Freier Fall

- Доброе утро, - натянуто улыбнулся Хэ, когда дверь квартиры Хёка открылась и тот на несколько секунд удивлённо застыл. - Мне кажется, или я отправил сообщение пять минут назад? – Хёкджэ нахмурился, взглянув на свои наручные часы, а потом вновь перевёл свой взор на Донхэ. - Не обольщайся, я просто проходил мимо, когда получил твоё сообщение. Да и дома у нас чуть ли не напротив друг друга, так что всё равно дорога заняло бы минуты три. Хёкджэ кивнул головой, пропуская лейтенанта, и промычал что-то про хорошее оправдание, направляясь на кухню, и Донхэ, разуваясь, усмехнулся. На самом деле, не то что Хёку, но и самому было стыдно признавать, что он примчался к нему, как только получил сообщение с просьбой встретиться. Сообщение, которое он удосужился прислать впервые за семь дней! - Выпьешь со мной? – Хёк достал из холодильника бутылку пива и легко открыл руками крышку, сразу же делая первый глоток холодного напитка. - Нет, я за рулём, - решил отказаться Донхэ и встал у столешницы напротив Хёка. Несколько секунд Хёкджэ смотрел на Хэ, не отводя взгляда, и Донхэ не знал, куда деть свои глаза. Почему-то он сейчас чувствовал себя виноватым, и совесть нещадно мучила его непонятно за что. - Ладно, пойдём в спальню: по телику сейчас как раз покажут мою любимую женскую группу. Хёкджэ направился в спальню, за ним проследовал и Донхэ. Хёк снова уселся на пол перед включённым телевизором и прибавил звука. Донхэ пристроился рядом с ним, и некоторое время они сидели молча. Хэ не знал, зачем Хёк попросил его о встрече, но он не хотел спрашивать, пока тот сам не начнёт говорить. Для Хёкджэ неделя прошла быстрее, чем он того ожидал. Может, он слишком загружал себя работой и тренировками, чтобы не было времени думать о Донхэ, но он сам был удивлен, что не сорвался, не позвонил, не стал назойливо присылать сообщения. Впрочем, Донхэ и сам не звонил ему, но Хёк пару раз слышал, как Шивон во время обеда или завтрака общался с ним в столовой, и от этого почему-то ему становилось только спокойней. И Хёк совсем не надеялся, что Донхэ придет к нему сразу как только получит сообщения, после семидневного игнорирования существовании друг друга. - Когда ты последний раз видел моего отца на базе? – спросил Хёк, убавив звук телевизора, когда музыкальное шоу прервалось на рекламу, и сделал последние глотки пива, оставшегося на дне бутылки. Когда Хёк был чем-то обеспокоен или нервничал, он всегда много пил. Неважно: вода, газировка или алкоголь. Об этой его особенности знала только мама, а вот Чонун за столько лет так и не догадался. - Не помню, - лейтенант пожал плечами, не понимая, к чему Хёкджэ задаёт этот вопрос. – Но я каждый день вижу его машину на парковке. Старший усмехнулся и наконец посмотрел на Донхэ. - Он третий месяц уже лежит в больнице, - Хёк тяжело сглотнул: после Чонуна рассказывать об этом второй раз было почему-то ещё тяжелее. – Но да, его водитель каждый день приезжает на базу, потому что отец, даже будучи при смерти, желает знать, что там творится. - Почему мне кажется, что тебе его не жаль? – было видно, что Хёкджэ больно, но в словах по отношению к отцу, как и всегда, было слишком много сарказма и ненависти. Хёк снова ненадолго замолчал, и Хэ думал, что на этот раз он может проявить терпение сколько угодно. Он готов хоть целый день просидеть рядом с ним, ожидая ответа, и не станет больше отступаться. - Я тебе уже говорил: мой отец раньше работал в полиции, - наконец перервал тишину Хёк. – Он ловил много крупных контрабандистов и нажил себе достаточно врагов. Четыре года назад он поймал лидера одной крупной гильдии. Ему дали пожизненный приговор, скорее, отец постарался, чтобы ему дали пожизненно, потому что он долго гнался за ним. Те, кто работал на этого лидера, потребовали у отца его освобождения. Они предлагали деньги, но отец не взял, грозили убить, но он не был тем, кто боялся за свою жизнь. И они решили взять в заложники самое дорогое, что у нас обоих было, - Хёкджэ снова замолчал и судорожно вздохнул. – Предъявили условие, что, если в течение пяти дней их лидера не освободят, моя мама умрёт. Я забыл о своей обиде к отцу, сел перед ним на колени, умоляя найти выход. Спустя три дня он сказал, что не собирается освобождать их лидера, потому что он загубил слишком много жизней, и в тот же день, вечером, мы нашли тело моей мамы. Я не мог видеть отца. Я был не в состоянии дышать с ним одним воздухом и жить в одном городе, зная, что на самом деле он стал её причиной смерти. Никто другой. Донхэ присел ближе к парню, зарываясь пальцами ему в волосы, и поцеловал в висок, успокаивающе сжав другой рукой плечо Хёка. - Я часто желал, чтобы лучше он погиб вместо мамы. Уехал в Ульсан, никому ничего не сообщив, хотел хоть немного забыть обо всём, но за три года я так и не смог его простить, даже после того как он рассказал о своей болезни. Но он сказал, что лишь хочет перед смертью, чтобы я хоть недолго побыл рядом с ним. Он хотел, чтобы я работал на его базе, и я согласился. Если он хочет меня видеть, я сразу же еду к нему, но единственные мысли, которые посещают меня рядом с ним, чтобы весь этот фарс скорее прекратилось. У нас с ним никогда не было хороших отношений. Мне и вправду его не жаль. - Но тем не менее ты здесь ради одного человека. Работаешь там, где тебе ненавистно, пытаешься ему угодить. Не значит ли это, что ты его любишь? – Донхэ впервые так хорошо видел эмоции старшего. Хёкджэ играл своими же чувствами, притворялся безразличным сыном, но на самом деле он не хотел терять единственного родного человека. Пытался хоть как-то загладить вину за свою ненависть, угождая отцу и показывая, что готов на время побыть примерным сыном, если отец этого хочет. - Он же всё-таки человек, благодаря которому я появился на свет, - тихо выдохнул Хёк, подтверждая вопрос Донхэ, на что лейтенант слабо улыбнулся и снова поцеловал парня в висок. - Марк о болезни отца знает, да? – старший командир никогда ранее не был так терпелив к какому-либо бойцу, как к Хёкджэ, особенно за последний месяц. Даже если Хёк не подчинялся, курил прямо напротив него, а в моменты, когда у Хёка было плохое настроение, так ещё и извергался сарказмом, Марк наказывал его самыми лёгкими способами. Будь на его месте другой парень, его бы уже отстранили от работы на базе. - Да, - кивнул Хёк, - его жалость меня так раздражает. - А что насчёт твоего уезда, когда придёт время? – парень перешёл к другой теме, а то атмосфера становилось всё более гнетущей. - После того как отец… - Хёк сделал на секунду паузу, затем продолжил: - я собираюсь уехать в Америку. Там у меня есть друг, который открыл армейскую школу для детей. Я буду работать там, учить их стрелять, - Хёкджэ улыбнулся, и Донхэ тоже не смог скрыть улыбку, проставляя эту картину. Почему-то ему раньше казалось, что Хёк и дети вещи несовместимые, но теперь это выглядело мило. - Больше ничего не осталось, что тебе стоит рассказать? – поинтересовался Донхэ, когда снова наступила тишина. Хёкджэ посмотрел на Донхэ, на несколько секунд задумался, потом повёл плечами. - Я скучал по тебе. - Конечно, - хмыкнул Хэ, не веря словам Хёка, и отстранился от него, - поэтому и названивал, не переставая. Будь они в другой ситуации или другом месте, Донхэ бы обиделся на то, что Хёкджэ ни разу не позвонил ему за то время, что он был в Пусане, но после разговора почему-то вся обида куда-то делась. - Не хотел мешать твоей работе, - жалкое оправдание, при котором Хек ещё так нагло улыбался, что Хэ закатил глаза. - Там не было никакой работы. Мы чуть со скуки не умерли. Непонятно почему нас вообще туда послали на неделю, если мы справились с осмотром и проверкой за два дня. - И как там? - Хорошо. И кормят там лучше, чем у нас, так что... - Донхэ опустил голову, начиная теребить свои пальцы. - Если ты передумаешь свалить в свою Америку, то можешь просто переехать в Пусан и работать там. Хэ явно было неловко говорить это ему в лицо, но он придал своим словам такое значение, что Хёкджэ не мог скрыть улыбку. - Ты не хочешь, чтобы я уезжал? - Думаю, мы не в тех отношениях, чтобы я от тебя требовал что-то… подобное. - Мм, - Хёкджэ вздохнул и, мягко взяв парня за подбородок, заставил того наконец поднять голову и посмотреть ему в глаза. – А в каких мы отношениях? Донхэ молчал, не зная, что сказать в ответ, и Хёк мог его прекрасно понять. Так и не дождавшись ответа, Хёк наклонился и прильнул к губам парня. Лейтенант не стал сопротивляться, обнимая Хёкджэ за шею и притягивая ближе. Поцелуй из мягкого и неторопливого быстро перерос в страстный и горячий. Хёкджэ без труда проскользнул языком в рот Донхэ, проводя по нёбу, ровному ряду белых зубов, соприкасаясь с языком Донхэ. Он положил руки на плечи парня и аккуратно надавил, заставляя Хэ лечь на спину. Донхэ лёг на пол, внимательно наблюдая за Хёкджэ, который через секунду навис над ним, и снова возобновил поцелуй, пуская в ход зубы, кусая не до крови, но вполне ощутимо. Хёкджэ опустился чуть ниже, к основанию шеи, оставляя цепочку поцелуев, и провёл языком по ямке между ключиц, не спеша поглаживая бока, живот, бедра. Хёк опустил руку на пах Донхэ и чуть сжал его. Хэ выгнулся под прикосновением, и тихое "ах" слетело с его губ, завораживая старшего. Хёкджэ запустил руки под ткань домашних брюк и белья, смотря снизу вверх на лицо Хэ и чувствуя, как чужие бедра толкаются в его большую ладонь. Его глаза мерцали от большой концентрации на Донхэ, на губах, которые казались очень красными и пухлыми. Это зрелище было слишком соблазнительным, чтобы просто смотреть, поэтому он наклонился, и их дыхания смешались в одно. * - Просто поцелуи, объятия, неловкие и робкие прикосновения, ничего более. Я всегда боялся. Думал, что делаю что-то неправильное и ужасное. Не знаю, может, меня слишком правильно воспитали? – Донхэ сделал короткую паузу, затем тихо засмеялся, и Хёк, тоже догадавшись из-за чего, всего лишь улыбнулся. – Странно говорить о правильности после всего… - парень поджал губы и на секунду прикрыл веки. – Я же говорил, что ты вызываешь чувство опьянения. Я перестаю контролировать себя. - И что стало с тем парнем? – Хёкджэ сидел, прислонившись к кровати, и внимательно смотрел на Хэ, который лежал на полу, на белом ковре, с расстёгнутой рубашкой и почти сползающими с бёдер брюк. - Ближе к концу учебного года он уехал в Лондон. Даже не попрощался, - Донхэ натянул брюки, застёгивая молнию и пуговицу, после чего принял сидячее положение рядом с Хёком. - И больше никаких отношений с парнями? Хэ помотал головой: - Меня они не привлекали. Отношения с девушками не ладились, но потом я встретил Чжину, и с ней появилось ощущение, что жизнь началась с чистого листа. Казалось, будто только её и ждал. Мы три года встречались, потом я сделал ей предложение… Все считали, что ещё рано, но мы поженились. Всё было замечательно, пока она не решила открыть свой бизнес и… - Донхэ замолчал, подняв взгляд на Хёка, на что парень усмехнулся. - Пока не появился я, - закончил за Донхэ Хёк, затем продолжил: - Но и без меня у вас было бы не всё гладко. Ты бы начал ревновать её к работе, и у вас, скорее всего, появилась бы привычка ссориться из-за каждой мелочи. Ты не любишь одиночество, а выходные проводишь со мной. Я тот, кто даёт забыться о ней и успокаивает твои нервы, так что не говори, что проблемы начались из-за меня, - Хёкджэ нагло улыбнулся после завершения своих слов, на что Донхэ фыркнул, тихо прошептав: "Невыносимый". - У меня обед, - Хэ начал застёгивать пуговицы рубашки, надеясь, что Хёк не оставил нигде отметин. Он помнил, что его губы касались шеи, ключиц, живота, что он проходился языком по выпирающим косточкам на бедре… И почему-то, вспоминая сейчас всё это, он не чувствовал стыда, а наоборот, воспоминания о том, что было, вызывали приятное тепло внизу живота. - Завтра у тебя есть какие-нибудь планы на день? – Хёкджэ пересел на край кровати, наблюдая за Донхэ сверху, и улыбнулся, заметив на его шее засос. Если поднять воротник рубашки чуть повыше, он не будет привлекать внимание, но Чжина в любом случае это заметит. Хёку было любопытно, какую ложь придумает Донхэ, чтобы оправдать себя перед ней. - Нет, Чжина на работе, я остаюсь один. У тебя есть предложения? – закончив с рубашкой, Хэ тоже пересел на кровать. - Есть, но обсудим это завтра. У тебя же обед. Донхэ только кивнул, и они некоторое время просидели молча, только смотря друг на друга и ожидая, кто первым сорвётся. В итоге Хэ сам подался вперёд, целуя Хёка в губы и снова наслаждаясь каждым его прикосновениям. Хёкджэ был прав: рядом с ним он забывал обо всём и всех, а не только о Чжине.