Drown in you

Я пьяна. И я думаю, что такого не должно было происходить, потому что я, правда, не хотела напиваться, ведь в такие моменты у меня всегда проблемы с тем, что я делаю. Конечно, я всё ещё веду себя прилично и не делаю никаких глупостей, но в мою голову уже прокрадываются разного рода вещи, которые никогда не пришли бы мне в голову, будь я трезва. Кол спит. Именно поэтому я пьяна. Ребекка сказала, что вчера вечером он был пьян вдребезги, когда вернулся домой, и поругался с каждым в этом доме. Кажется, она выделила Клауса, сказав что-то вроде: «особенно с Клаусом». Не знаю, почему это всплывает в моей голове в данный момент. В общем, как она объяснила, ему необходимо проспаться, потому что вчера он едва ходил и всё такое. Когда я спросила, какого чёрта я здесь делаю в таком случае, Ребекка пронзила меня испепеляющим взглядом и сказала, что не имела понятия о том, что он до сих пор в постели и велела не задавать больше вопросов. И я не задавала. Я просто начала пить, чтобы размыть витающую в воздухе скуку. И, честно, вышло у меня не очень. Сейчас Ребекка сидит на полу перед журнальным столиком и аккуратно красит ногти, а я лежу на диване, задрав ноги вверх, и внимательно слежу за её действиями. Мой взгляд ни на секунду не отвлекается от неё, и она старается избегать его. Но я знаю, её это раздражает, я уверена в этом настолько, что готова поставить на это свою собственную жизнь, ведь я стараюсь над этим около получаса. И, скорее всего, она уже на пике и готова психануть в любой момент. Да, я умею быть удушающе раздражительной, особенно, когда это в моих интересах. Отворачиваюсь от неё на секунду, чтобы прочесть надпись на этикетке, прикреплённой к бутылке из которой я пила. К сожалению, перед глазами у меня всё расплывается, и мне приходится взглядом вернуться к сосредоточенной Ребекке. И в тот момент, когда я это делаю, она наконец не выдерживает. — Черт! — восклицает она. Я вздрагиваю и довольно улыбаюсь. — Может уже хватит? — раздражённо спрашивает Ребекка. Встав с пола, она садится в кресло и подгибает ноги, не переставая смотреть на меня. — Когда он уже нахер проснётся? — мой голос звучит устало и немного капризно. — Это действительно долго. — Откуда мне знать, когда он проснется? — отвечает Ребекка и машет кистями рук в воздухе, чтобы лак быстрее высох. — С ним такое бывает, когда он нажрется, — с отвращением добавляет она. Я закатываю глаза. — Не понимаю, он что, в гробу не выспался? — едва слышно бормочу я. Ребекка сужает глаза и пронзает меня ненавистным взглядом. Не думаю, что ей бывает приятно, когда кто-то напоминает ей об этом. Наплевать мне. — Когда-нибудь тебя пришьет вампир, — серьёзно говорит она. — И я пожму ему руку за это. Я фыркаю в ответ, принимая нормальное положение. Голова у меня кружится, а перед глазами появляются яркие пятна. — Почему бы тебе не подняться и не разбудить его? — спрашиваю я. Честно говоря, я задолбалась столько времени торчать в этом доме. И даже тот факт, что только здесь мне разрешается пить напитки, которые старше меня, не может исключить того, что мне смертельно скучно и тоскливо. — А почему бы тебе не заткнуться и не посидеть в тишине? — фыркает утомлённая моим занудством Ребекка. — Не могу, — упрямо отзываюсь я. — Мне скучно. Ребекка пытается заставить меня заткнуться, смиряя своим фирменным опасным взглядом, но это дерьмо больше не действует. Я взмахиваю руками и вздыхаю. — Просто разбуди его. Я не могу быть здесь столько времени. Я хочу домой. Ребекка выглядит несколько обиженной, ведь я сказала, что мне скучно с ней. Но, естественно, она ни за что не признается в этом. Потому что это подтвердит тот факт, что ей не насрать на моё мнение и всё такое. Она скептически приподнимает бровь и скрещивает руки на груди. — Хочешь домой? Я киваю. — Даже у меня дома не бывает так смертельно скучно, — говорю я. — Просто нахер разбуди его. Как только я договариваю, Ребекка привстаёт со своего места. Она смотрит на меня странным загадочным взглядом, который совершенно мне не нравится. По коже пробегают мурашки, и я нервно сглатываю. — Пойдем, — Ребекка вздергивает подбородком. — Куда? — удивлённо спрашиваю я. — Разбудишь его? — Нет, — она качает головой и расплывается в зловещей улыбке. — Ты это сделаешь. — Ты уверена, что он не убьёт меня? Я замираю, стоя над спящим Колом Майклсоном, и смотрю в сторону Ребекки, которая выглядит довольной своим «гениальным планом». Она кивает на брата, приподнимая светлые брови. Я сглатываю, с опаской взглянув на него в очередной раз. В голове появляется мысль о том, что Кол достаточно мил, когда спит. Он не ухмыляется, не острит, не угрожает, то есть, не даёт мне ни одной причины его ненавидеть. Он выглядит интересным и безмятежным. Его правая нога согнута в колене, одна рука свисает с огромной двуспальной кровати, а вторая зависла над головой. Рот приоткрыт, а на глаза падает длинная чёлка. Моя рука тянется убрать её, а уголки губ приподнимаются, когда я представляю этот момент. — Хватит пялиться, — хмыкает Ребекка над моим ухом, и я подпрыгиваю на месте. Мои щеки вспыхивают, когда я понимаю, что мои губы на самом деле расплылись в улыбке. — Я не пялилась! — горячо отзываюсь я. У меня не хватает смелости, чтобы взглянуть на Ребекку, но и продолжать изучать спящего Кола кажется невыносимым. Всё-таки он достаточно очарователен, когда молчит. — Давай уже. Ребекка толкает меня в сторону кровати, недовольно бормоча под нос. Я закатываю глаза, прикидываясь, что мне наплевать. Но мои ноги и руки дрожат из-за одного представления о том, что мне предстоит сделать. Черт бы побрал долбаную Ребекку. — Мне нужно настроиться, — сквозь зубы цежу я. Ребекка закатывает глаза. — И для этого обязательно стоять у его кровати целый год? Я фыркаю, потому что она начинает драматизировать, и делаю уверенный шаг в сторону кровати Кола. Ребекка пристально следит за каждым моим действием, словно я могу сбежать в любую секунду. — Давай уже, — нетерпеливо повторяет она. Я бросаю на неё злобный взгляд и перекидываю ногу через Кола, усаживаясь на него. Моё лицо вспыхивает от смущения, потому что я чувствую себя какой-то грязной потаскухой. Не шевелясь, Кол бормочет что-то себе под нос. Меня потряхивает. — Быстрее! Ребекка в нетерпении, но я продолжаю медлить. Всё-таки мне не каждый день приходится сталкиваться с чем-то подобным. И, полагаю, моё волнение достаточно оправдано. Неужели не ясно? Я упираю руки в подушку по обе стороны от головы Кола и наклоняюсь вперед. Мои волосы падают ему на лицо, и он улыбается. Понятия не имею, что приятного он в этом нашёл. Придурок. В очередной раз я бросаю в сторону Ребекки умоляющий взгляд. Она отрицательно качает головой и всплёскивает руками, поторапливая меня. Разочарованная, я возвращаюсь взглядом к Колу и опускаюсь к его лицу. Моё дыхание учащается, когда наши лица оказываются на расстоянии нескольких сантиметров. Я могу разглядеть каждую его ресницу по отдельности, из-за чего каменею на несколько секунд. Ребекка фыркает, и когда я слышу это, с трудом заставляю себя поднять руку и провожу ею по его щеке. В моих движениях безумное количество нежности, но, на удивление, меня даже не тошнит от этого. — Колушка, милый, пора вставать, — шепчу ему на ухо я. Ребекка в долбаном восторге, я вижу это, когда резко выпрямляюсь и бросаю на неё убивающий взгляд. На её лице широкая радостная улыбка, и она едва сдерживается, чтобы не захлопать в ладоши. Кол, в свою очередь, тихо стонет и кривится. — Мммм, не хочу, — неразборчиво выдаёт он. Он выглядит как маленький ребёнок. И в этом действительно есть что-то забавное и очаровательное. Полагаю, если бы он знал, что именно я сейчас сижу на нём и шепчу ему на ухо всякие мерзкие сентименты, он, не задумываясь, покончил бы с собой. И, скорее всего, он захочет это сделать, когда откроет глаза. Давай же, просыпайся. — Не действует, — капризно хмыкаю я. — Продолжай, — отвечает Ребекка. — Ну же, чему я тебя учила? Она кивает в сторону спящего Кола и вскидывает брови. Я хмурюсь и стискиваю зубы. Учила? Нет, вы слышали? Качая головой, я провожу руками по груди Кола. В ответ он выдает стон, походящий на довольное мурлыкание. Я сгораю от смущения. Ненавижу его! Ненавижу! Под нетерпеливым взглядом Ребекки, я продолжаю делать то, «чему она меня учила». Я провожу рукой по (удивительно мягким и шелковистым) волосам Кола и наконец смахиваю челку с его лица. Мои внутренние органы сжимаются в узел внизу живота, а дыхание становится прерывистым. Я перемещаю руки к его шее, а затем к расслабленным плечам. Жаль, что он не без рубашки. Так, ЧТО? На секунду мне хочется убить себя за подобные мысли. Что нахер за безумие творится в моей голове? — Солнышко, поднимайся. Мой шёпот кажется мне необыкновенно громким. Я ёрзаю, чувствуя себя неловко и растерянно. Уверена, я бы ни за что не согласилась на что-то подобное, если бы была трезва. — Я вот думаю, кому это больше нравится: ему или тебе? — ехидное замечание Ребекки заставляет меня вздрогнуть. С ужасом я осознаю, что на моём лице улыбка, которая, естественно, исчезает в следующий момент, когда я открываю рот, чтобы отвесить в ответ что-нибудь язвительное. Но я не успеваю ничего сказать, потому что Кол делает кое-что, чего ни я, ни Ребекка, не могли предвидеть. Нет, он не просыпает — всё хуже — он резко переворачивается, и я, не успев даже вскрикнуть, оказываюсь под весом его тела (достаточно тяжёлым весом, к слову). О, как же я ненавижу тебя, Кол Майклсон! Он упирается носом в мою ключицу, а его рука обвивает мою талию. Он прижимает меня к себе настолько сильно, что я едва могу дышать. Температура в комнате возрастает до предела, а мои щеки становятся ярко-алыми. Я в панике. Моя кожа буквально плавится в тех местах, где Кол касается меня. А когда его дыхание обжигает мою шею, мне кажется, что я имею шанс умереть от ощущений сосредоточенных внизу моего живота. — Импровизируй, — одними губами шепчет Ребекка, когда я обращаю в её сторону напуганный до смерти взгляд. Да она нахер серьезно? Импровизировать? Мне даже дышать сложно. — Ты пахнешь как яблочный пирог, — шепчет Кол. Он продолжает пребывать в неведении по поводу того, кого он прижимает к своему телу в данный момент. На секунду я даже завидую ему. Я умоляюще смотрю на Ребекку, которая совершенно не собирается выручать меня. Грёбаная сучка! После чего, решив выкрутиться самостоятельно, провожу рукой по волосам Кола (они просто потрясающие на ощупь) и произношу вслух фразу, за которую буду ненавидеть себя всю оставшуюся жизнь: — Кол, малютка, пора в школу. Бля. Это не может быть правдой! Ребекка содрогается в беззвучном смехе и сгибается напополам. И спустя какое-то время (секунд пять) я не сдерживаюсь и тоже начинаю смеяться. Я что, серьёзно назвала его малюткой? Это определённо не может быть правдой! Кол приподнимается, продолжая держать руку на моей талии. И когда он с трудом открывает глаза, его взгляд падает на моё улыбающееся лицо. Первые несколько секунд он на самом деле не может понять, что происходит. — Привет, малютка, — проговариваю я, надеясь ускорить этот процесс. Глаза Кола расширяются, и он отскакивает от меня в ужасе, словно я какое-то омерзительное насекомое. Обернувшись назад, он замечает Ребекку, которая начинает смеяться в голос, совершенно не сдерживая и не контролируя себя. — Тупые суки! — наконец кричит он, отойдя от первоначального шока. Его взгляд возвращается ко мне. Я продолжаю смеяться, не в состоянии сосредоточиться на чем-либо кроме веселья. Из моей головы в тот момент вылетают все мысли о смущении или неловкости, а когда наши с Ребеккой взгляды встречаются, она довольно подмигивает мне. Я улыбаюсь в ответ. Глаза Кола опасно сверкают, когда он следит за нашим немым разговором, и он стискивает зубы. — Ладно, она, — он кивает на Ребекку, не отвлекаясь от моего лица, — но ты, — он вытягивает вперёд указательный палец, — ты ведь нахер не бессмертна! Его голос звучит достаточно угрожающе, но мне трудно стереть улыбку со своего лица. — Прости, Кол, — говоою я так, словно веду разговор с годовалым ребёнком: — но ты такой очаровашка, когда спишь. В ответ Кол сжимает руки в кулаки и демонстрирует злобный оскал. — Вам нахер конец, грёбаные дряни, — уверенно отзывается он, по очереди смиряя нас яростным взглядом. Ребекка пожимает плечами в ответ, словно не понимает о чём говорит её брат. Я улыбаюсь, подыгрывая ей, несмотря на то, что полностью понимаю Кола. Всё-таки он первородный вампир, которого не каждый осмелится выставить идиотом. За исключением, конечно, нашей команды «Рэссиди». Главное, чтобы он на самом деле не принялся за выполнение своих обещаний, и, что ещё главнее, чтобы Ребекка не узнала о том, что я дала нам общее имя. Потому что в обоих случаях это означает мою скорейшую смерть. А я не хочу умирать, по крайней мере, сейчас, когда мне нравится всё, что со мной происходит.