Мой друг рисует горы

      Шла зима ***4 года. Я еще не был женат. Как обычно я навещал своего друга в его однокомнатной квартире, и как обычно он сидел в своем излюбленном кресле и о чем-то думал. Мне всегда было интересно, как долго он может сидеть, не двигаясь. - Совсем недолго, мой дорогой друг, - услышал я. - Но как? Как вы догадались, о чем я думаю? - пытаясь скрыть удивление, спросил я. - Что? Вы о чем-то думали? Простите, я решал свои задачки. Этот человек никогда не перестанет удивлять меня. Неужели он думал о чем-то похожем на мои мысли? - А вы не хотите куда-нибудь сходить? В кино или в театр? - предложил я. Давно уже моему другу пора сменить обстановку. - Идея неплохая, но, пожалуй, я откажусь, - отрезал мой друг. - Но почему? - недоумевал я. - У меня есть несколько незаконченных дел дома. - Например, еще минут 40 посидеть в кресле и помолчать? - Полагаю, спорить с вами бесполезно, и вы уже купили билеты, - мой друг встал и подошел к окну. Сегодня он был необычайно бледен. Его глаза не горели тем огоньком, которым обычно поблескивали. Его губы были поджаты. Щеки впали, а на лбу выступили несколько морщин и подростковых прыщиков. - Что ж, мистер Хэйвуд, идемте, развеемся, раз вы настаиваете. Я готов выйти из дома хоть сейчас. - Прошу прощения, мистер Терстон, - усмехнулся я, - вы не хотите сменить халат на что-нибудь более подходящее для выхода на оживленную улицу?       В театре все было на удивление спокойно. Мой друг сидел, не отрывая глаз от сцены. Честно говоря, мне спектакль не очень понравился. По дороге домой мой друг молчал. Стоило бы обсудить увиденное и поделиться своими впечатлениями, потому что мнение Макса Терстона было для меня довольно важным. Только я открыл рот, как мой товарищ тут же опередил меня: - Не стоит, я думаю, обсуждать представление, потому что в увиденном я не увидел лишь смысла. - Мне тоже не понравилась постановка. - Я знаю. По одному вашему виду можно сказать, мистер Хэйвуд, что отдельные моменты вызвали у вас отвращение. - Вы как всегда правы. Зря я, наверно, повел вас, Макс, на этот спектакль. Извините. - Во – первых, хватит этих глупых формальностей, мы с вами знакомы почти год. А во – вторых, вы хотели развеять меня и привнести приключений в мой скучный образ жизни. Вам удалось, с чем и хочу вас поздравить, Рори, - улыбнулся мой приятель и по – дружески похлопал меня по плечу. Дойдя до его дома, я хотел было пойти к себе, но мой друг любезно пригласил меня на чай. - Я и так целый день был у вас, - начал я, - вы еще что – то не договорили? - Послушайте, Рори, я хочу вас попросить об одном одолжении, - мой друг отпил немного кофе из своей "модной" кружки с изображением кота, оставшейся от хозяйки квартиры, - не могли бы вы эту неделю ночевать у меня? Если вас это не обременит, конечно. На минуту в моей голове появились ужасные мысли. Что случится на этой неделе с Максом? Что я должен делать? Что ему ответить? - Нет, мне нетрудно, - ответил я, - но где я буду спать? - На диване. - А вы? - В кресле. - Это невозможно. Вам нельзя спать в кресле. Тем более оно не раскладывается, - моему возмущению не было предела. Выдумал тоже. Что это за шуточки такие?! - Мистер Хэйвуд, я прошу вас об этом как единственного близкого мне человека.       Если бы это не было важно для меня, я бы обратился к миссис Стоун, - мой друг встал с кресла и прошелся по комнате, - вам нужно только ночевать у меня. Я не мог отказать Терстону, особенно после столь пламенной речи. И мне было чертовски любопытно, что опять задумал этот интриган. Неужели он снова впутался в историю? А вдруг ему нужны деньги? А что, если его хотят убить? - Хорошо, Макс, завтра я частично перееду к вам, - выдохнул я и допил свой чай.       Вот и наступило морозное утро, когда я собрал все необходимые вещи и перебрался в коморку своего друга. Надеюсь, эта неделя пройдет быстро и безболезненно. Войдя в квартиру, я не обнаружил Терстона дома. Редкий случай. Думаю, именно поэтому сегодня ужасно холодно. Мороз пробирает до костей. «Положу пока свои вещи на диван», - подумал я, как вдруг входная дверь открылась, и на пороге я увидел прелестное создание с глубокими серыми глазами, длинными ярко – рыжими волосами и ростом около метра семидесяти. Она обвела взглядом комнату, где стоял я, и не решалась заговорить. - Я могу вам чем-нибудь помочь? – наконец спросил я. - Это вы Дэниэл Клейн? – ответила вопросом на вопрос девушка. - Простите, вы скорее всего ошиблись. Никакого Дэниэла здесь нет и никогда не было. - Но он мне сказал, что живет именно тут, - милое создание шагнуло вперед, тихонько закрыло дверь и опустило голову, - неужели он обманул меня? - Может, вы опишете его? – я подошел к ней и жестом предложил присесть. Она медленно прошла вдоль комнаты и рухнула в кресло Макса. - Он высокого роста, темные волосы, голубые как море глаза, всегда побритый и улыбается, - начала девушка, и машинально в ее словах я узнал Терстона. Но с чего она взяла, что его имя – Дэниэл? Кого он обманывает: меня или ее. И почему его нет дома? Он скрывается? Скрывается от этой красавицы? - А где вы с ним познакомились, можно узнать? – я был в шоке. Мое тело тряслось от возбуждения. Гнев переполнял меня. - На автобусной остановке возле Скиллет – парк. Так вы его знаете? – девушка посмотрела на меня в надежде на положительный ответ. - Я так думал, но теперь не совсем уверен. В эту минуту дверь вновь распахнулась, и в комнату огромными шагами вошел Терстон. - Дэниэл! – воскликнула девушка и подбежала к Максу. - Ах, Анна, я вас ждал чуть позже. Прошу прощения за опоздание. Я вижу, вы успели познакомиться с моим другом? – он мило улыбнулся и подошел к шкафчику, висевшему на стене. - Мы успели лишь обменяться несколькими вопросами, мистер Клейн, - девушка улыбнулась мне. - Желаю вам с ним поближе познакомиться, Александр – замечательный человек и друг, - Макс подошел к рыжеволосой нимфе и отдал ей какой-то конверт, - все, что вам нужно, находится здесь. Ни больше, ни меньше.       Девушка поклонилась, вновь улыбнулась и быстро удалилась. - Рори, я знаю, о чем вы думаете. Да, я лживый двуличный подлец, и к тому же ужасный товарищ и еще более ужасный друг. Но сейчас я должен отлучиться ровно на два часа, а по возвращении я вам все объясню, - Терстон взял с вешалки пальто и вышел. Я ничего не понимаю. Если он обманул эту прелестнейшую даму, сказав не свое имя, тогда зачем было врать еще и о моем имени? Во что он меня втянул? Или он наоборот меня от чего-то остерегает? Что ж, на все мои вопросы сможет ответить лишь Макс Терстон.       Мой друг вернулся ближе к полудню. Честно говоря, я забыл о его обещании, и поэтому не ждал. - Не скучали? - засмеялся Макс, войдя в квартиру. - Не поверите, мистер Терстон, нет, - я продолжил штудировать местную газету. - Ненавижу, когда вы меня так называете, - поморщился мой друг, повесил пальто на вешалку и подошел к своему креслу, - я полагаю, вы ждете объяснений, Рори? - Это уже интересно, - я отложил газету и посмотрел на Макса, - что с вами случилось? - его костюм был целиком и полностью в грязи, - где вы были? - На улице был дождь, и я немного запачкался, - улыбнулся мой друг и сел в кресло. - Что вы творите, Макс! - не выдержал я, - ну, зачем вы сели? Кто будет это отстирывать теперь? - Дорогой мой Рори Хэйвуд, - Макс протянул ноги к коврику. Боже мой, туфли еще грязнее, чем костюм. Такое ощущение, что Терстон чистил конюшню, - вы хотите, чтобы я вам поведал обо всем, или так и будем играть в обиженных малышей? - Что ж, - вздохнул я, - пытаться от вас что-то скрыть бессмысленно. Поведайте, что это была за дама, и где вы пропадали? - Все-то вам покажи да расскажи, - Макс подвинул кресло ближе к дивану и наклонился ко мне, - эта рыжеволосая красотка - моя девушка, я на ней женат, штамп стоит в фальшивых документах, после ее ухода я направился в кабак на другом конце города, - не успел я открыть рот, как он выкрикнул: "Шутка" и расхохотался.       Я заикался и не мог выговорить ни слова. Мне никогда не понять шутки моего друга. Либо у меня нет чувства юмора, либо Терстон слишком испорчен. И как у него получается все разыграть, будто это на самом деле так? Макс полон загадок, которые мне никогда не разгадать, хотя, очень хочется. - И все же, где вы были? - еле выговорил я с долгими паузами между словами. - Вы бы видели свое лицо, милый друг, - продолжал хохотать Терстон, - это стоило бы запечатлеть, в старости вместе бы вспомнили. - Вы объясните мне все или нет? Сколько можно издеваться над моими нервами? - я соскочил с дивана и приготовился ругаться, - вы меня не уважаете? Даже если и так, проявите хоть каплю снисходительности и сострадания. Вы же видите, как я мучаюсь! - после долгого крика на одном дыхании я сел на место. Макс молчал, потупивши взор. - Я даже не знаю, что вам сказать, Хэйвуд. - Правду.       Макс посмотрел на часы, встал с кресла и подошел к шкафу с одеждой. Он сменил костюм, туфли, надел куртку и поспешил к выходу, не сказав ни слова. «Снова никаких объяснений. Его молчание хуже отрицания», - мелькнуло в моей голове. Значит такова судьба. Порой кажется, что жизнь Терстона настолько личная, что в ней участвует только он.       Пока моего друга не было, я решил обосноваться в его маленькой уютной квартирке. Вещей у меня с собой было не так уж и много, чтобы потратить на их распаковку достаточно времени. Интуиция подсказывала мне, что Макса не будет до самого вечера, поэтому я решил немного прогулять до Корн – авеню. Как обычно там было полно торговцев всяческими мелочами, и я не мог пройти мимо и что-нибудь не приобрести.       Спустя три часа, я пришел домой – к себе домой – чтобы оставить покупки и вернуться в коморку Макса. Его еще не было. Кресло моего друга пустовало, и мне безумно захотелось присесть. Я подошел к спинке кресла и провел по ней ладонью. - Хотите прочувствовать его мягкость? – на пороге стоял Макс, держа пакет. От испуга я одернул руку назад, - не переживайте, можете присесть. Хотя давно пора было сделать это. Меня же так долго не было. - Знаете, я тоже не сидел без дела, - фыркнул я. - Ах, вы обиделись, мой милый друг, - Терстон снял верхнюю одежду и прошел на кухню, - вы не хотите разделить со мной обед, мистер Хэйвуд? Я тут кое-что прикупил. - Нет, я обедал, - ответил я. Но на самом деле мне ужасно хотелось есть и не хотелось видеть Макса. Обида на его ложь и дикий юмор, и правда, затаилась где-то глубоко в душе. И в то же время я понимал, что долго это не сможет продолжаться. Терстон вошел в комнату и сел в кресло. - Тогда и я не буду есть, - сказал он, - дабы не раздражать вас и ваш аппетит. - Макс, можно вопрос? – робко спросил я. - Безусловно. Все, что хотите. - Что вы скрываете? - Опять эта тема, - вздохнул мой друг. - Она самая. - Почему бы вам не забыть ее? – предложил Терстон и положил ногу на ногу. - Почему бы вам просто не раскрыть все карты? – ответил я вопросом на вопрос. - Тогда игра будет неинтересной, и я сразу проиграю, - он встал со своего «мнимого трона» и прошелся по комнате. - А вдруг вы поступаете неправильно и, возможно, незаконно? – Макс остановился. - То, что верно и правильно, верно и правильно для всех. И вы слишком все преувеличиваете, Рори. Оставьте в покое эти мысли, потому что они пагубно влияют на ваше воображение. - Скажите хотя бы, куда вы постоянно ходите? – я не вынесу, если он не скажет. Я просто сорвусь и убегу прочь. Прочь из этого дома, этого города и этой страны! - Я хожу по делам! – крикнул Терстон, - черт подери, Хэйвуд, какое вам дело?! Я не хочу ругаться из-за пустяков, но и сказать вам я тоже не могу. Вы не видите, что этими глупыми мыслями вы мучаете и себя и меня? Это сложно, я понимаю, но попытайтесь забыть обо всем! Проводите время в моем доме так же, как всегда это делали.       На этом наш разговор окончился.       Так пролетели два дня. Мы с Максом не обмолвились и парой слов. Его гордость не позволяла заговорить со мной первым, моя обида не утихала, пока не сменилась на волнение. Мне оставалось жить в квартирке Терстона четверо суток, а за все проведенное здесь время я видел своего друга в общей сложности лишь часов пять. Эти прошедшие пару дней Макса не было дома с раннего утра и до позднего вечера, когда он приходил – запирался на кухне и ложился спать только в шестом часу ночи. Здоровье его значительно ухудшилось от регулярного недосыпа. Одни синяки под глазами говорили о многом. Я начал за него беспокоиться, пытался как-то отвлечь его от всего, но мои попытки к примирению были тщетны. Терстон в упор меня не замечал и, по-моему, не желал этого делать. И ведь почти год мы с ним знакомы, а я до сих пор ничего о нем не знаю: где он работает, что он любит, кто его родители, и живы ли они – ничего. И я еще осмеливаюсь называть себя его другом.       Прошел еще один день. До конца моей командировки в доме Макса осталось трое суток. Сегодня я решил предпринять последний шаг, чтобы помириться с другом, и узнать о нем немного больше. Терстон вернулся в седьмом часу вечера, переоделся в халат и пошел на кухню. Любопытства во мне на тот момент было хоть отбавляй, поэтому я решился посетить его. Подойдя к двери в кухню, я долго не решался войти или элементарно постучаться. - Рори, умоляю, если хотите войти – войдите, но не царапайтесь и не дышите так тяжело, - услышал я до боли в коленях знакомый голос. Открыв «несчастную», разделявшую все это время меня с моим другом, я не увидел Макса из-за вороха бумаг на обеденном столе. - Что вы делаете? – это было неописуемо. Макс Терстон, чуждый ко всему человек, сидел в куче исписанных бумажек с ручкой за правым ухом и карандашом за левым. Он был до того бледен, что при тусклом свете лампы я еле-еле смог отличить его от белых обоев. Огромные стопки книг, измятые рваные листочки – все это валялось на полу, потому что стол и мусорное ведро были переполнены. - Боже мой, какой же я идиот! – воскликнул мой друг, - Рори, вы просто гений! Вы абсолютный гений! - Что вы хотите этим сказать, Макс? – я отшатнулся от такого неожиданного факта. - Если функция дифференцируема на всей комплексной плоскости и не является константой, то ее модуль не может быть ограничен, - Терстон взял чистый лист, что-то начертил, написал и снова радостно воскликнул, - только такой дурак как я мог забыть о теореме Лиувилля! Поэтому мои расчеты были неверны. Но теперь…. Теперь я стану главным претендентом на ученую степень! – мой друг соскочил со стула, подбежал ко мне и крепко пожал руку. - Я ничего не понял из того, что вы сказали. - Хэйвуд, а вам и не нужно понимать. Я почти год доказывал, что не все компоненты дифференцируемой функции – однозначны. Но вы… Вы – моя муза! Вы – мой гений во плоти! – Макса словно подменили. Он порозовел от счастья, я еще никогда не видел его настолько радостным и удовлетворенным.       Утром он быстро выпил чашку кофе, взял со стола бутерброд, собрал все свои записи в портфель и упорхнул. Я же пребывал в легком коматозе. Какие функции? Какие модули? Неужели мой друг – математик? Он ученый? Он доктор наук? Что он пытался доказать? Этого никогда не понять простому полицейскому стажеру. И вновь меня мучают вопросы, на которые я не получу ответов.       Последний день моего пребывания в квартире Макса. С полудня и до восьми часов вечера его не было дома. Вернулся он полный вдохновения. - Поведаете, чем вы занимались весь день? – начал я. - Утром пришла телеграмма на мое имя. Пришлось поехать в университет, - коротко и ясно ответил Терстон. - В университет? – мне показалось, что я ослышался. - А вы еще не догадались, что я работаю преподавателем высшей математики? – усмехнулся мой друг. - Я и не задумывался, - томно произнес я. - Иногда не мешает это делать. Мысли – единственное, что спасает от скуки, - Макс снял пальто и сел в кресло. - И все же, зачем вас вызвали в университет? – меня охватило жуткое любопытство. - Помните мои слова о том, что я стану первым в очереди на ученую степень? - Помню. - Оказалось – это слова пророка, - засмеялся Терстон, - Рори, спасибо, что были моим вдохновением эту неделю, завтра вы можете быть свободны, и пора бы вам вернуться на работу. Вы без нее совсем зачахли. - Но откуда вы знаете, что я не работал? Вас же постоянно не было дома, и мы совсем не виделись, - этот человек никогда не перестанет меня удивлять. - Я заходил вчера в участок, и ваша коллега поинтересовалась вашим самочувствием, - Макс улыбнулся и косо посмотрел в мою сторону. - К чему вы клоните? - К тому, что она скучает по вас, когда вы вне полицейского участка. - И? - И мне показалось, что она говорила с некоторым волнением в голосе.       И тут я понял, что мой друг имеет в виду. Моя коллега – Элизабет Кирсти – молодая дама с короткой стрижкой, русыми волосами и зелеными, как весенние листочки, глазами. С Максом и с ней я познакомился в один день, когда поступил на службу в полицейский участок. С первого дня знакомства с Лизой я понял, что эта девушка – та единственная, с кем я хотел бы иметь совместное будущее. Даже та рыжеволосая жгучая красотка Анна не сравнится с Элизой. - Макс, а у вас была когда-нибудь женщина? – неожиданно для себя задал я вопрос. - Нет, Рори, не было у меня женщин, и, надеюсь, что не будет. - Но почему? - Знаете, дорогой Хэйвуд, женщины в науке, как на корабле, к беде. А я человек науки. - Вам не одиноко все время одному находиться? - Лучше умереть в одиночестве, чем прожить всю жизнь в мучениях, милый Рори. Тем более, у меня есть математика и вы, мне некогда скучать, - Терстон задумался. - Неужели вы никогда не любили? – я не отступался, мне было до чертиков интересно. - Зато вы, я смотрю, слишком часто это делаете. И не принимайте меня за черствого сухаря, конечно же я любил. - Расскажите? - Это долго. - Опишите ее? - Она была прекрасной девушкой. Милое молодое дитя с открытым сердцем. Но, поверьте, ничего хорошего от этой любви я не получил, - он говорил это с таким лицом, что мне стало его жаль. Но до сих пор не могу поверить, что Макс Терстон любил! Любил и получил только боль разочарования.