Его объятья

Кэролайн резко оборачивается назад, с ужасом глядя в наполненные гневом глаза Кэтрин. Полная растерянность от происходящего проглотила ее целиком, заталкивая слова, пытавшееся вырваться, обратно в глотку, которые камнем падали вниз, заставляя оставаться на месте неподвижной. «Нужно что-то сделать», - набатом стучало в голове. Но что она может сделать, когда и так уже все сделано. Сделано и решено. Это читается в глазах Кэтрин. Именно Кэтрин. Потому что Катерину она кажется хоронит. В который раз эту милую девушку предают? В который раз, заставляют пересмотреть все понятия и умыслы? В который раз оглушают очередным предательством? Сжимая зубы с такой силой, что начинают болеть скулы от напряжения, Кэтрин медленно, слишком медленно для живого человека, делает ровно шесть шагов вперед. Кэролайн считает их, как только что посчитала обломки, на которые распалась Катерина. - Мне кажется вы кое-что перепутали, мой лорд, - Кэролайн не сразу замечает, как по ее щекам начинают бежать слезы. Ей почему-то кажется, что это слезы Кэтрин, которые не могут омыть собственную хозяйку. Запрещено. Две головы поворачиваются неодновременно. Сначала одна, потом другая. Сначала мужчины, напуганного и… И плевать, Кэтрин больше не хочет разбираться в этом. Ей больше интересна вторая персона этой драмы. Точней третья. Ведь в главной роли еще она сама, попавшая на удочку собственной игры под названием – семейные узы. В глазах Татии нет сожаления, нет испуга, нет ничего, кроме превосходства. Да уж, а она думала, что является самым коварным двойником в истории. - Катерина, я могу все объяснить! – его руки по волшебному щелчку убираются с талии двойника, протягиваясь по направлению к другой девушки. - Мои глаза мне уже все объяснили, - повелительный жест рукой, останавливающий любые попытки. – Будь добр, только не путай наши имена. У Татии слишком тонкие стены в спальне, для такой завидной посещаемости. Проклиная всех богов, Кэролайн неподвижно наблюдает за Кэтрин, чье превосходство во всем ощущается в этой ситуации, несмотря ни на что. Кэтрин всегда будет выше всего этого. Даже выше собственных чувств. Выше собственного счастья, в которое она уже и не верит. Да оно ей и не нужно. И это настолько осязаемо, что единственное, что всем остается – наблюдать за ней, уходящей в «праздник» и надеющейся, что шум вокруг сможет вытеснить все мысли. А если шум не сможет, то она сама сделает это. И Кэролайн это почему-то понимает. И если несколько месяцев назад она сказала, что двойник этого достойна, то сейчас мысли, что все слишком несправедливо слишком громкие, чтобы их проигнорировать. - Пошла вон. Никто не понимает сразу кому принадлежит эта фраза, даже сама Кэролайн не узнает свой голос в ней. Но это сказала она, и она повторяет это, пристально глядя в глаза Татии. Это действительно выглядит странно, поэтому та не решаясь спорить уходит, кидая любовный взгляд на Майклсона, делая вид, что не замечает тошнотворную гримасу на лице Кэролайн. - Я…, - блондинка повторяет недавний жест Кэтрин рукой, заставляя Элайджу замолчать. - У тебя есть только сегодняшняя ночь. Не дай ей переварить свою боль, иначе она приживется, - гипнотизируя мужчину, проговаривает Кэролайн. – Скажи ей правду, вытащи этой правдой наружу то предательство, которое она увидела здесь. Второго шанса у тебя не будет. Закрывает глаза, пытаясь прислушаться к себе. Это все что она может сказать ему. Разве что еще пожелать удачи. - Спасибо, - с уважением глядя на девушку, Элайджа подходит ближе, с секунду копошась в мешочке, привязанном к поясу штанов, он достает оттуда что-то, что протягивает в кулаке Кэролайн, ложа прямо в ладонь и сжимая ее. - Что это? – не решаясь разжать свой кулак, девушка всхлипывает носом из-за недавних слез. - Клаус попросил меня это сделать. Думаю, это тебе. Спасибо за веру, Кэролайн. Проследив взглядом за Элайджей, пока он не скрылся, Кэролайн медленно разжала ладонь. Серебряная цепочка с голубоватым камнем, который, словно в клетке, был отделан вокруг тонкими нитями серебра, хватавшимися за цепочку. - Это очень красиво, - тихо шепчет девушка, резко оборачиваясь назад. - Я рад, что тебе понравилось, - Клаус мило улыбается, показывая ямочки на щеках. Интересно давно ли он здесь? Видел ли какая шлюха Татья? И что она далеко, не та, кем прикидывается. - Поможешь надеть? – шепотом, будто боясь спугнуть нечто неосязаемое, но такое приятное, окружившее их, спрашивает Кэролайн протягивая кулон парню. Клаус молча берет его из рук, едва касаясь подушечками пальцев кожи Кэролайн, но и этого хватает, чтобы заставить ее шумно выдохнуть весь воздух из легких. Поворачивается к нему спиной, убирая волосы на одну сторону, открывая шею и чувствуя прикосновение к коже нагретого металла. Прикусывает губу от вдруг наплывшего возбуждения, когда пальцы Клауса касаются шеи, проводя ими по позвонку. Она не слышит щелчка замочка, но понимает, что кулон застегнут, когда горячие губы прижимаются к ее шее, будто выжигая кожу. - Ник…, - срывается с губ, когда Майклсон кладет одну руку на ее живот сильней прижимая к себе, продолжая ласкать губами кожу на шее, спускаясь поцелуями на плечи, второй рукой сжимая грудь. – Ник, нас могут увидеть, - еле выговаривает Кэролайн, заплетающимся языком, слыша, как мужчина сглатывает, на секунду прижимая ее еще сильней к себе и тут же отпуская, резко разворачивая к себе лицом. Кэролайн борется с бешеным желанием поцеловать его, когда ее взгляд падает на его губы, но если они сейчас продолжат снова, то уже не смогут остановится. Оба это понимают. А здесь их могут увидеть много лишних глаз. - Скажи, что не обижена на меня! Скажи, что с этого момента будешь принадлежать действительно лишь мне! Скажи, что… - Я согласна, Клаус, - перебивает его Кэролайн, внимательно смотря в его глаза. – Я согласна, быть твоей невестой, Никлаус. Расплываясь в наиглупейшей улыбке, как кажется Клаусу, он подхватывает Кэролайн на руки, слыша ее визг, кружась вместе с ней. Господи, разве можно быть такими счастливыми? Нет, не в эту минуту. А вообще, навсегда. Навсегда и навеки. Нет.