You'll pay for it.

POV Найл. Я готов было провалиться сейчас. Здесь. Навсегда. Чтобы никто и никогда не нашёл меня. Я хотел умереть, но я сильный и смогу проанализировать и воспринять слова врача. Когда вышел врач, у него было очень бледное лицо, похож он был на восставшего мертвеца, честное слово. Все, кроме меня, я был просто не в состоянии держать себя на ногах, поднялись с сидений и побежали к нему, к доктору, в надежде услышать хорошие вести, но не тут то было. Следующие его слова потрясли нас, и я лишился каких-либо чувств. А сказал он следующее: "Она в ужасном состоянии, давление не стабилизируется. Возможно, она в коме. Ей нужно хорошо отоспаться. Вы почти опоздали. Если бы привезли её на несколько минут позднее, то мозг отказал. Мы хоть как-то откачали её. Больше мы ни на что не способны." Дальше никто из нас не мог разговаривать, думать, а тем более разговаривать друг с другом. Два происшествия. За один день. Чёрт тебя побери. Но Перри не стала долго ждать, она подбежала к уставшему врачу и вытрясла из него некую информацию, начав маленький разговор: - Доктор, скажите, что с ней? Она что-то выпила? Что-то вколола себе? Что? Не тяните! - спросила Перри, уже задыхавшись своими слезами. - Да. Она выпила, наверно, тонну разных, сильнодействующих таблеток и, на наше удивление, выпила уксус. Так поступают самые отчаянные самоубийцы, либо её держали под пистолетом и заставляли пить это. Она такой урон нанесла себе! Вы и представить не можете себе. С этими словами он удалился в комнату, ибо было понятно, что он сейчас уснёт на месте. Перри села на пол. Просто, медленно упала и зарыдала во всю. Мне было очень жалко её, всех парней, но самое главное, я жалел что уехал от Джессики, считай, просто так. Как же мне хотелось в этот момент прижаться к Джессике, обнять крепко, зарыдать ей в грудь, так горько, сколько есть мощи во мне. Больше всего хотелось поговорить с ней. И спросить, зачем она сделала? Что послужило её попытке самоубийства? Меня терзала одна мысль: я ведь могу потерять её. Некоторые не выходили из комы. Никогда. А это означало, что я никогда не смогу услышать её тонкий, немного хриплый голос, увидеть её искреннюю улыбку и тот завораживающий смех, от которого у меня бежали мурашки по всей спине-вдоль и поперёк. Я не смогу больше увидеть, как она по утрам лежит на моей груди. Я не смогу дотронуться до неё, не смогу сказать насколько я сильно люблю её. Насколько я влюблён в неё и во всё, что есть в ней. Не почувствую больше её дыхание на моей шее, когда она обнимала меня. Я не смогу заснуть с ней. Как бы я хотел сейчас поменяться с ней местами. Если бы вы знали! Гарри совсем вышел из себя. Он ходил из стороны в сторону. Просто не знал куда ему деться. Вообще, подошёл в стене и ударил по ней так, что весь кулак был в крови. Зейн поднял и посадил Перри на кресло, которое стояло в нескольких шагах от неё, там где она упала. Лиам, а что он? Он просто сидел и грыз ногти так судорожно, что, казалось, скоро по локоть обкусает руки. Луи ходил и успокаивал Гарри, они оба плакали, но Гарольд был более, чем агрессивный. Я сидел и смотрел в одну точку. Вся жизнь пролетела перед глазами так мгновенно, так быстра неслась она. Некоторые моменты хотелось поймать и смотреть на них бесконечно. Одним из этих моментов было одно воспоминание из детства. Тогда Грег и я играли на лугу, в Ирландии. Внезапно я провалился в какую-то не ограждённую глубокую яму. Мне было немного больно и очень страшно. Мы играли с братом в прятки. Я помню, как он искал меня на мой голос, и я приказывал ему самому не провалиться, но он взял, и что вы думаете? Провалился, твою мать, на меня! Мне стало очень смешно, особенно, когда мы пытались выбраться из.. Внезапно послышался голос медсестры, выходящей из палаты Джесс. Мы все повернулись в её сторону, и она сказала нам, что мы можем пройти к Джессике. - Уважаемые, - сказала так резко она, довольно старая, на вид, женщина, что мы немного вздрогнули от неожиданности, - вы можете пройти в данную палату, но не нарушайте покоя девушки. Чуть что и возможен летальный исход. Слишком уж плохое состояние у неё. Мы немного кивнули ей в ответ и поплелись к ней в палату. Зашёл я, конечно, не один из первых, но, самое главное-зашёл и увидел мою принцессу. Только она так изменилась! Сильно. Большие, бордовые круги под глазами, наверное, из-за лекарств, очень бледный вид, на тон светлее белого цвета, не больше. К руке была протянута тонкая трубка, в которую капало какое-то прозрачное вещество. К носу и рту была прикреплена какая-то херня, через которую постепенно, раз за разом подавалось ограниченное количество кислорода, наверно. Она лежала в синей пижаме, как впрочем и все остальные, кто лежал в этой больнице. Она укрыта, неподвижна. Сказать честно, это ужасная картина, когда любимый человек лежит на больничной койке на гране жизни и смерти. Такая беспомощная. Рядом стояла какая-то "машина", которая считала, по моему, давление, пульс, сердцебиение, она безостановочно пикала. Раздражало это. Стояло несколько стульев и небольшой диван, часы, которые показывали четыре часа утра, стол и маленький холодильник, для хранения некой пищи. Сама комната была оформлена в бело-синий цвет. Я потерял дар речи, увидев лист, который был прикреплён в койке. На нём было написано самое ужасное, что могло быть на этом свете: "Химический ожог всех слизистых желудочно-кишечного тракта. Разрушение гемолиз эритроцитов. Признаки отравления организма, а также острой почечной и печеночной недостаточности." И ещё какая-то фигня, написанная медицинским языком, непонятным простым людям, а ещё там было написаны лекарства и назначения, которые необходимы Джессике. Пока я стоял, облокотившись об койку, на которой лежала Джесс, всхлипы от слёз Перри и разное бурчание под носом Лиама прекратилось, и я обернулся, чтобы посмотреть на то, что они делают. Они спали на диване. Зейни укрыл свою девушку курткой и они уснули в обнимку, остальные просто лежали друг на друге. Я был рад, что они, хотя бы они смогли уснуть. Я же пододвинул стул к Джесс и поцеловав её в лоб, уселся на стул. Часы показывали пол шестого утра. Меня потянуло в сон. Я взял руку Джессики, пожелал ей спокойной ночи и скорейшего выздоровления и уснул, в ожидании следующего дня и новых новостей, желательно, хороших.