Drown in you

Кол никогда не питал слабости к блондинкам. В смысле, к блондинкам с настолько тощими руками и полным отсутствием инстинкта самосохранения, присущего любому даже не самому разумному существу на планете, как Кэсси. И в тот вечер, когда они впервые встретились, он, естественно, не обратил на неё никакого внимания, и первые несколько минут она была лишь частью декораций, нисколько не трогающих его. До одного момента. К большому удивлению Кола, этот вечер странно влиял на его старшего брата, который выглядел по-настоящему участливым ко всему, что происходит вокруг него. И маленькая барменша, клацающая пальцами по стойке, не стала исключением. Должно быть это было проявлением какого-то сверхчутья Клауса, потому что спустя минуту братья Майклсоны не без удивления узнали о том, кем является эта хрупкая девчонка с большими глазами. Сестра Кэролайн Форбс. Колу было плевать, конечно, он видел Кэролайн Форбс всего однажды, и ему не приглянулась ни одна малейшая деталь, кроме той, что его брат понемногу сходил с ума, что было как минимум удивительно. Кол не поддерживал его в этом, к тому же — кого ради? Но Клаус в свою очередь увидел в этой встрече нечто большее, что, естественно, вызывало у Кола не более, чем желание фыркнуть. Он и не слушал их разговор на самом деле, разве что про себя отметил жалкость попыток этой маленькой идиотки флиртовать назло своей появившейся спустя несколько минут сестре. Он не планировал вступать в их перепалку, но как только она додумалась спросить у своей сестры: «Да, почему тебя так раздражает то, что кто-то может обратить на меня внимание в твоём присутствии?», он не выдержал и съязвил в ответ, что стало началом игры, которая, впоследствии, слишком его затянула. Хоть Кэсси и полагала, что всё началось в тот самый момент, в баре, Кол имел иное мнение на этот счёт. Всё началось, когда частью их странных отношений, строившихся на взаимной неприязни, стала его младшая сестра. Ребекка решила, что это будет потрясающе весело поиграть на его нервах, и, как бы трудно Колу не было с этим согласиться, у неё почти получилось. Кэсси была самой верной стратегией из всего, что было в расположении младшей Майклсон, потому что уже тогда она не оставляла его равнодушным, несмотря на все попытки Кола не обращать на это внимания. И у Ребекки действительно получилось. Она вывела его из себя окончательно и бесповоротно, к сожалению, совершенно не учитывая, что этим она подставляет свою новую подругу. И Кол решил сыграть по-крупному, как умеет только он. Ему было не трудно притворяться слушателем, к тому же, Кэсси совершенно не была против, подставив свою спину для ножа, который он приготовил. С ней было легко играть на самом деле — она была слишком маленькой, слабой и одинокой, и ему ничего не стоило ворваться в её мир. А когда она первой поцеловала его в ту ночь, сидя на капоте его машины, Кол понял, что дальше всё пойдёт как по маслу. Легко и непринуждённо, как и должно. И это, конечно, не могло ему не понравиться. И он не сумел отказать себе в удовольствии наблюдать за безумно влюблённой в него школьницей и через некоторое время заявился на порог её дома без каких-либо предупреждений, утомлённый её попытками избегать его. Самым забавным для него в тот момент, конечно же, было следить за тщетными попытками Кэсси собраться, не выдавая волнения и нервозности. Кол потратил на неё достаточное количество времени, чтобы читать её как никто другой, и это начинало его пугать. Поэтому позже он решил, что ему пора заканчивать, ведь он достаточно привязал её к себе, чтобы считать себя победителем. Но он не смог остановиться. Он заигрался. По-настоящему. Кол с удовольствием наблюдал, как она ревнует и бесится каждый раз, когда он наведывался в «Мистик-гриль». Он проделывал это несколько дней подряд — вынуждал её нервничать и злиться на него, включив обаяние и ухлёстывая за каждой встречной. Ему нравилось это на самом деле пока… Пока он не понял, что не запомнил ни одного лица, кроме лица Кэсси, наблюдавшей за ним. Пока не понял, что ни разу не довёл невинный флирт до чего-то более серьёзного, пока не понял, что несмотря ни на что, утром он просыпался в одиночестве в своей постели, за несколько часов до этого закрывшись от любых предложений оказаться в чьей-либо компании. И это пугало его до усрачки, и он твердо решил — всё. Он покончит с этим дерьмом навсегда, пока ему не пришлось дойти до точки невозврата и оказаться в тупике. Он должен был себя контролировать, но он полностью провалился в этом в итоге. Полностью провалился. Он решил, что больше ни за что не пересечёт порог этого долбаного бара, ведь ему совершенно не нравилась мысль о том, что его понемногу начинает затягивать то, что первоначально вовсе не должно было его волновать. Но его планы были разрушены его собственным братом. Разговор Клауса с матерью был совершенной неожиданностью для Кола. Он, конечно, и не помышлял заниматься подслушиванием или чем-то подобным, но в их разговоре была деталь, которая не могла не заинтересовать его. Клаус просил заколдовать одну вещицу для особенного человека. Кол не сразу понял, что Клаус имел в виду именно человека. А когда до него дошло, он подслушал его разговор с Ребеккой, благодаря чему узнал о том, что вечером Клаус собрался в «Мистик-гриль». И он незамедлительно отправился туда, убеждая себя в том, что единственной причиной оказаться в этом баре после того, как он чуть ли не поклялся не появляться там больше, было любопытство. Любопытство, которое было удовлетворено в тот момент, когда зачарованный матерью браслет оказался на тоненьком запястье Кэсси, взбесить которую Кол, естественно, не упустил случая. Именно она была человеком, о котором говорил Клаус. Она была особенным человеком для его старшего брата. И когда эта мысль была полностью осознана Колом, в его голове что-то щёлкнуло. Раз и всё. И он просто нахер сошёл с ума в тот момент. Как такое могло произойти? Клаус и Кэсси? Никогда. Он не мог такого допустить. Ни за что. И он по-настоящему возненавидел их двоих в тот момент. Особенно её. Потому что Кэсси была его игрушкой. Она обязана была сходить с ума только по нему, а не дарить глупые улыбки Клаусу. И желание втоптать её в грязь стало неконтролируемым. Именно поэтому он поцеловал ту едва знакомую ему девку прямо на глазах Кэсси, чтобы в очередной раз показать ей насколько сильна её зависимость от него. Он должен был продемонстрировать ей, что ему ничего не стоит втоптать её в грязь. И то, что она всё ещё помешана на нём. Только на нём. Бал. Кол возлагал большие надежды на этот вечер, потому что его ненависть всё ещё давала о себе знать. Он искал Кэсси взглядом с самого начала веселья, несмотря на то, как ненормально это выглядело. Кол отмахивался от этих мыслей, уверенный в том, что это всего лишь попытка самоутвердиться и поставить на место эту глупую девчонку. И когда он увидел её в одиночестве, в углу, грустную и совершенно пьяную, он решил что на этот раз всё будет даже слишком просто. Для него было странно не слышать её сердцебиения, не чувствовать яблочного запаха, не чувствовать абсолютно ничего. Кроме злости на Клауса, нацепившего на её руку этот чертов браслет, который делал её самой настоящей невидимкой для любого сверхъестественного существа. Он шёл быстро, надеясь, что находясь ближе к ней он сможет все это почувствовать. Но нет. Даже встав нос к носу с этой блондинистой выскочкой, Кол совершенно ничего не почувствовал. Он поздоровался, при этом не забыв съязвить и бросить пару ухмылок. Но Кэсси не обратила на это должного внимания. Она выглядела не такой как всегда: она была грустной и уставшей, словно на её плечи упала вся тяжесть мира. Она извинилась и ушла. Но Колу было мало одной маленькой фразы, он хотел чего-то большего. Пламени, такого, каким могла быть только Кэссиди Форбс. Он остановил её, просто схватив за руку, поздно вспомнив о том, что она слишком хрупка для того, чтобы можно было хватать её так сильно. И когда она едва слышно вскрикнула, он впервые осознал, что он не хочет, чтобы ей было больно. Кол не мог подобрать слов, потому что был слишком обескуражен этим открытием. — Чего тебе? — замученным усталым голосом небрежно бросила она. Кол хмыкнул, заставляя себя не думать о том, что он, должно быть, перестарался на этот раз. Он действительно заигрался. Его ответ был нагло прерван его старшим братом, который появился абсолютно незаметно и неожиданно для них обоих. — Нам с Кэсси нужно поговорить, — просто сказал он. Кол был чертовски зол, но промолчал в ответ. Ведь он не имел право показать себя неравнодушным. Он отступил. Но при этом продолжая незаметно следить за Кэсси и за уводившим её Клаусом. И только Ребекка, неожиданно вспомнившая о том, что она является сестрой Кола, помогла ему отвлечься от мыслей, витающих вокруг образа худенькой девчонки, за пару минут исчезнувшей из его поля зрения под руку с его собственным братом. Он заставил себя думать, что всё что он чувствует, не более чем нежелание делиться своими «игрушками». Ведь чем ещё это могло быть? Ревностью? Нет! Ревность должна была предполагать нечто большее, а Кол не мог позволить себе «нечто большее». Бал окончился слишком быстро, как ему казалось. Колу хотелось избавиться от своей долбаной злости и ненависти, которую эта чёртова Кэсси заставила его испытывать. Ему хотелось развлечься и выплеснуть всё это, но ему не хватило на это времени, потому что он весь вечер потратил на её поиски, не увенчавшиеся успехом. Они были в гостиной: Кол, Ребекка и Элайджа, когда вошёл Клаус. Он окинул присутствующих обеспокоенным напряжённым взглядом и молчал почти вечность, прежде чем объявить: — Наша мать пытается нас убить. Кол ничего не сказал в ответ, в отличие от Ребекки и Элайджи, почти свихнувшихся от подобного заявления. Колу было не до того, к тому же, мысль о том, что с момента обращения его так или иначе пытается прикончить кто-либо из членов семьи, уже давно устоялась в его голове, и подобные новости не были для него сюрпризом. Он привык. Это не волновало его больше. Кол просто отключился от разговора братьев и сестры, пока до его слуха не донеслось это имя. Кэсси. — … согласилась подслушать нашу мать, — так звучал отрывок фразы Клауса, который буквально вырвал землю из-под ног младшего брата. — Что? — тут же воскликнул Кол, выровнявшись в кресле и пронзив брата взглядом. — И ты позволил? Ты, нахер, с ума сошёл? Кол отлично осознавал, что в эту секунду он полностью и всецело подставляет себя, но ему, на удивление, было плевать. Гнев окутал его разум, не позволяя ему упрямо отмалчиваться, заставив забыть о каком-либо самоконтроле. — А что если наша мать узнает? Ты представляешь, что она с ней сделает? — на одном дыхании продолжил он. Ему наконец стало ясно для чего Клаус сделал подарок Кэсси. Чтобы впоследствии использовать это против неё самой. Он использовал её! — Она не узнает, — твердо ответил Клаус без грамма сомнения в голосе. — А что если? — заорав Кол, поднимаясь с кресла. — Какого нахер чёрта ты сам не подставился? Какого чёрта тебе нужна была именно она? — Потому что мне нужен был человек, чтобы наша мать ничего не заподозрила! — Ты мог бы использовать кого угодно! Как ты посмел использовать именно её? Кол сам не понимал почему он так зол. Какого черта он вообще беспокоился об этом? Его не должны были волновать подобные вещи. Они с Клаусом продолжали орать друг на друга наверное целую вечность, пока Кол просто не вышел из себя окончательно и не напал на брата. И именно тогда вокруг всё потемнело и он отключился. Он проснулся утром с дикой болью в шее (которую кто-то додумался свернуть накануне), ни минуты не сомневаясь, что обязательно убьет Клауса. Но только после того как выбьет всё дерьмо из этой тупой девки. Из этой чертовой Кэсси, которая додумалась согласиться на что-то подобное. Тупая маленькая идиотка! Она вывела из себя окончательно, и он не собирался давать ей так просто отделаться. Он даже не думал о том, что одет так же как и на балу, не думал о том, что все его тело затекло и все ещё болело. Он думал только о Кэсси и том, что он с ней сделает. И оказавшись в «Мистик-гриль», он схватил её за руку, втолкнул в помещение для персонала и, несмотря на то, что Кэсси уже тогда была слишком сильно напугана, заорал: — И какого, нахер, черта ты сделала это? Гнев. Это то, что он испытывал. На этот раз Кол Майклсон был по-настоящему зол. И это не было тупой, наигранной видимостью гнева — только не в этот раз. Он хорошо осознавал это, несмотря на то, что она не должна была вызывать в нём подобных эмоций (и вообще никаких эмоций). Она не должна была его злить. Мерзкая, маленькая, жалкая, блондинистая дрянь! Она не должна была вызывать в нём что-то подобное! Никогда! Но она смогла, не прилагая для этого почти никаких усилий. Долбаная Кэсси Форбс просто сводила его с ума, и на этот раз Кол был уверен, она должна была ответить за свою гребаную беспросветную тупость сполна. Он нахер убьёт её или просто напросто переломает ей все кости, чтобы мозги встали на место. Тупая сука! Кол не помнил себя таким взвинченным уже давно. Когда-то он решил, что вырвет сердце любому (или любой), кто заставит его чувствовать себя таким же сумасшедшим как в эту секунду. Но на этот раз всё было в тысячу сложнее. Он не мог убить её. И это злило его больше всего.