Легенда о Тайной Страже. Книга I

На улицах Города вооруженные отряды Стражи еще с войны оставались обычным зрелищем. Люди привычно давали дорогу десятку воинов, отступали к стенам. Многие отворачивались, пряча угасшие лица и наполненные слезами глаза: когда-то от них в таком же строю ушли близкие. Ушли, чтобы не вернуться… Лорд Баранор успел объяснить своим воинам задачу, и теперь Стражи немного конфузились, встречая те же взгляды, которые когда-то провожали их в бой с врагом. Впрочем, дом бывшего советника, как и положено дому высокого лорда, находился на Пятом круге, прохожих там было немного, и добрались стражи до него быстро. Лорд Баранор немедленно отрядил двоих следить за окнами, на всякий случай, а сам стукнул в тяжелую дверь, снабженную узорчатым молотком и окошком, закрытым витиеватой решеткой. Мелькнуло испуганное личико служанки, дверь распахнулась. — Лорда нет дома, — пискнула она, низко кланяясь перед Начальником Стражи. — И не будет, — заверил ее Баранор. — Твой господин погиб во время покушения на жизнь Короля. В доме будет стража, нам нужны все бумаги хозяина. Где его помощник в делах, или кто там у него был? — Его тоже нет, — девушка жалобно сморщилась, глядя округлившимися от ужаса глазами. — Мой лорд, почти никого нет… Одна я, да повар еще… Все ушли куда-то с лордом. Баранор нахмурился. — Хорошо. В таком случае ты покажешь Стражам, где могут лежать бумаги, и ответишь на все их вопросы. А повар отправится в Цитадель, нужно опознать тело. — Мой лорд, — закрыла лицо рукавом служанка, — как же так, неужели господин, и правда, погиб? — Да, и это спасло его от казни, — сурово ответил Баранор. — Делай, что тебе говорят! — Мой лорд, но ведь, наверное, надо сообщить леди Гилмит, что с ее отцом случилось несчастье. Она вышла замуж… — За начальника стражи Ингольда, и теперь живет в Анориене, — закончил он за служанку. — Мы позаботимся о том, чтобы уведомить ее, и если она пожелает похоронить отца, не будем чинить ей препятствий. Делай, что тебе приказано. — Слушаю, мой лорд, — служанка пугливо отступила на пару шагов, пропуская в дом стражей. — Четверо здесь, — кратко распорядился Начальник Стражи. — Обыскать дом сверху донизу, доставить ко мне в Ведомство все бумаги. Если здесь кто-то прячется, вяжите на месте, там разберемся. Ищите, в доме могут быть и тайники, хозяин занимался торговлей. Остальные за мной! На душе у него было мерзко. Частые обвесы и обсчеты на рынке, порой заканчивающиеся дракой. Редкие кражи, пьяные драки, совсем уж редко заканчивающиеся смертью. На его памяти в воюющем Городе не было ни одного намеренного убийства, ни одной попытки отобрать у кого-то незаконно жилье или еду, даже когда подступал голод, и провизию стали выдавать по строгим расчетам. А теперь, среди мира и покоя… Вот это. И вряд ли эта история кончится разбором бумаг одного зарвавшегося лорда! Они шли между каменных домов. Тихий, белый и изящный Пятый круг, где стены домов образуют ровные, точеные линии, протянувшиеся вдоль улицы и взмывающие в небо, а в тяжелых дверях прорезаны укрытые решетками окошечки. Грубоватая роскошь Четвертого с его углами и закоулками, богатого и хитрого круга, на котором из-за каждой двери блестят глаза любопытных мальчишек-посыльных из ведомств и лавок нижних кругов. Шумный и многолюдный Третий круг — лавки, развлекательные заведения, дома с наемным жильем для тех, кто намерен пребывать в Городе достаточно долго, чтобы в трактире выходило накладно. Баранор мельком покосился на тихое здание «Заводи» и нахмурился, вспоминая серьезный голос Риан, докладывавшей о посетителях дома. Знали бы в заведении, что Риан зарабатывает отныне не только женскими чарами. Но кто мог подумать, что задуманный пригляд за приезжими выльется в необходимую слежку за своими! Грязный Второй круг, с его рынком, складами и вечными толпами народа со всех остальных уровней Города. Совсем недавно они почти беззаботно распивали здесь эль с лордом Наместником, а теперь, пожалуй, тому не следует показываться на улицах без охраны. Первый круг — лицо Города, рабочие кварталы, неумолчный шум мастерских, скрипящие по улицам подводы с материалами или готовыми вещами. Гостиный двор, трактиры у Ворот. Здесь погиб Страж Халлас. Погиб в глупейшей пьяной драке, и до сих пор неизвестно, кто же был в ней виновен… Раньше Начальник Стражи знал почти всех жителей Города поименно и по родству до третьего колена. После войны появилось слишком много пришельцев, купивших дома погибших или разорившихся семей, иногда просто восстановивших на свои деньги руины разрушенных зданий. На Первом круге несколько стоявших рядом приземистых домов откупили Гномы, работавшие на восстановлении Ворот, видимо, наемные квартиры их не устроили. С соседями-мастеровыми Дети Дурина ладили, вышагивали по улицам важно, на рынке почти не появлялись, проходя Второй круг лишь для того, чтобы попасть в лавки побогаче. Но во вновь отстроенных гномьих мастерских толпился самый разный народ, и лишь самые пьяные приезжие осмеливались буянить в трактирах, если где-то в углу маячили капюшоны и длинные бороды. Да и то, буянили до первого поднявшегося из-за стола Гнома… Местные давно поняли, что гномий хирд получается из любого числа подгорных жителей больше единицы, но Стража к железнобоким бородачам претензий не имела. Единственная учиненная вскоре после прибытия гномов драка, затеянная молодым сорванцом с тяжелыми рыжими косами, закончилась прибытием в Дом Стражи на Третьем круге всех виновных под конвоем гномов и бывших гондорских вояк. Наутро цеховой мастер ламповщиков и седобородый старейшина Гномов одинаково рассыпались в извинениях, уплачивая положенные по закону деньги за переночевавших в одном подвале гуляк, и наградили своих подопечных одинаковыми подзатыльниками и взглядами, обещавшими дальнейшую расправу. С тех пор в Городе любящих порядок и справедливость детей Ауле зауважали еще больше. Баранор принужденно улыбнулся, пытаясь избавиться от мрачных мыслей. Лорд Фарамир предупреждал его, что вскорости прибудут эльфы из Эрин Ласгален, жить будут, по большей части, в Итилиене, но и в Минас Тирите кто-то может осесть. Интересно, какой круг предпочтет Дивный народ? И станут ли они вовсе селиться в Минас Тирите после последних событий? Дом родичей Халласа был не на пути к Воротам. Но если что-то случится, Риан принесет вести Наместнику… Впрочем, на всякий случай Баранор дал задание Стражам у Ворот задержать это семейство. Во рту остался отвратительный привкус, и он только усилился, когда отряд взял лошадей и отправился в ту сторону, куда последовал за неизвестным посетителем дома Халласа разведчик Анборн — на север, в Анориен. *** Арвен слушала историю, напряженно сдвинув брови. Никакие попытки Арагорна пошутить не могли рассеять тучу на лице его Королевы. Да он и не очень старался, потому что в голове у него крутились вопросы, не имеющие ответов. Но когда мысль пришла, он вскочил, не выпуская рук жены. — Aranna-ni, melleth-nin, — он умоляюще поцеловал ее ладони по очереди, чувствуя себя свиньей, — dartha-le… 1 Он стремительно вышел из спальни, глянул на сваленное горкой на столе чужое оружие. Прихватил арбалет и почти бегом направился в покои Наместника. Толкнул дверь, не утруждая себя стуком, поднял голову — и замер. — Ваше Величество? — Фарамир встал, оправляя чистую рубашку, которая насквозь промокла от прилипших к спине и плечам длинных волос. — Простите, — Арагорн внезапно сообразил, что отныне и впредь даже ему вламываться в эти комнаты не дозволяется, и улыбнулся, но увидел гневно сдвинутые брови Эовин. Она учтиво склонила голову, преувеличенно бережно складывая тряпицу и опуская ее в миску с травяным настоем. — Леди Эовин, — Арагорн быстро подошел к столу. — Одну минуту, я приношу свои извинения. Фарамир… — Да, государь, — его Наместник повернулся к нему, накрывая своей ладонью руку жены и прижимая к своему плечу. — Я слушаю. Арагорн выложил на стол арбалет. — Видишь что-нибудь странное? Эовин тихо высвободила руку и протянула мужу тряпку — из размытых ссадин сбегали капельки чуть окрашенной кровью воды. Фарамир кивком поблагодарил ее, прижимая ткань к лицу, наклонился и придирчиво осмотрел арбалет. — В Гондоре это само по себе не слишком распространенное оружие, — он пожал плечами. — Из странного — болты нужны покороче, выделка дерева какая-то незнакомая. И клейма мастера нет, хотя работа мастерская. — Незнакомая выделка? — Арагорн усмехнулся, щелкнув ногтем по ложу арбалета. — Скажи лучше, незнакомое дерево! А клейма ставят только цеховые. Скажи мне, кем может быть выполнена работа уровня цехового мастера, если она без клейма? — Мастером, — Наместник недоуменно тряхнул головой. — Но без разрешения цеха, например. Арагорн возвел глаза к потолку. — А если хорошо подумать? Эовин отошла к столу, взяла миску с настоем. Арагорн проводил ее виноватым взглядом: он редко встречался с ней, еще реже говорил, и ему казалось, что она упорно избегает его общества. Он снова глянул на Наместника и невольно улыбнулся, потому что тот смотрел не на арбалет, а на фигурку своей жены… Впрочем, все это могло подождать. — Где есть цеховые мастера? — настойчиво спросил Арагорн. — Везде, — Фарамир посмотрел на него озадаченно. — Общее устройство для всего Гондора, кроме Этира… Погоди, — он вдруг склонился над арбалетом. — Ты имеешь в виду то, что он мог быть сделан не в Гондоре? — Хвала Единому, даровавшему людям способность мыслить, — Арагорн фыркнул. — Только я не знаю, чья это работа. Фарамир мгновение подумал. — Я знаю, у кого спросить, государь, — радостно сказал он. — Если позволите, я сейчас отправлюсь в Город… Эовин резко обернулась от двери при этих словах. Арагорн тоже нахмурился. — Не следовало бы тебе сейчас соваться на улицы, — предупредил он серьезно. — Если знаешь человека, быть может, лучше пригласить его в Цитадель? — Это мой город, — метнул гневный взгляд Наместник. — Если я буду страшиться выйти в него, зачем я нужен? — Погоди, — Арагорн положил руку ему на плечо. — Дело не в этом, а в том, что ты можешь понадобиться здесь. — Так будет быстрее, — спокойно ответил Фарамир. — И я постараюсь не попадаться никому на глаза. Час времени, не больше. Лорд Баранор за это время вряд ли вернется… — Как знаешь, — у Арагорна недостало сил спорить. — Будь осторожен. Дверь во внутренние покои тихонько закрылась. *** Лорд Хранитель ключей принес Королю несколько стопок бумаг. Выкладывал по одной, неторопливо и размеренно, как делал все и всегда. — Это личная переписка, — спокойно пояснял Хурин. — Надо разбирать, но, в целом, ничего интересного, дела домашние, дела семейные… — взялся за следующую стопку. — Торговые дела — вот тут есть на что посмотреть. Долговые расписки. Долгов у бывшего Советника было столько, что имуществом своим, пожалуй, он уже и распоряжаться не мог… Дочери в приданое не выделил почти ничего. — Ясно, — Арагорн криво усмехнулся. — Был должен и надеялся, что смена власти спишет его долги к балрогам в пропасть. Лорд Хурин ответил вежливой улыбкой. — Неясно, на что он мог рассчитывать, — заметил он. — Лорд Фарамир обучен чтению и счету… — Не забывай, лорд Хранитель, как бы он мог прижать Фарамира, если бы его задумка удалась, — возразил Арагорн. — Ну, здесь все понятно, поиздержался человек, решил в заговоры поиграть… — Не совсем все понятно, Ваше Величество, — сдержанно качнул головой Хурин. — Взгляните вот на это. Бумаг было всего три. Три листа, исчерканные непонятными знаками. Не руны Даэрона. Не какой-либо вариант тэнгвара. Не нечитаемые, но знакомые знаки с каменных статуй Дунхарроу. Больше всего невиданные письмена напоминали простенькие рисунки: галочки, похожие на птиц. Перевернутые галочки, напоминающие елку, одна, две, три. Палочки, простые и перечеркнутые. Кружки, опять же, простые и перечеркнутые. И все-таки это был текст — между отдельными знаками были оставлены пустые места, знаки шли строчками… — Что это? — наверное, самый глупый вопрос, какой только можно было придумать. Лорд Хурин все так же спокойно улыбнулся и пожал плечами. — Примерно так же удивились Стражи, нашедшие эти бумаги в тайнике, Ваше Величество. Но решили, что это что-то важное… — Молодцы, — искренне похвалил их Арагорн, недоуменно запуская пальцы в волосы на затылке и сразу одергивая себя за этот жест. — Только как это прочитать? Чьи это могут быть письмена? Хранитель ключей развел руками. — Умбарцы используют для письма эльфийские руны и Вестрон, и мало кто из пиратов вообще умеет писать, — начал перечислять он. — Рохирримы используют Вестрон, опять же, не все умеют писать. В Кханде узелковое письмо из веревочек, и владеют этим искусством лишь отдельные колдуны. Харад… В Хараде особая письменность, каждый знак может означать целое слово, но они пишут сверху вниз, и знаки не те. — Рохан, думаю, можно забыть. В Хараде, опять же, умеющих писать — полтора человека, — уточнил Арагорн. — И я сильно сомневаюсь, что гондорский Советник умел писать харадскими картинками. — Совершенно верно, Ваше Величество, — спокойно согласился лорд Хранитель ключей. — Если мне позволено будет высказать свое мнение… — Говори, — Арагорн досадливо отмахнулся. — И брось эти церемонии. — Мне кажется, это придумано здесь, в Гондоре, — лорд Хурин повертел в руках загадочный листок. — Даже более того: в Минас Тирите и окрестностях. Только здесь большинство людей умеет читать и писать. А какой смысл выдумывать особые знаки, если и обычное письмо сумеет прочитать, хорошо, если каждый десятый? — Значит, язык письма — какой-то из распространенных здесь? — предположение Хурина вселяло надежду, и Арагорн внимательно вгляделся в листок. — Если бы здесь было выделено что-то, похожее на обращение или подпись, можно было бы попробовать догадаться. Но вот так, сплошным текстом, вряд ли мы сумеем это прочитать. — Значит, нужно искать человека, который умеет читать эти знаки, — Хурин тяжело вздохнул. — Да, поторопились мы пристрелить мерзавца, — фыркнул раздосадованный Арагорн. — Похоже, без его помощи нам это не прочитать. Если в его доме не нашли никакой таблицы для перевода этих знаков, значит, она была у него в голове… — Должен быть еще тот, кто написал эти письма, — резонно заметил Хурин. — И тот, кому бывший советник писал такими знаками. — Как ты предлагаешь его искать? Нет, разве что случайно повезет. Слуг его надо допросить. — Из слуг остались в живых одна девчонка, которая мыла полы, да повар, который от рождения два слова с трудом может связать. — Еще один скрылся, — Арагорн досадливо поморщился. — Как же мы так все прохлопали-то, а? — Задним умом всякий крепок, не в обиду будь сказано Вашему Величеству, — хмыкнул Хурин. — Как говорил лорд Денетор… Он осекся, но Арагорн, покопавшись в памяти, продолжил с улыбкой: — Знал бы, на какой бок падать, перину бы привязал, точно… Эх. Он снова повертел в руках загадочные бумаги. — Одно хорошо, — заметил он. — Если мы у кого-то еще найдем такие бумаги, будем точно знать, что этот кто-то связан с заговорщиками. Скрипнула, распахиваясь, дверь. Входя в комнату, Фарамир сбросил с головы капюшон потрепанного плаща и вытащил из-под полы арбалет и положил на стол прямо поверх бумаг. Он настолько явно был доволен собой, что Арагорн невольно заулыбался. — Ангелимир из Дол Амрота говорит, что работа умбарская, а дерево — из Харада, — сообщил Наместник. — Я распорядился привести Ангамайте на допрос в Ведомство, как только вернется лорд Баранор, поговорим с ним всерьез. — И чему ты так обрадовался? — с насмешливым добродушием осведомился Арагорн. Его Наместник явно удивился. — Как чему? Тому, что уши у этого заговора растут вовсе не из Гондора! Хурин улыбнулся тоже, но с сомнением покачал головой. — С чего вы взяли, лорд Фарамир? — Арбалет умбарский, корабль был здесь недавно и повел себя странно, — Фарамир недоуменно посмотрел на Хурина. — Какие сведения он привез или собрал, можно выяснить, — щурясь, присмотрелся к листкам на столе, — А что бумаги? — А в бумагах куча долговых расписок и непонятные знаки, которые мы не можем прочитать, — Арагорн постучал пальцем по стопке. — Скажи мне, при чем здесь Умбар? — Письмена не харадские, — Фарамир нахмурился. — Поздравляю, ты третий, — съязвил Арагорн. — Скажи лучше, что это может быть. Лорд Хурин считает, что эти знаки означают какой-то распространенный в Гондоре язык. Наместник сосредоточенно размышлял. — Есть у меня человек… — сказал он, наконец. — Надо показать ему эти бумаги. Арагорн с Хурином обменялись восхищенными взглядами. — Знаешь, лорд Хранитель ключей, есть одна вещь, которую я в этом парне не понимаю, — доверительно сообщил Арагорн. — Вот откуда у него по всякому поводу есть нужный человек? Хурин с отеческой гордостью посмотрел на залившегося краской Фарамира. — Его отец людьми не бросался, — коротко ответил он. — Да и лорд Эктелион, как вам известно, людей оценивал правильно… — Кроме собственного сына, — неожиданно даже для самого себя буркнул Арагорн и тотчас поймал удивленные взгляды Хурина и Фарамира. — Что вы так смотрите? В сказки заговорщиков поверили? Ладно, личные дела в сторону. Что с этими бумагами? Фарамир собрал листы с тайнописью. — Попрошу перерисовать в точности, чтобы сохранить подлинные бумаги, и попытаемся прочитать, государь. — Хорошо, — Арагорн кивнул и встал, чувствуя, что его шатает от усталости. — Я, пожалуй, пойду, отдохну, а вы сообщите мне, когда вернется Начальник Стражи… *** Эовин забралась с ногами в кресло и обняла руками колени. Мысли были неправильными. Гнев был не ко времени. Приступ ревности был несправедлив. В который раз она повторила себе, что не имеет права сердиться на прошлую жизнь своего мужа, и в который раз почувствовала злые слезы на глазах. Надо радоваться, что он вернулся живым, надо помочь ему отыскать злодеев, а у нее на языке вертится невысказанная обида, да такая, что аж зубы сводит, когда она пытается заговорить с ним… С раскаянием подумала, что Фарамир ни разу не усомнился в том, что ее чувства к Арагорну давно прошли и забыты. Не дал понять Арагорну, что знает об этой истории, не подал виду, что ему неприятно ее общение с ним… Впрочем, она мало бывала в обществе Короля, уж очень ей было неловко. Но ее муж ни разу не сказал ничего по этому поводу. Уехать бы в Итилиен, как они мечтали, уехать прямо сейчас и не видеть ни Арагорна, ни эту Риан, которая, в сущности, ни в чем перед ней не виновата! Кроме несдержанного языка, конечно. Эовин фыркнула и тут же вспомнила взгляд Риан и ее отчаянные слова. Если бы Эовин чуть меньше злилась, она бы просто улилась слезами над судьбой этой несчастной… Снова упрекнула себя и сразу почувствовала горькое одиночество. Если бы можно было просто сесть возле Фарамира и задать ему все вопросы! Хоть плакать, хоть сердиться, но спросить, наконец, и услышать ответы на свои вопросы! Эовин густо покраснела, не представляя себе, как можно спросить такое — действительно ли они с братом делили внимание этой самой Риан… А если быть совсем честной с самой собой, спросить она хотела вовсе не это… Горестно уткнулась лицом в колени, вспоминая черноволосую красавицу. Ревность жгла душу: что она такое против женщины, изучавшей все те вещи, о которых ей говорила Фреавин? Одернула себя: племянница и сестра королей, героиня войны, Белый Цветок Рохана. В конце концов, законная жена! И что толку? Грустно сунулась носом в колени. Едва не засмеялась, подумав, насколько глупо сейчас выглядит. Надо бы пойти и поговорить с Арвен, эльфийская Королева, живущая не одну сотню лет, наверняка утешит ее и подскажет, как справиться с беспричинной обидой. Эовин тряхнула головой, отбрасывая эту мысль. Жест был чужой, и она невольно улыбнулась, потом свела брови к переносице, глядя в пустоту. Она не имеет права выдавать чужие секреты. Если ее что-то интересует, надо сначала спросить Фарамира. Когда он вернется, конечно, и голова у него не будет занята раскрытием заговоров… Когда-то это еще будет! И все-таки с принятым решением жить стало куда легче. Пора было идти в Дом Исцелений, Виниарион был занят на опознании тел погибших, так что за состоянием Фреавин сегодня предстояло наблюдать ей. Если не получается занять голову, надо занять, хотя бы, руки… *** Ингольд сидел, хмуро потупившись. Молчали стражи у дверей. Молчал лорд Баранор. Фарамир тоже долго молчал, ошеломленно разглядывая эту картину. Потом сел напротив Ингольда. Точно так же совсем недавно перед ним сидел умбарец. Теперь вот — друг детства. — Откуда он здесь? — Гость родичей погибшего Стража явился к нему в дом, — голос лорда Баранора был непривычно тих. — За нами он последовал добровольно… — Последовал добровольно — тогда зачем связали?! — под гневным взглядом лорда Наместника Стражи ежились и опускали головы. — Заговорщика нашли и обрадовались? Выйдите все. Оставшись наедине, снова долго молчали. Единственный глаз Ингольда упорно смотрел в стол. — Посмотри на меня, — тихо попросил Фарамир. Ингольд поднял голову и изобразил беззаботную мину. — Зачем ты это сделал? — Меня не устраивает власть эльфов, — был спокойный ответ. — Я спрашиваю тебя, зачем ты явился сюда с этой сказкой! — Я тебе все объяснил, — друг неловко повел плечом, видимо, единственная рука, прикрученная к поясу, ныла. Фарамир поднялся, неспешно обошел стол. Дернул за кончик хитрого узла, и веревка упала. Отошел к двери, поворачиваясь спиной. — Не боишься? — Ингольд фыркнул, с хрустом потягиваясь. — Я ведь заговорщик! — Бревно ты безмозглое, а не заговорщик, — взорвался Фарамир, ударив ладонью по стене. — Что ты натворил, порождение дубины и осла! — Не ушибся? Легче стало? — Ингольд сидел и тихо улыбался, когда Фарамир повернулся к нему, потеряв дар речи от гнева. Задумчиво прибавил: — Да, неплохо тебе рожу разукрасили… — Дурак ты, Ингольд. Что мне теперь с тобой делать? Заговорщик, чтоб тебя… — Меня непременно, — последовал небрежный ответ. — Но почему тебя так удивляет, что я заговорщик? — Да потому что ты, осел мой ненаглядный, не имеешь никакого отношения к заговору! И доказать это проще, чем в лужу плюнуть, — Фарамир подошел, ласково положил руку другу на плечо, всмотрелся в лицо. — Может, расскажешь мне, как тебя угораздило влипнуть в эту историю, чтобы я мог придумать, как тебя из нее вытаскивать? — Мне ужасно интересно, как ты собрался доказывать мою непричастность, — холодно заметил Ингольд, разом замыкаясь в себе. — И я не припомню, чтобы я просил меня откуда-то вытаскивать. — Ингольд, что ты несешь? — Почему ты считаешь, что я не могу быть против Короля? — Ты можешь быть сколько угодно против Короля, но я не поверю, что ты мог бы затеять нападение. Друг мой, неужели ты мог бы убить меня? Ингольд ответил не сразу, но остался спокоен. — Да, мог бы. — На! — Фарамир швырнул ему через стол свой нож и развел руки в стороны. — Можешь — бей! Тебе все равно пропадать, раз ты уже сознался, так сделай, хотя бы, что хотел! Вот тут-то лицо, покрытое шрамами, стало бледнее белой стены. Ингольд шарахнулся от ножа так, что едва с табурета не упал. Фарамир негромко засмеялся. — В обморок не хлопнись, заговорщик! И это я перед тобой со свободными руками и в полном сознании, а не так, как было там. Ингольд, зачем ты мне сейчас врешь? — Одно дело — сидеть перед тобой, другое — отдать приказ исполнителям, — дрогнувшим голосом проговорил Ингольд. — Ты прекрасно знаешь, что это разные вещи… — Какая новость, раньше для тебя это было одно и то же, — с издевкой заметил Фарамир. — Значит, ты отдал приказ исполнителям убить твоего старого друга, так, Ингольд? — Да, — Ингольд упрямо поднял голову. — И готов понести за это наказание. — Вот ты и попался, — торжествующе сообщил Наместник Гондора. — Не было у исполнителей приказа меня убивать. И приказы им отдавали на месте. Вот что, — Фарамир уселся на край стола, снова положил руку на плечо другу. — Давай-ка ты прекратишь нести эту чушь про нападение и просто расскажешь мне, зачем и почему к тебе явился гонец, и куда он делся. Ингольд, казалось, напряженно размышлял. Потом тихо качнул головой, снимая руку Фарамира со своего плеча. — Я не могу тебе этого сказать, — откликнулся он нехотя. — Я не стану выдавать гонца и тех, к кому он направился… Могу сказать только, что он прибыл ко мне, чтобы сообщить о провале нападения. — Да что ж опять за рыбу деньги! — не сдержался Фарамир. — Ингольд, чтоб тебя, брось эти россказни! Ведь нешуточное дело, речь обо всем королевстве, а ты со мной играть взялся?! — Я не шучу и не играю, — огрызнулся Ингольд. — Я знал о нападении, я участвовал в заговоре, ко мне прибыл гонец, но я не скажу тебе, к кому он направился. Не веришь — так отпусти меня по всем сторонам света и продолжай ловить иных заговорщиков, но предупреждаю: не поймаешь. — Это мысль, — Фарамир встал, распахнул настежь двери подвала. — Выметайся, ты свободен. Ингольд растерянно поднялся, сделал неуверенный шаг к выходу. — И если ты о чем-то не рассказал мне, пусть это будет на твоей совести, — резко добавил Наместник. — Но прошу тебя впредь не отнимать у нас время своими выходками, когда безопасность Гондора под угрозой. Страж Анориена задохнулся от возмущения. — Мой лорд, — Баранор бесшумно вырос в дверях, недвусмысленно загораживая Ингольду проход. — Здесь не все так просто… Он протягивал Фарамиру полуобгоревший листок. На листке были те же непонятные знаки, что и в бумагах бывшего Советника. — Это я вынул из кухонной печи, — Баранор невесело усмехнулся. — Привычка искать краденое в самых неожиданных местах иногда помогает. — И что это доказывает? — Фарамир пожал плечами. — И так ясно, что этот дом имел какое-то отношение к заговору, раз сбежавший направился именно туда… — он вдруг расширил глаза и круто повернулся к Ингольду. — Читай! — ткнул листок ему под нос. — Можешь — читай! Если ты заговорщик, как ты говоришь, это была твоя бумага. Показалось, или на изуродованном лице Стража мелькнуло крайнее изумление при виде тайнописи? — Не буду, — почти без колебаний ответил Ингольд. — Хоть пытайте, я не расскажу вам про эти знаки, раз вы служите Эльфам! — Что-то ты плохо поешь, лучший менестрель Минас Тирита, — насмешливо бросил Фарамир в ответ. — Легко переносить пытки, когда тебе решительно нечего выдавать! И не думай, что я не спрошу Гилмит. Ингольд слепо двинулся на него, сжимая единственный кулак. — Спроси, — глухим от бешенства голосом сказал он. — Она ничего не знает. Но потом ты станешь объясняться со всем Гондором, почему, имея признание заговорщика, ты решил мучить ни в чем не виновную женщину! — Ты согласился на пытки, Ингольд, — холодно ответил Фарамир, сложив руки на груди в знак того, что не собирается защищаться. — Ты ждал, что я не решусь причинить тебе боль? Ты ошибся! — Ты очень похож на своего отца. — Благодарю тебя за похвалу. Лорд Баранор поспешил встать между ними. — Пусть остудит голову и освежит свою память в темнице, мой лорд, — сказал он. — Дурость — не повод держать человека в темнице, — Фарамир зорко следил за лицом Ингольда. — Дурость — не повод, — охотно согласился лорд Баранор. — Но он открыто признался в попытке преднамеренного убийства Короля, и многие это слышали. Пусть посидит и подумает. Законы Гондора мы все знаем достаточно хорошо, чтобы понимать, что пока его мысль удалась, и спрашивать леди Гилмит нам пока не о чем, раз у нас есть его признание. — Я найду, — с угрозой в голосе пообещал Фарамир. Ингольд издевательски рассмеялся. Баранор сделал знак стражам у дверей увести его. — Вы хотели поговорить о тайнописи, мой лорд, — тихо напомнил Начальник Стражи. — Быть может, разгадка будет в этих бумагах… Я пока приведу Ангамайте. — Да, конечно, — Фарамир поднялся, тяжело опираясь на стол. — Великие Валар, что же с ним делать, с дураком?! — вырвалось у него, когда он взял полуобгоревшую бумажку. — Оставить пока, мой лорд, — твердо ответил Начальник Стражи. — Пока есть другие вопросы, а там будет видно. И ему не повредит посидеть и подумать. *** Вчерашний дождь превратил дороги Анориена в сплошную липкую кашу. Следы в ней отпечатывались удивительно четко, видно было, что конь преследуемого начинал шататься от усталости, и все чаще его ноги беспомощно разъезжались на скользкой грязи. Да еще и сломанная подкова мешала несчастному животному, зато помогала Анборну разглядеть след даже в темноте и с седла. Но теперь уже было утро второго дня погони, и если заговорщик и дальше будет так гнать свою лошадь, она просто свалится… И точно: за поворотом дороги разведчик, ехавший неспешной рысью, внезапно увидел тушу павшей гнедой лошади. Эх, бедолажная зверушка! Спешился, удерживая своего коня, испуганно храпевшего и жавшего уши. Пошел по кругу, отыскивая следы беглеца. Обочина дороги круто спускалась здесь к ручью, до которого, очевидно, не добралась замученная лошадь, и когда Анборн глянул вниз, он увидел в пожухлых зарослях травы край темного плаща. Подумал, отпустил коня, отстегнул от уздечки павшей лошади хороший кожаный повод и сунул себе за пояс. — Эй, — окликнул негромко, — случилось что? Беглец вскочил, как подброшенный. Видать, спустился напиться, да и задремал, умученный дорогой. Совсем молодой мальчишка, таких в войска не брали даже в последние годы войны… Но на поясе у парня висел клинок, а у седла павшей лошади виднелся арбалет. Анборн изобразил дружелюбную обеспокоенность. — Что случилось, дружище? Может, помочь чем? Заговорщик придирчиво осмотрел разведчика, не убирая ладони с рукояти. Но потрепанная форма итилиенского отряда и безмятежное лицо Анборна, очевидно, успокоили парня. — Да, видишь, — он полез через заросли обратно на дорогу, — конь упал… А я по срочному делу. Не уступишь ли свою лошадку? — Мою лошадь? — подозрительно покосился на него Анборн. — Что за срочное дело-то? — А, — парень отмахнулся, вставая рядом с Анборном, — лорды желают, слуги делают. Поручение у меня, а лошадь, видишь, худую дали… — Не оскорбляй погибшую на работе животину, — не удержался Анборн, — ты ж ее сам загнал! Теперь еще перед лордом отвечать за нее будешь. Парень невесело усмехнулся и пожал плечами. — Надо будет — отвечу. Ну, что ж, раз лошадь мне не продашь, ступай, что ли, добрый человек, своей дорогой. Спасибо тебе, что разбудил, я бы тут долго провалялся, умаялся очень, а ведь надо торопиться. Пойду дальше пешком. — Как я тебя оставлю-то? — встревоженно сказал Анборн. — Нет уж, не годится! Вон, гляди, тучка идет, опять дождь будет… Парень отвернулся глянуть в указанном направлении, и крепкая рука разведчика обхватила его шею и потянула назад. — Никуда ты не пойдешь, — сообщил Анборн хрипящему заговорщику, — у меня тоже приказ от лорда. Ну-ка, лапку от меча убрал! И с моей руки убрал, пока я тебе шею не свернул! Вот так, умница. Давай-ка теперь, лапки за спину, за спину… Ты не беспокойся, уж что-что, а пленных я вязать умею, научился за войну, пока ты, поганец малолетний, за материнской юбкой отсиживался. Упакую в лучшем виде, не сомневайся, тебе понравится. Он балагурил и одновременно сноровисто опутывал запястья парня поводьями. Лицо у заговорщика стало багровым, и Анборн внимательно следил, как бы не придушить его окончательно, но успел затянуть узел одной рукой прежде, чем парень лишился сознания. Когда тот согнулся, кашляя, Анборн сгреб его за шиворот и повалил на землю, постаравшись выбрать местечко почище. — Носом уткнись и затихни, — приказал он. — Посмотрю-ка я пока, что ты там вез. Кошелек у парня был пуст. В седельной сумке нашлась недогрызенная краюха хлеба, остатки сыра и пустая фляжка. Арбалет, болты. Анборн забрал у пленника меч, длинный кинжал, торчавший за поясом сзади. Нашелся у седла и притороченный моток веревки, так что разведчик еще раз обмотал заговорщику руки за спиной и привязал конец веревки к седлу своего коня. — Так-то, — удовлетворенно усмехнулся он. — Это тебе, дружок, Белая башня, итилиенский отряд. А пока мы будем возвращаться в Минас Тирит, расскажи-ка мне, сопля, как тебя угораздило впутаться в нападение на Короля и лорда Наместника. Парень зыркнул на него злыми глазами. — Пошел ты! — Ясно, — Анборн тяжело вздохнул. — Ну, лорду Фарамиру ты все выложишь, дружок, уж поверь тому, кто у него в отряде воевал. Я к тому, что добираться нам долго, коль ты свою лошадку не пожалел, так что ты мог бы попытаться меня разжалобить. Ну, чтобы я с тобой обходился помягче, чем с харадскими лазутчиками, которых мы брали… — Пошел ты, — пленник осклабился. — И лорда Фарамира твоего я не боюсь, видал, как ему рожу начистили. — Чем же он тебе-то не угодил, поганец? — возмутился Анборн, устраиваясь в седле. — Он за тебя, грязь ты болотная, кровь на войне проливал, а ты… — А зачем он эльфов нам на голову посадил? — окрысился пленник. — Они глазищами поведут, ты, как баран, покорно везде пойдешь! Если ему самому нравится в прихлебателях у колдунов ходить, его дело, а Гондор бы не трогал! — Дурак, ты эльфов-то видал? — Анборн даже растерялся от такого высказывания. — Еще чего! — парень мотнул головой. — Их, говорят, раз увидишь… — Дважды дурак, — с сердцем бросил разведчик. — Тебе насвистел кто-то, а ты уши развесил и слушаешь! Эльфы сроду с Гондором заодно были, или ты легенды забыл? Со времен Элендила Светлого до короля Эарнура гондорцы с настоящими эльфийскими Владыками и в бой ходили, и запросто встречались. Радоваться надо, что такие благословенные времена вернулись! — Еще чего, радоваться, — мрачно возразил пленник. — Не надо нам ни эльфов, ни их родичей! Гондор — земля Людей! — Ой, дурак, — протянул Анборн. — Ладно, авось, тебе лорд Фарамир растолкует. — Я б ему растолковал, — пленник поморщился, когда веревка натянулась, — да и тебе заодно. Небось, не сильно-то ему и помогли эльфы, когда мешок на голове оказался, получил в лучшем виде! Анборн подавил желание сбить пленника с ног, дернув веревку. — Храбрый ты, когда у человека мешок на голове, поганец, — сквозь зубы процедил он. — Почему бы мне, интересно, сейчас тебя не отлупить так, чтобы встать не мог, а? Пленник шарахнулся. — А эльфы лорду Фарамиру и не понадобились, — добавил издевательски Анборн. — Все твои бестолковые дружки уже с Мандосом о судьбах Гондора толкуют, а ты, грязь болотная, скоро тут лужу напустишь от страха, как бы с тобой не обошлись так же, как вы обошлись с моим лордом. Не трясись, хвост ты овечий, нам от эльфов обычай достался — не бить связанных. Шевели задницей, сволочь! Отцы ваши в битвах за будущее погибли, а будущее досталось этакой дряни, как вы… Разведчик еще долго бурчал, пустив своего коня широким шагом. Красный и от натуги, и от стыда пленник уныло плелся подле стремени по раскисшей дороге. *** Фреавин выглядела гораздо лучше. Взгляд у нее был чуть сонный, но лицо стало спокойным, черные круги от бессонницы вокруг глаз почти совсем стерлись, а на щеках появилось подобие румянца. Эовин улыбнулась ей, подсаживаясь на край кровати. — Ну, как спалось? — спросила она на рохиррике. — Гораздо лучше, — девушка вздохнула. — Ни кошмаров, ни видений… — Отлично, — Эовин считала удары ее сердца в руке, удовлетворенно кивала. — А что пальцы дрожат, так это лекарство так действует, вот отоспишься — перестанем тебе его давать, пройдет. Фреавин слабо улыбнулась. — Лучше бы не прекращать, моя леди, — грустно отозвалась она. — Мне страшно подумать, что надо будет как-то жить после всего, что было… Эовин помолчала, поглаживая спутанные и немного сальные на ощупь волосы Фреавин: голову лежачей больной мыли нечасто. — Ты не хочешь рассказать мне, что же случилось? — осторожно спросила она. — Быть может, тебе станет легче. Девушка отвернулась к окну, утирая о подушку выступившие на глазах слезы. — Расскажу, — прошелестел, наконец, ее голос. — Я… Я хотела убить себя, моя леди. Эовин молчала и продолжала гладить ее по голове. — Халлас, — Фреавин говорила медленно, и тон у нее был очень отстраненный, лекарство все еще действовало, — Халлас сказал мне, что узнал… Узнал что-то ужасное о своей семье. Что не знает, как с этим теперь жить. Он показал мне склянку, сказал, что нашел яд у сестры, боялся, что его отравят. — Настойку красавки, — кивнула Эовин. — Целитель Виниарион не ошибся. И несчастный Халлас не ошибся, отравить его успели… А чего он хотел от тебя? Чтобы ты знала, и если с ним что-то случилось, донесла бы? — Нет, моя леди, — Фреавин снова утерла слезы. — Он… он просил меня уйти из lossiwende. Говорил, что он не может представить себе, что я буду с кем-то другим, если он погибнет. Он часто об этом говорил со мной, несколько раз устраивал сцены. Я думала, он просто угрожает, — Фреавин посмотрела страдальческими глазами. — Он часто говорил не всерьез. Думала, он в очередной раз хочет добиться от меня, чтобы я ушла из «Заводи»… А тот моряк, он показал мне, что только Халлас и был готов меня всегда защищать! Я забрала склянку и… Она снова отвернулась. Эовин погладила ее по руке, но заговорила строгим голосом. — Прекрати изводить себя, Фреавин. Ты ни в чем не виновата и не была ни в чем виновата. Подумай сама, что в голове человека, если он говорит, что опасается за собственную жизнь, но при этом пытается распоряжаться твоей? Уж прости, но лучше защищать себя самой, чем довериться таким защитникам. Фреавин горько улыбнулась. — Риан говорила мне то же самое. Все силы воительницы потребовались Эовин, чтобы сделать вид, что она впервые слышит это имя. — Это моя лучшая подруга, — улыбка Фреавин потеплела. — Из того же заведения, что и я. Она меня спасла, леди. Если бы она не догадалась попросить помощи у лорда Наместника… Эовин отвернулась, делая вид, что поправляет волосы. Фреавин приподнялась, глядя в окно затуманенными глазами. — Значит, она права, леди Эовин? Эовин собрала волю в кулак, напоминая себе, что она отвечает на вопрос Фреавин, а не свой собственный: — Да, мне кажется, что твоя подруга права, — решительно сказала она. — И теперь ты будешь жить новой жизнью, в которой будешь заниматься тем, чем тебе захочется заниматься. Девушка зябко поежилась. — И все-таки я не хочу возвращаться в lossiwende, — тихонько пожаловалась она. — Мне теперь везде будет чудиться нападение… Госпожа моя, — она с надеждой поймала Эовин за руку, приложилась щекой к ладони. — Я очень прошу вас, если кому-то из знатных леди понадобится хорошая служанка… Эовин мысленно хмыкнула над причудами судьбы, вспомнив разговор с Королевой. Ей будет куда проще с землячкой, чем с гондорскими женщинами, если, конечно, Фреавин не изменит своего решения после отмены лекарства. И Фреавин много знает о том, что ее интересует сейчас, хоть этот интерес ей самой неприятен… — Наверняка понадобится, если ты, конечно, пожелаешь, — заверила она Фреавин. — Поправляйся, и мы поговорим с тобой об этом. Фреавин хотела поцеловать ее руку, но Эовин не позволила, вспомнив, как ее муж говорит со слугами и подчиненными. Перехватила руку Фреавин и крепко пожала, потом поднялась и расправила юбку. Не удержалась от вопроса: — Так Риан — твоя лучшая подруга? — Да, леди, — Фреавин недоуменно подняла взгляд. — Разве вы ее знаете? — Встречала, — кратко ответила Эовин, стараясь удержаться от излишних вопросов. — Что ж, поправляйся, Фреавин. Я еще зайду к тебе на днях. *** На этот раз руки у Ангамайте были свободны, и, судя по улыбкам караульных стражей, им с лордом Баранором было очень весело. Но при виде лорда Наместника глаза у умбарца стали размером с плошки. — Ох, что это с вами, лорд Наместник? — выдохнул он. — С лошади упали? Фарамир с досадой поднес руку к подбородку и немного поразмыслил над ответом. Пока он молчал, Ангамайте успел сообразить, смутиться и неловко подняться из-за стола с поклоном. — Это на меня напали, — наконец, ответил Фарамир, внимательно наблюдая за умбарцем. — И именно об этом я хотел с тобой поговорить, сын Херумора. — Со мной, мой лорд? — моряк недоверчиво покосился. — Вы думаете, я на вас тайно напал, что ли? — Почему же тайно? Вполне открыто, просто чужими руками. — Я? — Ангамайте все больше недоумевал. — Вы всерьез думаете, что я мог кого-то подбить дать вам по лицу, мой лорд? — Вот и я думаю, что ты бы сам попробовал с этим справиться, — фыркнул Фарамир, которому надоело смотреть, как умбарец переходит от удивления к полному непониманию происходящего. — Но все-таки я хотел задать тебе пару вопросов. — Мой лорд, — Ангамайте пожал плечами, — со всей радостью отвечу, только не лучше ли спросить те самые чужие руки? — Есть одна неприятность, — хмыкнул Баранор. — Спрашивать там некого. Моряк откинул голову и расхохотался. — Надо думать, лорд Фарамир так это дело не оставит! — снова смутился, даже поежился слегка. — Ох, простите, лорд Наместник. Фарамир отмахнулся, улыбаясь, сел напротив умбарца. Уж слишком не наигранно выглядело и удивление моряка, и его неловкие шутки, чтобы заподозрить, что он знал о нападении. — Послушай, Ангамайте, корабль твой ушел… Моряк нахмурился. — Я этой твари голову снесу, как только найду, — пообещал он себе под нос. — Поскольку в этом есть доля нашей вины, мы решим, как тебе помочь, — согласно кивнул Фарамир. — Но сейчас нам приходится просить о помощи тебя. — Располагайте мной, лорд Наместник, мне, как раз, почему-то нечего делать, — Ангамайте криво улыбнулся. Фарамир поднял руку, заставляя его умолкнуть. — Может статься, что наша беда и твоя беда как-то связаны, — пояснил он. — Подумай хорошенько, какое дело мог выполнять твой помощник здесь, в Гондоре, чтобы ему так внезапно потребовалось уйти? Умбарец ни на секунду не задумался. — Никакого, — решительно ответил он. — Вы не знаете моего помощника, это же тупая оркоподобная тварина, кулачищи с тарелку, а ума — что у окуня. Одно может: если ему штурвал дать, сдохнет, но штурвала не бросит. И еще морды бьет отменно, не в обиду будь сказано вам, лорд Наместник, так что и других заставит работать. — Из боцманов, что ли? — Фарамир с некоторым трудом припомнил азы кораблевождения, которым их с братом учили родичи матери. — Именно, — умбарец хмыкнул. — Прошлый помощник у меня был золото, и в картах разбирался, и в звездах, а эта тварина еле-еле буквы на указателе юга различать научилась. А туда же, в капитаны! — По Андуину все равно доберется, — Фарамир пожал плечами. — Но если он такой тупой, как он подбил команду сместить тебя? — Посулил им какую-то богатую добычу, — без колебаний ответил Ангамайте. — Какую добычу мог посулить, признаться, не знаю. — Похоже, что мы знаем, — тяжело вздохнул Фарамир. — Но все-таки, как он собирается захватить торговые караваны, если он не умеет командовать кораблем? — Какие торговые караваны? — не понял Ангамайте. — Вот и поговорили, — засмеялся Баранор. — Мой лорд, не ловите вы его, я с ним уже столько раз разговаривал, все сходится, он ничего не знает. — Фу ты, — Фарамир засмеялся в ответ, — мне все кажется, что я с тобой разговариваю. Ладно. У нас есть мысль, сын Херумора, что твоему помощнику могли передать сведения об отправке торговых караванов судов из Гондора на юго-восток. И что именно эти сведения и есть та самая богатая добыча, которую он мог посулить команде. — Издеваетесь? — недоверчиво уточнил Ангамайте. — У меня парусничек крохотный, какой уж там караван. Он, конечно, может попробовать продать эти сведения в Умбаре, да вот беда: как только заикнется, что что-то знает, его на лоскуты порвут, но сведения добудут бесплатно. Высокие лорды смущенно переглянулись. — Похоже, мы с тобой радостно ухватились за ненадежную ветку, — развел руками Фарамир. — Никто и не подумал, что сил у кораблика Ангамайте недостаточно… — Охрану каравана все равно надо усилить, — пожал плечами Баранор. — Всегда есть вероятность, что противник — дурак. И что кто-то поумнее может догадаться порвать его на лоскуты, тоже нельзя забывать. — Верно, — Фарамир устало потер висок. — Что ж, стало еще более непонятно… Аглахад, где ты там, заходи. Торговец из Дол Амрота внес арбалет и неприязненно покосился на умбарца. — Знакомая вещь? — спросил лорд Баранор у Ангамайте. Тот придирчиво осмотрел оружие, потом недоуменно кивнул. — Знакомая… Это же наш арбалет, с корабля. — Умбарского, мой лорд? — поднял брови Аглахад. Фарамир кивнул. — Твой брат был прав, а у нас еще одна загадка, — вздохнул он. — Ангамайте, ты уверен, что твой помощник — действительно тупая скотина? Арбалет мы отобрали у заговорщиков, получается, что кто-то из твоей команды участвовал в заговоре. — Могли просто купить, — пожал плечами моряк. — У нас много арбалетов, почему бы не продать несколько? — Мало им арбалетов в Гондоре? — удивился лорд Баранор. — Стой! — Фарамир поднял руку. — В Гондоре все оружие с клеймами, мастера помнят, кто у них покупал, верно, Аглахад? А так — безымянное оружие. Ведь то, что Ангамайте оказался у нас, скорее счастливая случайность, чем предсказуемое событие. — На кой им безымянное оружие?! — Баранор гневно тряхнул головой. — Из какого арбалета выпущен болт, установить невозможно… — Да погоди ты, — досадливо поморщился Фарамир. — Арбалеты отличаются, незначительно, но отличаются длиной болта, посмотри. Они хотели свалить вину за гибель Короля на неизвестных разбойников, и для этого прекрасно подходили умбарцы с уходящего корабля. Если докажем, что кто-то из заговорщиков встречался с умбарцами, значит, именно за этим им и понадобилось это оружие. — Допустим, — уступил Баранор. — Но откуда они знали, что корабль вообще должен быть? — Они могли не знать, — подал голос Ангамайте. — Но придумать это на месте, при встрече с моими ребятами. — Так! — Фарамир нахмурился. — Тогда зачем они встречались с ними? С каким заданием ушел твой корабль, Ангамайте? — Тьфу, — Баранор досадливо сплюнул, вдруг светлея лицом. — Мы все думали, с каким заданием он пришел, а вот теперь вопрос задан верно! Как думаете, могли наши заговорщики хорошо заплатить помощнику Ангамайте за доставку каких-нибудь писем или сведений? Отправили донесение… куда? — Хорошо заплатить? — Фарамир сощурился. — Ангамайте, сколько мог попросить твой помощник за такое дело? Баранор, откуда у бывшего Советника деньги? У него же одни долги! — Проверьте расписки, — посоветовал Начальник Стражи. — Не занимал ли наш любитель власти недавно у кого-нибудь достаточно крупные суммы, близкие к тому, что нам сейчас назовет Ангамайте? — Весело тут у вас, — не выдержал умбарец. — Ничего не понятно, но весело… — Будет еще веселее, — пообещал Фарамир, коротким кивком подтвердив слова Баранора. — Я хочу предложить тебе и Аглахаду дело. Моряк из Умбара и торговец из Дол Амрота обменялись мрачными взглядами. — И не говорите мне, что вы друг друга терпеть не можете, — предупредил их Фарамир, — вы оба здесь нужны. Итак, мы отправляем торговый караван. У брата Аглахада, оружейника, есть много прекрасных товаров, которые Аглахад может продать. Мы даем ему корабль, а ты, Ангамайте, помогаешь ему добраться до тех мест, где за них дадут выгодную цену. Взамен ты входишь в долю с нами и мастером и получаешь возможность отыскивать свой корабль. При необходимости люди Аглахада помогут тебе. Идет? Торговец из Дол Амрота помялся, потом вдруг согласно склонил голову. — Иметь такого проводника на юге и востоке было бы удобно, если, конечно, он нас не предаст, — он подозрительно покосился на Ангамайте. — Я-то соглашусь, — поддержал торговца умбарец. — А вот вам-то не страшно мне так доверять, мой лорд? Фарамир улыбнулся. — Зачем ты пришел в Гондор, сын Херумора? Какова была твоя выгода? Моряк заметно растерялся. — Н-не знаю, мой лорд, — промямлил он. — Я и не думал… Так, война кончилась, можно прийти и посмотреть на ту страну, с которой мы столько сражались… Белая Башня… Эльфы… — Ну, и как? Понравилось? — Да, мой лорд, — умбарец явно все больше удивлялся сам себе. — Вот именно, что ты не ищешь выгоды во всем, сын Херумора, — Фарамир хлопнул его по плечу. — И судя по тому, как в прошлый раз ты гордился своим честным словом, на тебя можно положиться и в деле, сулящем выгоду. Умбарец неожиданно покраснел от удовольствия и встал, кланяясь. — Благодарю за честь, лорд Фарамир. Кто другой мне такое сказал бы, я б посмеялся, но вы… — Аглахад, что скажешь? Доверишься Ангамайте? Потомок Нимродели поразмыслил, потом вдруг улыбнулся. — Доверюсь, мой лорд, раз вы ему доверяете, — он покачал головой, но все-таки протянул руку умбарцу, прибавляя со смехом: — Вот уж не ожидал, что буду в доле с пиратами. — В таком случае, вы свободны оба, — Фарамир поднялся. — Думаю, Ангамайте подскажет тебе, какие товары можно будет продать с наибольшей выгодой и в каких портах, так что отправляйтесь думать вместе. Торговец и моряк покосились друг на друга снова, но рукопожатием все-таки обменялись и вышли вместе, раскланявшись с лордами. — Я вот что думаю, — нерешительно нарушил тишину подвала Баранор. — Те тайные бумаги… Не потому ли они и были написаны тайными знаками, что передавать их по назначению будут случайные люди? — Если мы узнаем, что в них, мы ответим на все вопросы, — Фарамир похлопал по карману, в который сложил бумаги. — Поэтому я сейчас пойду к человеку, который может попробовать их прочитать. *** Старый книгочей воззрился на непонятные письмена с хищным любопытством исследователя. — Так, — бормотал он, отодвигая бумаги от лица подальше, — так-так… А если так… Э, нет… Фарамир терпеливо ждал, пока Херион проникнется сознанием собственной важности. Все это время рыжий внук книгочея нерешительно топтался у стола и то открывал, то закрывал рот. — Ну, Эрадан, ты что-то хотел сказать? — сжалился над ним, наконец, дед. Парень что-то промычал, покраснел, замялся, но все-таки сумел справиться с собой. — Есть м-мысли, на к-к-каком языке это м-м-может б-быть н-написано? — он виновато посмотрел на Фарамира. — Есть, — тот ободряюще кивнул в ответ, — скорее всего, на одном из распространенных в Гондоре языков. — Разумеется, иначе зачем так таиться, — саркастически хмыкнул Херион, но Фарамир остановил его жестом. — Эрадан, у тебя есть какая-то мысль? — Д-да… Т-т-т… Т-таб-блицы, — парень смутился окончательно, залился багровой краской. — Какие таблицы? — Все ты со своими таблицами, — в сердцах бросил Херион. — Что ты имеешь в виду? — Ч-ч-частоту, — прошептал Эрадан. — Объясни, — потребовал Фарамир, хоть и знал, что требование жестоко. Книгочей махнул рукой. — Видите ли, мой лорд, этот оболтус развлекается тем, что считает, как часто в тексте встречается та или иная руна… В разных языках, конечно, получается по-разному, но… — Так! — Фарамир даже вскочил. — Получается, надо посчитать количество разных знаков, прикинуть, чья это может быть письменность, и посчитать самые часто встречающиеся знаки? — Н-не н-надо сч-ч-читать, м-м-мой лорд, — пискнул Эрадан. — У м-меня есть т-т-таблицы… С-синдарин, Вест-т-трон, К-к-квэнья. Я п-попробую. — Отлично! — хлопнул его по плечу Фарамир. — Если прочитаешь, признательность наша будет безгранична. Сколько времени тебе потребуется, чтобы понять, получается ли что-то? — Н-ночь, м-мой лорд, — у парня заблестели от радости глаза, даже заикаться меньше стал. — Я очень п-постараюсь! — Поросенок, — буркнул старый книгочей, с гордостью глядя на внука. *** Ночь катилась к середине, когда Арагорн устало потер глаза. — Спать пора, мои лорды, — заметил он, глядя, как Баранор дышит уголком рта, чтобы не зевнуть во весь рот, а Фарамир давным-давно сидит, подперев лоб рукой, и сонно таращится в бумаги. Лорд Хурин положил руку на изрисованный кружками и стрелками лист. — Значит, завтра нам необходимо допросить того заговорщика, которого поймал разведчик Анборн? — Еще семью Стража Халласа, — Начальник Стражи снова подавил зевок и стал слегка похож на жующего кролика. — Стражи сменили Риан, следят за домом, им не уйти. Но кого из них следует взять, мне, признаться, пока неясно. — Еще надо повторно допросить Ингольда, — Наместник Гондора тяжело вздохнул, и Арагорн участливо опустил руку ему на плечо. — Оставил бы ты его пока в покое, а? И себя заодно. Может быть, когда прочитают бумаги… — Ваше Величество, — Фарамир тряхнул головой, отгоняя дремоту. — Думается мне, эта история хуже, чем кажется, и далеко не все заговорщики попадут в наши руки даже после прочтения бумаг… — Потому что часть заговорщиков вообще не в пределах наших земель, — Арагорн кивнул, — это совершенно очевидно, иначе зачем был бы нужен умбарский корабль? — Но это значит, что история может повториться, — настойчиво сказал Фарамир. — И чем мы сможем этому воспрепятствовать? — Надо подумать, — Арагорн снова кивнул. — Ты все правильно говоришь. Но мы придумаем. Скверно только то, что теперь они не станут рассчитывать на твое содействие, а значит, узнать о заговоре нам не суждено… Фарамир вдруг замер, точно прислушиваясь к собственным мыслям. — Погодите-ка… Гилмит… Заговорщики… Ингольд! — Чего? — не понял Арагорн. — Пока ничего, — Фарамир неуверенно качнул головой, — Ваше Величество, мне надо хорошо подумать, но мне кажется… — Мне кажется, тебе надо выспаться, — оборвал его Арагорн. — И всем нам тоже. Завтра изложишь свои мысли, только не спеши бежать к своему приятелю, пока не поговоришь с нами. Наместник посмотрел на него с легкой обидой и покорно опустил взгляд в стол. — Ну, прости, — Арагорну стало неловко, — я не сомневаюсь, что ты придумал хорошую мысль. Но у меня, признаться, голова уже совершенно не варит, так что предлагаю идти спать. Завтра, быть может, твои умельцы прочитают бумаги. А вот вам, лорд Хурин, будет отдельное задание… Верно ли я помню, что в законах Гондора давным-давно нет никаких наказаний за заговоры против Короны? — В древних законах есть, — Хурин пожал плечами. — Смертная казнь безоговорочно. Но случаев приговоров почти нет. Кастамирову смуту за заговор считать трудновато… — Славно было бы начать правление с таких приговоров, — поежился Король. — Нет, надо что-то придумать. С попыткой убийства ясно, а с остальными что делать? — Виновный в отравлении Халласа повинен в убийстве, — развел руками Хурин. — Напавший на вас повинен в попытке умышленного убийства. Остальные… А непонятно, в чем виноваты все остальные, кроме заговора против Короны. Если вдруг у них есть какая-то связь с тем же Умбаром — государственная измена. Если это все не выходит за пределы Гондора… — Ладно, — Арагорн хлопнул ладонью по столу. — Прежде, чем их судить, надо их сначала поймать и доказать их вину. Доброй ночи, лорды, если, конечно, после таких новостей ночь может быть доброй… *** — Леди Эовин легла, попросила передать вам, что она очень устала, — Кирион упорно смотрел в пол. — Хорошо, — Фарамир отмахнулся, — правильно сделала. Слуга замялся, явно желая что-то сказать, но Фарамир остановил его жестом, одним глотком осушил поданный кубок теплого вина и устало потер висок. — Не сегодня, Кирион, — попросил он. — Я сплю на ходу, сейчас просто упаду. Все потом… — Вы сердитесь на меня, мой лорд? — старик совсем повесил голову. — Сержусь, — Фарамир улыбнулся. — Сержусь, потому что не ожидал от тебя такой глупости… Но давай сейчас не будем говорить об этом, хорошо? — Я сегодня признался лорду Начальнику Стражи, что передавал сведения одному из убитых, посыльному лорда Боромира. — Кирион содрогнулся. — Как это вы так, мой лорд, столько народу вдвоем положили… И его… — Жить хочешь — еще не так постараешься, — кратко ответил Фарамир, мрачнея. — Я не хочу об этом говорить, я смертельно устал и хочу спать. Старик поклонился и исчез, оставив своему лорду зажженную свечу. Эовин спала, свернувшись калачиком под одеялом. Когда Фарамир лег рядом и обнял ее, она сонно вздохнула и шевельнулась, перекладывая голову ему на плечо. Он погладил ее по лицу, и вдруг почувствовал, что щека у нее влажная от слез… — Ты что это, радость? — тихонько окликнул он ее, но она только недовольно фыркнула, не просыпаясь. Он улыбнулся и закрыл глаза. Пусть спит, бедная девочка, она теперь занимается всеми сборами в Итилиен, пока он допрашивает заговорщиков и разгадывает тайные письмена. И все-таки, надо спросить у нее, почему она плакала. Но не сейчас. И что же делать с Ингольдом? Доказать вину Гилмит и наказать ее по закону — Ингольд станет куда более опасным заговорщиком, чем отец его жены. Оставить Гилмит в покое и наказать ни в чем не виновного друга? Нет уж, противно даже думать, что она будет так пользоваться любовью несчастного Стража Анориена… Да еще ребенок, которого она ждет… Фарамир прижался щекой к волосам Эовин. Он прекрасно понимал Ингольда, не понимал только одного — как его угораздило полюбить предательницу. А так-то понимал, еще как понимал! За Эовин он и сам пойдет хоть в подвалы, хоть на дыбу… О, Владыки Судеб, как жестоко вы играете людьми! Или это не они, а сами люди? Вспомнил угрозы заговорщиков по поводу его семьи — и покрепче прижал к себе спящую жену. О, Феантури, если пошлете смерть — пусть она будет ради жизни! А уж если жить — то с любовью! Хмыкнул, подумав, что получилась неплохая строчка для песни, и окончательно провалился в сон.