Пленник

— Разве я не красивее Дино? — спросил вдруг Мукуро после нескольких минут пристального наблюдения за Каваллоне, который с недовольством распекал за что-то своих людей. Те с понурыми лицами молча слушали его. — Что за внезапные вопросы? — покосился в его сторону Бякуран и попытался размять шею. Он все еще не мог привыкнуть к неудобствам не аристократической жизни. — Конечно, ты красивее. В тебе голубая кровь, ты изящный и очаровательный, а Каваллоне — неотесанный крестьянин. Мукуро промолчал. Он тоже всегда так думал, но если присмотреться… если попытаться посмотреть на него глазами Кеи, то, наверное, можно увидеть что-то особенное? Как играет солнце в пшеничных волосах, как меняется его лицо, стоит ему улыбнуться, или как напрягаются его мышцы при физической работе… — Как же раздражает… — процедил Мукуро, отворачиваясь. Пихнул уснувшего Занзаса в бок. — Как ты можешь спокойно спать в таком месте? — Если у Каваллоне пройдет гладко со своими людьми, то нас припашут уже сегодня. Так что заткнись и дай мне отдохнуть. — Это верно, — согласился с ним Ирие, стараясь не обращать внимание на Бьякурана, щекочущего пальцем его подбородок. — Думаю, нам всем стоит отдохнуть. Но нужно быть готовыми к тому, что повстанцы начнут протестовать против помощи аристократии. — Бывшей аристократии, — напомнил Джессо. — Пусть и бывшей, но все же. — Ирие посмотрел сквозь прутья решетки на Дино, уже о чем-то хмуро переговаривавшим с Ромарио. — Повстанцы уважают Каваллоне и превозносят, чуть ли к лику святых не причисляют, но даже его могут не послушать. — Ну вот и глянем, что он за лидер, — пожал плечами Занзас. Он уважал силу и смелость, а Каваллоне соответствовал всему этому, потому и хотелось бы посмотреть, как он выкрутится. — Если он провалится, то это будет крах его авторитета, — задумчиво произнес Бьякуран. — Придется мне самому разгребать тогда, а это будет довольно сложно. Но для меня нет ничего невозможного. После нужно будет вытащить Генкиши, где бы он ни находился. Верные люди всегда в приоритете. — Судя по тому, что мы его так и не застали здесь, заключенных держат еще где-то, — заметил Занзас. Они пробыли тут не так много времени, но им довелось прошвырнуться по лагерю, однако никаких больше повозок с пленниками не обнаружили. — А ты считаешь, что у повстанцев только мы заключенные? Не смеши, их наверняка сильно больше, — хмыкнул Мукуро, снова посмотрев на Дино. На мгновение их взгляды пересеклись, и Каваллоне тут же отвернулся, стискивая кулак. Все еще не принимал его… даже несмотря на то, что отчаянно в нем нуждался. Как и Мукуро в нем… как бы не претило это признавать. В лагере вскоре начало гулять волнение. Все куда-то бежали, что-то друг другу кричали… Дино и Ромарио пропали из поля зрения, детей спешно уводили куда-то, женщины испуганно шептались. Началось. От предвкушения и страха засосало под ложечкой и вспотели ладони. — Вон, Скуало идет, позови его! — потряс Занзаса Бьякуран. — Нужно узнать, что там и как. — Даже если позову, он не подойдет. — Никакой пользы от ваших отношений! — в сердцах воскликнул Джессо и сам позвал: — Скуало! Подойди сюда на минутку! Парень оглянулся на оклик, скривил лицо и, показав средний палец, удалился. Занзас начал безудержно хохотать. Оставалось только ожидать. *** Дино наблюдал за тем, как собирается народ у его импровизированного постамента (эту роль играли накиданные друг на друга ящики), и испытывал необычайное спокойствие в душе. После того, как он наметил план действий, стало как-то легче. Когда голова занята, думать о Кее приходилось меньше, и это приносило долгожданное облегчение. И в то же время он был опустошен. Не хватало эмоций. Он смотрел по сторонам, будто через угольную пыль: все серое и невзрачное. Ненужное. И только с Мукуро появлялись краски. Как же он его ненавидел. И как же наслаждался его страданиями. Пустота в душе заполнялась рядом с ним противоречивыми чувствами, и тогда он мог сказать, что все еще жив. Как бы хотелось сомкнуть руки на его тощей шее и держать, пока тот не забьется в конвульсиях и не помрет, но тогда сможет ли он не сойти с ума окончательно? — Обычно я собираю всех только в случае подготовки к набегу, но сейчас речь о другом, — произнес он, когда поток людей стал недвижимым. В толпе тут же пронесся рокот облегченных вздохов. Люди не готовы еще были к очередному изнурительному военному походу. — Я получил известие о том, что произошла государственная измена. Он медленно, тщательно подбирая слова, чтобы легче было понимать сказанное, раскрыл личность короля, его нападение на посла, назревавшую войну. Как он и ожидал, слушали его более чем внимательно, затаив дыхание, с выражением страха на лице. С трудом верилось, что прошлый король — борец с тиранией, добрый и великодушный — и нынешний безумец — одно лицо. Он сделал паузу, прежде чем перейти к наиболее важной части, и заговорил о необходимости восстания уже против короля. — Я понимаю, что это кажется невозможным. Что вы боитесь, и это нормально. Но разве мы можем закрыть глаза на то, что наш король, который должен защищать и оберегать свой народ, обрекает его на очередную войну? Это не борьба с мелкой аристократией, не месть за своих родных, за себя — это уже за наш с вами дом, который отдают на растерзание. Что будем с нами, когда сюда вторгнутся объединенные силы альянса? Позволят ли нам остаться на своей земле или же отберут все? — Но, Дино, это точная информация? Как может быть, что король… Потихоньку поднимался шум. Конечно, им было страшно. Они не собирались устраивать такой размах, к повстанцам в основном присоединялись, чтобы пойти против бесчинствующих баронов, графов, но никак не короля. К тому же поражение в Колизее сильно подорвало настрой, несмотря на то, что тот беспорядок, который они устроили, уже был огромным достижением, заставившим знать окончательно признать их силу. — Нет никаких причин не доверять этой информации. Я узнал о ней давно, но решил проверить, и она подтвердилась. Люка и Стефан лично удостоверились в этом, когда предприняли попытку преодолеть границу. Разведчики подтвердили его слова. Конечно, Бьякуран был тоже убедительным, особенно учитывая то, как резко он впал в немилость короля, но такое вряд ли смогло бы убедить повстанцев. Поэтому Дино заранее отправил на разведку своих людей, чтобы посмотреть, как обстоят дела с соседними государствами. Как он и думал, все границы были закрыты и причиной было военное положение. Вряд ли война вспыхнет скоро: сначала пойдет в дело шпионаж, призыв союзников, обсуждение плана, раздел предполагаемых трофеев… По меньшей мере, около полугода у них было. Стало шумнее. Дино подождал, пока толпа чуть стихнет, и приказал привести заключенных аристократов и Ирие. Самое трудное его ожидало впереди — уболтать народ работать совместно с теми, кого они ненавидели и против кого боролись. Но он не волновался: каким бы ни был исход, для него ничего не изменится. Если они наотрез откажутся сотрудничать, то Дино просто покинет лагерь, и, если согласятся — тоже. Различаются лишь способы ухода и время. Когда привели заключенных, шум немного стих. Никто не понимал, зачем они здесь, когда речь шла о внутренних делах революционеров. Даже казни совершались публично лишь на месте захваченных территорий сразу. Ненужных заключенных же тихо вешали после сбора лагеря перед уходом в другое место. — Так как ситуация, мягко говоря, дерьмовая, и наших сил вряд ли хватит для того, чтобы справиться с королем, я принял решение объединиться с… Договорить он не смог: толпа буквально взревела, все наперебой кричали о том, что им нахрен не сдались такие помощники, что Дино свихнулся и много чего еще, что сложно из общего гама вычленить. Бьякуран почувствовал некоторую гадливость. За всю жизнь он имел дело только с вышколенными солдатами и теперь перспектива руководить этим отрепьем его отвращала. Но что поделать, выбирать не из чего. Ирие, прекрасно понимая его чувства, ободряюще сжал его ладонь. Занзас и Мукуро же вообще не обращали внимание на бушующую толпу, во все глаза наблюдая за Дино, на лице которого и мускул не дрогнул после такой демонстрации несогласия с его решением. — Да закройтесь уже! — вскочил на ящик Скуало, почти закрывая собой Каваллоне. Тот не ожидал такой защиты, и удивленно взглянул на него, на секунду сбросив каменную маску бесстрастности. — Хотите разойтись и молча ждать войны или пойти и просто сдохнуть?! — Да уж, никто не спрашивал подстилку аристократическую! — Повтори-ка мне это в лицо, урод, — кинулся в кучу Скуало и завязалась потасовка, в которую мгновенно подтянулся народ. Дино прислонил ладонь по лицу, тяжело вздыхая. Массовой драки еще не хватало. Ему уже осточертел это цирк с повстанцами, хотелось бросить все сейчас же, но… в мыслях всплыли поникшие лица Ромарио и Аниты. Он и так причинил им немало страданий… Нужно просто постараться, осталось еще немного потерпеть. Хотя бы для них, раз уж Кеи больше… Он вздрогнул и впился пальцами в висок, тяжело задышал. Боль пронзила его так внезапно, что он на мгновение даже забыл, как дышать. Мукуро, наблюдавший за ним, быстро смекнул в чем дело и шагнул к нему, но Занзас удержал его за локоть. — Не при всех. Сделаешь хуже только. Сам справится. И правда, Дино закрыл глаза и медленно вдохнул и выдохнул несколько раз. Кончики его пальцев нервно подрагивали, на висках выступил пот, но он смог натянуть на лицо свою уже ставшую привычной маску безмятежности. В такой неразберихе его короткий выход из равновесия заметили немногие. Он достал из кобуры револьвер и выстрелил в воздух. Это слегка отрезвило бушующих людей. — Надеюсь, я могу продолжить, — холодно произнес он. — Почему мы должны!.. — Я говорю сейчас, — оборвал снова начавший было подниматься ропот Дино, опасно сузив глаза. Мукуро невольно почувствовал, как по телу пробежались мурашки. Да уж, он мог впечатлять… Если Кея видел его с такой стороны, то может быть… — У нас есть два выхода, и я не мешаю каждому сделать свой. Первый: мы расходимся в стороны, — толпа ахнула, — потому что я собираюсь сражаться, даже если останусь один. Я выбрал свой путь и продолжу ему следовать, потому что мне не безразлична судьба моей страны. — Ну и лжец, — прошептал Мукуро, поражаясь, как легко и не моргнув и глазом вдохновленно врал Каваллоне. Не то, чтобы он сам таким не занимался в свое время, но то он, выживающий среди знати, где врут так же часто как дышат, а то Дино, казавшийся валенком, по нелепому стечению обстоятельств ставший лидером серьезной организации. Всегда казавшийся таким правильным и положительным… — Когда-то я поклялся, что сделаю все для того, чтобы… «Кея был свободен». — …сделать наш мир более справедливым, чем он есть сейчас. Чтобы люди, которые вертят нашими жизнями, совершают преступления против нас и остаются безнаказанными, понесли заслуженную кару. Разве то, что сделал король, отличается от того, как поступали с нами аристократы? Он водил нас за нос, а потом кинул на съедение псам! Я не могу остаться в стороне при виде такой несправедливости! Бьякуран едва сдерживал смех, слушая его. Нет, он был безгранично восхищен такой впечатляющей речью, но было чертовски весело знать, ради чего (точнее, ради кого) на самом деле Каваллоне делал все это. Ради справедливости, ха! Он покосился на Аниту и Ромарио, сохранявшим серьезный вид, и задался вопросом, что же чувствовали они, слыша такую очевидную ложь из уст своего лидера, который на деле просто целый год гонялся за мальчишкой, а сейчас решил сложить свои полномочия довольно предательским способом? — С вами или без вас, мой путь предначертан. Решать вам, идти за мной или же нет. — Дино сделал легкую передышку, чтобы люди могли переварить его слова, после чего поднял два пальца: — Есть второй вариант. Мы можем сделать это вместе, использовав ресурсы знати. Как, должно быть, вы все уже знаете, эти заключенные пали в немилость короны. Причина тому, что они прямо пошли против короля. — Это не делает их лучше него! — Почему мы должны доверять им? — Мы можем справиться и без них! — Я не предлагаю полностью доверять им. Но мы можем быть друг другу полезны. И цель наша куда выше мести и злости, вы так не считаете? Бьякуран Джессо был тем, от кого я узнал правду о нашем короле, его графство было разорено, а его люди были убиты. Вонгола Занзас, как многие из вас даже видели своими глазами, открыто отрекся от короля, выказал презрение к аристократии. А Рокудо Мукуро… — Дино нахмурился. Говорить что-то хорошее о нем… — Пожертвовал собственным благополучием, чтобы спасти одного из нас — Хибари Кею, который позднее погиб при осаде замка в Лэндинге. Ирие Шоичи и Супербиа Скуало — оба бывшие повстанцы — также готовы поручиться за них. Взгляд Скуало потемнел. Дино, что, серьезно сейчас плел эту ересь? Это Ирие все еще болтается рядом с Бьякураном и готов в рот ему смотреть, но он-то с чего должен ручаться за них?! Пока они были в Колизее, Дино злился из-за необходимости сотрудничать с Мукуро, но терпел из-за того, что хотел помочь Хибари, но сейчас ни к чему ведь. Ручаться за Занзаса?.. К дьяволу это! — Благодаря Джессо у меня получилось попасть на бои в Колизее, — продолжал Дино. — С Рокудо Мукуро мы работали над спасением Хибари Кеи. — Только в итоге он раскрыл нас, и из-за этого многие наши погибли! — Дело в том, что король уже знал о том, что мы планируем, — мгновенно ответил Каваллоне. Врать ему удавалось так же хорошо, как и сохранять невозмутимость. Бьякуран диву давался, как ловко он обернул в свою пользу все, что они делали ранее. — И тогда бы погибло куда больше людей, пришлось сыграть на неожиданности. Все растерянно молчали. Слишком много всего за короткий промежуток времени произошло. Они узнали о том, что бывший и настоящий короли — одно и то же лицо, о том, что он спровоцировал агрессию союзных стран, что им придется сотрудничать с людьми, которых раньше они презирали и против которых сражались, или расходиться в ожидании войны, не в силах повлиять хоть на что-то. Бьякуран остался доволен речью Каваллоне, но его беспокоила шайка, похожая на разбойников, которая стояла в стороне от остальных и выглядела очень недовольной. Он заметил еще вчера, пока бродил по лагерю с Ирие: те явно были настроены против Дино, о чем даже не стеснялись говорить и даже вступали в перепалку с его женой. Лучше было бы от них сразу избавиться: все начинается с робкого перешептывания пары людей, а потом может охватить весь лагерь. Вдруг лицо Дино посветлело, разгладилось, на губах заиграла теплая улыбка. Мукуро не мог оторвать от него взгляда. Это тот Дино? Тупой деревенский валенок, над которым они с Бьякураном подтрунивали постоянно? Тот самый, что молил его когда-то о снисхождении к Кее? Откуда такое умение лгать, откуда такая игра, которой верилось даже тем, кто знал, что тот лжет? Разве это сейчас был тот Дино, на которого Кея надышаться не мог? — Вам страшно, и вы не понимаете, как лучше поступить, я понимаю. Но вы ведь можете довериться мне, — прижал он к груди раскрытую ладонь. — Я считаю вас своей семьей и не хочу принуждать к тому, чего вы не хотите. Я мог бы действовать дальше по своему усмотрению, не говоря вам ничего более подробного и за вашими спинами сотрудничая с аристократами. Но мне омерзительна одна лишь мысль о том, что могу так обмануть ваше доверие, я хочу быть с вами предельно открытым. Чтобы мы все вместе могли пойти дальше, чтобы мы могли обеспечить нашим детям лучшее будущее. И даже если я погибну в этой борьбе, моя жизнь не пропадет напрасно. Даже после моей смерти я смогу направлять вас по верному пути, потому что мое сердце останется с вами — теми, с кем мы бок о бок сражались с притеснением и несправедливостью. Какое бы решение вы ни приняли, для меня было честью зваться вашим лидером. У Мукуро едва не отвисла челюсть от такой проникновенной тирады. Если бы он не знал о том, почему Дино делал то, что делал, и что он планирует, то лишь посмеялся над его чересчур идеалистическими взглядами, но тот просто с каждым словом вешал все большую и большую лапшу на уши. Он вспоминал повстанцев, с которыми успел уже повстречаться во время их маленькой вражды, и теперь понимал, почему они так преданно шли на свою гибель под его именем. Не только его успехи в борьбе, но и сама личность, казавшейся такой искренней, открытой, влекла к себе, заставляя других плясать под его дудку, как ночных мотыльков, кружащих у огня и сгорающих в нем без остатка. Кто из них настоящий Дино? Каким его видел Кея? Какого Дино он любил? Того, кто без сожалений бросает своих товарищей на мечи, а потом идет по трупам, как по ковровой дорожке, или того, кто согревает улыбкой и ласковым взглядом? Видел ли он его настоящее лицо? Понимал ли, какое из них — настоящее? Понимал ли сам Дино, кто он на самом деле? Растерянность среди людей стремительно таяла. На чумазых лицах загорались глаза, читалась решимость. Они и вправду боготворили Каваллоне… — Я с тобой до конца! — Давайте покажем этому королевскому ублюдку! — Защитим нашу страну! Дино с благодарностью улыбнулся и поднял вверх руку со сжатым кулаком. — Так давайте же покажем, на что мы способны! — с жаром воскликнул он, и его поддержал нестройный хор голосов. Вверх взмыли потрепанные шапки, раздались свист, боевые кличи. — За наши семьи! За свободу, которой мы все достойны! За справедливость! — Да! Вперед, на столицу! — Да здравствует наш лидер! — крикнул кто-то, и спустя секунду вся толпа скандировала имя Дино. — С ума сойти, — тряхнул головой Бьякуран, — это же настоящий фурор. Боже, я, конечно, с нашей прошлой встречи ожидал от него много, но он мои ожидания превзошел. — Да, язык у него подвешен, — согласился Занзас. Теперь хотелось увидеть Каваллоне в бою. Трепать языком он горазд, но и среди знати тоже достаточно красноречивых индюков. Бьякуран повернулся к Ирие, чтобы спросить, что он думает о развернувшемся перед ними представлении, но необходимость задавать вопросы отпала — по сияющему лицу и так все было понятно. Он разделил участь повстанцев и с благоговением смотрел на Каваллоне, затаив дыхание. Пусть он знал, что тот лгал, но то, как он это сделал. И ведь привел начало плана в исполнение, и даже больше! Он направил повстанцев в нужное русло, заставил их загореться, да еще и заронил зерно сомнения в котел ненависти к плененным аристократам. — Смерти захотел? — улыбнулся Бьякуран, обращая на себя его внимание. — Хватит пялиться на Каваллоне. — Д-да я и не… — А нас сюда для красоты притащили? — недовольно процедил Занзас, которому изрядно уже надоело стоять. Он уже устал наблюдать который день уже за воркованием двух голубков, хотелось поскорее заняться делом. — Терпение, мой друг. Или ты хочешь вернуться в повозку? — хмыкнул Мукуро. — Подожди, сейчас и нам дадут слово. — Он замолчал, увидев, как к ним приближается один из повстанцев, показавшийся ему смутно знакомым. Конвоиры быстро загородили тому проход, но он и не стал противиться, просто остановился и молча уставился на Мукуро со слезами на глазах. — Я бы хотел увидеть, как тебя вздергивает на ближайшем дереве, — мрачно произнес мужчина. Губы его дрожали. — А, ты, стало быть, из моего графства. — Ты даже не помнишь меня, — скрипнул мужчина зубами и вскинулся. — А мою сестру ты помнишь? Арлин! Мукуро напрягся. Неспроста этот человек показался ему знакомым. Старший брат Арлин, предшественницы Хибари Кеи, который приходил к нему, прося за сестру и получая всякий раз отказ. Она нравилась Мукуро, и он даже подумывал оставить ее у себя, но все же принял решение избавиться от нее, когда она все же не выдержала и сломалась. Она была сильной девушкой и продержалась больше полугода, пока не стала неинтересной. Так странно сейчас вспоминать это. Как будто в прошлой жизни происходило. — Вижу по роже твоей, что помнишь, — сипло выдохнул мужчина. — Она была преступницей, и ее все равно ждала виселица. — Ты думаешь, я не знаю, что ты с ней сделал? Нам даже тело не отдали, и я уверен, почему. — Хочешь услышать извинения? Хочу сразу сказать, что их не будет. — Я просто хотел взглянуть на тебя и посмотреть, изменился ты хоть сколько-нибудь. Но ты все такой же ублюдок. — Закари, тебе нужно уйти. Ты же слышал Дино… — произнес один из конвоиров, мягко пожав его плечо. — Да… — болезненно скривившись, кивнул он, и снова взглянул на Мукуро потухшими, блеклыми глазами. — Если это нужно для блага всех людей в королевстве, то я готов смириться с тем, что ты все еще жив. — Не переживай, я не планирую задерживаться на этой земле надолго, — тихо ответил Мукуро. — И если тебе от этого станет легче, то знай, что я уже давно нахожусь в аду. Мужчина мгновение еще молча смотрел на него, а потом резко отвернулся и ушел. Повисло напряженное молчание. Конвоиры косились на Мукуро, не скрывая злости во взгляде. Но ему было все равно. Он никогда не сожалел о том, что сделал с Арлин, да и сейчас не мог заставить себя сочувствовать ей. Он никогда не считал себя ангелом, прекрасно понимал и принимал свои садистские наклонности, и его вполне устраивала роль мерзавца. Но потеря Кеи заставила его понять боль брата Арлин. Ему он мог сопереживать, потому что знал, что тот испытывал. — Не обращай внимание, — сказал Занзас, — про каждого из нас можно сказать то же самое. — Особенно про меня, — попытался снять напряжение Бьякуран, улыбнувшись. Он промолчал при том мужчине, потому что вскоре ему придется занять место Каваллоне и портить отношения с повстанцами было бы неимоверно глупо. В ином случае он бы без раздумий свернул бы подонку шею. И его совсем не волновало, что обвинения и ненависть мужчины были оправданы. Еще дольше стоять без дела им не пришлось, Дино вскоре пригласил их, а также Ромарио, подняться к нему, чтобы они могли подтвердить их союз и в общих чертах раскрыть план действий. Почти все время он молчал, давая возможность Бьякурану и Занзасу показать себя, лишь иногда объясняя своим людям что-то более простым языком и напоследок напомнив, что план был разработан сообща. Они умолчали о том, что в конце концов Бьякуран должен сесть на трон — об этом люди должны узнать уже после того, как тот полностью завоюет их доверие, и, конечно, утаили то, что вскоре Дино и Мукуро исчезнут со сцены. — Что ж, это было увлекательно, — резюмировал Джессо, когда они все вошли в главный шатер. — Сложно изъясняться с ними на простом языке. — Стоит побыстрее к этому привыкнуть, — походя бросил Каваллоне, сразу проходя к разложенной на столе карте. — Я не собираюсь сильно задерживаться. — Ты мог бы и более сдержанно говорить о своем уходе. Такое ощущение, будто ты ненавидишь это место, — уколола его Анита, уже ждавшая их внутри. — Так и есть, я ненавижу это место. То, что не помогло мне спасти Кею, не вызывает во мне теплых чувств. — О, ну в таком случае ты и себя должен ненавидеть. — Я когда-то утверждал обратное? — Нет-нет, давайте семейные разборки устраивать за пределами этого шатра, — вмешался Бьякуран. — Особенно, если время у нас ограниченное. — А я бы посмотрел, — хмыкнул Занзас и получил в ответ неодобрительный взгляд. Мукуро присел на край стола, разглядывая исчерченную стрелками и кружочками карту. Скоро они останутся с Дино вдвоем. Станут союзниками, напарниками, будут прикрывать друг другу спины, латать раны… уму непостижимо просто. Все круто развернулось на девяносто градусов, и это до сих пор в голове не укладывалось. Когда-то они хотели убить друг друга. Хотя да что там, они и сейчас хотели, но обстоятельства вынуждали глушить это желание. — Ты неплохо справился, Джессо, — неожиданно произнес Дино. — Отлично представился, держался спокойно, уверенно говорил. — Уроки ораторского искусства не прошли даром, — слегка удивившись неожиданной похвале, ответил тот. — Плюс мое обаяние и врожденная харизма сделали свое дело. — И твоя невыносимая скромность, конечно, — щелкнул языком Занзас, и Ирие не сдержал смешка. В шатре будто бы стало легче дышать после парочки непринужденно брошенных фраз. — Я приказал выдать вам палатки — благо у нас их после похода на Колизей осталось больше, чем требовалось, и вам с завтрашнего дня можно перемещаться по лагерю. Покидать, правда, его запрещено. И это не просто слова. — Не то, чтобы нам есть куда идти, — пожал плечами Бьякуран. Свобода действий и более комфортные условия отдыха улучшили слегка и без того приподнятое настроение. — Хотел бы спросить о судьбе моего солдата. Который письмо доставил от меня. Прошу отпустить его. — Нет. Люди и так без восторга приняли то, что я освободил вас, так что забудь об этом. После того, как я «умру», делай, что хочешь, но не сейчас. — Что ж, разумно, — не стал он спорить. — Значит, у меня месяц для того, чтобы повстанцы прониклись ко мне доверием. Завтра с утра и начну. Дино кивнул, и Бьякуран с интересом взглянул на него. — Не хочешь спросить, как именно? — Мне все равно. Через месяц меня в ордене уже не будет, поэтому получится у тебя или нет — твои заботы. Я со своей стороны сделал все возможное, чтобы немного поднять твои шансы. — Неплохо бы обзавестись новой одеждой, — вклинился в диалог Ирие, которого смущало то, что они до сих пор были одеты во рванье. — Да, — спохватилась Анита и положила на землю корзину с аккуратно сложенной одеждой. — Она не новая, но получше ваших тряпок. — Но они же… они не сняты с трупов? — поежился Ирие, пока остальные спокойно подошли к корзине и взяли, не глядя, себе «обновки». — А у тебя есть выбор? — недовольно зыркнула на него Анита. — Чистое все, не пережи… — Она осеклась, возмущенно вскинула брови, когда мужчины принялись переодеваться прямо перед ней, и, вспыхнув, выскочила из шатра. — Зеркало имеется? — удрученно оглядев себя, спросил Бьякуран почему-то у Ромарио. Тот, покопавшись в карманах, вытащил осколок какого-то потертого тусклого металла. Бьякуран посмотрел на осколок, перевел взгляд на серьезное лицо Ромарио и вздохнул: — Ты серьезно? — Ты больше не граф, — напомнил Дино, недовольно нахмурившись, — оставь свои аристократические замашки в прошлом. Либо пользуйся тем, что предложили, либо можешь посмотреться в отражение в реке. — Если я оставлю свои аристократические замашки в прошлом, то как я должен стать королем? Мне необходимо поддерживать свои манеры на высоком уровне. — Так ты не станешь ближе к простым людям, — фыркнул Скуало, входя в шатер и плотно занавешивая вход. — Только отстранишь от себя больше. — Про «быть ближе» речи не идет. Я стану их королем, так что никакого панибратского отношения и неуместного поведения с моей стороны. Я говорил о доверии, не о дружбе. Они просто должны знать, что я могу им помочь, и что я стану хорошим лидером для них. — Хорошая мысль, — к неудовольствию Скуало, одобрительно кивнул Дино. — Если ты будешь копировать мое поведение, то не убережешь себя от сравнений со мной. Их и так не избежать, поэтому не стоит давать дополнительный повод для этого. — Вот видишь? Лидеры уже на одной волне, — развел руками Бьякуран. — Ты еще не лидер, — опасно прищурил глаза Скуало. — И есть все шансы даже не дожить до этого момента. — Угомонись, придурок, — гаркнул Занзас, — что-то слишком многое себе позволять стал. — А ты рот мне закрой! — Скуало! — прикрикнул Дино. — Не провоцируй конфликты. Я вчера еще свое мнение по данному вопросу выразил: я не против того, чтобы Джессо занял мое место, более того, я даже помогаю ему в этом. Скуало скрипнул зубами. Он не понимал, зачем это нужно. Или, если быть точнее, он не хотел этого понимать. Он не претендовал на статус лидера, совсем нет — ему не нужна была эта головная боль, но… — Джессо на словах очень хорош, но король из него будет такой же дерьмовый, как и Бельфегор. — Объясни, пожалуйста, — без тени улыбки на лице потребовал Бьякуран. — Легко. Ты убивал невинных людей, ты садист, работу за тебя делал Ирие, насколько я помню. — Э-это не совсем так! — воскликнул Шоичи. Да, Бьякуран дурачился и иногда мог проигнорировать дела, но ведь графство его было процветающим не просто так. И это не было заслугой Кике или самого Шоичи. — Да он же тебя насиловал! Или тебе память отшибло? То, что ваши отношения позже изменились, ничего не значит. — Что-то ты не сильно жаловался, когда был со мной, — стиснув кулаки, бросил Занзас. — А что, были другие варианты, кроме как подстраиваться под обстоятельства? — Чушь не пори! Ты же в любви мне признавался, сам лез даже, чтобы потрахаться. Бьякуран понял, что разговор пошел куда-то совсем не туда. Одного взгляда на Каваллоне хватало, чтобы понять, как он близко к сердцу принимал эти слова. Пора бы заканчивать с балаганом, пока исправлять не стало нечего. — Занзас, мы сейчас о другом, — поймал он за руку друга, но тот откинул ее, выступая вперед. Скуало тоже не стал стоять позади. — Найдешь кого-то, кто захотел бы терпеть твою рожу и домогательства, то держись за него, потому что таких людей явно очень мало, и я не в их числе. — Но я тоже не замечал, чтобы ты был сильно недоволен, — попытался унять перепалку Ирие, но только сильнее ее разжег. — А я замечал, как ты по углам шугаешься, заморыш, и что? Теперь ты держишься за юбку своего хозяина как послушная шавка? — Советую тебе придержать язык за зубами, — угрожающе процедил Бьякуран, закрывая собой поникшего Ирие. — И не лезь в чужие отношения. — Отношения, ха! — развеселился Скуало. — Просветишь, может я чего-то не понимаю? Ты называешь отношениями то, когда ты угрожал Ирие бросить своим солдатам на утехи, если он тебе не подчинится? — Ты забываешь о том, что вы оба пришли в наши дома, чтобы убить нас. — Так и убили бы нас в ответ! А не использовали так, как вздумается! — Закройте все рты! — раздался громкий крик Каваллоне, и он ударил кулаком по столу, отчего тот жалобно затрещал. В шатре повисла напряженная тишина. — Вы… да как вам только смелости и наглости хватает обсуждать это при мне! Он скрипнул зубами, содрогаясь от отвращения. Он вспоминал тот момент, когда Хибари отчаянно умолял не оставлять его, как говорил о том, как ему противно на себя смотреть, как ожесточенно он мыл себя в реке, стирая кожу чуть ли не до кровавых мозолей. Помнил, с какой ненавистью он говорил о Мукуро, как жаждал убить его, как они оба мечтали о том, что с ними будет после… — Вы смеете при мне говорить о том, что то, что вы делали — нормально? Что вас за это должны любить? Есть же предел вашей высокомерности. — Ты ничего не знаешь о том, что между нами было, — холодно ответил Занзас. Будь Каваллоне трижды лидером ордена, плевать на его «ценное» мнение. — Я не знаю? — зло усмехнулся Дино, обжигая его мрачным взглядом. — Ты можешь сказать, что в случае неподчинения, в случае выражения неприязненных чувств к тебе, Скуало бы просто не повторил путь Кеи? Мукуро вздрогнул и отвел в сторону взгляд. Есть ли в словах Дино правда? Неужели то, что ему казалось симпатией между Занзасом и Скуало, между Ирие и Бьякураном, было просто подстройкой под те условия, в которых они находились? Что и Скуало, и Ирие совсем не рады были находиться со своими пленителями? Нет, он не говорил о начале «отношений», когда было принуждение и насилие, а позже… Ведь Ирие даже пошел за Бьякураном после того, как стал свободен! А Скуало нет… — До этого бы никогда не дошло, — ответил Занзас, глядя прямо в глаза Каваллоне. — Я бы убил его раньше, как и стоило сделать с Хибари Кеей. — Занзас! — гневно воскликнул Мукуро. От его слов внезапно похолодело внутри, и загудела голова. Что он нес? — Это чересчур, Занзас! — обеспокоенно поддержал его Бьякуран. Дело принимало опасный оборот. Не стоило касаться имени Хибари… — Я говорю то, о чем и ты думал всегда, — отрезал тот и повернулся к обескураженному Мукуро. — Ты должен был избавиться от мальчишки с самого начала!.. Не дожидаясь, когда он договорит, Дино сбил его с ног и повалил на землю. Ромарио, пребывавший в шоке почти с самого начала разговора, попятился и рассеяно сел на сброшенные в угол шатра мешки, а остальные кинулись разнимать дерущихся. — Такие, как вы, считают, что другие люди для них — просто мусор! — кричал Дино, яростно отбиваясь. — Вы не заслуживаете жизни! Вы оставляете после себя только разбитые судьбы, уничтожаете все, к чему прикасаетесь! Не смей даже упоминать имя Кеи своим грязным ртом! — Занзас, хватит! — крепко держа за плечи друга, увещевал Бьякуран. Они слишком шумели, и в любой момент могла ворваться охрана, которая застанет их в таком ужасном конфликте, пойдут слухи и заслужить доверие ордена станет в разы сложнее. — Ты не делаешь лучше! Его опасения оправдались: в шатер ворвались охранники и быстро разняли драку. Они ранили Занзаса и окружили всех, кроме своего лидера и Скуало. Бьякуран закусил губу: самый нежелательный исход был достигнут. И все из-за… От Скуало стоило избавиться. После ухода Дино он не станет поддерживать нового лидера, он даже может пойти против, и желающие последовать за ним определенно будут. Он представлял опасность. Каваллоне поднялся на ноги, отвергнув предложенную помощь, и поджал дрожавшие от гнева губы. — Вернуть их обратно в заключение, — бесцветным голосом произнес он. — Каваллоне!.. — начал было Бьякуран, но ему в шею ткнули острием меча, и он замолк. Дино посмотрел на него пустым взглядом и отвернулся. — Кроме Рокудо Мукуро, — добавил он только чуть сдавленно и широкими размашистыми шагами вышел из шатра. На пути ему встретилась Анита, но он даже не обратил внимание на ее вопрос, что с ним случилось, и удалился в сторону своей палатки. — Не спрашивай ни о чем, — попросил Ромарио, выходя следом. Она проводила взглядом как уводят под конвоем Занзаса, Ирие и Бьякурана, и с недоумением вздохнула. Дино же при всех сказал, что отпускает их, так почему вдруг снова за решетку? И, кажется, Занзас был ранен — прижимал к руке какую-то тряпку. Когда из шатра вышел Мукуро, у нее уже не хватало сил, чтобы удивляться чему-то. За последнее время слишком много всего неожиданного и болезненного произошло. — Куда Дино пошел? — обратился к ней Мукуро. Выглядел он изможденным. — В сторону своей палатки. Тебе разрешено ходить одному? Он проигнорировал ее и побежал туда же, где минутой ранее исчез Дино. «- Прошу тебя, разберись с этим, — прошипел Бьякуран, когда их уводили, — если Каваллоне передумает, то это все». Да, но Мукуро не только поэтому сейчас искал Дино. Он не мог представить, на что тот был способен в таком состоянии. Просто вспомнить о Хибари ему было достаточно, чтобы выпасть из колеи, а тут был долгий спор на тему… заключения и насилия, который завели Скуало и Занзас. Чтоб их дьявол побрал! В палатке Дино не нашелся. У реки, где они накануне подрались, тоже было пусто. Куда он мог деться, если ушел в сторону от лагеря? Неужели… Мукуро резко остановился и чертыхнулся. Ну конечно, куда еще он мог отправиться? Истощенное ранами тело недолго выдерживало такое напряжение: он быстро выдохся и медленно пробирался между деревьями и кустами. Изо рта вырывались клубы пара, но было жарко и пот лился ручьями. Только бы успеть! Он вылетел на пляж, едва не упав в мягкий песок, и сразу же увидел Дино. Тот, ссутулившись, стоял у черного кострища спиной к нему, и холодный осенний ветер трепал его волосы и полы рубашки. Мукуро отдышался и медленно приблизился к нему, стараясь не смотреть на остатки вчерашнего погребального костра. — Мне сказали, что к тебе подходил Закари, — глухо бросил Дино, совсем не удивившись его появлению. Наоборот, он будто ждал его. — И когда успели… — вздохнул Мукуро, но отпираться не стал: — Да, занятная встреча получилась. — Так, выходит, Кея был у тебя не первым заключенным, с которым ты делал… такое? — Как посмотреть. Если из мужчин, то он был первым, если в общем — даже не вторым. — Неужели так весело причинять другим страдания? — Я солгу, если скажу, что нет, — подумав немного, признался Мукуро. — Я этим наслаждался. Даже когда осознал свои чувства, когда мне самому было больно за Кею, я не мог остановиться. Мне нравились огонь в нем и непокорность, но я все равно стремился подчинить его, хотя, уверен, что, если бы такое и случилось, счастья я бы не испытал. — Мне совсем тебя не понять. Все, чего я хотел, это просто иметь возможность оберегать его, быть рядом с ним. Чтобы ему больше не пришлось бороться. Только он этого не хотел. — Он был слишком горд, чтобы прятаться за твоей спиной. Дино едва не выпалил, что Кея прятался, что однажды просил его о помощи, цепляясь за него, но не смог. Вряд ли Кея хотел бы, чтобы Мукуро узнал о моменте его слабости. Тогда Дино пришлось его покинуть, чтобы собраться с силами и вернуться, но надо было уже тогда забрать его — и плевать на последствия. Все не могло закончиться хуже, чем сейчас. — Ты передумал насчет союза с Бьякураном? — спросил Мукуро, садясь на холодный песок. Каваллоне беззлобно усмехнулся: — Так вот зачем ты пошел за мной… — Это не так. — Нет нужды оправдываться. Нас связывает только Кея, поэтому я не жду от тебя ничего иного, кроме… Он не договорил, но оба знали продолжение фразы. «…кроме твоих страданий», — так должно быть. Когда больно другому, самому становится легче. Мукуро не возмутился, он и сам ничего от Дино более и не требовал, ему было достаточно лишь перекладывать на него свою ношу. Когда они уснули в одной палатке, так близко к друг другу, что это даже было неприлично, он наконец-то смог уснуть и не увидеть во сне последние моменты жизни Кеи. Угасающую ухмылку, опустевшие глаза, холод кожи и медленно утихающее дыхание. Дино повезло, что он этого не видел. Мукуро бы многое отдал, чтобы тоже не видеть. Или чтобы забыть. — Я объясню, что произошло обычное недопонимание, — сказал Каваллоне и сел рядом, подтянул к груди колени, обхватывая их руками. Он казался таким уязвимым, хотя только днем во время своей речи перед орденом выглядел словно герой, снизошедший с небес. — Что я держу все под контролем и просто показал зазнавшимся аристократам, кто они есть сейчас. Это удовлетворит их любопытство и злость, они ведь думают наверняка, что на меня покушались. Завтра снова прикажу отпустить их, уточнив, что сегодняшнее заключение было мерой наказания. Нельзя допустить, что Джессо потерял время, предназначенное для укрепления своего статуса. — Спасибо… А ты неплохо смотришься в роли лидера, — улыбнулся Мукуро, испытыв облегчение. Дино посмотрел на него и устало улыбнулся. — Для крестьянина. Я не ожидал такого, ведь помню нашу встречу в Лэндинге, когда я помиловал твою тогда еще маленькую группку повстанцев. Я всерьез опасался в то время, что ты убьешь меня. Незавидное положение у меня было. — Тогда я думал не только о Кее, но и о своих людях. Не стоило этого делать. Может быть, сейчас он был бы еще… — Дино сжал кулак и прижал его к губам, силясь унять дрожь. Мукуро положил ладонь на его колено и чудесным образом боль, давящая на сердце, отступила. — Спасибо… — И тебе, — кивнул он и поднял взгляд в темное небо, усыпанное звездами. Дино было хуже, чем ему — это он понял еще накануне. Но держался он на людях куда лучше, чем сам Мукуро. Надо просто перешагнуть через эмоции. Запихать поглубже свое отчаяние, игнорировать болезненные воспоминания и подпитываться только в такие моменты, как сейчас — когда они с Дино могли просто быть рядом и делиться переживаниями. Стать самим собой. Человеком, который сам выбрал свой путь, оставив желания погибшей семьи за спиной, который смог дать отпор королю, осмелившись защищать того, кто был ему дорог. Все самое худшее позади, и никто не будет ждать, когда он перестанет наматывать сопли на кулак. Он глубоко вдохнул, поднялся на ноги и протянул руку Каваллоне. — Идем. Займемся самобичеванием после смерти, — с усмешкой произнес Мукуро. — У нас есть еще целая ночь для того, чтобы исправить произошедшее. Дино посмотрел ему в оживленно засверкавшие глаза, заметил, как снова надменно вздернулись брови, и хмыкнул. Негоже ему было раскисать, когда этот мерзавец так воспарил духом. Он схватился за теплую ладонь, и поднялся. Помимо облегчения, ощущался приток сил. Им обоим удалось вернуть себе равновесие, не без помощи друг друга. И это не могло их не радовать.