Drown in you

— Какого черта ты улыбаешься? — грозно восклицает Кэролайн, когда мы сидим на кухне, спустя несколько часов после окончания занятий в школе. Да, вы не ослышались. Моя сестра на самом деле разговаривает со мной. Конечно, уверена, она продолжает меня ненавидеть, но, по крайней мере, она признает факт моего существования. И это на сто процентов потрясающе. Я многозначительно киваю, пододвигая тарелку с куском яблочного пирога в её сторону. Кэролайн выглядит недовольной и рассерженной, но принимается за него в следующую секунду. На самом деле у нас с ней мало общих привычек, но я знаю, что любовь к яблочному пирогу является одной из них. От улыбки у меня начинает побаливать челюсть, но я не могу остановиться. Я на самом деле просто смертельно счастлива. Кэролайн начала говорить со мной три часа и двенадцать минут назад. Точнее, она начала орать на меня три часа и двенадцать минут назад. Это произошло в школе в перерыве между физикой и историей. Проследив за Кэролайн и её подружками, Еленой и Бонни, мы с Ребеккой (да-да, именно с ней) направились вслед за ними в школьный туалет. Жеманно хихикая и держась за руки, мы вошли в туалет, делая вид, что не замечаем никого вокруг. Кэролайн фыркнула, а Елена и Бонни уставились на нас, словно впервые увидели. Клянусь, моей сестре захотелось вырвать себе глаза, когда их ошарашенные взгляды были брошены в её сторону. Она покачала головой, отвечая на их безмолвные вопросы, и попыталась прикинуться, будто ей наплевать. Она уставилась на своё отражение, но искоса продолжила стрелять взглядами в нашу сторону (полагая, что я не замечаю). — Знаешь, Бекс, я отлично тебя понимаю. Я продолжила наш вымышленный разговор с Ребеккой. Бонни, тем временем, скрылась в кабинке, доверив свою сумку Елене. А Елена принялась неотрывно следить за мной и Ребеккой. Кэролайн также неудачно нас игнорировала, а Ребекка неустанно ухмылялась, наслаждаясь недоумением всех присутствующих. — Это так по-идиотски придумывать какие-то глупости и обижаться за них на другого человека. Ребекка хмыкнула и покосилась на мою сестру. Её взгляд был оценивающим. — Некоторые девчонки бывают настоящими суками, — сказала она. Проведя тушью по густо накрашенным ресницам, она добавила: — Не думаю, что нужно обращать на это внимание. Кэролайн бросила на Ребекку испепеляющий взгляд. На её лице читалось что-то вроде «да она знает о суках только потому, что ею является», но она ничего не сказала. Полагаю, она была уверена в том, что впоследствии ей придётся переключиться на меня. — Это достаточно сложно, когда никого нет рядом, — отозвалась я, отвлекаясь от разглядывания Кэролайн. — Хорошо, что теперь у меня есть ты, — сахарно-сладким голосом добавила я. Кэролайн и Елена переглянулись, поражённо выпучивая глаза, но ни одна из них ничего не сказала. Ребекка улыбнулась мерзкой сентиментальной улыбкой (даже не знаю, как у неё это вышло) и захлопала ресницами. — Ты всегда можешь положиться на меня, Кэсси. Я твой друг, — промурлыкала она. Кэролайн выглядела так, словно была на грани. Но она продолжала терпеть, несмотря на то, что её руки тряслись, а на щеках появился едва заметный румянец. Ребекка ухмыльнулась, взглянув на неё, и перевела на меня вопросительный взгляд. Я кивнула, подтверждая, что сейчас самый подходящий момент для заранее заготовленной финальной фразы. Три. — Мне пора на урок, — с наигранным сожалением, сказала Ребекка. Её взгляд был сосредоточен на мне и на моей злобной ухмылке. Два. — Как жаль, — жеманно вздохнула я, изображая разочарование. — Но мы ведь увидимся ещё? Один. — Обязательно, — Ребекка бросила насмешливый взгляд, прежде чем произнести самую главную фразу. — Кстати, — она помедлила, видимо, испытывая меня: — Никлаус передаёт тебе привет. Она ухмыльнулась, а Кэролайн наконец не выдержала. — Нет! Это просто невыносимо! БУМ! Победа! Вот как-то так это произошло. Если честно, оглядываясь назад, я чувствую себя чрезмерно гордой своими действиями. Учитывая, чем всё закончилось, наш с Ребеккой план был по-настоящему потрясающим. И несмотря на то, что возможно уже завтра я буду мечтать о том, чтобы Кэролайн закрыла свой рот к чертям, сейчас я просто счастлива. И я озвучиваю это в следующую секунду, после того, как Кэролайн бросает в меня очередной рассерженный взгляд — Я просто счастлива, — говорю я. Моя тарелка почти полностью пустеет, остаются только три маленьких кусочка, посыпанных сахарной пудрой. — И как это понимать? — спрашивает Кэролайн спустя секунду. — Счастлива — это когда… Кэролайн фыркает, прерывая мой ответ. — Ты поняла, что я не об этом, — помедлив, она добавляет: — Я о Ребекке Майклсон. Я устало вздыхаю и закатываю глаза. — Опять? — обречённо выдыхаю я. — Разве это имеет значение? — Имеет, — твёрдо отвечает Кэролайн и кивает. — Для меня. — Хорошо, — я отодвигаю от себя пустую тарелку. — Давай представим, если бы фамилия Ребекки была не Майклсон, а, к примеру, Уотсон или Смит. Ты бы её ненавидела? Я надеюсь поставить Кэролайн в тупик этим вопросом, но у меня не выходит. — Да, — уверенно заявляет она (полагаю, из упрямства). — Брось, Кэр, — вздыхаю я. — Это ты брось, Кэсс! — горячо возражает Кэролайн в ответ и всплескивает руками. — Ребекка — ужасная, лживая, стервозная и опасная. Ты не представляешь, что она может сделать, только из-за того, что встала не с той ноги. Я снова закатываю глаза, чувствуя себя утомлённой этим спором. — Да и я не ангел, — хмыкаю я. — Я такая же ужасная и лживая, знаешь. Ты точно знаешь, — многозначительно добавляю я. — И неужели ты готова и меня занести в чёрный список? Я качаю головой, недоумевая от того факта, что я на самом деле пытаюсь защищать Ребекку Майклсон. Ведь она стервозная сука по отношению ко всем. И по отношению ко мне в частности. И я не буду травить кого-то дерьмом о том, что где-то в глубине души она может оказаться великодушной и благородной и прочее бла-бла. Уверена, она и в глубине души такая же стервозная сука, какой себя показывает. — Глупости, — проговаривает Кэролайн. — Ты — моя сестра. Я фыркаю. — А Ребекка сестра Клауса. Поэтому ты ненавидишь её? — Ничего не поэтому! — протестует Кэролайн. — Она заслужила. — Ладно. Заслужила, так заслужила. Меня совершенно не привлекает мысль о том, чтобы пытаться рвать себе задницу и убеждать кого-либо в том, какая Ребекка Майклсон «на самом деле» (потому что я понятия не имею о том, какая она на этом «самом деле»). Поэтому я прерываю разговор, взмахнув рукой и громко выдохнув через рот. Поднявшись со стула, я подхватываю свою сумку с длинным ремнем, которая лежит на стуле, и закидываю её на плечо. — Куда ты собралась? — с подозрительным прищуром спрашивает Кэролайн. — К ДжейДи, — пожав плечами, нагло вру я. — У него какие-то проблемы с бигудями. — Объясни, почему мне нужно было заезжать за тобой? — спрашивает Ребекка, когда я падаю на переднее сиденье её автомобиля. Остановилась она через улицу от моего дома, чтобы Кэролайн не заметила. Уверена, в таком случае моя сестра ни за что бы не упустила возможности затрахать мне мозг до смерти. После чего пожаловалась бы нашей матери, и я оказалась бы под домашним арестом или что-то подобное. Не подумайте, что у меня с Ребеккой что-то вроде тайного дружеского свидания. Мы имеем вполне определённые планы на вечер, и они абсолютно и полностью не являются дружескими, потому что… — Мы не друзья, — ворчливо говорит Ребекка, кинув в мою сторону злобный взгляд. Она повторяет это словно по привычке каждый раз, когда мы видимся. Интересно, кого она пытается убедить больше: меня или себя? Не то чтобы я намекала на то, что за эти три дня она могла привязаться ко мне или что-то вроде. Она бы не привязалась ко мне и за три года, уверена. — Я не называла нас друзьями, — вздернув бровь, отзываюсь я. — Ты просто заехала за мной. Она заводит мотор, не глядя в мою сторону, и сосредотачивается на дороге. — Так делают друзья, — подмечает она. Я фыркаю. — Тогда зачем ты приехала? Ребекка игнорирует мой вопрос и задаёт свой: — Почему у тебя нет машины? Я устало хмыкаю, изучая свои ногти. В ожидании Ребекка бросает на меня нетерпеливый взгляд. — В назидание, — отвечаю я, пожав плечами. — И что это значит? — тут же интересуется она, вздёрнув брови. — Напортачила перед Днём Рождения и в подарок получила открытку вместо тачки, — просто выдаю я. Ребекка выглядит несколько разочарованной; думаю, она ждала более интересную историю. — Жаль, — равнодушно хмыкает она. Не уверена, что ей по-настоящему жаль. — Умеешь водить? — спрашивает она. Я киваю, Ребекка пожимает плечами, и оставшуюся дорогу мы проводим в тишине. До дома Ребекки мы добираемся примерно за десять минут. Я чувствую себя несколько взволнованно, учитывая, какую роль должно сыграть моё присутствие в доме Майклсонов. Полагаю, вы отлично осознаёте тот факт, что Ребекка неспроста решила помирить меня с моей сестрой. Чёрта с два, она делала что-либо в своей жизни спроста. У неё планы на меня. Она ненавидит Кола, насколько я поняла, и знает, что Кол, в свою очередь, ненавидит меня. Таким образом, Ребекка имеет отличную возможность хорошенько взбесить своего брата, действуя по принципу «враг моего врага — мой друг». Как-то так. Странным мне кажется только одно — её молчание. В смысле, разве она не должна выложить мне свой план по поводу того, как именно я должна повлиять на её брата? На удивление, Ребекка вообще большой любитель помолчать, как я успела заметить. Возможно, конечно, ей просто не очень хочется говорить со мной. Иногда она всё-таки пытается. Она заводит беседу, демонстрируя свою стервозность и язвительность, но ей быстро надоедает. Полагаю, причиной этому является то, что я стараюсь не реагировать на её дерзость и воспринимаю это как что-то само собой разумеющееся. (Ведь это на самом деле что-то само собой разумеющееся). Мы выходим из машины, громко хлопая дверцами. Я обращаю взгляд в сторону высокого особняка, который не может не вызвать что-то вроде протяжного «вау» даже у самого равнодушного к архитектуре человека. Так происходит и со мной: сглотнув, я словно зомбированная изучаю его, совершенно отключившись от голоса Ребекки. — Ты что, нафиг, оглохла? — я подпрыгиваю, когда она оказывается позади меня. Её взгляд — недовольный и рассерженный. — Что-то вроде, — хмыкаю я. — Ты что-то хотела? Сделав несколько шагов вперед, Ребекка разворачивается в мою сторону и подкидывает что-то в воздух. — Лови, — строго велит она. Я вытягиваю руки вперёд и ловлю что-то звенящее в последний момент. Раскрыв ладони, я с удивлением обнаруживаю ключи. Ключи от машины. Непонимающе взглянув на Ребекку, я вскидываю брови. — Что это значит? Ребекка ухмыляется и кивает в сторону машины: — Она твоя. Взмахнув волосами, она продолжает шагать к входной двери, виляя задом. Я иду следом, нервно перекладывая ключи из одной руки в другую. — Как это понимать? — удивляюсь я. — Забирай мою машину. Она почти новая, — просто отзывается Ребекка. — Зачем ты делаешь это? — спрашиваю я. Сказать, что я шокирована — ничего не сказать. Не каждый день я получаю подобные подарки. И, к слову, это даже не похоже на подарок. Ведь я привыкла, что подарки делают несколько иначе. Не то чтобы я ожидала, что Ребекка повесит огромный бант и распишется в подарочной открытке. Но, полагаю, она могла бы не поскупиться на объяснения. — Не хочу заезжать за тобой постоянно, когда мы решаем взбесить Кола, — отвечает Ребекка. Выглядит она так, словно я вынуждаю её делать что-то дьявольски трудное. — Ясно? — Ясно, — отзываюсь я. А в следующую секунду оказываюсь в просторном холле с высоким потолком. Двустворчатая дверь захлопывается позади меня, и я вздрагиваю от неожиданности. Полагаю, если бы Кэролайн знала о том, где я нахожусь, она бы не раздумывая меня придушила.