***
С момента последнего посещения здесь многое поменялось. Резные панно в ферелденском стиле окончательно исчезли, заменённые на орлесианские драпировки; полумрак разгоняли дорогие магические светильники, а не свечи, мебель горделиво красовалась ножками в виде звериных лап по последней имперской моде. — Добро пожаловать, сэр! — програссировала вычурно одетая женщина в атласной маске, старательно имитируя орлессианский акцент. — Могу я предложить вам приятно провести время в компании изысканных куртизанок? — Мадам, я ищу одну девушку, эльфийку, шатенку, очень молодую, вот такого роста… — Дункан поднял руку, но женщина договорить не дала, мягко остановила его прикосновением веера. — У нас особое заведение, сэр, только утончённые дамы, даже в услужении только образованные девушки-люди… — Она проворковала ещё что-то, но Дункан не стал слушать. Он обаятельно улыбнулся даме и приветственно сжал её затянутую в перчатку ладонь, вкладывая золотую монету. — Мадам, я часто бывал в вашем заведении и знаю, что ему нет равных. Девушка, которую я ищу, вполне может быть просто весьма... миниатюрна. Дама колебалась. Дункан физически ощущал, как в ней борются страх и жадность. Он добавил ещё одну монету со словами: — Если она любит таинственность, то пусть ваша рекомендация останется между нами. — Располагайтесь, прошу вас, отведайте шербета… Вы непременно встретите ту, которая вас развлечёт, — наконец-то решилась она, и, поклонившись в реверансе, указала Дункану на глубокое кресло. Меньше чем через минуту она вернулась к нему, деликатно коснувшись веером: — Ах, милостивый сер, прошу прощения за мою забывчивость. Ваша маска. К маске был приложен ключик с красной лентой.***
В первое мгновение Дункан решил, что он вошёл не в ту комнату. Слишком роскошный кабинет — стены обиты красной кожей, пуфики, зеркала неваррийской работы, за ширмой виднелась ванна на бронзовых драконьих лапах. Беглянка сидела перед трюмо с тройным зеркалом, в блестящей полумаске, деловито подкрашивая краской губы. Скромного наряда как не бывало, вот он — висит на ширме. Его сменила небрежно наброшенная накидка из лёгкого шёлка, сквозь которую просвечивало обнажённое тело; голову украшал изящный парик с цветами и маленькими пёстрыми пёрышками. Проститутка. Молодая, крепкая, здоровая, тренированная, имеющая шансы пережить Посвящение, проститутка. Азарт от погони моментально испарился, оставив привкус разочарования и лёгкой злости. Дункан надеялся, что девушка окажется служанкой, банщицей, массажисткой... мошенницей, наконец. Но не проституткой. — Вы ошиблись дверью, — равнодушно произнесла эльфийка, не отвлекаясь от нанесения косметики. — Не ошибся. Ты быстро бегаешь, — ответил он просто так, чтобы не молчать под вопросительным взглядом из зеркала. Эльфийка положила кисточку на трюмо, повернулась. Полумаска скрывала лицо, но Дункан был готов поклясться, что под ней не дрогнул ни один мускул. — Не понимаю, о чём вы говорите, сэр. — Разве? Ты кинулась бежать, когда я окликнул тебя на площади. Почему? — Вы обознались, сер. Прошу вас, уходите. Дункан со вздохом потёр лоб, сказал устало: — Я заплатил два золотых, чтобы просто поговорить. Почему бы тебе не быть полюбезнее, девочка? Эльфийка натянуто рассмеялась. — Поговорить? Вас обманули. Здесь другими вещами занимаются, сер. В любом случае, что бы вы ни спрашивали, я ничего не скажу. И я достаточно любезна, раз до сих пор не вызвала охрану. Уходите сами или вас выведут силой, — настойчиво повторила она, вставая и протягивая руку к висящему на стене шнуру. — Вы здесь без приглашения, и вам нельзя здесь находиться. Дункан окончательно разозлился — на себя, на эту наглую девицу, на потраченные деньги. Он подхватил эльфийку за плечи и несколько раз хорошенько встряхнул. Её парик сбился на бок, накидка разъехалась на груди. — Я не люблю, когда мне лгут в лицо и держат за дурака. Я знаю правила этого борделя. Ты — шлюха. Я за тебя заплатил, и ты сделаешь всё, что я захочу. — Пусти меня! — завизжала эльфийка испуганно, пытаясь вырваться. — Я не шлюха! Это абонированный кабинет! И не имею права что-либо рассказывать, ясно? Убирайся, или я закричу! — Да здесь стены такие, что никто тебя не услышит, — фыркнул Дункан. Эльфийка, зашипев, пнула Стража в коленку, довольно успешно попыталась ударить в пах, и Дункан, от греха подальше, развернул её лицом к огромной кровати и швырнул прямо в россыпь подушек непристойных форм. Пола накидки задралась, обнажая ягодицы. Дункан с трудом справился с желанием как следует вмазать ладонью ей по заднице, как нашкодившему ребёнку. Было горько и обидно. Почему ему так не везёт? Почему он не может отыскать того, в ком могут сойтись вместе воинский талант и устойчивость к скверне? Дункан рыкнул, и эльфийка мгновенно перевернулась на бок. Сжалась к комочек, подтянув колени к голове, прикрыла руками почки и голову, защищаясь от побоев. Дункан презрительно скользнул взглядом по тельцу с запудренными синяками, но зацепился взглядом за тщательно выбритую промежность. — Так вот почему ты побежала? Боишься, что про твоё ремесло узнают? Ты же ещё несовершеннолетняя, так ведь? — А? — отняла руку от головы эльфийка и посмотрела в сторону Дункана. — Ты не рожала, — пояснил Дункан. — Я знаю ваши обычаи. Городские эльфы женят своих детей сразу после их совершеннолетия, дабы приумножить свою численность. — Ах, так ты любитель поглазеть на щель? Ну, так на! Смотри! — проститутка почуяла, что бить её не будут и с вызывающим видом села, широко раздвинув ноги. — Или так лучше видно будет!? Она откинулась на спину, опёршись на пятки, вывернула бёдра, словно лягушка, и пальцами развела половые губы. — Полюбовался? А теперь убирайся, ищейка! Дункан завороженно замер. Но смотрел он не на промежность, а на то, как эльфийка двигалась. На неудобную позу, в которой она непринуждённо находилась. Дункан вспомнил её бег — стремительный и чёткий; скорость, с которой она сгруппировалась… Может, ему повезло, и эльфийка имела потенциал? Он опустился на кровать, отведя девичью коленку в сторону. — Сядь. Ты несовершеннолетняя, местная, иначе бы не маскировалась под разносчицу. Значит, хагрен и твои родители не знают, что ты торгуешь собой? Эльфийка мгновенно собралась и села, положив ладошки на колени, исподлобья глядя на него. Сбившийся на ухо паричок придавал ей нахальный вид. — Ты хочешь шантажом разговорить, дядя? — уточнила она, прищуриваясь. Голос из визгливо-режущего стал деловитым. — Хорошо, скажи для начала, что тебе от меня нужно? — Для начала, — он протянул руку и стащил полумаску с эльфийки, — как тебя зовут? Кто твои родители? — А ты с какой целью интересуешься? — быстро спросила она. — Я хочу знать про тебя всё. Кто твоя семья, есть ли у тебя старшие братья. А так же кто ты, что ты умеешь, чего хочешь от этой жизни. Что ты умеешь делать, кроме всего этого, — Дункан неопределённо обвёл взглядом комнату. — И ещё… Пожалуйста, прикройся. Хмурость исчезала с лица эльфийки, вместо неё проступала смущённость и зачарованность. Взгляд стал почти детским, прозрачно-наивным, словно вместе с маской она утратила наглость и распущенность. Скулы порозовели, да что там скулы, даже уши покраснели, когда она ойкнула и стыдливо натянула на грудь и бёдра расшитое покрывало. — Ты… ты хочешь мне помочь? Правда? — она робко коснулась его руки и залепетала так тихо, что Дункан был вынужден наклониться к девушке. — Я круглая сирота… Когда умерла сестрёнка, некому стало обо мне позаботиться… У меня не осталось выбора… Меня заставили заниматься этим… Я не хотела, честно... Но я не знала, как сбежать… Ты ведь мне поможешь, да?.. Защитишь от них?.. В этот миг она выглядела совсем девчонкой, и Дункана что-то кольнуло в груди. На её глазах выступили слёзы, он невольно поднял руку вытереть их. Она благодарно кивнула, затем взяла Дункана за руку, продолжая лепетать романтическую чушь, и благоговейно целовала его мозолистую ладонь. Потом порывисто придвинулась к нему ближе, обняла его за шею, целуя щеки, лоб, глаза… — Если ты уведёшь меня отсюда, то я никогда больше не буду этим заниматься! Честно! — торжественно пообещала она, забираясь к Дункану на колени и как бы случайно задевая грудью его лицо. Застёжка вышитого ремешка тихо щёлкнула, эльфийка повела плечами и полупрозрачная накидка соскользнула с плеч, полностью обнажая тело. — Хм. А ведь я почти поверил. Дункан мысленно махнул рукой и поймал губами нахальный сосок. Эльфийка посмотрела на него сверху вниз и самодовольно произнесла: — А чего ты ждал, дядя? Мне за это платят, всё-таки! ...Чуткие пальцы трогали какие-то совершенно невинные места — завиток уха, впадинку возле ключицы, живот над пупком, — и от этих прикосновений разливалась сладкая истома. Эльфийка ласкала его, раздевая так опытно, что не оставалось никаких сомнений — она в этом мастерица. Ремень расстегнулся словно сам собой, несмотря на орлесианскую пряжку с "секретом". Кошель с сочным звяком упал на ковёр, и Дункан почувствовал кожей мимолётную ухмылку на её губах. Язык прочертил возбуждающий узор по груди, животу, и вот Дункан уже лежит со спущенными штанами, а девичьи губы скользят по его члену. Язык то упруго щекотал головку, то снова становился медово-тёплым и одним бесконечным движением тёк от мошонки к уздечке. Эльфийка то надевалась ртом на член, то с профессиональными стонами переключалась на вылизывание и посасывание его яиц, одной рукой подрачивая ему член, пальцами другой выверено лаская себя, зная, что услужливое зеркало показывает Дункану наиболее развратный ракурс. Когда член начал пульсировать, девица нащупала ладонь Дункана и положила её себе на затылок, слегка подтолкнув. Дункан не мог дальше сдерживаться. Он стал трахать шлюху в рот в своём излюбленном ритме и кончил неожиданно быстро для себя. Проститутка, привычно постанывая, попыталась проглотить семя, но резко закашлялась, замолотила кулаками и вырвалась из его рук. Её корчило от рвотных спазмов. — Да, еб твою сучью мать, да ты, блядь, на хуй болен! — визжала она, отхаркиваясь прямо на атлас простыней. — Ты же меня заразить можешь, сраный ублюдок! Если бы не ругательства и грубый голос, она была бы сейчас так похожа на юную неопытную девочку, впервые попробовавшую на вкус мужское семя. Дункан даже испытал лёгкое чувство вины, что забыл её предупредить. Скверна в жилах, увы, давала и такой эффект. — Можно сказать, что болен. Но это не заразно, поверь... Он дотянулся до бутылки вина, охлаждавшейся в ведёрке, откупорил и протянул эльфийке. Она отшатнулась от его движения, будто от удара, удивлённо посмотрела на бутыль и кивком поблагодарила. Дункан откинулся на спину и смотрел снизу, как она полощет рот вином, сплёвывая прямо в ведёрко. На красные капли, стекающие по её шее и груди на точёный живот. На слегка припухшие от возбуждения нижние губки. Дункан некстати вспомнил отражение в зеркале и со смущением ощутил, что испытывает к этой наглой девице отнюдь не жалость. — А теперь пошёл отсюда, дядя, — равнодушно сказала она, ставя полупустую бутылку на пол возле кровати. — Уходи сейчас, и я никому не скажу, что ты пытался здесь что-то вынюхивать. Ежели появишься в эльфинаже и попробуешь меня шантажировать, то я заявлю, что ты меня избил и изнасиловал. Уж мне поверят, можешь не сомневаться. Шрамы у тебя приметные. — А ты ничего не упускаешь? Например, кто поверит такому обвинению от шлюхи? — Он лениво протянул руку к её промежности и, не обращая внимания на возмущённый возглас, сжал в кулак влажные половые губы. — Ты много знаешь порядочных ферелденских эльфиек, выбритых на орлессианский манер? Дункан слегка потянул кулак на себя, вынуждая девицу выгнуться и податься вперёд. — И с таким растраханным задом, что два пальца… ого, даже три!.. влезают без сопротивления? — Иди в Тень, дядя, — она прижала его руку к простыне и соскользнула с пальцев, — когда надо, мой зад тугой, как у девственницы… Она самодовольно хохотнула и поддразнивающе потёрлась промежностью о его ладонь. — Чувствуешь? Теперь хотя бы один вставь… Блядь! Больно! — возмущённо воскликнула она, когда Дункан, не говоря ни слова, смазал два пальца её же выделениями и с силой втиснул ей в зад сначала один, потом второй. Они с усмешками смотрели в глаза друг друга. Он — потому что почувствовал, как эльфийка расслабила мышцы и легонько шевельнула бёдрами ему навстречу, а она — потому что знала, что он это почувствовал и видела его эрекцию. — К сведению. У эльфов ниже ресниц ничего не растёт. Ну, растет, но не медвежья шерсть, как у шемов. Да и будь я выбрита, это бы тоже ничего не значило. Мода она везде мода. В эльфинаже будут верить мне, а не тебе. Так что минет получил на халяву и вали давай, пока я охрану не позвала. — Так уж и на халяву? — ещё шире усмехнулся Дункан, продолжая мелкими движениями кисти поддразнивать эльфийку. После оргазма на него накатило благодушие и леность. — Между прочим, ты самая дорогая шлюха, что у меня была. — Так ты же не мне заплатил, дядя. Кстати, сколько? — Два золотых. Губы эльфийки дернулись, то ли раздражённо, то ли презрительно, но она сдержалась от колкости. Спросила равнодушным голосом, словно не обращая внимания на манипуляции со своим телом: — Так кто ты такой, и что же тебе от меня надо? Сразу говорю — я действительно сирота и никаких братьев у меня нет. — Тогда неважно. Я не собирался тебя шантажировать, поверь. Хотел поговорить. — Дункан повернулся на бок, поближе к сидящей эльфийке. Провёл пальцами по вагине. Эльфийка не шевельнулась, только глаза прищурила. — Хотел? Сейчас передумал? Он утвердительно кивнул головой и попытался ввести пальцы во влагалище, но к его удивлению, девица решительно перехватила его руку. — Нет, — сказала она твёрдо. — Я не практикую этот способ. Дункан выразительно поднял брови. — Вот как? Разборчивая шлюха? Любопытный парадокс, — Дункан осклабился. — А если я хочу взять тебя так, как захочу? — Я сказала «нет», — спокойно ответила девушка, сжимая пальцы, и Страж обратил внимание, что его запястье удерживается в классическом болевом захвате. — Как интересно… — пробормотал он, рывком высвобождая руку. — Что-то ты слишком несговорчивая для шлюхи. Подняться на локтях, подхватить вскрикнувшую девицу за бёдра, уронить её на спину. Вбить колено между ног, заставляя их раздвинуться. Навалиться сверху. Всего две секунды, и вот она лежит под ним, дёргаясь и пытаясь кусаться. Насиловать девчонку, разумеется, он не собирался, пусть даже она и проститутка. Просто было любопытно посмотреть на то, как она будет сопротивляться. Вдруг он слишком рано опустил руки? Вдруг он всё-таки нашёл свою удачу, своего рекрута? Она зашипела, безуспешно пытаясь выбраться из-под навалившегося на нее человека. — Я не позволю! — Каким же это образом не позволишь? Ты забываешься, я сильнее тебя. — Да неужто? — процедила она сквозь зубы. Дёрнулась ещё разок и, к большому разочарованию Дункана, обмякла. — Ладно, твоя взяла! Только обещай, что не будешь меня шантажировать. Давай я помогу… Лгунья. В самый последний момент она направила его член себе в зад и так плотно обхватила тело мужчины ногами, что выскользнуть и войти желаемым образом у Дункана не получилось. Да и как-то уже не особо хотелось. Он, не переставая вталкиваться в её тело, быстро избавился от остатков облачения, и с наслаждением прижался к её телу, горячему и гладкому. В какой-то момент сдёрнула его с себя, развернулась спиной и принялась яростно насаживаться на член, лаская себя его руками. Она выгибалась натянутым луком, упираясь затылком в его плечо, а он тискал небольшие твёрдые грудки, теребил клитор и непристойно мокрые губки, любовался её раскрасневшимся лицом с размазавшейся косметикой. Она постанывала от его ласк, закрыв глаза и прикусывая мелкими зубками губы. Дункан поддался очарованию момента, ласково потёрся подбородком о девичий висок, на что она потянулась к нему и неожиданно поцеловала в губы, по-девчачьи слюняво. Дункан отстраняться не стал, но усмехнулся. Наверное, зря он это сделал — эльфийка открыла глаза и в её взгляде мелькнула смесь досады и испуга. Она отлипла от него и, опустившись на четвереньки, продолжила отдаваться уже профессионально-выверено, не отвлекаясь на эмоции. «Что ж... Так тоже неплохо, — подумал Дункан, с силой проводя ногтями по девичьим бёдрам, — хоть немного скрасит неудачный день».