Животное

- Опять ты пялишься в ту сторону... - прокомментировала ведьма, косясь на сидящую рядом бардесу, которая все эти дни была мрачнее тучи. - Нет сил... - Она и Зевран сблизились... Около недели только и делают, что... - Она женщина, а он мужчина, к тому же - одной масти. Естественно это, что они слоняются вместе. И не пойму я, к чему твой интерес? На ней, не вижу я узды, что запрещает ей общаться с кем-то. Как соль на рану, но слова Морриган были правдивы. Лелиана это понимала и скрежетала в обиде зубами. Лину она считала по праву своей. Несмотря на внешность мягкой девушки - она была страшна как зверь, которого дразнили, словно мясом. А сейчас...появились довольно отчетливые конкуренты. Лелиана встала с насиженного места и направилась в сторону своей палатки, пока позади нее Зевран и Лина стали о чем-то спорить и горячо обсуждать. Внутри вновь все взъелось в приступе ревности, которая напоминала какой-то неудержимый, ревущий рык. *** - Морриган, о чем ты хотела поговорить? - То, что нашла я в книге матушки своей, на самом деле не заклятья разные. Прошу тебя я выслушать все что скажу, а после, делай, что считаешь нужным... Рассказ Морриган оставил у Лины самые скверные ощущения. Выросшая сама без матери, знающая о ее предательстве - она не могла не согласиться сделать то, что Морриган просила. - Ты уверена? - Абсолютно. И рисковать я не могу. - Хорошо. Я сделаю это. Когда выдастся возможность... - Михариэль кивнула, а взгляд ведьмы отобразился безмолвной благодарностью. *** Брессилиан был виден с пути, который они преодолевали среди скал. Огромное, пространство из зеленых и пестрых листьев, венчающих высокие деревья. Лес взволнованно покачивался, создавалось впечатление, что по зеленому пространству пробегали волны, какие бывают в море, когда дул такой же ветер. - Скоро мы доберемся. Я надеюсь... - Подала голос Лина, идя впереди всех. Позади нее плелся Зевран, а за Зевраном шли Алистер и Лелиана. До слуха Михариэль довольно отчетливо донеслось: - Лелиана, ты же девушка? - Вот это новости, Алистер... Из-за последующего разговора, который, она ненароком подслушала, было понятно - Алистер, кажется, в нее влюбился. Для Лины это было...больно осознавать. Она не хотела привлекать Алистера - он был для нее близким другом... - Да ты нарасхват... - пропел голос Зеврана под ухом, а Михариэль помрачнела больше. - Не смешно. – нахмурилась Лина. Когда случился очередной привал, Лина, первым делом, решила отправиться на охоту - она ее отвлекала и помогала также собраться с мыслями. Выслеживание зверя в этих скалистых местностях было новым опытом для нее. Ближайший лес на этих горах в разы отличался от Брессилиана. Почва, запах, повадки, особенности - это помогало Лине собрать мысли в кучу и думать о другом. Когда она напала на след кабана, то ее охотничье настроение приободрилось. Она с азартом и удовольствием следовала по его оставленным зацепкам, в виде обрывков шерсти, содранной коры и глубоких трехточечных следов на грязи, которые были глубокими, что намекало на упитанный вес добычи. - Какой же сытный будет ужин... М-м-м... - облизнулась Михариэль, прибавляя шагу, когда заметила, что чует характерный запах дичи. Однако, не пройдя и сотни метров, как Лина нашла этого кабана в пасте двух медведей. Потому долийка стремительно скрылась и разочаровалась. Она направилась обратно. И когда почти подошла к лагерю, увидела возле ручья кролика. В душе Лины пылало разочарование от упущенного кабана, потому, она стремительно достала стрелу, целясь в кролика. В следующую секунду произошло все очень стремительно: прозвучал шорох, кролик дернулся с места, стрела, летящая в него, вонзилась в волка, который сидел в засаде, также стремясь поймать зверька. Итог: стрела Лины вонзилась в грудь волку. Михариэль тут же что-то пронзило. Она, несмотря на все, опрометчиво бросилась к истекающему кровью зверю. Серый зверь рычал, барахтался и прерывался хриплым скулежом. Михариэль не знала, что с ней происходит, но ее сердце встревоженно билось, горло душили слезы, а ее руки аккуратно вытащили стрелу из груди, однако позже, стало ясно, что было задето и горло... Скулеж волка отражался в ушах Михариэль также, как когда-то в ее голове отражался голос Дороти. Однако ее душили слезы не счастья, а сожаления и стыда: - Прости меня... - по ее лицу градом струились горячие слезы, а ее руки напрасно пытались остановить кровотечение. - Я не хотела тебе зла...да хранит тебя Фалон'Дин на пути в Тень...прости меня... Лина не знает, сколько она просидела на холодной земле, держа на коленях голову уже медленно умирающего волка. - Я буду с тобой, пока ты не отойдешь в Тень, дитя Фен'Харела... Спустя минуту Лина внезапно услышала шаги. Однако для Михариэль не было никаких звуков - она в каком-то трансе гладила серую шерсть умирающего создания, еле дышащего. Она собиралась сдержать обещание, данное волку. - Лина? - голос Лелианы, который тут же прервался испуганным выдохом. - Что случилось?...о Создатель...что... - Я целилась в кролика... - надрывающимся голосом просипела Лина, гладя окровавленными ладонями шкуру волка. - Но он внезапно дернулся, а я попала в него... Я не хотела его убивать...не хотела... Мне так жаль... Лелиана замолкла. Она уже знала, что долийка принимала слишком близко к сердцу подобное. Лина была той, кто ценил круговорот вещей, а если он нарушался по ее вине, то сокрушалась, понимая, в чем состоит ее вина. Лелиана ободряюще сжала плечо заплаканной Михариэль. - Может...похоронить его?... - Нет... - Лина помотала головой. - Звери не нуждаются в могилах... Лина молчала, пока позже не зарыдала навзрыд, ощутив, как сердце зверя остановилось, а его глаза помутились. Спустя минуту рыданий долийка собрала волю в кулак и, аккуратно отложив тело серого зверя в сторону, встала на ноги, еле держа себя в руках. Когда она пришла в себя, Лина замерла, осматривая умершее животное внимательнее. - Это волчица... - одними губами прошептала Лина. - И у нее...щенята. - С чего ты взяла? - Ее грудь. Посмотри сама...проклятье...плохо...я должна найти ее нору. - Зачем? - Это круговорот. Оборвав одну жизнь, я рискую оборвать другие...я убила эту волчицу случайно. Я не могу себе позволить, чтобы умерли и ее волчата. - Ты сможешь их отыскать? - Думаю, что да... - Лина оглядела шерсть и лапы волчицы и, внезапно принюхалась к крови, на своих руках, вдруг явственно чувствуя, откуда доносится запах. - Я чую их... - Чуешь? - Лелиана округлила глаза. - Не могу объяснить... - Долийка нахмурилась, внезапно ускорилась, идя по направлению в чащу, а Лелиана тут же двинулась за ней. Спустя несколько минут каких-то запутанных путей и дорог, пока Лина резко не притормозила на месте, чувствуя, как запах особенно усилился. - Что такое? - Здесь... Где-то здесь... - Лина стала оглядываться, принюхиваться, пока не припала к земле и не отыскала в скрюченных корнях дерева нору. Только Михариэль опустилась перед норой, оттуда тут же полился скулеж и лай. Из корней стали выглядывать носы и кончики хвостов. Всего насчиталось четверо. - О Создатель... - растрогалась Лелиана, опускаясь рядом с долийкой, к которой начали выходить волчата. - Мы должны найти стаю волков. Они не выживут в одиночку...другая стая может их усыновить. - Ты собираешься пойти к стае волков? - Лелиана, я убила их мать. - Жестко отчеканила Лина, хмурясь. - Перед смертью равен каждый. Я должна сделать хоть что-то... Я не прошу тебя идти со мной, но не вздумай останавливать меня... Лина нагнулась к корням дерева, подзывая возможно спящих волчат, но как оказалось, их всего было четверо. Двое серых и двое с небольшими белыми пятнышками на шкуре. Лелиана взяла на руки двух волчат, Лина других двух и, ведомые звучащим вдали воем, стали идти глубже в чащу. Когда они дошли до голой скалы, стоящей в обрамлении перелеска, Лина притормозила и приказала: - Дальше я пойду одна. - Почему? - Я вся пахну той волчицей... Ты - нет. Подожди меня здесь... Лелиана глубоко вздохнула, однако послушалась и отдала в руки Лины остальных волчат. Михариэль шла без страха, но с толикой робости. Что-то ей подсказывало, что ее не тронут, однако здравый смысл говорил ей, что это очень глупо - идти в логово стаи волков. Когда она ступила на пустырь, где посередине была высокая скала, а окаймленный лес чуть покачивался от ветра - Лина опустила волчат на землю, которые не торопились отходить от нее. Наконец, спустя некоторое время, из леса стала виднеться бегущая стая. Впереди всех бежал черно-бурый вожак с грубыми шрамами на морде. Завидев чужих - он тут же оскалился и зарычал. Вскоре их окружила вся стая, а Лина, окончательно отпустив волчат, подтолкнула их по направлению к вожаку. Он обнюхал их и, лизнув каждого, подтолкнул мордой в сторону, а эльфийку смерил суровым взглядом. - Я знаю, что виновна в том, что заявилась на твою территорию, но я прошу у тебя прощения. Я убила мать этих волчат, потому привела их сюда, чтобы ты принял их... Михариэль сделала то, что подсказывало ей сделать нечто внутреннее - склонила голову перед вожаком. Его рычание прервалось, а волки со всех сторон отступили, словно давая ей путь. Михариэль медленно встала, тихо направилась в сторону, где ее ждала Лелиана. Только когда она уходила, то поняла, что ногти на ее руках вновь превратились в когти, а зубы заострились в клыки... *** Путь продолжился и пройдя самую холодную часть горы, они оказались наконец в самой ее благоприятной части с расстилающимся по склонам дремучему лесу и чистому озеру, возле которого они и решили разбить лагерь. Лина же после произошедшего чувствовала себя неважно. На нее стало что-то накатывать, что выражалось в ее странном поведении. Внезапно взошедшая на небосвод луна стала странно нервировать Лину. Все ее существо стало...радоваться? Даже непросто радоваться, а впадать в экстаз до кровавой дымки в глазах. Однако, сразу после радостного предвкушения приходила внезапная ярость и желание... Все тут же принималось валиться из рук, голова раскалывалась, а все тело пребывало в напряжении. Когда на следующий день наступил полный зенит полнолуния - Михариэль практически сошла с ума. Начиная от внезапного рывка в сторону убегающего зверя, с целью...поймать и заканчивая резкими вспышками какой-то неясной агрессии и беспочвенной ярости. Конечно, женщины лагеря, списывали это на «нервные» дни долийки, вот только никто не могу объяснить того, что Михариэль...менялась как-то внешне. Особенно глаза. Когда-то ласковые, сосредоточенные взгляды превратились во что-то дикое и неуправляемое. К ночи все стало хуже. Лина, стремившаяся уснуть, все не могла избавиться от ужасного жара в теле, давящего изнутри груди. Шрамы пылали, руки странно тяжелели, а спину ломило, пока внутри все странно рвало на части. Не выдержав такого состояния - Михариэль тихо отправилась к воде, которая находилась близ их лагеря. Холодная вода лишь согнала тень дремы, а отраженная в воде луна странно действовала на долийку. Внезапный шорох заставил эльфийку вздрогнуть всем телом: - Лина, что с тобой? - глаза Лелианы были обеспокоены, а Лина, борющая в себе странное желание закричать во всю глотку, лишь судорожно выдохнула, плутая взглядом в пространстве. - Тебе плохо? - Очень. - Честно ответила Михариэль. - У меня все тело горит, словно меня лихорадит... В голове Лины что-то внезапно зазвенело, закричало, из-за чего она тут же заткнула уши. Когда звон прекратился, в ее нутре пылала такая непреодолимая злоба, что она непроизвольно рявкнула в сторону Лелианы: - Не трогай меня! - Лина... - Ты не понимаешь!! - Михариэль часто дышала, в ее голове все перемешалось, превращаясь в единую пульсацию. Лина мучительно отвернулась. - Уйди. Лелиана, уйди!! - Лина, тебе плохо...успокойся... - Лелиана упрямо схватила долийку за плечи, встряхивая ее. Это на мгновение помогло, но что-то внутри Михариэль страшно бесилось. - Уйди...прошу тебя...Ты не знаешь, что со мной происходит...я сама не знаю до конца! Я не хочу тебе навредить... - Как же ты мне навредишь? Тебе нездоровится… - Просто уйди, Лелиана! Однако Лелиана не ушла - она протянула ладонь к чуть ли не рыдающей долийке, стремясь приободрить, однако...заработала яростную царапину на руке, вперемешку с диким рыком. Лелиана обмерла в некотором ужасе, смотря в дикие глаза эльфийки, ее руки, с когтями вместо ногтей и клыки, выглядывающие из верхней губы. Лелиана замерла, а пылающая яростью долийка пришла в себя, внезапно смотря на свои руки со следами крови, а после, на девушку. В глазах Лины встала огромная боль, после чего прозвучал глухой рык: - Я - чудовище!... - глаза налились слезами, а сама она сбежала в лес, чувствуя, что она сходит с ума. Луну заполонили грозовые тучи, на землю хлынул дождь, а в небе засверкали молнии. *** Лина глотала слезы, неслась сломя голову в лесную чащу. Ноги путались в корнях деревьев, руки ранились от колючих кустов. Когда силы ее подошли к концу - она бессильно рухнула на траву. Дождь нещадно лил, лес бушевал, покачивался, пока Лина часто дышала и пыталась прийти в себя. Однако вместо этого приходила лишь неясная пелена, в которой все терялось и забывалось, словно кошмарный сон. Михариэль приподняла взгляд и вздрогнула: перед ней сидел черный волк с янтарными глазами. Его взгляд был заинтересованным, словно изучающий. В глазах долийки читалась борьба и мятежный дух. Все внутри Лины разрывалось на части. В ней велась неясная борьба, схватка... Между кем? Между противоречиями, что бушевали внутри нее? Черный волк тем временем принюхался к долийке, прищурил глаза и наклонил голову в бок. Он внезапно закатил голову и мелодично завыл, словно...призывая к чему-то. Он вопросительно уставился на долийку, а Лина, лишь отвела взгляд, со слезами смотря на свои звериные руки, с прорезавшимися когтями. В отражении одной из луж она видела свои пылающие огнем глаза и скалящиеся клыки. Михариэль нахмурилась, прикрывая глаза, чувствуя, что ее гложут слезы. В ее мыслях проносится картина того, как от страха округлились глаза Лелианы. Вид крови на ее запястье. Этот животный ужас... Когда ее взгляд снова опустился в лужу, служащую ей неким зеркалом, то из ее горла послышался судорожный всхлип: ее лицо стало более грубым, приобретая совсем зверский вид. Ее клыки стали больше, руки поросли обрывками грубой шерсти, когти изогнулись, став по форме в виде полумесяца, пока острые уши удлинились, а самые кончики поросли кисточками шерсти. Глаза Лины затуманились, пожелтели, оставляя лишь вертикальную полоску, а из ее горла перестал слышится плач, а слышался лишь беспокойный скулеж. - Я не хочу быть такой... - мучительно прошептала долийка, закрывая лицо когтистыми руками. Волк, некогда завывший, все еще стоял перед ней. Глаза все еще будто спрашивали о чем-то, а спустя несколько мгновений, его взгляд сменился...иронией? - Я не волк. Я долийка... - из-за туч высвободился бледный луч луны. Его неясный блеск заставил сердце Лины восторженно забиться, а все внутри переворачиваться в неясном предвкушении. - Я - монстр...только я могла ранить ту, которую люблю...выходят, что сокланцы были правы. Я - чудовище...проклятая падшим богом-волком... Лина сжала зубы, зажмурилась, пребывая в разрыве между собой и...той затягивающей бездной, которая обещала избавить ее от страданий. Два противоречия. Два внутренних "Я", что ведут борьбу, в праве, владеть телом. Кто из них - настоящее "Я" долийки - невозможно узнать. Однако...долийка устала бороться с очевидным. В голове ее внезапно вспыхнуло. Лунный блик окинул на нее свой свет, полностью укутав, словно милое дитя. От стоящего напротив волка вновь послышался созывающий вой. В нем Лина услышала то, чего прежде не слышала - величие, восторг и любовь. В душе ее что-то взорвалось, только она вспомнила всю ненависть и ужас окружающих, а после - видела понимание и уважение...в глазах стоящего перед ней волка. Лина нахмурилась, зарычала сквозь зубы, а после, сама не заметила, как яростно и певуче завыла, совсем отрицая от себя все прежнее, поддаваясь тому, что бушевало в ее душе как лесной пожар. Единый и незримый ритм, из ветра, шума листьев и луны. Он стал манить, кружить голову, а как только до слуха донесся ответный вой - все внутри Михариэль заполыхало в восторге. Лина вгляделась в диск полной луны, кажущиеся ей такой манящей, ласковой, а ее лучи, словно руки любящей матери - обнимали ее со всех сторон. - Как...хорошо... - только и прошептал голос долийки, чьи глаза завороженно всматривались в бледное светило. - Так легко...естественно...правильно... Черный волк, смотрящий на нее с любопытством, внезапно прищурил глаза, пригнулся и прытью понесся в лес. Михариэль помчалась следом - ее звало что-то дикое и неизведанное, кипящее в крови столь сильно, что ей хотелось вновь завыть. Ноги и руки были так легки, а движения плавны. Лина дышала полной грудью, неслась тенью по лесным тропам, словно следуя за неизвестной дичью. Все ее естество горело, а разум замутился дымкой, вскоре захватив душу. Единственное, что помнит Лина в заплывшем сознании это то, как она в каком-то низменном безумии мчится по лесу, наперегонки со стаей волков, а после, песни луне, идущей из самого нутра. И...руки...гладящие ее по волосам, пока она сама утыкалась лицом в чьи-то колени... - Не всем ты кажешься ужасной... - губы Морриган растянулись в усмешке, а ее пальцы ласково и успокаивающе гладили Михариэль по волосам. - Лишь признать в себе саму себя тебе необходимо было...зверюга, в теле смертном... Как интересно... *** Лина проснулась на рассвете. Роса оседала на траве, из-за чего она тут же почувствовала себя зябко. Только Лина попыталась приподнять голову, то ощутила, как в висках тут же все зазвенело, а в глазах потемнело. Из стиснутых зубов послышался болезненный стон. - С пробуждением... - сухо прозвучало справа, из-за чего Лина тут же перевела взгляд в ту сторону. - Морриган?? - долийка тут же вскочила, однако тут же повалилась на землю, поскольку ноги ее не держали. - Что...ты... Ведьма спокойно взяла долийку за руку и заставила сесть на траву рядом с ней. - О Создатель...я... - проговаривала Лина, пытаясь собрать картинку. - Моя голова...что случилось? Как ты тут оказалась? Стой...что с Лелианой?? Она... - Рыжуха больше испугалась. Рана та, которую нанесла ты, царапина скорее. На эмоциях своих, ты опрометью убежала в лес. Лелиана больше испугалась вида твоего. - Ты... - Лина глянула на ведьму, которая была...проникновенно сосредоточенной. - Морриган... - В тебе противоречия сражались два. То, что ты проклятием зовешь, на самом деле благословлением зовется. С самой собой вела борьбу ты. То, чего страшишься ты, есть часть тебя. Куда бы не бежала, не сбежать тебе от этого, потому, вчера я за тобой и погналась. Я помогла тебе понять, кто ты есть на самом деле. И как ощущения твои? Ведь стало легче? Лина прислушалась к себе и спустя минуту изрекла: - Да...я чувствую себя...свободно...облегченно. С меня словно сняли огромную плиту. - Вчера ты приняла саму себя, отрекшись от всего. Ты проклятьем называешь это, лишь по той причине, что контролировать не можешь. В моменты, когда ты злишься или же от горя убиваешься, тот зверь, что заключен внутри тебя, наружу пробивается. Твое тело - словно клетка, держащее мятежное создание. Когда твои эмоции зашкаливают - теряешь ты контроль над разумом и телом, а зверь чует, пытаясь вырваться наружу. Он часть тебя. - Но что это такое?... - Догадываюсь я, что все в дело в твоих шрамах. Сама же ты рассказывала, как в детстве, заработала ты их. Сдается мне, что с того все началось. Перестань бежать от той, кем ты являешься...ты ведешь себя как волк в овечьей шкуре...зачем? - Я...я так запуталась...- Лина уткнулась лицом в колени. – Мне было страшно. Я не знала, что я такое. В клане меня за это ненавидели, говорили, что я проклята и…что я чудовище - Незачем прятаться в себе. Вчера признала ты, что зверь. Забыла? - Я помню, что неслась опрометью по лесу и...мне было хорошо...как никогда не было. - В тебе я вижу прекрасное и дикое животное...- с ехидной усмешкой проговорила Морриган. - Ты чуткое и могучее создание и коли смиришься с той тьмой, что пылает изнутри тебя, сможешь обрести контроль. Перестань страшиться ты саму себя. Если ты и зверь, то, что с того? Смирись и перестань бороться. В тебе скрывается сила, способная на многое... Лина судорожно вздохнула. В ее мыслях творился кавардак. Слова Морриган были для нее словно бальзам. Ведьма редко говорит так долго и откровенно, а то, что она пошла за долийкой - невольно ее тронуло. - Морриган...- Лина опустила глаза, обняла себя за плечи. - Ты...поможешь мне? Я... Морриган, помоги мне с этим. Я...я не стану больше отрекаться от этого. Ведьма приподняла взгляд на долийку. Встала на ноги и прищурила взгляд, после чего проговорила, кивая: - Помогу. Ты не отвернулась от меня, когда узнала о планах моей матери. Я знаю, что дружить мало получается у меня. Однако...ты стала мне подругой, почти сестрой. В тебе я вижу то, чего не видела в других. Одно лишь от тебя я попрошу - скинь с себя позорную овечью шкуру и будь волком. Гордым хищником, каким являешься ты с детства, когда тебя этим одарили. Лина задумалась. Встала на трясущиеся колени и, сжав зубы, проговорила: - Да будет так. Я перестану убегать...я больше не буду притворяться. *** В лагерь они вернулись к середине дня. Судя по звукам, доносящимся оттуда - обеих искали по лесу и волновались. Но что больше волновало Лину, так это реакции остальных. Михариэль даже не знала - рассказала ли Лелиана всем. - Ты сразу ушла за мной? - Ты на эмоциях была, а я зверем обратилась и за тобою устремилась, потому что знала, что потом могу и не догнать тебя. Не знаю я, что знает Лелиана и знает ли весь лагерь. Но мой тебе совет - промолчать пока что. И как можно дольше, сей секрет хранить. Лина вздохнула, подвязала растрепанные волосы и вышла вслед за Морриган. - Где вы обе были? - тут же обратился с вопросом Алистер. - Вы вчера пропали и всю ночь не было! - Проводили кровавые обряды, мне необходима была девственница! - разводя руками, саркастично отозвалась Морриган, призывая рукой, чтобы Лина скрылась из виду. Что она и сделала, нырнув в палатку. Но стоило ей зайти внутрь, она тут же вздрогнула и практически обмерла на месте: на ее спальном мешке, прижав колени к груди, лежала Лелиана. Короткие волосы были чуть взлохмачены, разметаны по ткани спальника, а лицо замерло в каком-то беспокойстве. Глядя на рыжеволосую, сердце Михариэль замерло, сладко заныло, в желании коснуться волос, лица, губ... Лина впервые в жизни видела спящую Лелиану, потому не сразу среагировала, когда ее глаза приоткрылись, а когда хотела сбежать, выходя из палатки, вокруг талии тут же обвязались требовательные объятья, затащившие ее прямиком обратно, в палатку. - Нет-нет, отпусти! - тут же тихо потребовала Лина, пытаясь вырваться, но Лелиана обхватила ее сильнее. - Не надо... - Где ты была? - глухо, так хрипло и со злостью прошептала Лелиана, поворачивая долийку к себе лицом. - Я себе места не находила! Посмотри мне в глаза! Немедленно, Лина! Лина молчала, в горле стояли слезы, пока она глухо не прошептала, роняя слезы: - Прости меня. Я...я не хотела...прости меня, Лелиана. Прости...я так виновата...я не хотела делать тебе больно...ты так мне дорога, прости... - Лина... - Лелиана выдохнула, погладила долийку по голове и прошептала, внезапно целуя ее в лоб. - Все хорошо... - Нет! Не все хорошо! - Лина заплакала пуще от ласковых касаний к плечам и спине. - Ты видела, что я такое! Я...я тебя... - Это просто царапина, - Лелиана промолчала, что царапины ужасно болели. - Со мной все хорошо, Лина...все хорошо...хорошо...т-ш-ш-ш... Лина мучительно уткнулась в плечо Лелианы, безутешно заплакала, пока ладони бардесы мягко и, успокаивая, гладили спину и голову. Прошло несколько минут, как от бардессы послышалось мелодичное мычание, переросшее в мягкое покачивание, напоминающее колыбель. - Я так за тебя волновалась... - прошептала Лелиана, тихо целуя лоб плачущей долийки. На Лину внезапно накинулась Морриган, припечатав ее к земле. - Морриган, какого черта?? - Рыжуха, дура ты или притворяешься? - изогнула бровь ведьма, крепко держа Лину под собой. - Надеюсь, ума хватило, чтобы не рассказывать о том, что произошло вчера? Лелиана нахмурилась, однако угрюмо процедила: - Хватило. - Отлично, ты не так... - Хватит... - прохрипела Лина, пытаясь вырваться из захвата Морриган. - Морриган...что происходит? - Открой рот... - ведьма показала небольшой сосуд с красной жидкостью. - Давай. У нас договоренность. - Какая договорённость? - вмешалась Лелиана. - Нет, действительно, ты кажешься тупой! - ощетинилась Морриган. - Это насчет...того, что...внутри меня... Ты сама вчера видела все это... - Лина отвела взгляд. - Морриган помогла мне...мы договорились, что... - Да-да, поговорите позже, а ты - выпей это. - Что там? - Лина посмотрела на блестящую жидкость в пузырьке. - То, что для твоего блага. Поверь мне. Быстрее, не настроена я болтать. - Ладно, давай...я буду твоим подопытным кроликом... Лина открыла рот и ей в рот влили приятную на вкус алую жидкость. Вкус меда и легкий оттенок мяты приятно щекотал язык и горло, пока спустя минуту от нее не послышалось: - А наша палатка всегда была затянута туманом, а Морриган была блондинкой?..аха-ха... Лина стала бредить с сумасшедшей улыбкой, хохоча до таких колик, что почти задыхалась. - Что с ней? – Лелиана округлила глаза. - Эффект побочный, видимо...- Морриган забавляло то, что происходило. - По крайней мере поговорить теперь мы можем. - «Мы»? - Лелиана скептически изогнула брови, одновременно отталкивая руки долийки, которые пытались ее ущипнуть. - Не дура ты, чтоб понимать, что сей секрет хранить нам нужно. О том, кем является милый Страж, знать должен, по возможности, никто. - Что с ней вчера случилось? - Подумай хорошенько...что с ума сводит хищников, особенно волков? - Луна. - Вчера полною она была...осмелюсь я сказать, что из-за нее она сошла с ума. И ты, частично, в этом виновата. Лелиана опустила взгляд, а Морриган продолжила: - Когда эмоции ее зашкаливают, она теряет над собой контроль. Ты вчера вмешалась и когда она поцарапала тебя - в ее сердце закралась огромная тревога. В ней дурман смешался с чувством вины. Нет ничего больнее, чем причинить боль кому-то дорогому... В палатке повисло молчание, рушимое легким хихиканьем Лины, которая пребывала в веселом состоянии. Спустя несколько минут - она пришла в себя, страшно краснея: - Морриган, скажи, что ты не спала со Стэном на моих глазах, а Лелиана не целовалась с Зевраном! - Создатель, упаси! - воскликнула Лелиана, а Михариэль облегченно выдохнула. - Теперь, когда пришла в себя ты, мы можем обсудить и остальное. По вечерам, под покровом темноты, ты будешь со мною проводить все время. Ты научиться обязана контролировать себя. Твои эмоции - ключ к контролю над собой. Научившись обуздывать сему себя, ты сможешь обрести контроль над этой силой. И не причинишь боли другим... Лину эти слова убедили. Больше всего на свете она боялась снова причинить Лелиане боль или кому-либо еще... - Хорошо... - А мне, можно сказать? - вмешалась Лелиана. - Рыжуха, чего хочешь ты? - Это тайна между нами троими. Я...я бы хотела присутствовать при этом. - Не думаю я... - Да. Морриган, вы двое - единственные, кто знает...я поддерживаю идею Лелианы. Морриган безнадежно развела руками, вздохнула и безнадежно проговорила: - Хорошо. Как хотите, обе вы. Ты - отдыхай. Слишком утомилась ночью ты. Переживание двух «Я» оставляют неизгладимый след, а зелье - уснуть тебе поможет. - Теперь, Морриган, оставишь нас? - объявила внезапно Лелиана, а Лина, чуть смутилась. Ведьма закатила глаза, встала и вышла из палатки. Девушки остались наедине. Лину, как говорила Морриган, потянуло в сон. Лелиана тем временем закрыла палатку плотнее, из-за чего стало чуть темно, а ее горячий шепот заставил по ее коже пробежать табун мурашкам. - Твоя рука болит? - Все в порядке... - Лелиана нависла над лежащей долийкой, которая ,несколько растерялась. - Ты не представляешь, как я испугалась, что с тобой что-то случилось... Мне было так страшно... - Я не хотела тебя ранить. Я как будто...сошла с ума...прости меня. - Сколько еще ты извинишься? - Лелиана наклонилась над лицом долийки. В палатке будто стало на пару градусов жарче, внизу живота стало горячо, а руки, словно ведомые магнитом, переместились на талию бардессы. - Столько раз, сколько потребуется, пока не перестану чувствовать себя виноватой... Лелиана, а моя палатка всегда была такой тесной? - Я не знаю... - горячо прошептала Лелиана, полностью ложась на долийку. Глаза в глаза, дыхание практически обжигало, а внизу живота все тяжелело, пока в мыслях все мешалось. Лина впервые видела лицо Лелианы так близко, чуть скрытое в полутьме. Михариэль была в предвкушении - она понимала, к чему все это ведет, но глупая робость не давала даже сдвинуться с места. Долийка знала, что Лелиана была куда опытнее нее, из-за чего ее пальцы и скользили по ее талии, мягко проникая под доспехи и пересчитывая ребра. - Ты дорога мне... - сипло прошептала Лина. - Очень сильно... - Ты мне тоже... - Лелиана нежно прикоснулась рукой к щеке долийки, медленно наклоняясь. Между губами оставалось какие-то считанные миллиметры, пока вполне ожидаемо в палатку не ворвался некто, кем оказался Лойд. - Лойд! - вскрикнули обе девушки, а Лелиану перекосило, когда она услышала голос Зеврана: - Лойд, я кинул палку не туда! - ЗЕВРАН!! Я засуну эту палку тебе туда, куда еще никто не засовывал!! - Лелиана выскочила из палатки и через несколько секунд послышался истошный вопль Антиванского Ворона, а стремившаяся погнаться в ответ Лина - бессильно уснула, под натиском зелья Морриган. *** Когда Лина проснулась, на выходе из палатки ее ждала Морриган. Был уже вечер, смеркалось и только долийка показала нос из палатки - ее тут же схватили за руку и потащили в неизвестное направление, в лесную потьму. Место, в которое ее привели, было уже облюбовано кипящим с какой-то зеленой жижей котелком. Лелиана сидела возле дерева с веревкой в руках. Когда их взгляды встретились - румянец запылал одновременно у каждой на лице. - Хорошо. Подойди к дереву, и свяжем мы тебя. - Зачем? - Лина приподняла бровь, однако послушалась и подошла к дереву, где Лелиана тут же начала ее связывать, в основном ноги и руки. - Мы, как договаривались, начнем обуздывать твои эмоции... - бросила Морриган, подходя к Лине, когда ее связали. - Я буду тебя злить, дабы... «вызвать» зверя, что внутри тебя... - Ты уверена? - серьезно спросила Михариэль, чуть хмуря брови, зная, что шутки с ее гневом плохи. - Это необходимо. Если все из-под контроля выйдет...то напою тебя тем, что в котле плещется. Ты готова? Лина глубоко вздохнула, чуть дернулась в веревках, чтобы проверить крепость узлов. Они держали крепко, а зная, что она в ярости может вытворить – она сомневалась. - Хорошо. Морриган, казалось, чуть колебалась, однако, вздохнула и произнесла: - Все что произойдет, знай, что это дела ради. - Хорошо... Морриган замахнулась и отвесила долийке звонкую пощечину. Лина опешила: - Какого ты??... - еще одна пощечина и еще. Лицо Михариэль горело от яростных ударов, а во рту ощущался железный привкус крови, пока неожиданно для самой себя, она с низким рыком не обратилась к ведьме: - Еще один удар и я оторву тебе руку! Морриган усмехнулась и показала Лине собственное лицо в отражении осколка зеркала, в котором Лина увидела свои полностью пожелтевшие глаза с вертикальной щелью вместо зрачка и отращенные острые клыки. - А теперь, умерь свой гнев. - Приказала Морриган, все еще держа осколок зеркала перед ней. - Заставь себя. Немедленно. Лина прикрыла глаза, глубоко задышала, погрузилась в себя и, спустя минуту, открыла глаза, видя, что ее лицо вновь стало прежним. - Хорошо. Справляться со вспышкой гнева ты, худо-бедно, можешь. А сейчас, попробуй снова «озвереть»... - Я...не знаю как... - Лина вздохнула, чуть поеживаясь, от мысли, что ей придется насильно пытаться вогнать себя в нестабильное состояние. - Если будешь каждый раз «звереть» из-за эмоций - ты станешь... -...психом. - Закончила Михариэль. - Все будет куда сложнее, чем я думала. Когда я впадаю в ярость или...моя жизнь находиться на волоске...мной будто что-то завладевает. Возможно, это тот самый зверь...я хочу его контролировать, но у меня даже в мыслях нет идеи о том, как мне вызвать это состояние самостоятельно. - Что ты чувствуешь, когда?... - подала голос Лелиана. Лина задумалась и помрачнела: - Жажду. Жажду убивать...но я не уверена в этом. Скорее всего, это связано с тем, когда это пробуждается... В моменты, когда я злюсь - хочу убить того, кто меня разозлил...если я на волосок от смерти – я защищаюсь...я чувствую себя...сосудом. - Это все? - уточнила Морриган, сверля долийку вопросительным взглядом. - Ты действительно не понимаешь? - Я...я не знаю... - Лина опустила взгляд. - Когда я вошла в Тень...я не видела кошмара Праздности. Я...увидела зеркало, где вместо своего отражения я увидела ту самую волчицу, что одарила меня этими шрамами... Шрамы - как метка на мне. Я не могу знать, но возможно, - во мне находится душа той твари. Я...я не знаю ответа... Морриган задумалась. Крепко задумалась, судя по ее блуждающему взору, который был опущен в землю. - Ты не торопись. Мне тут так удобно висеть. - Так или иначе, обязана понять ты, что признала в себе наличие зверя. Ты не должна быть эльфом, но и зверем тоже. Ты должна существовать в балансе, чтобы ни одна из сторон не пожрала другую. Тебя манит лес и свобода, верно? Так перестань сдерживать позывы. Лина потупила взор в землю, после чего проговорила: - Лелиана, что думаешь ты? - Морриган, как не печально, права. Единственный способ избавиться от искушения - поддаться ему. Если ты, таким образом, сможешь себя обуздывать - это будет твоим ключом к самоконтролю. Лину отвязали, а Морриган, внезапно щелкнув долийку по носу, хитро прищурилась и проговорила: - Не хочешь повеселиться? - Что ты имеешь в виду? - Лина прищурилась, а Морриган, усмехнувшись, отошла на шаг и, взмахнув руками, в легком дыме перевоплотилась в черного волка. Внезапный вой заставил кровь внутри Лины застыть, а после, ускориться до небывалой скорости, ударяя в мозг. Запах прошедшего дождя, шум ветра, колышущего ветви деревьев, звуки кричащих птиц и зверей - сводило с ума Лину, заставляло по ее позвоночнику спускаться горячую дрожь. - В лес?... - во рту все пересохло. - Я... - Давай, - прозвучал голос Лелианы под ухом. - Тебе ведь этого хочется? - Безумно. - Хочешь в лес? Погнать дичь? - Да... - внутри Михариэль все пылало, бурля в каком-то первобытном инстинкте. - Я буду ждать тебя... - горячие губы бардесы оставили на щеке эльфийки пылающий поцелуй. Лина проводила Лелиану голодным взглядом, после чего, перевела взгляд на Морриган, в образе волчицы. Ноги сами понесли ее в чащу. Все перед глазами смешалось в единую картинку, ноги и руки никогда не были такими легкими, а сердце внутри билось так быстро, словно собираясь пробить грудную клетку. Лина останавливается на несколько секунд, прислушиваясь к звукам и...принюхиваясь к воздуху, вдруг шепча: - Олень... - Так чего ты ждешь? - проговорил ехидный голос Морриган, проскочившей мимо нее с явным вызовом. Михариэль его приняла, рьяно и живо, с огромным остервенением, присущее лишь ее звериной натуре, бушевавшей в ней сейчас. - Нравится? - ехидно спросила Морриган, когда они обе сидели в траве, готовясь к прыжку. - Судя по глазам твоим, ты в восторге... Олень оказался в когтях и зубах Лины. Убитая дичь принесла с собой дикое наслаждение, какое наступает у истинного хищника с убийством жертвы. - Какое наслаждение... - проговорила Лина. - Я чувствую себя...превосходно... - Так, как подобает истинной тебе... - проговорил голос ведьмы, перевоплощенной уже в человека. Ведьма внезапно мелодично расхохоталась, а Лина усмехнулась. - Что с тобой? - Давно не веселилась так я. Последний раз лишь на землях Коркари!... О как соскучилась же я по той свободе, какую я тебе приписываю!. О наслажденье!.. - Тебе нравится? - Лина против воли с улыбкой уставилась на ведьму, завалившуюся в чистом поле. - Вспомнила я, как прекрасно в полях диких, среди цветов и зверья... Лина и Морриган пересеклись взглядами и расхохотались. Долийка внезапно навалилась на ведьму, припечатывая ее к земле: - Это месть! За сегодня! - А что со взглядами твоими, которые кидаешь ты в сторону рыжухи? - Морриган ловко столкнула долийку с себя, нависая над ней. - Что за планы у тебя? - Она меня влечет... Заняла все мои мысли... Я хочу быть с ней. - Надеюсь, что ты не о сопливости ты говоришь...ты ее хочешь, верно? Я права? Лина нервно засмеялась: - О, не переживай... Морриган рассмеялась, а Михариэль вздохнула: - Ты неисправима... Пошли обратно? - Всему веселью, когда-нибудь конец приходит... - Морриган с сожалением приподнялась с места и обе девушки отправились в сторону лагеря.