Пленник

До боев осталось всего два месяца. Солнце заметно пригревало, стало светить ярче, будто бы даже увеличилось в размерах. На деревьях разбухали почки, а на земле, – там, где не было грязи, проклевывались первые зеленые ростки. Несмотря на ясную погоду, люди не торопились валить гурьбой на улицу: хлюпающая под ногами грязь радости не прибавляла, как и ее же ошметки, вылетающие из под колес покосившихся телег и расписанных карет, лишь ребятишки в распахнутых пальтишках носились по дворам, с хохотом прыгая по лужам и убегая от ворчащих родителей. Мукуро лениво проводил взглядом стайку пацанят, обкидывающих друг друга грязными комьями, и стянул с рук перчатки, отворачиваясь. Послышалось тихое ругательство Хибари и смешок Шамала: видимо, Кея снова упал. - Не отчаивайся. За один день не получится восстановиться. – Трайдент выдохнул в его сторону облачко дыма, и Хибари недовольно поморщился, опираясь вытянутой рукой о толстый ствол дерева. Хибари уже неделю на ногах после продолжительного валяния в постели. Прошло 17 дней с первого визита Мукуро в гостеприимный дом Шамала теперь же он чувствует себя здесь совсем как дома к искреннему недовольству хозяина. Впрочем, Кея тоже особо не восторгался по этому поводу. Мукуро приходил часто и оставался надолго, неизменно подначивая его и насмехаясь. Приставать он к нему перестал, но всячески намекал на то, что его ждет в скором будущем, и пошлил, как какой-то трактирщик. Вскоре Хибари привык к его визитам и даже научился игнорировать все нападки и колкие замечания… но чаще всего все же срывался и лез в драку, пока не вмешивался Шамал и не отправлял его в нирвану. Вчера Кея впервые встал с постели. Ну, впервые встал с разрешения Шамала –он ведь и раньше порывался вскочить на ноги. Всплыла новая проблема: оказывается пуля задела какой-то нерв, и левая нога практически отказала, даже пальцы не шевелились на ступне. Шамал сказал, что это временно, и тут же погнал Хибари на улицу – тренироваться. Все было тщетно. Нога не слушалась по-прежнему. Шамал злился на вопросы Мукуро, говорил, что за пару дней нога не заработает и «вообще, заткнись и не мешай мне, кто тут доктор?» Мукуро бы, может, и расслабился, но… Шамал все больше раздражался, все чаще шерстил бумажками с историей болезни, смотрел на Хибари долгим напряженным взглядом и бесился. Это-то и настораживало. Трайдент всегда кичился своей гениальностью и не уставал бахвалиться, а теперь замкнулся и все свободное время проводит за потрепанными книгами и исписанными небрежным почерком листами. Шамал протянул Кее ладонь, но тот отвернулся и поднялся самостоятельно, судорожно цепляясь пальцами за дерево. Он перевел дыхание и, упрямо поджав губы, снова двинулся вглубь сада, старательно игнорируя пристальный тяжелый взгляд Мукуро. Шамал похлопал Хибари по плечу и, усмехаясь, направился к Рокудо, сидящему на садовой скамье неподалеку. Сегодня Трайдент выглядел вполне довольным жизнью и улыбался, щуря глаза от удовольствия. - Вижу, вы снова воспряли духом. –заметил Мукуро, наблюдая, как Хибари опять пытается встать на ноги. - Ну, так не даром же я самый великий доктор в этом столетии. – хмыкнул Шамал, присаживаясь рядом. О, это уже радует. Мукуро расстегнул верхние пуговицы пальто и чуть оттянул шарф, подставляя шею ласковым лучам солнца. - Скоро встанет на ноги? - Уже. – Шамал кивнул в сторону Кеи, осторожно вышагивающего по относительно сухой тропинке между деревьями. Его напряженно выпрямленная спина слегка покачивалась, когда он прихрамывал на одну ногу. – Скоро забегает. - К концу марта полностью восстановится? У нас одно дело в Гредзо… - А, ты о боях? – Шамал усмехнулся, откинулся на спинку скамьи и закрыл глаза, задрав кверху голову. – Будет как огурчик. Если что, я его уже там подлатаю. - О. Так ты один из врачей, что будут присутствовать на боях? – Мукуро заинтересованно посмотрел на доктора: он думал, что о Шамале в столице не знают. - Ага, сейчас. Еще не хватало мне работать на этого выскочку. – Трайдент совсем не боялся высказываться о принце нелицеприятно. Мукуро это нравилось, и он даже проникся симпатией к этому неприятному мужику. – Я поставил на одного… но теперь думаю, что проиграю. Эх, что ж вы, ребята, мне пораньше не подвернулись?.. – он посмотрел на Хибари, скосив в его сторону глаза, и нахмурился. - Эй, хочешь в придачу кости переломать себе? – недовольно проворчал он. Кея, шедший на такой скорости, что казалось, будто он хотел пробежаться по округе трусцой, повернулся на голос и демонстративно прибавил ходу. - Вот ведь… - Шамал чертыхнулся и зажал зубами сигарету. - Ничего, сейчас как навернется, будет знать. – сказал Мукуро, усмехаясь. О том, что Кея очень уж уперт в своих стремлениях, он знал не понаслышке. –Когда я смогу уже забрать его? Шамал внимательно посмотрел на него и посерьезнел. - Через недельку-полторы, не раньше. И ты, это, завязывай пока с этим. Трахайся с бабами. - Прости? – нет, Мукуро сам предложил менее формальное общение, но не настолько же. Шамал вздохнул и потер затылок, стряхивая пепел с сигареты. Хибари споткнулся и схватился за тонкую ветку, удерживая равновесие. - Ну, помрет он раньше времени такими темпами. Он истощен, нервы ни к черту, ранение серьезное, едва не помер… И вообще. Ты сам хоть знаешь, чего хочешь? – он лениво потянулся и повернулся к Мукуро, закидывая одну руку на спинку скамьи. – Хочу-не хочу, нужен-не нужен, сдохни-живи… Это прямо подростковые гормоны какие-то. Хочешь дам кое-что? Поможет тебе немного подавить желание. - Нет, спасибо. – открестился от такой идеи Мукуро. Мало ли – еще навсегда лишится этого. – И ты лезешь не в свое дело. - Здоровье пациента – это мое дело. А этот, - он кивнул в сторону Кеи. – Уже прописался у меня. - Так не бесплатно же. Шамал тяжело вздохнул и потер переносицу. Хибари носился по саду со скоростью раненного сайгака, что было довольно затруднительно с больной ногой, и со стороны казалось, будто он бежит вприпрыжку. Мукуро прыснул в кулак, а Шамал снова вздохнул и, обессилено проведя ладонью по лицу, нехотя поднялся со скамьи. - Эй ты, спринтер. – окликнул он «бегуна», щелчком откидывая в сторону тлеющую сигарету. – Я тебя сейчас в летаргический сон отправлю, если не прекратишь доставлять мне неприятности. Хибари остановился, пошатнувшись, и обернулся. На миг Мукуро ухватил его взгляд: усталый, но донельзя самодовольный. Шамал говорил, что раньше, чем через две недели Кея не заходит, а тут всего неделя и такой результат… Миг прошел, и ликующие серые глаза резко потемнели, обжигая холодной яростью, и Хибари неприязненно прищурился, переводя взгляд на подоспевшего Шамала. Рокудо хмыкнул и облокотился на спинку скамьи, подпирая ладонью щеку. Два месяца. Мукуро вздохнул. Хоть бы Занзас остался его другом. И… хоть бы Кея выжил. А что важнее? Хех, неизвестно. *** Ирие встал пораньше, чтобы закончить с распределением бюджета на этот месяц, и каково же было его удивление, когда, войдя в кабинет, он увидел Бьякурана деловито разбирающего бумаги. - Вы… работаете? – изумленно выдавил он, застыв на пороге. Джессо кивнул, не отрывая взгляда от листка, испещренного цифрами, и помахал рукой, приглашая войти. Ирие осторожно вошел в комнату, принюхался – вроде спиртным не пахло, и присел на подлокотник кресла, настороженно глядя на заваленный письмами и отчетами стол. Никаких рисунков, оригами, вырезанных снежинок и звезд – он, что, всерьез работает. - Пришло письмо от герцога Кастелло. –Бьякуран на автомате сунул в рот конфету и протянул Шоичи плотный конверт с желтой печатью. – Он всегда пишет полную чушь, выкини, пожалуйста. – Ирие подозрительно посмотрел на Джессо, и Бьякуран невинно моргнул, отрывая взгляд от документов. – Еще он все время пытается сосватать мне свою дочь. Шоичи кивнул и смял конверт, бросая его в камин. Огонь лизнул края бумаги и заполыхал, сжигая письмо, исписанное красивым каллиграфическим почерком. Бьякуран довольно улыбнулся: еще одно подтверждение того, что Ирие все-таки чувствует к нему расположение. - Знал бы он, что я сделал со своей предыдущей женой. – залился Джессо смехом так, словно рассказал шутку столетия. Он и впрямь легко относился к чужим жизням и не испытывал по этому поводу никаких угрызений совести. – Ого, уплатили все налоги? – он вслепую принялся шарить по столу в поисках вазочки со сладостями. Ирие вздохнул и, потянувшись, подтолкнул посуду навстречу загребущим пальцам. Бьякуран мгновенно зажевал зефирку. - Я в прошлом месяце запретил торговлю тем, кто не уплатил налог. – пояснил Шоичи, обходя стол и становясь по левую руку Джессо. – И продал землю тех, у кого была задолженность. – он склонился над бумагами, вглядываясь в стройные столбцы цифр. – Несколько человек пытались развязать бунт, но он был успешно подавлен. Нарушители уже ждут вашего решения. Ирие все говорил и говорил, водя пальцем по бумаге, а Бьякуран смотрел на него, отмечая, что такой Шоичи нравится ему еще больше. - Вот здесь управляющий сделал ошибку, и я… - Ирие осекся, наконец заметив, что его тянут за галстук вниз. Он перевел взгляд на улыбающееся лицо Бьякурана и почувствовал приливающий к лицу жар. – Б… Бьякуран-сан, вам нужно еще… Джессо небрежно выхватил из вспотевших рук Ирие смятые бумаги и приподнялся, прикусывая зубами кожу на шее. Шоичи рвано выдохнул, поднимая подбородок и зарываясь пальцами в светлые пряди волос. Он давно уже сдался; его захватил поток бурной реки, и страх, что в этом потоке легко можно захлебнуться и утонуть, исчез так же давно. Бьякуран весь был таким: сладковато-горьким, взбалмошным и суматошным, напористым и смывающим все хлипкие преграды, все плотины. Краем глаза Ирие ухватил смахнутый рукой Джессо ворох бумаг, разлетевшихся по комнате, и закрыл глаза. Кого волнуют эти бумажки сейчас? Бьякуран потерся носом о его шею и улыбнулся – это чувствовалось кожей. - Не даешь мне погрузиться в работу. –укорил он Шоичи, обводя пальцами выступающие лопатки, скользя ладонью вниз по спине. - Тогда мы квиты. – Ирие попытался улыбнуться, но ему было не до смеха. Он требовательно потянул сжатые в кулаке волосы вверх, вынуждая Бякурана подняться, и потянулся навстречу, обвивая руками его шею. Бьякуран тихо рассмеялся и наконец-то заткнулся, склоняясь к приоткрытым губам. Он не хотел подпускать кого-то так близко к себе, это правда, но сейчас - когда ближе быть уже некуда, он был рад этому. Он был счастлив. *** - Какого черта ты вернулся?! Кто тебя об этом просил?! – Анита кричала на него, наверное, впервые в жизни. – Зачем ты вернулся? – его голос становился все тише и тише, пока не сорвался. –Хибари… - она закрыла лицо руками и отвернулась. Ее плечи мелко дрожали. –Ты идиот, Дино… Ты кретин. Дино молчал. Ему нечего было сказать. Даже если бы было что, он не думал, что смог бы выдавить из себя хоть слово. Он не ожидал такой реакции от жены и ему должно быть стыдно из-за этого: Кея не только ему был близким человеком. Хотя… настолько близким… Или не настолько, раз он повернул не в ту сторону? Тот крик… тот взволнованный крик о ранении Аниты внезапно и слишком резко вытеснил все остальные мысли из головы. Но почему? Разве он не решил тогда? Даже сейчас, теперь, он чувствовал то же самое: болезненную, горькую привязанность именно к Хибари, именно к нему. Или это потому, что он потерял его? И ладно, он мог бы принять, с трудом и болью, но мог бы принять то, что Хибари отказался от него, ушел, но принять то, что его нет вообще… Анита шмыгнула носом и вытерла рукавом слезы на лице. Она вернула самообладание почти так же быстро, как потеряла его. Ее взгляд непривычно ожесточился, будто бы враз потяжелел, брови сошлись на переносице, придавая кукольному лицу суровое выражение. - С меня хватит. – сказала она и посмотрела на Дино. На мгновение ее глаза потеплели. – Мукуро все границы перешел. – она отбросила грязное покрывало в сторону и села на постели, поморщившись от боли в раненном боку. – Если раньше я следовала каким-то идеалам, шла за орденом из чувства справедливости, то сейчас у меня есть личный мотив, чтобы собственноручно удавить его. Она никогда не вела себя так, не выглядела так, не говорила так. Дино смотрел на нее и не узнавал в ней свою жену. Анита – та, его Анита, - добрая, милая, заботливая, ей чужда агрессия, а вид крови вгоняет ее в ужас. Эта Анита совсем другая – в ее взгляде нет привычной мягкости и нежности, ее движения отрывисты и резки, даже в лице появилось что-то хищное и острое. Он узнавал ее только тогда, когда ее глаза натыкались на него. В этом не было сомнений: и та, и эта Анита любила его. Настолько сильно и самоотверженно, что она готова отказаться от него, если только его это сделает счастливым. Неуместное сейчас чувство вины больно кольнуло сердце, и Дино поспешно отвернулся, вперившись пустым взглядом в разбитое окно. Анита, видимо расценив этот жест на свой лад, виновато потупилась, на некоторое время становясь похожей на себя прежнюю. Дверь приоткрылась и тут же захлопнулась: кто-то очень не хотел вмешиваться в семейные отношения. Анита тяжело поднялась и едва слышно охнула, садясь обратно. Дино в мгновение ока оказался рядом. - Не стоит тебе вставать пока. – его голос казался ему совсем чужим, незнакомым. – И вообще, боевые действия тебе сейчас только навредят. И… ребенку тоже. –Анита вскинулась, но промолчала: сама понимала, что он прав. – Ложись. Она послушалась. Из какой-то комнаты снаружи раздался дикий вопль. При нападении на замок графа погибло много человек, но раненых было гораздо больше. Остатки ордена стража преследовала до самых границ, потом им пришлось отступить. Теперь повстанцы, к которым недобровольно присоединился Дино, прятались на одной из заброшенных ферм. Раненные лежали везде: в длинных узких коридорах, в полуразваленных комнатах, даже во дворе. Это было сокрушительное поражение: Мукуро был рядом, участвовал в сражении, был ранен, численный перевес был на стороне ордена, и, тем не менее, они проиграли. Вряд ли после такого кто-то захочет присоединяться к повстанцам. - Тебе не нужно себя пересиливать. –Анита осторожно погладила пальцами ладонь Дино и тут же отдернула руку, закрывая глаза. – Я не буду пользоваться моментом, не буду к тебе липнуть… Все в порядке. – ее голос предательски дрогнул, и она замолкла. Ее ресницы слегка подрагивали, словно она хочет открыть глаза, но никак не может решиться на это. Хибари нет. Может быть, если бы Дино тогда рванул за Мукуро, он смог бы спастись, и сейчас они бы сидели вместе… Он настолько замечтался, что не заметил, как Анита открыла глаза и теперь смотрит на него болезненным, блеклым взглядом. Когда Дино, наконец, соизволил вырваться из своих фантазий, которые, по большей части, приносили больше страданий и боли, Анита уже тепло ему улыбалась. - Наш лидер мертв. Я пыталась его защитить, но… - она отвела взгляд и вздохнула. – Без лидера наш орден быстро развалится. – она серьезно посмотрела на Дино, и тот опешил, поняв, что она имеет в виду. - Нет, я не… я не могу. – он даже отпрянул от импровизированной постели, мотая головой. Ну какой из него лидер? Да и кто пойдет за человеком, который появился только-только? – Разве у прежнего лидера не было правой руки? - Была. – Анита кивнула и цепко ухватилась за рукав его потрепанной рубашки, не давая сбежать. – Я. – она усмехнулась. – Но кто пойдет за женщиной? Дино… пожалуйста. Ты притягиваешь к себе людей, я уверена, за тобой пойдут. – Дино еще раз мотнул головой, и она, отчаявшись, тихо сказала: - Я больше ничего не прошу, Дино. Разве ты не можешь сделать для меня хотя бы это? Она ударила по больному. По совести, по чувству вины… Дино замер, оставив попытки вырваться. Анита смотрела на него так умоляюще, так жалостливо, что отказать ей казалось кощунством. - Я… попробую. Я ничего не обещаю. Я попробую. Да уж, он и не мечтал однажды стать лидером преступной группировки. Да, повстанцы, сопротивление, но все равно преступники. Лицо Аниты разгладилось, будто бы посветлело, Дино показалось, что она стала даже красивее, чем была когда-либо раньше. - Спасибо. Спасибо. – она устало опустилась на набитую соломой куртку, заменявшую ей подушку, и закрыла глаза, улыбаясь. – Ты должен сказать им… Когда будешь говорить, вспомни о Мукуро. – Дино нахмурился. Анита тоже. – Вспомни, что он отобрал у тебя. –Хибари. Это пролетело в мыслях у обоих. – Вспомни, что он может у тебя отобрать еще. – Дино. Ребенок. Об этом думала Анита. Дино посмотрел на нее: в душе поднималась тревога. Потерять еще и Аниту? – И помни об этом всегда. Чтобы твой голос не дрогнул, когда ты будешь собирать людей. Чтобы твоя рука не дрогнула, когда ты будешь убивать его. –Дино прищурился. Не дрогнет. Анита открыла глаза и слабо улыбнулась. - Иди. Дино кивнул, до боли сжимая кулаки. У самой двери он обернулся. На его лице застыло растерянно-детское выражение. - А можно… послушать? Анита даже сначала не поняла, о чем он говорил, но, проследив за его смущенным взглядом, тихо рассмеялась. - Еще рано, Дино. Но, конечно, можно. Дино задумчиво посмотрел на ее живот и молча вышел из комнаты, аккуратно прикрывая за собой покосившуюся дверь. В коридоре кто-то дрался. Это было неудивительно: сейчас на взводе были все. Лидер, значит? Дино глубоко вдохнул и шагнул вперед, окликнув дерущихся. Те и не подумали отзываться. Зеваки и болельщики расступились, насмешливо или пренебрежительно оглядывая новичка. Если честно, его не выпнули только потому, что он муж Аниты. Еще одна просьба успокоиться. Снова игнор. Дино терпеливо ждет, а потом перехватывает их руки, дергая на себя. Они, наконец-то, соизволили обратить свое внимание на него. Их удивленные, злобные взгляды наткнулись на жесткий, тяжелый взгляд Дино. Он не может сейчас сомневаться. От летящего в лицо кулака он увернулся с легкостью. Пришлось отпустить одного, чтобы блокировать удар другого. Он не может дать себе раскиснуть и пускать нюни где-нибудь в углу. Вывернуть руку, прижать к осыпающейся стене, приложить второго головой об эту же самую стену. Это несложно. Дино участвовал в драках и покрупнее. Есть к чему стремиться. Мукуро действительно забрал у него кое-что очень ценное, но больше он ничего не получит. Он слышит одобрительные хлопки, удивленный шепот, и поворачивается к ним лицом. Они должны, обязаны его принять. Месть – мерзкое занятие, но Дино не боится вываляться в грязи. Перед ним толпа, но видит он только одного человека: тонкие губы с опущенными книзу уголками, взъерошенные темные волосы, слегка раскосые глаза… Только вот смотрит он почему-то теплыми карими глазами. Как у Аниты.