В поисках солнца

      Ровный зеленый травяной ковёр покрывал всё, за пределами выложенных каменной плиткой дорожек и асфальтированного подъезда к дому. Большей частью зелень обосновалась на месте бывшей спортивной площадки, формируя ровный и красивый травянистый ковер. Посреди этого зеленого великолепия возвышался белоснежный прямоугольный шатер на светлом металлическом каркасе, с крышей из плотной, молочного цвета ткани, на случай дождя и излишка солнца. Шелковая белоснежная ткань собранная красивой драпировкой и прикрепленная к центру крыши шатра, с внутренней стороны, и спускающаяся к колоннам, закрепленная посеребренными шнурами — создавала простой, но романтичный фасад. Под крышей шатра расположилось пять столов: четыре по четырнадцать мест по бокам и центральный — на два места, для жениха и невесты. Шатер занимал всю спортивную площадку и находился полубоком к дому и ровно перед его центром, на бывшей клумбе, ради такого была сделана сцена четыре на три с половиной метра. И скоро на ней будут выступать приглашенные Александром музыканты.       Сцена устроена на жестком мобильном каркасе, для чего по краям клумбы пришлось заливать бетонное основание для опорных столбов. После разбора сцены на их месте встанут фонари. Простые ступеньки для подъема на сцену сделаны вручную, в последний момент — привезенная в комплекте со сценой лестница оказалась хлипкой и сломалась под руками Габриэля. Так что замену мужчины лично собрали, жестко скрепив с каркасом. Купили в строительном магазине брус, распилили и скрепив, покрасили. Получилось неплохо и на этот раз крепко, для проверки мы с девочками даже попрыгали. Для домашней сцены, которая вполне возможно, ещё будет использоваться и даже не всегда частями — хороший результат.       Я же, осознала, что Александр умеет работать не только головой, что он прекрасно показал в Новом Орлеане, но ещё и руками. И не до конца отошедшие от жизни в Вольтерре женские инстинкты тут же потребовали провести переоценку будущему мужу, накидав ему ещё парочку плюсов. И он, весьма внимательный, эту переоценку явно заметил. Довольная ухмылка не сходила с его губ еще час. И я не портила ему момент — занималась украшением их с Габриэлем работы, вооружившись строительным степлером и тканью. Настроение было на высоте.       Украшенная по краю каркаса задрапированной золотой и белоснежной тканью, сцена, с высокими аккуратными столбиками по заднему краю, на которые тоже натянули ткань формируя красивую арку — была готова. Крепкая, просторная и расположенная так, что её было видно из любого угла шатра. А между сценой и шатром — оставили достаточную площадку для танцев и открытого микрофона, для речи гостей и друзей будущей семьи.       Осталось только закончить со свадебной аркой, которую поставили прямо к центральному входу в шатёр. Полноценная квадратная арка была собрана мужчинами из белых деревянных планок. Она была общей шириной в три метра и высотой в два с половиной, увитая гирляндой с золотистыми лампочками поверх бело-золотой драпировки из ткани. Между красивыми волнами ткани прятались небольшие пластиковые вазы прибитые к планкам, в которые будут вставлены привезенные букеты цветов. И в комплекте с тканью и гирляндой они будут выглядеть так, как я хочу — красиво.       Закончив прятать концы гирлянды под драпировку, я вставила в гнезда толстые батарейки и проверила как она работает. На срок обмена свадебными клятвами её действия хватит, а дальше она уже не понадобится. Отряхнув руки от травинок, налипших на пальцы, я окинула взглядом территорию.       К свадьбе было всё почти готово — через пару часов, за семь часов до начала, приедет бригада и украсит выделенную для праздника площадку. Основное сделали мы сами — убрали всю лишнюю мебель и спортивные снаряды, натянув на покрытие площадки имитацию газона. Так как со всех сторон вокруг площадки и дома пришлось засеять траву ещё до поездки в Индианаполис и она успела прорасти, правильно подобранная имитация отличалась только в глазах вампира. Брианна и Белла разницу заметили с трудом, что показатель.       Габриэль и Алекс освободили гостиную, раздвинув мебель к стенам и освободив проход к кухне, поставив один длинный стол в проход между кухней и гостиной, для облегчения доступа к блюдам официантам. Шестеро приехавших официантов, уже бегали между расставленных столов, привыкая к проходам. Именно Габриэль, Александр и приехавший заранее Райан собрали шатер, которому сейчас не хватало только цветов, освещения и расставленной посуды, чтобы превратиться в кусочек сказки.       Приехавшей бригаде останется только накрыть столы, расставить заказанные цветы, развесить фонарики и подключить звук для выступления нанятых звезд. И забрать свой инвентарь после мероприятия. И как только свадебная вечеринка будет закончена, мы уберемся, закроем всю мебель в доме чехлами и к следующему вечеру покинем город. Всё к этому уже готово.       Часть авто пришлось отогнать в дом Александра, освободив место для размещения части машин приглашённых звезд. Мы убрали всё, оставив только джип Бри, как обладающий самым вместительным салоном и мой вольво. Остальные машины, с большей частью личных вещей уже переехали в новый дом, вместе с оформлявшими покупку дома документально мужчинами и Брианной.       Наш дом выбрали для свадьбы из-за просторного внутреннего двора и окружающих деревьев, ограждающих от города и дающих небольшое чувство приватности. Ну и нежелания устраивать пышную свадьбу, обойдясь камерным мероприятием. Всё же и я, и Александр, были воспитаны в немного старомодном стиле, предпочитая соблюсти прежде всего собственный комфорт и желания, а не устроить шоу. И люди, которых мы приглашали, при всех их привычках, хотя бы частично поддерживали наши взгляды.       Всех соседей предупредили и даже вручили презенты в качестве благодарности. Заодно Алекс предупредил полицию о проходящем в нашем доме мероприятии и нанял десяток охранников. За чисто символическую плату — это был подарок Райана, его друга и владельца Северных Орлов. «Инвестор», представлялся он нам ранее. Верю. Дважды. Хах.       Десятка вооруженных мужчин средним возрастом до сорока, приехала около суток назад. И часть из них, как оказалось знала моего жениха в лицо и вместе работала. Они оказались неплохим подспорьем, помогая в том числе и по мелочам. Заодно пролив свет на некоторые привычки Александра, за открытие которых он обещал им, когда-нибудь ласково пожать шею. Под довольный хохот мужчин и их подначки, расстающегося с вольной жизнью Александра. Мой будущий муж как оказалось, отслужил пять лет в составе морских пехотинцев США, а после, набивал руку во время работы наёмником на Ближнем Востоке до две тысячи второго. И хорошенько там в своё время пошумел. В отличие от меня — так как меня легендировали через связи Бальмонтов как наемницу и телохранителя, с навыками каскадера, но поучаствовать в подобных мероприятиях за последние восемь лет мне удалось всего шесть раз, в составе двух европейских ЧВК. И там было несколько операций по устранению, фактически — киллерство на государственном контракте и участие в двух контр-терростических операциях, в качестве приглашенного специалиста. И всё. Я даже телохранителем подрабатывала гораздо дольше, но активнее. На коротких, максимум двухнедельных контрактах. Вот как раз на этом поприще я и прославилась в европейских кулуарах. Но не слишком сильно — контракты были не слишком частые, чтобы не возбуждать любопытство частыми отлучками Вольтури. Хотя за несколько лет до моего побега, у всех нас, оставшихся в живых, стали появляться отпуска. Да и на выполнение заданий всегда давалось до двенадцати дней, что давало возможность заниматься своими делами и поручениями от старших вампиров. Но — это всё-таки было немного не то.       А вот Алекс умудрился основательно прославиться за время своего наёмничества, как хороший командир и результативный наёмник. Эту часть его жизни при просмотре памяти я рассматривала не слишком пристально, чтобы не перенапрягать уже свою память чрезмерной смысловой нагрузкой. Так что часть моментов для меня были тайной. Как и его реакция на шуточки старых знакомых. Она была очень похожа на смущение и это страшно умилило. И я видимо слишком сильно умилялась, так как мужчина нахохлился и под благовидным предлогом сбежал, буквально через половину минуты. А я, под смешки оставшихся мужчин, констатировала с улыбкой, подходя к распечатанному плану моего участка: — Вот так люди и влюбляются, открывая новое в тех, кто рядом. Ну впрочем, ладно. Об этом мы сможем поговорить и позже. Итак, что вы думаете о втором въезде на территорию виллы?       Мы тогда ещё проговорили недолго, минут пятнадцать, обсуждая входы и выходы из дома, пока Алекс не вернулся, чтобы передать, что мне нужно к девочкам. И я ушла, оставляя его обговаривать оставшиеся условия.       А в комнате девочек, меня встретила загнанно дышащая Белла и быстрое сердцебиение внешне спокойной дочери. В её руках была моя раскладушка. Она передала мне телефон и утащив находящуюся на грани истерики Свон на кровать, обняла, давая прорыдаться. А я перезвонила по последнему номеру в списке контактов. И когда на той стороне приняли звонок, с укоризной почти пропела: — Как некрасиво пугать детеныша, который станет твоим ключом к мести Калленам, дорогая. Или ты передумала мстить? Собеседник на той стороне молчал несколько секунд, явно прислушиваясь к голосу ревущей Беллы и наконец протянул красивым женским голосом: — Кто ты? Хмыкаю, отворачиваясь от девочек и констатирую, глядя в окно: — Та, кто может дать тебе защиту, не требуя ничего взамен, кроме вхождения в мой ковен. Можем увидеться — я приду с одним сопровождающим. И если тебя не устроят мои условия — сможешь продолжить свою непродуманную месть. И за тобой придут Вольтури. Собеседница так же как и я минутой ранее, хмыкнула и надменно констатировала: — Они и так придут. И за тобой тоже. Усмехаюсь, с иронией уточняя у своей собеседницы: — Разве? Но почему ты получила телефон от тех, кто проживает на этой земле тысячелетия, а Вольтури так и не почесались? И почему твой сородич с ледяной кожей может спокойно ходить среди людей, под светом солнца и спокойно питаться, не оставляя следов и проблем с законом? Почему в случае какой-то неурядицы, закон будет защищать в первую очередь его? Хочешь так же? Тишина длилась долго, но наконец я услышала короткое: — Встреча. Где и когда? — Я могу прибыть в течение десяти минут в любое место, куда ты скажешь. С единственным сопровождающим. Диктуй координаты. Получив ориентир и найдя нужное мне место на карте города, я сменила туфли с высокой шпилькой на обычные кеды. Застегнула замок легкой куртки. И прихватив под локоть Габриэля, нырнула в тень прямо из кабинета, по дороге обдумывая ситуацию.       Виктория. Потомок горничной и главы семьи. Девушка не имевшая фамилии, внебрачный потомок английской аристократической семьи Браун, породнившейся с Бальмонтами в шестнадцатом, семнадцатом и девятнадцатом веках, трижды. Так что, как оказалось — мы имели отдалённое кровное родство. Бальмонты смогли найти её истоки и сфабриковать необходимые документы наперёд, включая детские метрики и даже паспорта трех стран с водительскими правами, найдя максимально похожую девушку и весьма неплохо ей заплатив. Но только от выбора самой Виктории зависело, будет ли она жить, или погибнет. Важная веха и несколько сотен судеб повисли на маленьком волоске…       Красивая золотисто-рыжая женщина в драных джинсах, в простых, но добротных ботинках и толстом свитере, поверх которого наброшен плащ — такой предстала Виктория. Она была бледной, но её бледность немного отличалась от бледности Карлайла и Вольтури в более человеческую сторону. Не косметика — её собственный, бледный оттенок кожи, совпадающий с общечеловеческим, под названием слоновая кость. Красивые фиолетового цвета глаза с приподнятыми внешними уголками, добавлявшими ей хитринки и веселья, пристально следили за нами. Волнистые от природы волосы, были уложены в небрежную косу, спускающуюся на плечо, связанные на конце шейным платком. Она действительно была красива, обладала той самой независимой грациозностью кошки и при этом во внешне расслабленном состоянии, казалась мягче. Идеальная мимикрия под человека.       Поздоровавшись, я огляделась и увидела через дорогу кафе, заполненное людьми, почти полностью. Но девушка за угловым столиком у окна, собирала вещи, планируя расплачиваться. И махнув Виктории следовать за собой, я в сопровождении Габриэля направилась к дверям. Столик, несмотря на заминку официантки, мы всё же заняли. А я лично, попросила эту миловидную девушку лет двадцати, не приносить нам ничего, но заказала с собой на вынос два больших латте и эклеры с шоколадным кремом, чей запах учуяла на входе. И пообещала щедрые чаевые, если нас не будут трогать в ближайшие пятнадцать минут. А сама, села в самый угол, оставив места с которых можно будет быстро уйти для Габри и Виктории. И когда те расселись, протянула руку девушке. И когда она нерешительно взяла меня за руку, я прикрыла глаза, выталкивая вперед то, что хотела показать. И через несколько минут отпуская руку вздрогнувшей девушки. Рыжая долго смотрела на меня и наконец спросила: — Почему я должна тебе верить? Хмыкнув, кладу руку на столик, раскрывая ладонь и констатирую: — Просто потому, что в твоём выживании есть и моя выгода. Ты понравилась мне ещё тогда и я буду чувствовать себя счастливой, если исполню своё маленькое желание. От тебя требуется если не довериться, то хотя бы не подставлять нас. И попытаться стать частью моей семьи. Не ковена. Если захочешь. Если нет… Я не буду заставлять. История всё равно приведёт тебя в заданную судьбой точку и знание возможного исхода, ничем не поможет. К сожалению, я это уже проходила. Я могу изменить судьбы лишь тех, кто остается рядом. И сейчас даю тебе величайшую драгоценность во все времена — свободный выбор.       Я морщусь, сжимая руку в кулак и откидываюсь на спинку стула. Виктория молчит и я тоже. Габриэль, краем глаза я замечаю его демонстративное закатывание глаз, открывает телефон и отщелкав там смс-ку, получает ответ и протягивает мне раскрытую ладонь. Недоуменно приподнимаю бровь и он хмыкает: — Деньги, пожалуйста. Ты забрала меня без бумажника. Смешок слетает с моих губ непроизвольно. И я тихо, но заливисто смеюсь, осознавая ситуацию и искреннюю непосредственность, невероятно проницательного названного брата. И лезу в карман, протягивая ему несколько сотен хранящихся в простеньком чехле для банковских карт на одно отделение, таскаемых в кармане моей легкой куртки. Парень усмехается и сбегает в сторону кассы, а потом за пределы кафе. — Ну какой ведь наглец, а? Но ведь обаятельный! — Смеюсь негромко, глядя на заинтересовавшуюся действиями моего спутника собеседницу. И пока тот гуляет по своим делам, заговорщицки хмыкаю и констатирую: — В нас общая кровь — потомки твоего отца передали кровь в мой род. А для нас, кровные узы значат больше, чем для всего остального мира. Просто обдумай и ничего не бойся. — Со звоном колокольчика раскрывается входная дверь кафе и я вижу как возвращается Габриэль. Виктория прослеживает его возвращение и со странным выражением лица, молчит, глядя как он подходит к столику с двумя букетами. Легкий чарующий аромат от двух сборных букетов из дорогих голландских роз нежно розового и белого цвета, едва пахнущего для человека сорта, слегка покрытых каплями воды — выбивает дух. Белые розы оказываются у меня в руках. Розовый букет галантно вручается Виктории, опешившей от подобного знака внимания. А сам парень легонько прикладывается к её руке, целуя воздух над её пальцами и подмигнув девушке, оглядывается на любопытствующих посетителей и усмехнувшись, сбегает к кассе.       А расплатившись, возвращается с большим пакетом от которого пахнет шоколадом и карамелью, прижатым к груди рукой, неся в руках стаканы с кофе. Я, покачав головой, сообщаю девушке адрес, встаю, прихватывая из рук парня пакет с выпечкой. И кивнув оставшейся сидеть девушке, направлюсь к выходу. А Габриэль машет Виктории на прощание и идёт следом. И уже в ближайшем переулке мы уходим на маленькие улочки. И через некоторое время выходим ближе к лесу. И уже там, прыгаем тенью, выходя в коридоре, пугая снимающую с верхней полки на кухне, кружку, Бри. Кофе едва не падает, но наш короткий, занявший микросекунды обмен кивками и метнувшийся вперёд Габриэль ловит Бри, а я подхватываю кофе и пакет с выпечкой, оставляя их на столе. Кружку поймала сама Брианна, прижав к груди и сжавшись.       Белла, на которую мы сразу не обратили внимание, вынырнула из холодильника, дожевывая судя по хрусту — огурец, ойкнула и закрыла холодильник. После переглядываний, с первым веселым прыском, тишина опустившаяся на комнату наполняется веселым смехом. И через пару минут я уже слушаю как дом наполняется звуками и запахами жизни. Габриэль сбегает помогать в подготовке свадьбы вместе с приехавшими специалистами, шум чьих авто я начинаю слышать ещё на подъезде к воротам. А девочки уплетают эклеры с шоколадным кремом и круассаны с карамелью, потягивая качественный, не подслащенный кофе. Их отпускает и совсем скоро, Белла отставляет термостаканчик с кофе и спрашивает: — Вы встречались с Викторией? Киваю, опираясь лицом о собственную ладонь, локтем опираясь на стол и улыбаюсь девушке, констатируя: — Я дала ей то, чего когда-то не было у меня самой. Выбор будущего. Либо она становится частью моего Ковена и будет жить. Либо она продолжает свою месть и в итоге будет уничтожена, нами или Вольтури. В конце концов у каждого из подобных нам, не так много вариантов. И с ней, в отличие от многих, мы смогли бы помочь друг другу. Запомни, ребенок, учитывай интересы всех и находи удовлетворяющие всех компромиссы. И тогда, быть может, ты добьешься успеха. Если хватит ума не забывать о том, что твои интересы всегда на первом месте. — Моя усмешка говорящая и полная ностальгии. Именно этот навык помог мне выжить в Вольтури и стать практически постоянной служанкой Джейн, над которой и посмеяться можно, и обсудить выпитого накануне мальчишку-туриста, и послать на показ мод в Милан, чтобы заказать несколько платьев посимпатичнее, в коллекцию вечно юной вампирши. Джейн была не слишком щепетильна в отношении подчиненных, пользуясь теми, кто попадал под руку. Иногда даже в роли ростовых кукол для переодевания. И тут отозвалась моя собеседница, сбивая меня с мысли: — А если она попытается меня убить? Согласившись при этом стать членом вашего Ковена? — Белла нервничала, но старалась не выдавать это выражением лица. И всё же ускоренно бьющееся сердце и аромат адреналина в воздухе выдавали её. Но, кислый привкус страха был гораздо слабее, что подсказывало — азарта в девушке больше чем страха. А я, подсчитав в голове прибыли и убытки от каждого варианта будущего, хмыкаю: — К её сожалению, я всегда держу своё слово, а в список обещаний вошла твоя жизнь. У тебя на редкость проницательная мать, знающая, когда следует ловить на слове. Она бы стала прекрасной частью Ковена. Но она не согласится стать одной из нас — это слишком ограничивает, а она любит движение и приключения. И поесть.       Белла смеется, кивая сквозь собравшиеся в уголках глаз слезы и мягко улыбается. Разговор как-то глохнет. Каждый в своих мыслях. Только Брианна болтает ногами на стуле, допивая свой кофе и доедая круассан. И выбросив стакан в мусорное ведро, с шумом соскальзывает на пол, обращая на себя всеобщее внимание и замечает: — Там кто-то стоит. Переведя взгляд в окно, вижу оглядывающуюся девушку в знакомом плаще. И улыбнувшись, иду к двери.       Виктория молчит с каменным лицом, пристально сверля меня взглядом. Но наконец, криво усмехается и произносит с ехидцей и, одновременно нежеланием и смирением, ясно читающимся в интонациях: — Глава. Прошу прощения за опоздание. Качаю головой и вздохнув, заглядываю за плечо девушки, видя автомобили подъехавших подружек невесты, старшая среди которых взяла на себя бразды управления торжеством и затягиваю Викторию в дом. И веду за собой, заваливая вопросами: — Какой у тебя размер одежды и обуви? Как ты относишься к украшениям? Умеешь танцевать?       Затолкав девушку в ванную комнату и попросив принять душ, чтобы подготовиться к торжеству, я направилась к своей гардеробной. Достав несколько платьев, отличного от фасона который я обычно носила, я сложила их на кровати и зарылась в обувную полку. К счастью, размер у нас с Викторией совпадал, так что часть забот ушла моментально. Заглянула Бри, принесшая косметичку и фен, с набором расчесок в новой упаковке. И почти сразу же за ней, в комнату влетела Белла, за которой с хищной улыбкой буквально прошествовала Виктория. Правда большая часть опасности убрал пушистый махровый халат и тюрбан из полотенца на голове. Спохватившись, я достала из комода набор белья, ещё даже ни разу не надетый и бросила девушке. Совершенно не испытывающая стеснения, она скинула халат, надев белье, позволяя увидеть тонкие, едва заметные шрамы от чего-то похожего на кнут на своей спине. И подошла к кровати, где лежали платья. После молчаливого, предлагающего жеста, она стала рассматривать их. Выбрав платье в пол, покрытое пайетками золотого цвета подобно чешуе, она указала на него пальцем и подняла руки, подчиняясь моей молчаливой просьбе. И совсем скоро, полностью одетая и застегнувшая на ногах ремешки туфель, села за туалетный столик.       Мероприятие начиналось за полчаса до заката, а в нашей точке в это время суток, благодаря древесной стене, солнце не попадало на территорию участка. Так что вместо тяжелого макияжа, девушке был нанесён совсем легкий. Плотная, но всё же похожая на человеческую кожа, неплохо принимала косметику, так что совсем скоро Бри, по моей просьбе занялась волосами до сих пор не проронившей ни слова Виктории. А Белла, справившись с первым страхом, вовсю смотрела на процесс приведения в порядок той, кто ещё пару недель назад угрожал её жизни. Постучали в дверь и вошедшая подруга по бизнесу, ставшая распорядительницей свадьбы, отчиталась о том, что начался последний этап подготовки к свадьбе. И начала командовать, найдя всем дело.       Короткое представление Виктории, как моей племянницы и девушку вовлекают в водоворот событий… Изабелла «Белла» Свон.       Помогая своей крестной одеваться, я обдумывала то, что со мной успело случиться за этот год. Переезд к отцу, ново-старая школа и вроде бы чистый лист в отношениях. И Эдвард Каллен. И мир, в который я хочу войти добровольно.       Крестная никого не оправдывала, говорила как есть — без цензуры и не щадя. Мир, который страшнее обычного мира тем, что законы там жестче и древнее. Закон силы, когда у кого больше прав и силы, тот и прав. Своя полиция и власть, свои правила и туда хотела влезть я. И до сих пор хочу. Но теперь, знаю, как это нужно сделать и чем пожертвовать. Крестная не осуждает, понимает меня — так она сама сказала. И отвела к психотерапевту. А уже в кабинете у этой милой женщины, я поняла, что очень многого о себе не знала. Было неприятно.       Но, я не могу сказать, что мне не пошло это на пользу. Мне приятно смотреть на своё отражение, я теперь снова чувствую удовольствие от маленьких радостей и хобби. В моём мире есть что-то помимо Эдварда и мир этот оказался довольно большим. И интересным. Французский язык на котором любит ругаться крестная, привлёк меня столь плотно, что всю неделю я занимаюсь с ней по основам, заодно отвлекая её от предсвадебного мандража. Она смешная, когда начинает нервничать. Бри, в такие моменты начинает ерничать и подкалывать её, а она отшучивается и смеётся. Но всё равно нервничает. Бри уговорила меня присоединиться к йоге, чтобы её мама отвлеклась на новых адептов этого искусства и перестала мучить предстоящее событие в мыслях. Пришлось собираться с силами и уговаривать, выставив всё как свою собственную инициативу. А следом, подтянулись остальные. И почему-то, йога оказалась именно тем видом спорта, в котором я чувствую себя в своей тарелке. Медленная и нацеленная на дыхание и растяжку, она помогает сосредоточиться. И прогнать лишние мысли. И как оказалось, очень помогает вампирам себя контролировать.       Мыслей же в моей голове все эти дни было много. Сначала, когда я очнулась от действия вампирских феромонов и слюны — хотелось реветь и ругаться. И то и другое я с удовольствием проделала, побив подушку. Потом психолог и чистка в центре убрали остатки влияния вампиров из организма и я ругалась ещё сильнее. Бри посмеялась, но помогла мне выпустить бушующую во мне обиду и обнимала, пока я плакала у неё на плече. А потом и рассказала о своём опыте и жизни до мамы. Про страх, побеги из дома и голод.       Она говорила об этом легче чем я думала, но тоже погрустнела, когда начала говорить о своей матери. Ей искренне хотелось провести всю жизнь рядом с ней, в любом качестве, но в восемнадцать — такой срок поставила мать, ей нужно будет принять решение, будет ли она проходить обращение. А пока она думала и готовилась, приводя себя в хорошую форму. Для своих шестнадцати она уже округлилась во всех нужных местах, а теперь поддерживала состояние до момента выбора. Она решила пройти обращение, но хотела подрасти ещё немного, чтобы не остаться ростом в сто пятьдесят восемь сантиметров. В её планах были хотя бы сто шестьдесят сантиметров, иначе будет обидно. Но вариант, где она не вырастет ещё, тоже рассматривался. И для него уже были продуманы пути решения. Бри вообще была сама по себе продуманная девушка, с чёткими планами на будущую жизнь. Уже заработавшая себе капитал стоимостью в две своих машины, выработавшая себе стиль и привычки которые делали её лучше. И она шла к своей цели, наслаждаясь самим процессом её достижения. Непривычная точка зрения.       Я же по сравнению с ней, не знала что делать. Плыла по течению, но старательно и вроде что-то начинало получаться. Но для возвращения в строй, мне на самом деле требовалось гораздо больше времени. Просто чтобы снова найти то, что будет двигать меня вперёд. И сейчас я это понимаю. Достав из коробки белые туфли на конусовидном каблуке, я поставила их перед крёстной и та, с решимостью осужденного, перекрестилась, что для вампира выглядело слегка странно и шагнула в них, постучав после носком по полу, для лучшей усадки по ноге. И направилась к туалетному столику.        Легкий макияж уже был сделан, как и прическа из собранных в высокий многоярусный пучок кудрей. Оставалось только прикрепить диадему, фату и надеть украшения.       Открыв большую бархатную коробку, я с восторгом погладила кончиком пальца краешек сплошной, похожей на широкий ободок диадемы, густо усыпанной прозрачными камнями. И когда крестная открыла вторую коробочку, гораздо меньше, увидела там тяжелые серьги в форме капель с крупными голубыми камнями, в обрамлении белых. И если диадема выглядела почти новой, то этим серьгам явно было много лет. Я качаю головой, доставая и вдевая в близкое ко мне ухо крестной тяжелую серьгу, признавая: — Какая красивая работа. Интересно, а я смогу найти такую же имитацию для своей свадьбы? Крестная улыбается и качает головой, вдевая вторую сережку и надевая диадему на голову, тянется к шпилькам. И смеется: — Это оригиналы, из настоящих драгоценных металлов и камней. Подарок Александра. Им в среднем больше восьмидесяти лет — наследие семьи, к которой мы оба принадлежим, по разным ветвям. Если мой брак не развалится до того времени, я подарю на твою свадьбу брошь с камнями из этого набора. Пойдёт как приданное и пожелание удачи.       Я долго молчу, по новому глядя на украшения и помогая закреплять в волосах женщины диадему. И наконец, оценив, насколько крепко она держится, киваю, снимая с манекена в углу комнаты, фату. Она длинная, расшитая по всему краю узорами из кружева. И чем-то напоминает старинные, те, что были популярны на фотографиях парой десятков лет назад. И в основном в Европе. Вошедшая в комнату Бри, помогает мне отмерить нужную длину и середину у этой сакральной ткани, и закрепляет её шпильками. И отходит, оглядывая свою мать. И я повторяю её действия.       Астория Бальмонт прекрасна в этот момент. Белое платье облегает как перчатка, расходясь ниже колен в русалочий хвост, просвечивая кремовой кожей лишь в местах где на платье вшиты кружевные вставки. Объемная прическа с диадемой и фатой, дополняют нежный образ, делая его более романтичным. Украшений, кроме диадемы, почти не видно — волнистые прядки возле ушей, обрамляющие лицо, немного скрывают их добавляя мечтательности в образ. Аккуратные свадебные туфли едва заметно выглядывают из-под длинной юбки. Она готова. Останется только взять из вазы букет, что сейчас напитывается водой перед торжеством и можно будет выходить.       Раздается стук в дверь и наглый, как и всегда Габриэль, заскакивает в комнату даже не дожидаясь разрешения. И протягивает Астории знакомый стакан с трубочкой. И та, приподняв фату, присасывается к нему, пока не начинает громко бурчать трубочка, показывая, что стакан пуст. И забрав его, парень кивает нам: — Через сорок минут всё начнется. Белла, у тебя расстегнулась сережка. Застегни, а то потеряешь. Бри, а тебе стоит проверить прядь слева, шпильку ты уже похоже потеряла.       Бри ойкает, бросаясь к туалетному столику, получая из рук матери шпильки, а я, застегиваю сережку и бегу к Бри. Мы оглядываем друг друга, проверяя как сидят платья. Мне приходится повернуться, чтобы подруга смогла поправить мне платье, подтянув его по талии. Я из-за нервов, немного похудела и теперь оно было свободнее на почти сантиметр. Это раздражало, но к счастью, сегодня в центре внимания будем не мы.       Мы отличаемся цветом и фасоном платьев от подружек невесты, которые сейчас вместе с друзьями жениха контролируют происходящее внизу. Мы в розовой гамме, как члены семьи — они в темно-синей. Друзья жениха все черно-белые, как пингвины. Настолько гордые своей ролью и важные, что хочется засмеяться. И лишь женщины, носятся по залу готовя его к предстоящему и рассаживая гостей. И среди этих женщин, есть одна, от которой у меня мурашки по коже. Пусть мы теперь вроде как на одной стороне, но сама ситуация меня крайне напрягает.       Постучались в дверь и та самая женщина, о которой я сейчас думала, после разрешения, вошла. Рыжая, с пронзительными карими глазами потрясающей глубины, в платье фасона русалка, полностью покрытого золотыми пайетками — она выглядит торжественно. И так красиво, что захватывает дух. И кажется, замечает моё восхищение — её лицо на пару секунд перекашивает кривая улыбка, пропадающая, стоит только крестной встать. И она спокойно говорит: — Священник и регистратор из мэрии ждут. Пора выходить. Букет, стебли которого салфетками промакивает Бри, оказывается в руках Астории Бальмонт и та, дожидается пока мы поправим ей фату и выходит из спальни. Мы идём следом.       В украшенном дворе толпятся гости. Звучит живая музыка — на сцене два скрипача, флейтист, девушка с контрабасом и симпатичный парень за электронным пианино, которое, судя по размерам — гораздо легче классического рояля. Распорядительница командует гостям занять расставленные вдоль выделенного букетами пути, длинные скамьи-банкетки. Гости быстро рассаживаются и распорядительница командует. Начинает звучать свадебный марш и к занявшему своё место жениху медленно идёт невеста, поддерживаемая под руку подошедшим чуть ранее Габриэлем. Вместо цветочницы шестилетняя дочь кого-то из друзей крестной, идущая перед ней и разбрасывающая лепестки белых роз. Рядом с ней примерно такого же возраста мальчик, несущий подушечку с кольцами. Свадебная арка и всё вокруг украшено цветами, захватывая дух. А сама арка, как только крестная проходит половину пути, начинает гореть золотистыми огоньками. Загораются и другие лампочки, расходясь от идущей вперед невесты. Зрелище настолько красивое, что я замираю на несколько секунд, приходя в себя только от тычка под ребра от Бри.       Тем временем, невеста оказывается напротив жениха, передаваемая ему в руки Габриэлем и стоящий под сводом арки священник начинает читать положенную речь. Это занимает совсем немного времени, немногим больше четырёх минут и наконец, короткие клятвы от обоих с обменом кольцами, регистратор вручает ручки и пара расписывается в документах. Темная папка в руках работника мэрии захлопывается, священник крестит пару и разрешает поцеловать невесту. Раздаются аплодисменты гостей и у кротко смотрящей в пол крестной, теперь уже муж, поднимает фату, перебрасывая её через голову. Несколько секунд пристального взгляда глаза в глаза и синхронно улыбающиеся муж и жена целуются. И вот после этого, начинается свадебный банкет. Жениха и невесту забирает фотограф, а гости занимают свои места за столом. Официанты, споро разносят положенные блюда, а я, уведенная под руку Бри, сажусь за стол к подружкам невесты. Мы стали буфером между севшей рядом с нами Викторией и остальными гостями. Она посмеивается, но молчит, коротко отвечая на настойчивые вопросы окружающих, общими фразами. Четко показывая, что не слишком хочет говорить. И люди, в конце-концов отвлекаются на шампанское и еду. Меняется музыка, став легкой и ненавязчивой и я наконец, пересиливаю себя, начав есть. Бокал шампанского мне разрешен наравне со всеми, но только один, как и Бри. На вторую смену нам наливают похожий по цвету яблочный сок, разбавленный с водой. Габри контролирует. Но он прав — шампанское ударяет в голову и я несколько минут позволяю себе грустить, вспоминая Эдварда. И проговариваюсь: — Эдвард — трус. И скотина. А я не умею выбирать мужчин. Рядом кто-то смеется и я осоловело моргая, поворачиваюсь и вижу Викторию. И не удерживаю слова, которые хотела сказать ещё после всей этой ситуации с попаданием в больницу и гипсом: — Джеймс был ублюдком, но вы выглядели потрясающе вместе. Я вам завидовала. Меня вот, бросили как только я стала нести опасность его семье. Зачем тогда вообще спасал. Иронично… Брианна Бальмонт. Вместе с насторожившимся Габри, я слушала как разговаривают Виктория, с недоуменным интересом смотрящая на Беллу. И Белла, для которой полный бокал шампанского оказался лишним. Белла, которой Виктория задает несколько наводящих вопросов, наконец постановляет с грустной улыбкой: — Я хочу быть счастливой. Сама. И покачавшая головой вампирша, чей срок жизни в сумме равнялся сумме жизни присутствующих, только криво усмехнулась и залпом выпила два шота с водкой, которые по её просьбе принес расторопный официант и констатировала со слишком явным предвкушением: — Значит будешь. Но, с тебя долг. И глупая, пьяная Белла протянула руку для скрепления рукопожатия.