Пленник

В комнате стояла нестерпимая жара. Огонь в камине пылал, словно пожар, бросая блики на пузатые бокалы, стоящие на столе. Мукуро расхаживал взад-вперед, напряженно схватившись пальцами за подбородок, и не менее напряженно молчал. - А… за кого я должен заплатить? – он спросил, уже заранее зная, какой ответ последует за этим вопросом. Скорее, спросил он уже на автомате, путаясь в мыслях и эмоциях, захвативших его за какую-то долю минуты. – Стой, не говори. – он незаметно для себя перешел на ты. – Это ведь Кея, да? Занзас и Бьякуран встревожено переглянулись. - Эй, игра еще не закончена. – Джессо хлопнул в ладони, поворачиваясь к полю. – Идем, иначе вам засчитают проигрыш. - Ага, разбежался. – хмыкнул Занзас и двинулся следом, бросив быстрый обеспокоенный взгляд на Мукуро. Скуало и Ирие молча подобрали биты. Мукуро вроде даже и не заметил то, что вокруг него и Шамала внезапно освободилось пространство. Он смотрел в землю, до боли сжав в руке мяч, и думал о том, что этого не может быть, что он видел, как Хибари умирал, что он сам его застрелил, что невозможно выжить после выстрела в сердце, что ему не хочется, чтобы это оказалось правдой. - Какой же… он живучий. – выдохнул он, чувствуя, как закипает в жилах кровь от злости. – Какого черта он выжил? - Может из-за инстинкта самосохранения, присущего всему живому? – пожал плечами Шамал, крутя в пальцах смятую сигарету. - Да нет у него никакого инстинкта самосохранения! – воскликнул Мукуро. – Если бы был, не сунулся бы в мое графство вообще. И при чем тут этот инстинкт?! Я же пристрелил его, как собаку. Я видел. Черт, у него не было пульса! Шамал кивнул и зажал зубами сигарету, хлопая себя по карманам в поиске спичек. - Временно он даже дышать перестал. Нормальная реакция организма на почти смертельное ранение. - Почти? - Да. Пуля прошла в сантиметре от сердца и застряла в мышечной ткани. Если бы я вовремя его не нашел, он бы не выжил. - И как же вы нашли его? - Гулял-гулял и нашел. - По катакомбам? - Я люблю гулять в странных местах. – ответил Шамал и недовольно на него посмотрел, явно устав от многочисленных глупых вопросов, и чиркнул спичкой, зажигая сигарету. – Принесете деньги мне домой. Ваш дворецкий знает, где я живу. Кея не мог выжить. Он не должен был выжить. Мукуро не хотел, чтобы он выжил. Но, если так сошлось… Если Кее не суждено умереть… В этом случае, так просто Мукуро его не отпустит. Жить спокойной, нормальной жизнью, наслаждаться ею, когда где-то живет и дышит Хибари, невозможно для Мукуро. Либо он мертв, либо он рядом. Только в первом случае живется легко, а во втором происходит какая-то хрень. Алкоголь изрядно облегчал мысли. Становилось все душнее, все жарче, и Мукуро стянул с себя рубашку, оставаясь в одних брюках. Он нетерпеливо подкурил сигарету прямо от камина, аккуратно держась за тонкий мундштук, и закурил. От знания того, что Кея жив, внезапно не больно. Мукуро злился, не понимал, как он мог выжить, но втайне, где-то в глубине души, далеко-далеко, был даже рад такому исходу. Он не жалел о том, что стрелял в него, когда думал, что Хибари мертв, но сейчас, когда знал, что он жив, что он лежит где-то совсем рядом, в этом городе, в этом графстве, он понимал, насколько сильно на самом деле скучал по нему. И, что самое странное, теперь ему было плевать на Каваллоне и все, что с ним связано. Будто не бесился раньше с одной мысли о том, что этот урод прикасался к ЕГО Кее, к тому, что принадлежало ему. Это как-то совершенно незаметно отошло даже не на задний план, а еще дальше, меркло с мыслью о том, что Кея жив. Мукуро не знал еще, хорошо для него это или нет, но ясно понимал, что рад такой новости, что надеялся услышать ее… Он был искренен тогда, когда говорил друзьям, что ничего не чувствует, что хочет жить и развлекаться, что не любил вовсе. Теперь все это кажется самообманом. Он не врал им – он врал себе, и настолько поверил в эту ложь, что действительно не испытывал от «смерти» Хибари никаких неудобств. Словно его рассудок хитро защитил себя от психологического удара из-за его «смерти». Но, если отбросить радость и возбуждение от известия о «воскрешении», то есть еще злость. Непонятная, нелогичная, необоснованная злость, направленная неизвестно на что. То ли на самого себя, что испытывает радость от неожиданной новости, то ли на Кею, который посмел не умереть. Это все было так странно, так ново для Мукуро, что он даже не знал, что ему делать, как себя вести, что говорить. - Ах… хаха… - Мукуро приложил ко вспотевшему лбу бокал и сел в кресло, придвигаясь ближе к камину. Это действительно радовало. Действительно радовало, да! – Кея… жив. Кея жив. – он словно пробовал на вкус эту фразу. – Жив, жив, Кея жив. – пропел он и рассмеялся. Весело, ему было весело утром и днем, в обществе своих друзей, ему было спокойно и хорошо вот уже две недели после «смерти» Хибари. Но, черт подери, так охренительно прекрасно ему не было еще никогда. Все, что он делал раньше, казалось абсурдом. Он пытался вылепить из себя другого человека, изо всех сил стараясь сдерживать себя рядом с ним. Чтение книг, игры в шахматы и карты – это, конечно, хорошо, но вел себя Мукуро тогда совсем по-другому, не похоже на себя. Он не должен лепить из себя другого человека, должен быть другой способ заполучить его всего, вместе с душой. Да, Мукуро - его личный дьявол, но нужно составить контракт так, чтобы условия сделки устраивали их обоих. *** - А, это вы. – Шамал сонно моргнул, открывая дверь. – А что так рано, я еще спал. - Фу, прикрой свое убожество. – Скуало поморщился, отворачиваясь. Занзас хохотнул. Мукуро чувствовал себя немного неуютно в окружении такой оравы людей, пусть это и были его друзья. Чего они вообще за ним поперлись? Шамал, зевая и плотнее запахивая свой тяжелый халат, побрел вдоль по коридору. Его дом, казавшийся покосившейся хибарой снаружи, внутри был почти произведением искусства. Определенного такого вида искусства. С портретами полуголых женщин и скульптурами в честь них же. Некоторые масляные лампы, развешенные на стенах, не горели, создавая в помещении полумрак. - Этот доктор случаем не владелец борделя? – Бьякуран с интересом осматривался, иногда останавливаясь перед особенно заинтересовавшими его предметами. - Если бы бордель выглядел так, я бы туда никогда не пошел. – Занзас старался смотреть только вперед. Явно только для того, чтобы не поддаться соблазну и не подрочить прямо у вон той картины. - Не понял, Хибари в подвале? – Мукуро осторожно шагнул на ступеньки, ведущие вниз, и оглянулся на товарищей, гурьбой идущих позади. - Может, этот доктор маньяк? – Ирие уже побледнел, а его рука сама по себе потянулась к животу. - Ух, как весело бы было. – Джессо обогнал Мукуро и толкнул дверь, за которой скрылся Шамал. В нос ударил острый запах медикаментов. Мукуро нетерпеливо подтолкнул застывшего на пороге Бьякурана и сам замер в дверях, оглядывая комнату. В ней царил такой же полумрак, было прохладно, неприятно пахло лекарствами, на всех более-менее ровных плоскостях расставлены склянки и бутылки, причем вперемешку с алкоголем. Сама по себе комната выглядела жилой: большой комод у стены, письменный стол, диван… Кровать. Шамал стоял возле нее, внимательно осматривая лежащего на ней человека. Мукуро шагнул вперед, вглядываясь в темноту. Сердце билось где-то в горле, голова приятно кружилась, то ли от запаха, то ли от волнения. Вот и он… Ке… - Алауди?! – поразился Скуало, выглядывая из-за плеча Рокудо. - Фонг-сан?! – одновременно воскликнул Ирие. Скуало весьма грубо оттолкнул в сторону Мукуро, подлетая к кровати. Шоичи неожиданно резво последовал его примеру. - Ха! Это же Алауди. – Скуало тыкал пальцем в Хибари, переводя ошарашенный взгляд с Мукуро на Шамала и обратно. - А я знаю его, как Фонга. – произнес Ирие. Шамал хмыкнул. Мукуро вздохнул: он знал еще о нескольких придуманных личностях его любимого революционера, так что это его особо не удивило. Разве что, только его знакомство с этими двумя вызывает легкий интерес. - Если Хибари – это Алауди, и он жив, то на боях я смахнусь с ним? – Скуало хищно оскалился, едва сдерживая восторг. - Вы где вообще встретились? – не выдержал Занзас. - Даа. – Скуало махнул рукой, не отрывая глаз от лица Хибари. – Пару лет назад виделись в Нагано, наш орден тогда был занят свержением одного мелкого лорда, а Алауди был наемником, убившем нашего лидера. Вот мы от него натерпелись тогда. - А ты откуда его знаешь? – спросил Бьякуран, поворачиваясь к Шоичи. - Он был оруженосцем сэра Брэвика прошлой зимой. - И той же зимой сэр Брэвик умер. – усмехнулся Занзас. - Причем так, что не подкопаешься. – кивнул Мукуро, почему-то не желая смотреть на Хибари. Он немного опасался, что самообладание, вернувшиеся к нему буквально пару недель назад, рухнет. – Вы не могли бы оставить меня одного? - Предлагаешь забрать тело с собой? – хмыкнул Занзас, но, наткнувшись на серьезный взгляд, кивнул. – Ладно, давай только быстрей, мы хотели прошвырнуться по округе и попугать людишек. Шамал удивленно вскинул брови: он ни разу не видел аристократов, ведущих себя… так. Даже Мукуро старался при нем держать марку. Бьякуран заметил его взгляд и заговорщицки подмигнул, прикладывая палец к губам. - Вы тоже не могли бы выйти? – попросил Мукуро, обращаясь к врачу. - Ладно. – Шамал потер затылок и подозрительно посмотрел на графа. – Если вы его убьете, все равно заплатите за лечение. – предупредил он. Мукуро усмехнулся и бросил ему кожаный мешочек, весело звякнувший при приземлении на ладонь доктора. – Вот и хорошо. – довольно произнес он, пряча деньги в карман. – Позовете потом, я рядом буду. Мукуро кивнул и, наконец, остался в одиночестве. Ну, почти в одиночестве. Он обошел кровать, тщательно отводя взгляд в сторону, и пододвинул к себе стул. Раз, два, три… сердце билось уже более спокойно. Он медленно повернулся к Хибари и тут же шумно вдохнул. Уголки губ сами по себе поползли вверх, а по телу пробежалась легкая приятная дрожь. - Кея… –прошептал он, вне себя от головокружительного счастья. – Кея… Хибари был перед ним, лежал спокойно, дышал размеренно, будто просто спал. У него был абсолютно здоровый цвет лица, разве что похудел немного – нос слегка заострился, щеки чуть-чуть запали. Грудь, плотно перевязанная широкими бинтами, мерно вздымалась при каждом вдохе и медленно опускалась при выдохе. Мукуро протянул руку, замер над его лицом, а потом легонько коснулся его лба кончиками пальцев. Теплый. Короткие густые ресницы дрогнули, и Мукуро замер, ожидая, что сомкнутые веки распахнутся, ожидая, когда на него взглянут светло-серые глаза, подернутые мутной пленкой после долгого сна. Этого не случилось – Хибари продолжал спать, он лишь чуть поморщился от щекочущего прикосновения и тихо вздохнул, отворачиваясь. - Боже, сколько можно дрыхнуть? – Мукуро нетерпеливо постучал костяшками пальцев по спинке стула. – Просыпайся, спящая красавица, твой принц уже здесь. – он не понимал, что за ерунду он тут несет, но слова сами по себе вылетали из его горла, и от этого хотелось смеяться. – Как там в сказке? Он склонился над его лицом, пристально вглядываясь в плотно сомкнутые веки, а потом сам закрыл глаза и поцеловал его, улавливая губами каждый выдох, каждый вздох. Мягкие губы, тонкие и сухие, непривычно податливые. Это первый раз, когда не приходилось вырывать поцелуй силой, силой раздвигать губы, чтобы скользнуть языком в рот, провести им по зубам, нёбу. - Тебе лучше очнуться. – шепнул Мукуро, улыбаясь. – Я ведь могу воспользоваться твоей беспомощностью. – пальцы пробежались по нежной коже живота, поддели край бинта, проникая под него. – Ну же, просыпайся. – прикусил губу, слегка оттягивая ее назад. Он так увлекся процессом пробуждения, что не заметил, как добился желаемого – Кея открыл глаза. Он сонно моргнул, расфокусировано глядя прямо перед собой. Когда Мукуро отвлекся от вылизывания его шеи, взгляд Хибари уже слегка прояснился. - С пробуждением, Кея. – Хибари вздрогнул и с трудом перевел взгляд с потолка на Мукуро. О, этот взгляд, взгляд потемневших от злости глаз… Мукуро опустился на стул, щуря от удовольствия глаза. Хибари открыл рот, силясь что-то сказать, но из горла вырвался лишь хрип. Он приподнялся на локте, свирепо раздувая ноздри, будто дикое животное, и протянул руку к Мукуро, комкая слабыми пальцами его воротник. - Я забью тебя до смерти. – усмехаясь, перевел Рокудо. – Травоядное. Ничтожество. Сдохни. – он прикрыл глаза, прислушиваясь к свистящему дыханию. – Брось, Кея, тебе нужен постельный режим, даже не пытайся встать. Он поднялся и мягко надавил на его плечи, принуждая его лечь обратно. Кея дернулся и сдавлено охнул от резкого движения, падая на подушку. Мукуро заботливо провел ладонью по его лбу, стирая выступившие капельки пота. Хибари со злостью отбросил его руку, морщась от боли и отвращения. Мукуро оперся коленом на кровать, подбираясь еще ближе, - хотя куда еще ближе? – и взялся пальцами за его подбородок, навстречу своим губам. На этот раз он сопротивлялся. Пытался отвернуться, оттолкнуть его от себя раздражающе ослабевшими руками, кусал губы, и смотрел, смотрел на него с такой яростью, с такой ненавистью. - Ты такой живучий, Кея. – Мукуро выдохнул ему это в самые губы. – Скажи, если бы я убил тебя, ты пришел бы за мной с того света? – легкий поцелуй в висок, затем жаркий шепот в ухо. – Я знаю, пришел бы. Ты никогда не оставишь меня, теперь. – влажная дорожка поцелуев от уха до плеча. – Я не позволю тебе забыть обо мне. Ты будешь всегда думать обо мне и неважно, что только из-за того, что ты меня ненавидишь. – он скользнул языком по выступающим ключицам, прихватил зубами тонкую кожу, тут же тщательно зализывая краснеющий след. – Я буду подпитывать твою ненависть, буду напоминать о себе болью и раздражением. Я буду всегда и везде, куда бы ни упал твой взгляд. – Хибари скрипнул зубами, болезненно жмурясь. – Потому что ты мой, ты стал моим, как только попал в поле моего зрения. Запомни это, пожалуйста. – Мукуро почти ласково улыбнулся и выпрямился, поправляя свой пиджак. Хибари прожигал его насквозь своим взглядом, распалял и без того уже кипевшую кровь в венах. – Я заплатил за тебя почти всю налоговую подать за последние два месяца. Когда выздоровеешь, я с тебя их стребую. Хибари снова приподнялся, отчаянно напрягая ослабевшие от долгого бездействия мышцы. На бинтах выступила кровь, медленно распространяясь по белой материи. - Все, мне надоело ждать. – дверь распахнулась, и в комнату вошел Шамал, уже переодетый в повседневную одежду и медицинский халат. – Тю, да ты ошалел. – он присвистнул и, подойдя к кровати, попытался уложить брыкающегося пациента обратно в кровать. Хибари сопротивлялся из всех сил, и Шамал, тяжело вздохнув, мягко нажал куда-то в область шеи. Кея широко распахнул глаза и обмяк, падая обратно на кровать. - Интересный приемчик. – с интересом заметил Мукуро. – Научите? - Замаетесь учиться. – усмехнулся Шамал и тут заметил след от укуса на шее Кеи. – А вы на полном серьезе хотите убить его, правда? – неодобрительно заметил он, снимая с бесчувственного тела испачканные бинты. - В наших отношениях просто желание и желание смерти не разделяются. - Ясно. Так мне продолжать его лечение или… - Мукуро активно закивал. – Дополнительная плата. – Мукуро кивнул еще раз, только уже обреченно. – Я на вас скоро разбогатею. – Шамал даже развеселился, обрабатывая какой-то пахучей смесью рану Хибари. - Слушай, а давай на «ты» перейдем? – расщедрился Мукуро, разглядывая пробирки с неприятного цвета содержимым. - Я же вам вроде не нравился. Тебе. - А сейчас я внезапно воспылал к тебе любовью. К тому же, если мы подружимся, ты можешь сделать мне скидку. Шамал метнул быстрый взгляд на Мукуро, и впервые из его глаз исчезло равнодушие и скука, заменяясь на некое любопытство. - Ни за что. И надеюсь, это не та любовь, что чуть не убила этого пацана. - Извини, ты не в моем вкусе. Хотя, если сбросишь цену за лечение, я еще подумаю. Шамал рассмеялся, накрывая Хибари покрывалом. Мукуро осторожно провел ладонью по волосам Кеи и убрал за ухо упавшую на мокрый лоб прядку. Шамал задумчиво проследил за движением его руки. - Почему ты выстрелил не в голову? - Наверное, потому что не захотел. - Понятно. Ты не собираешься говорить правду, хотя она очевидна. Мукуро промолчал и сдержанно улыбнулся, не отрывая взгляда от лица Хибари. Это и впрямь очевидно. Он любил его, серьезно, и это замечали все вокруг, кроме него самого. Но вряд ли он когда-нибудь признает это вслух, не такой характер. Мукуро подавил в себе желание улыбнуться еще шире, еще радостней. Как только Хибари выздоровеет, все станет хорошо. Для Мукуро – точно, для Кеи – может, не сразу. Но одно ясно точно – с этого момента все изменится. Остается надеяться, что в лучшую сторону.