Твой лучший инатор

Хорошая вещь — чай! Всё было прекрасно, за исключением того, что я подавился, когда начал смеяться над вопросом Фуфелшмерца "Почему у тебя нет утконосьего акцента?". А дело было к вечеру. — Ну что, док, готов к обращению меня в земноводное млекопитающее? — Да-да, — закивал тот. — а ты? — И я готов. Правда, сначала мне нужно кое-что сделать. То, чего я не мог будучи утконосом. — А, ну ладушки, я подождать! — Доктор едва успел повернуться, как я поцеловал его. Неловко и неумело, но в этот поцелуй я вкладывал все свои чувства к этому человеку. Ещё безмолвным утконосом я не мог ответить ему на его трогательные истории, сказать теплых, ободрительных слов, скрасить его переживания нежными поцелуями. Я не мог сказать, как он мне дорог, мой враг, и это ощущение разрывало меня до сегодняшнего дня. Я не намерен упускать такую возможность. Я осторожно придерживал его лицо руками, не желая разрывать поцелуй. Он не отвечал на него, но и не отталкивал меня. По-моему, он в шоке... И вот первое движение мне на встречу. "Мне кажется, или..." Да, доктор начинает отвечать на поцелуй. Я прижал его к себе сильнее. Он ослаб в моих объятиях, руки сами полезли ему под одежду. Он вздрогнул всем телом и сдавленно застонал мне в губы. Свободной рукой я начал расстегивать его ремень, но тут он положил свою руку сверху, останавливая меня и прервал поцелуй. — Это не правильно, Перри Утконос. — шепотом сказал он, глядя прямо в глаза. Эти глаза. Темно-синие, невероятно грустные, с безумным огоньком и необузданно глубокие. Я давно влюблен в этот взгляд. В тонкие руки и длинные пальцы. В нелепую походку и вечную сутулость. В растрепанные волосы и широкую улыбку на лице не смотря на боль и поражения. — Любовь — это неправильно? — так же шепотом спросил я у него, не сводя карих глаз с его синих. Он не отвечал. Я стянул с него халат. Он слегка отшатнулся от меня. — Нет, мы же не будем... — Будем-будем, Хайнц. — поняв, что взаимности я буду добиваться слишком долго, я повалил его на пол. — Ай-ай! Я удариться! Я упасть на свой палец! — захныкал доктор. Он показал мне больной палец и состроил грустную рожицу. Я аккуратно взял его руку, поднес к своему лицу и губами захватил его палец, начиная посасывать. Лицо учёного тут же поменялось. Он смотрел на меня широко открытыми глазами, густо покраснев. — Так лучше? — спросил я, выпустив его палец изо рта. Док слабо кивнул. Я вновь потянулся к заветному месту, но вновь меня останавливают, более того, он ещё и пытается уползти. А вот это уже не на шутку раздражает. — Далеко пополз, шустряга? — я схватил его за ремень и вернул на прежнее место. Одной рукой я схватил запястья доктора, второй грубо и резко начал раздевать его. — Перри, нет! Перестать! Я не хотеть этого! — Правда? Не хочешь? — я провел рукой по члену, налитого кровью. — Твоя эрекция говорит об обратном. Учёный ещё больше покраснел и попытался вырвать руки, что, в прочем, тщетно. В ответ на его сопротивления я лишь поцеловал его в шею. Первые стоны начали слетать с его губ, что просто сносило мне крышу, он вздрагивал от каждого движения моего языка, я чувствовал, как он передо мной уязвим. Стоны, родной запах, мягкость кожи - всё это отодвигало мои моральные принципы и разум на второй, пятый, десятый план. Я начал спускаться ниже, непрерывно целуя тело учёного прямо поверх одежды. Ширинка легко открылась, член послушно скользнул в рот. Я начал двигать головой ,при этом лаская его языком, вырывая у доктора до неприличия громкие стоны. Свободной рукой я гладил его бедра, наслаждаясь тем, как пошло он подо мной извивается. Я почувствовал как член увеличился у меня во рту и я прервал сие дело, услышав в ответ разочарованный стон. — Думаешь, всё? — ухмыльнулся я и не дожидаясь ответа начал раздеваться. Доктор молча, закусив губу в мучительном ожидании, смотрел на то, как его домашний халат легко скользнул с моих плеч. Я полностью стянул с него всю одежду. Было приятно видеть, что он не сопротивляется. Я поцеловал его, чтобы он расслабился. — Перри Утконос? — Да? — Сделать это резко. Меня удивили мазохистские желания моего врага, но я, на самом деле, был только за. Толчок. Он вскрикнул и едва сдержал слезы, а я едва сдержал себя, чтобы не кончить прямо сейчас. Он невероятно сжимал меня, принося ранее неведанные, фантастические ощущения. Я начал двигаться, наслаждаясь стонами Хайца и ощущением внизу живота. Голова кружилась и капля пота упала на пол с моего лица. Мои руки с жадностью сжимали его бедра, я наклонился, целуя любимые губы. Я больше не мог терпеть и тело взяло верх над разумом, бросая меня в тьму наслаждения. Я с силой сжал член партнера и по руке полилась теплая жидкость. Послышался протяжный стон. "Одновременный оргазм. Романтика." — мелькнула мысль, вызывая улыбку на лице. Я упал рядом с ним, стараясь привести дыхание в норму. Била легкая дрожь. — Знаешь, Хайнц. Это твой лучший инатор. — я погладил его по щеке тыльной стороной ладони, в ответ на это доктор, очевидно, засыпая, едва понятно пробурчал: — Будь ты проклят, Перри Утконос. Я засмеялся и обнял его. Крепко, но при этом очень осторожно. Как в своих мечтах. Может, отложить процедуру возвращения в тело утконоса?