вышел из ночи. Саша разжавшейся пружиной повернулся к нему, тут же снова замахнувшись для удара импровизированной дубинкой. Ещё не хватало, чтобы этот бандит малолетний на него набросился. Выбил огрызок деревяшки из ватных рук. Парня колотило. Глеб на всякий случай оттолкнул его подальше, чтобы не замахнулся на него, когда присядет, склонился над Максимом. — Мёртвый? — едва слышно спросила Майя. — В обмороке. Что с другим? — Ногу вывернул, — хмуро буркнул Саша. — Когда мы с ним вниз катились, ему ступню пнём защемило. Глеб поковырялся в кармане, достал телефон и ключи. Щёлкнул экстренный вызов. — Скорая? Улица Мира, девятнадцать. Со стороны набережной. Было нападение, я нашёл двух подростков без сознания. У одного разбита голова. Щёлкнул клавишей сброса, глянул на замерших перед ним Сашу с Майей, перебросил Саше ключи. — Дома мать, постарайся быть как можно менее шумным. Вали ко мне и жди, пока не вернусь. — Уж лучше ко мне, — вскинулась девчонка. — Забавно, — оскалился Глеб, — хотел бы я глянуть на лицо твоего старика, когда ты будешь объяснять, что за подранное чудище приволокла к себе среди ночи. — Правду скажу. — Что он чуть родного брата не пристукнул? — Что на нас напали! — …и он немножко увлёкся с самообороной. Завтра любая ложкомойка в округе будет знать, что скорая подобрала у реки двух покалеченных парней. — Он же не виноват! Саш?! Парень молча буравил спорщиков пустым взглядом. Майя подошла к нему и обняла. Странная девчонка. Ведь самая обычная — не красавица, друзей нет, никуда кроме школы не ходит, одна учёба на уме. Глеб ни разу не слышал, чтобы она пошутила или хотя бы засмеялась, чтобы сказать, что с ней весело. Тогда что в ней нашёл Саша, что прилепился с первого дня? — Тебе… не противно? — тихо спросил парень у вжавшейся в него девушки. И Майя вместо ответа только ещё крепче его обняла…