Synapse

Мэтт сидел на крошечном плоскогорье небольшого холма, свесив с него ноги и болтая ими взад-вперед. Мир Доминика уже довольно долгое время был одиноким местом. Не было похоже, чтобы Дом опаздывал – больше он так не делал, - но Мэтт ждал его с большей терпимостью, чем раньше. Наверное, Доминик просто переутомился на работе. Негромкий звук, напоминающий треск от столкновения маленького камешка с поверхностью земли, раздался по всему острову-порталу. Голова брюнета дернулась вверх, глаза лихорадочно смотрели из стороны в сторону – прямо за углом, у остроконечной скалы, знаменующей вход в портал, определенно были слышны шаги. Мэттью подорвался со своего места, буквально пролетев несколько метров перед собой, но тут же выпрямился и взял себя в руки, как только оказался рядом с порталом. - Слишком долго прихорашивался перед чертовым зеркалом? – пошутил он, огибая скалу и глядя на фигуру, стоящую перед ним. Улыбка тут же поспешила соскользнуть с его лица, а кровь застыла в жилах. - Мэттью? Беллами? Привет. Меня зовут Сьюзан. Женщина продолжила подходить ближе к нему, протягивая руку в приветственном жесте. Ноги Мэтта словно окаменели, несмотря на то, что он испытывал отчаянное желание отойти назад, прочь от нее, от ее руки, пока дистанция между ними не станет безопасной. Он резко засунул руки в карманы, сжимая их в кулаки и чувствуя еще влажную ткань своих джинс. - Вы не Дом, - плоско заявил он. - Н-нет, - ответила она, чуть улыбнувшись. – Нет. Верно подмечено. - И кто вы тогда, черт возьми? Женщина остановилась примерно в футе от него, безвольно уронив свою руку, когда на ее попытку рукопожатия было отвечено настороженным взглядом холодных голубых глаз. - Я же сказала, меня зовут Сьюзан, - она приподняла бровь. – И мне приятно познакомиться. Мэттью не сказал ей ни слова, вместо этого медленно сканируя взглядом каждый дюйм нового человека перед ним. Она была высокой – по крайней мере, выше него, - и была одета в строгий черный костюм. На мгновение он задался вопросом, а был ли на ней костюм в самом деле или он просто спроецировал его в своем воображении? Он определенно ей подходил, и дело было не только в размере. Мягкие, каштанового цвета волосы были зачесаны в аккуратный хвост, а на ее запястье виднелась тонкая полоска серебряных часов, на циферблате которых не было стрелок. Офисный работник. Учительница. Продавщица. Ему было трудно классифицировать ее, но еще труднее было найти в себе силы заинтересоваться этим процессом. - Что вы здесь делаете? – спросил Мэтт. - Просто посетитель, - поступил ответ. Мэттью сжал челюсти от внезапно нахлынувшего воспоминания, которое транслировалось на облаках за ее головой. - Я просто посетитель, - ответил Доминик и позволил себе дотронуться пальцами до воды. Покрытая рябью, прохладная, она оказалась таким блаженством для его изнывающих от усталости ног, что он продолжил опускать их глубже, пока вода не дошла до середины икр. - В смысле посетитель? - Я просто тебя навещаю, - он пожал плечами, делая круговые движения ногами и наблюдая за маленькими воронками, образовывающимися на водной поверхности. - Никто меня вот так «просто» не навещает, - саркастично ответил парень, показывая своими длинными пальцами кавычки в воздухе. - Ну, а я навещаю, - прохладно сказал Доминик. – И не нужно быть таким мудаком. Я могу уйти, если хочешь, но если ты позволишь мне остаться, то я куплю тебе кофе. - Вы не просто посетитель, - Мэттью иронично улыбнулся, возвращаясь в настоящее. – А я не идиот. - Хорошо, Мэттью, - ответила Сьюзан, на мгновение прищурившись, после чего ее лицо вновь приняло дружелюбное выражение. – Да, я не просто посетитель. Я исследователь, как и Доминик Ховард. Мэттью нахмурился, медленно моргнув. Воцарилось довольно длительное молчание. Ховард. Нет, подумал он, я ведь никогда не спрашивал его фамилии. Сьюзан интерпретировала его молчание по-своему. - Ты ведь помнишь Доминика Ховарда, ведь так? - Да, - выдохнул он, едва заметно кивнув. – Да, я помню его и знаю про исследование. - Хорошо, просто замечательно, - сказала Сьюзан, наконец искренне улыбнувшись, хоть этот процесс и дался ей с трудом. – Я здесь для того, чтобы продолжить с того места, где вы остановились, хорошо? Мэттью почувствовал, как ногти впиваются в кожу его ладоней, оставляя следы. Он отрешенно кивнул. - Отлично. А здесь…есть какое-нибудь удобное место, чтобы мы могли поговорить? Может, выпить кофе? Еще одно воспоминание. Мэтт чуть ли не до крови расцарапал кожу. - Не думаю, что убил бы фермера ради стакана кофе, - нахмурился Доминик. Они подошли к кофейне, и он толкнул стеклянную дверь вперед, придерживая ее для Мэттью. – Это бы осталось на моей совести, и тогда мне бы пришлось пойти и исповедаться, потому что мы живем в шестнадцатом столетии, а потом мне бы пришлось заплатить священнику. - Курами и секс-услугами? – спросил Мэтт, и его напускное хладнокровие, наконец, исчезло – его хихиканье нарушило тишину одновременно со смехом Доминика. – Не самая выгодная сделка для покупки кофе. - Да уж, не особо. Мэттью впервые ощутил резко надвигающееся чувство страха, тугим комком осевшее в низу живота. Ветер начал набирать обороты, срывая красные цветы с деревьев, которые на фоне темного неба выглядели словно кровавые пятна на больничной повязке. - Где Дом? – спросил он тихим голосом, внезапно ощущая себя маленьким. - Доминик недоступен для сегодняшней смены, - поступил ответ. - Не…доступен? Она кивнула, на мгновение сочувствуя молодому человеку. - Так точно. - Где он? Когда он вернется? - Я не знаю, когда он вернется. Мэттью молчал пару минут, прежде чем ответить. - Вы ответили только на один вопрос. Слегка нахмуренные брови Сьюзан выдали ее нетерпение; она сложила руки на груди и перенесла вес с одной ноги на другую, своими карими глазами оглядывая раскинувшийся перед ней пейзаж. Она до последнего момента думала, что исследование вот-вот начнется. - Я не знаю, где конкретно он сейчас находится, но я уверена, что он скоро вернется. Ну, подумала она, технически я почти что сказала ему правду. Технически. - Ну же, Мэтт, давай разберемся с оставшимися пунктами, хорошо? - Я вам не доверяю. Она издала едва замаскированный вздох раздражения. - Тебе, что, показать список? Я могу пройтись по всем его чертовым пунктам вместе с тобой, если хочешь, ради всего святого, это не займет слишком много – Мэттью сдался, отворачиваясь от нее и что-то сердито проворчав, и потрусил обратно, к мосту, ведущему на первый остров. Если он не будет ее представлять – если он проигнорирует ее, заблокирует, забудет, - то она не сможет остаться. Он достиг острова, чувствуя мягкую траву под ногами, и обернулся. Сьюзан стояла прямо позади него, слегка переволновавшаяся и запыхавшаяся от прогулки по мосту. Несколько прядей волос выбилось из ее «конского» хвоста. - Мэттью, черт побери, я пытаюсь помочь, я – - Скажи мне, где Дом, - потребовал он, стиснув зубы. – Либо отвали и оставь меня в покое, либо скажи мне, где Дом. Она едва не закатила глаза, но передумала, с беспокойством взглянув на закручивающуюся в небе воронку и зловеще потемневшее пространство вокруг. Она никогда до этого не была в Synapse. - Я не знаю, где он сейчас, - ответила Сьюзан, своими надеждами полагаясь на теорию о том, что честность подействует на Мэтта более эффективно, нежели нежные поощрения. Теория – надо отметить – была выведена ей самой, на основе собственного понимания разума Мэттью, которое сейчас равнялось абсолютному нулю. – Мне лишь сказали о том, что с ним произошло, и что сейчас он не в состоянии завершить твое исследование. Я заменяющий его терапевт. Лицо Мэтта побледнело больше обычного. - Не в состоянии? - Да, - женщина услужливо кивнула, радуясь тому, что до него, наконец-таки, дошло. – А теперь, давай – - Не в состоянии? – холодным тоном прошипел Мэтт. – Что значит «не в состоянии»? - Я не могу тебе сказать, я, правда, не должна – Резко вытащив руки из карманов, Мэтт подошел к ней с явно выраженной яростью на лице. - Конечно тебе не позволено давать гребанных прямых ответов. Убирайся с глаз моих. Убирайся из моей палаты и убирайся к чертовой матери из моей головы. Надвинув на лицо маску безразличия дабы скрыть свою нервозность, Сьюзан взглянула на него сверху вниз – пара лишних сантиметров роста позволяли ей это сделать. - Ты для меня всего лишь подопытный, Мэттью, - спокойным тоном сообщила женщина. – Я знаю, что это трудно, но тебе нужно попытаться это понять. Так всем будет проще. С таким же успехом ты мог быть всего лишь мозгом, хранящимся в банке с формалином, и мы бы без проблем выкинули мозг, который больше никому не приносит пользы. Хотя, честно говоря, мы, скорее всего, сможем закончить это исследование, будешь ты с нами сотрудничать или нет. - Скорее всего? – кинул Мэтт, сопровождая слова пустым, враждебным смехом. Она медленно кивнула. - Непроверенными осталась пара пунктов, действие которых мне нужно посмотреть в рамках системы. Одним из них является боль. - Ты не можешь сделать мне больно, - Мэтт разразился безумным смехом, отходя от нее и вскидывая руки к небу. – Это моя голова, и я могу делать здесь все, что мне вздумается. Сьюзан коротко улыбнулась. - Ты знал, что мозговые системы, отвечающие за физическую боль, так же отвечают и за боль эмоциональную? - Да, - ответил он. Ложь была так себе, если честно. - В таком случае ты знаешь, что физические ограничения Synapse несовместимы с тестированиями боли. Мы будем измерять ее по уровням. Я вернусь завтра и – - Что – Нет! – крикнул Мэтт. – Нет, я знаю, что здесь можно чувствовать боль – я и есть тот, кто ее чувствует! Вы не можете просто – - Я вернусь завтра, чтобы проведать тебя, - перебила его Сьюзен. Развернувшись на каблуках, женщина пошла в направлении моста тем же путем, которым она пришла на остров, а затем пересекла его, - цокающий звук от соприкосновения ее туфель и камня эхом разнесся по миру. Мэттью хотелось орать, лишь бы она исчезла, запихнуть ее в портал или скинуть с моста, плюнуть на ее туфли, крикнуть ей, что этот мир теперь принадлежал Доминику, и что ей здесь были не рады. Одновременно с этим, он хотел пойти за ней, словно потерявшийся ребенок, и плакать, отчаянно просить и умолять ее сказать ему, что Дом, по крайней мере, был в безопасности. Вместо этого, он застыл в шоковом молчании, наблюдая за тем, как Сьюзан медленно доходит до ближайшей скалы, а затем исчезает из поля зрения. Мэттью бросился к краю обрыва, одолеваемый дикой яростью, и сел на самый краешек, - туда, где соединялись земля и небо, - и, свесив ноги вниз, уставился на огненную бездну, разверзнувшуюся прямо перед островом. В его глазах отражался оранжевый цвет этой воронки, который, потемнев, устремился в точку направления взгляда брюнета, где превратился в зловещий, режущий глаза, красный. Он растекался по облакам и волнам, становясь алым, пока самый центр вихря не потемнел еще больше. Воронка стала темно-фиолетового цвета, когда Мэттью сжал руки в кулаки. Стало больно в груди. Сжав челюсти, он целиком окинул взглядом эту бездну. Полоска жгучего малинового и пурпурного цветов тут же рассекла небо пополам, оставляя на нем длинный вертикальный шрам. В уголках его глаз появились слезы, обжигающие лицо, и Мэттью не был уверен, что являлось главной причиной их появления: гнев или отчаяние. Сквозь эту дыру в небе наружу выходила темнота, облака превратились в грозовые тучи. Вода вокруг перестала отражать свет. Она потускнела, и поднявшийся ветер всколыхнул водную гладь. Цветы завяли. Черная рубашка Мэтта свободно болталась на его теле, будучи беззащитно тонкой против бушующей бури. Единственным отблеском оранжевого сейчас было кровоточащее свечение на горизонте позади него – жгучий закат. Не в состоянии. Он был уверен, что не хочет представлять, что значат эти слова – «не в состоянии», - но все равно представлял. Потому что это то, чем я занимаюсь, подумал он с болезненной ухмылкой на губах. Я представляю. Не в состоянии. Он представил себе Доминика, лежащего в машине «скорой помощи». Это была первая логическая картинка, которую подсунул ему мозг. «Скорая» была самым приемлемым вариантом. Дом всегда переутомлялся к концу своих визитов. Он никогда не говорил этого – не признавал, - но Мэтт все видел и понимал. Предположительно, Дом каждый день ехал домой из больницы. Может быть, тем вечером он устал больше, чем обычно; может быть, он потерял управление и его автомобиль слетел с дороги. В мыслях пронеслось изображение спутанных светлых волос, перепачканных кровью, хрупкое тело Дома, лежащее на носилках и накрытое белыми простынями. Каждый вздох будет едва слышным хрипом, из-за кислородной маски. Если он вообще дышал. На втором изображении простынями было накрыто и его лицо. Уже не в первый раз Мэттью задавался вопросом: сколько ему осталось жить? Они никогда не говорили о его состоянии. Он не думал, что хотел знать это, а Доминик, казалось, всегда чувствовал, что он не хотел этого слышать, но сейчас, впервые, Мэттью чувствовал острую потребность в том, чтобы знать больше. С какой стороны ни посмотри, но сейчас у него отняли Доминика, и – насколько Мэтт мог судить - он не проживет до его возвращения. Мэтт прикрыл глаза рукой, в странном порыве стыда вытирая с щек слезы. Он скривил дрожащие губы в молчаливом ворчании, оскалился и, поднявшись на ноги, обернулся и уставился на темный Эдем. Лоза увяла, вода в озерах застыла. Бутоны цветов свернулись внутрь, и теперь они были словно ледяными надгробиями над всем тем, в чем еще мгновения назад кипела жизнь. Скалы разрушались и расплавлялись одновременно, они, содрогаясь, взрывались изнутри, создавая бурлящие потоки огненной лавы; даже несмотря на то, что Мэттью с ужасом и скорбью смотрел на это, кипящие реки продолжали бежать по каменным мостикам, задевая сухую траву. Черный туман окутал землю, в то время как вверх поднимался серый дым, и Мэтт свернулся калачиком, продолжая страдать – крошечная вселенная разрушала сама себя. Создатель отрекся от своего творения. В реальной жизни, кардиомонитор Мэттью продолжал спокойно и ритмично бибикать. Сьюзан скинула с себя гарнитуру и отлепила провода со лба, затем отталкиваясь ногами от пола и отъезжая на офисном кресле от клавиатуры. По спине быстро пробежала дрожь, когда ее тело оказалось в помещении с другой температурой и влажностью. Она долго и упорно с любопытством вглядывалась в лицо Мэттью, прежде чем встала и вышла из его палаты и, блуждая по стерильным коридорам больницы, дошла до офиса Эвана. Черные каблуки цокали по белому кафелю. За секунуду до того, как постучаться в дверь, женщина замерла на месте, услышав голоса. Она, вероятно, даже и не подумывала бы остаться здесь и подслушивать, если бы не услышала свое собственное имя. - Доминик, это ради его же блага. Сьюзан – - Как?! – Дом сорвался на крик. – Я просто приехал на свою долбанную смену. Каким образом это повлияет на его благо? Эван провел ладонью по лбу, своим выражением лица явно говоря о том, что этот разговор длится куда дольше, чем ему бы хотелось. - Постой, давай поговорим как цивилизованные люди. Я сделал вывод о том, что с этого момента Сьюзан будет более подходящим для него терапевтом. Дом покачал головой, но сделал глубокий вдох и понизил голос. - Менять все с ног на голову будет слишком жестокой мерой. Он был достаточно напуган и растерян, когда я впервые пришел туда, не говоря уже о каком-то новом человеке. Я имею в виду, - он прикусил губу, - ему ведь не так долго осталось, да? - В этом все и дело, - ответил Эван. – Скоро сюда приедет его семья. Ну, знаешь, чтобы попрощаться. И я думаю, что с их точки зрения, Сьюзан будет выглядеть более профессиональным и надежным терапевтом, чем ты. Дом саркастично повел плечами и поморщился, затем прищурился и недоверчиво открыл рот, словно он не был даже уверен в том, что это утверждение стоит удостаивать ответом. - И почему это она более – - Черт возьми, Доминик, вчера ночью камера сняла, как ты поцеловал его в лоб. Я не тупой. Его кровь застыла в жилах. Он совсем забыл про камеры. На несколько мгновений в кабинете повисла тишина, нарушаемая лишь тихим жужжанием компьютера Эвана, стоящего в углу. - Я не стану рассказывать об этом семье, - продолжил Эван – его голос стал холодным и едва слышным для Сьюзан, и она прижала ухо к двери, - но только ради исследования, а не ради тебя. Ты можешь себе представить, что произойдет, если эта история выплывет наружу? Скажи мне, о чем ты думал? Эта программа и так держится в строгом секрете, и подумай об этих чертовых газетных заголовках! – он скорчил рожицу, пальцами в воздухе делая кавычки. – «Прорыв в сфере коммуникации с пациентами, находящимися в коме», скорее всего, превратится в «Терапевт вовлек своего пациента в извращенные сексуальные испытания» - так и будет! - настаивал он, глядя на последние попытки Доминика противостоять ему. – Это зарубит разработку программы на корню. Инвесторы, исследования – тысячи часов работы. Год, который ты провел здесь, обучаясь программе. Коту под хвост. Дом медленно кивнул. - А я могу – могу зайти туда? Один раз? Только чтобы попрощаться, - спросил он. Дом старался не показывать степень своего отчаяния, но в его взгляде явно читалась мольба. Эван покачал головой. - Ты отстранен, Доминик. И о смене пароля я тоже знаю. Серьезно. Ты бы не справился с этим заданием менее профессионально, чем сейчас, даже если бы постарался. Ты – - Пожалуйста. - Иди домой, Доминик, - он прошел мимо молодого человека, открыв для него дверь – Сьюзан отпрянула от нее, как только услышала звук поворачивающейся дверной ручки, и притворилась пациентом, сгорбившись и прислонившись к противоположной стене. Она рассматривала свои ногти, слегка улыбаясь, пока Эван держал дверь открытой. Дом едва узнал ее, когда прошел мимо – в его голове царила немая пустота, приправленная горем и потрясением. Он закинул свой рюкзак на плечи, крепче ухватившись за его лямки, перед тем как пройти в конец коридора. Справа виднелись указатели в палату Мэтта, слева висели таблички, указывающие на парковку. Дом мельком взглянул в обе стороны, после чего повернул налево.