Put It All On Me

До отъезда своей семьи Луи съел приготовленную мамой еду (сэндвичи, но все-таки мамины), плакал у нее на плече, пока Лотти и Перри с ее мамой, будучи девочками, просили Гарри поблагодарить Зейна от его имени. – Еще не закончил, – говорит Найл, прежде чем Луи успевает ступить на лестницу. Ладно. Тогда он плетется в маленькую комнату исповеди и рассказывает так мало, как возможно об удовольствие снова увидеться со своей семьей и о проблемах, которые его беспокоят. На все про все у него выходит двадцать минут. Когда же Найл покончил с работой, он, вместо того чтобы поддержать, смотрит на Луи с беспокойством. – Хочешь перекусить мороженным, чувак? Думаю, тебе это нужно. – Да, пожалуй, – Луи обнимает его почти так же сильно, как сестру. Найл неуклюже гладит его по спине, а затем тащит на кухню. Парень молча открывает дверь холодильника, затем смотрит на Луи и снова отворачивается. – Что? Блондин умоляет глазами. – Черт возьми, ты хочешь, чтобы я отвернулся? Найл хихикает и кивает. Луи фыркает, но отворачивается, ибо этого не избежать, если он, конечно, хочет подкрепиться мороженым. Если бы он задумался об этом, то задался вопросом: почему Найл прячет свои заначки у них в морозильнике. Тогда бы он предположил, что парень прячет тайники везде, где находится. И, наверно, пришел бы к выводу, что Найл – лепрекон. Но Луи не хочет думать об этом. Он схватил две ложки и миски и присел, уныло смотря на огромное ведерко мороженого Chocolate Fudge Ben and Jerry's. Он не уверен, его ли это живот сейчас издает такие звуки. Приходится изо все силы заставить себя положить только три ложки, когда Найл, игнорируя свою тарелку, ест прямо из ведерка. – Ты отвратителен мне, – заявляет Луи, тайно желая, чтобы мороженое произвело магический телообмен с Найлом и могло быть им на неопределенный срок. – Ура! – радуется он с шоколадным лакомством во рту. – Я съел до этого только пять сэндвичей. – Они были моей мамы, – вяло говорит Луи. – Она чудесная женщина. Эти эпизоды воссоединения с семьей всегда заставляют меня скучать по дому. – Как долго ты работаешь здесь? – брови Луи поползли вверх. – Сейчас, наверно, около двух лет. Это хорошая жизнь. Это очень по найловски считать два года усердной работы за жизнь. – Какая-то не очень долгая карьера. – Да, я дизайнер. – Чего? – ложка Луи застыла на полпути к его рту. – Модный дизайнер. Разве ты не знал? – удивившись, он даже снял свой снэпбек*. Луи все же положил ложку с мороженым в рот, потому что оно уже начало капать на стол. Он все еще очень шокирован. – Ты самый странный человек во вселенной. – Как ты думаешь, я мог бы позволить себе кутеж? – смеется Найл. – Вместе с какой-нибудь ирландской киской? – Господи Иисус, – бормочет Найл, как-то умудряясь не выплюнуть мороженое изо рта. Он удивительно аккуратный едок. – Нет, идиот. – Ладно, а ты был успешным дизайнером? – Я работал раньше на Banana Republic, но затем ушел, чтобы создавать свою собственную линию. Только вот я обленился, так что Зейн предложил мне эту работу, – пожимает плечами Найл. – Ты знал Зейна? – Конечно, я влюблен в него, – для ясности: десять минут назад Найл объяснялся в своей любви к сыру, поэтому Луи сомневается в серьезности его слов. Плюсом к этому кто, вообще, может быть не влюблен в Зейна? – Я спал с Лиамом одно время тоже. Ты поймешь позже, что эта кровавая индустрия. – Не думаешь, что это странно: ты знаешь обо мне практически все, а я о тебе абсолютно ничего? – Не думаю. Я берегу свою частную жизнь, – снова пожимает плечами он. – На прошлой неделе ты заснул в нашей гидромассажной ванне с камерой, которая все еще была включена. – Ладно, может и не очень берегу, просто, я не люблю объясняться перед кем-то. – Понятно, не такая дива, как я. – Я чувствую, что ты тоже кое-что скрываешь от меня. – Я? – Ага, например, о твоем секстинеге** с Гарри. Ох. – Ты… ты знал? – Лу, я знаю все. Просто не хотел говорить об этом, потому что не знал, хочешь ли этого ты. В любом случае, тут нет ничего особенного. Кажется, Луи задело, что Найл так считает: – Нет ничего особенного? Разве ты не видишь, что мы несчастные любовники? – Любовники? – Мы серьезно сейчас едим мороженое и говорим о мальчиках? – Я здесь из-за мороженого, это ты начал про мальчиков. – Пусть. Гарри идеален, так? – вздыхает Луи – Да, он в хорошей форме. – Не просто… я имею в виду, полностью. Как давно у тебя появились глаза? Не то, чтобы мне нравится быть в окружение моделей, но такие люди, как Гарри вызывают у меня онемение, – он снова вздыхает. Гарри такой очаровательный. – Согласен, – говорит Найл, имею ввиду:«расскажи мне больше о своей влюбленности и о том, какой он привлекательный.» – Но также он очень милый, и с ним легко общаться, и он крутой. Он заставляет чувствовать, будто я… не знаю… особенный. Не такой бесполезный. Как думаешь, он фантазирует обо мне? – Конечно, как и каждый, кто снимал вас вместе, и кто знает о ваших взаимоотношениях. Могу с уверенностью сказать, что он дохрена часто фантазирует о тебе. – Хорошо, я рад, что мы едим мороженое и разговариваем о мальчиках, – он прижимает пустую холодную чашку к своему лицу, даже не смущаясь. – Я тоже рад, что мы едим мороженое.