Synapse

- Тебе придется разгрести это дерьмо, знаешь. Утреннее солнце нарисовало искаженный оранжевый квадрат света на стене, расположенной напротив окна палаты. Мэтт наблюдал за тенью Криса, которая иногда перекрывала собой квадрат, а затем за силуэтом скомканных простыней, которые медбрат перекинул через плечо. - Знаю, - ответил он тени Криса. - Он не собирается возвращаться каждый раз, как ты будешь извиняться. Понимаю, что для тебя это очень трудно, и что ты не виноват в том, что теряешь контроль над эмоциями, но — - Да знаю я, знаю, - вздохнул Мэтт, потирая лицо руками. – Поверь, бессонная ночь подарила мне кучу времени на раздумья. - И перестань по ночам притворяться спящим. - Прости. Крис легонько сжал его плечо, прежде чем уложить грязное белье в корзину и оттащить ее к двери. - Он в моем кабинете. Позовешь, когда закончите, хорошо? Сегодня мы сможем вытащить трубку. Нервно сглотнув, Мэттью почувствовал, что у него мутит живот, и по какой-то причине он не мог сказать, что было тому причиной: предстоящий разговор с Домиником или тот факт, что из него сегодня вытащат трубку. Он глядел на небольшое пустое пространство в проеме двери, ранее занимаемое лицом Криса, и начал дышать быстрее, без конца мысленно повторяя каждое возможное предложение, которое он хотел сказать Доминику. В тот момент, когда блондин завернул за угол и оказался лицом к лицу с Мэттью, брюнет почувствовал, как слова застряли в горле. Его губы приоткрылись, а затем закрылись вновь. Дом прислонился к дверному косяку, скрестив руки на груди – он выглядел больше уставшим, чем враждебным. Расстроенным, но не злым. - Что ты хотел сказать? – вопрос был задан тихо и быстро – Доминик тут же поджал губы. Мэттью был даже не уверен, что. Он зажмурился и свесил голову, качая ей и пытаясь себя успокоить. - Нет? Ничего? Только когда Мэттью закрыл руками лицо, Доминик понял, что он начал плакать. Утренний солнечный свет, казалось, делал комнату холоднее – палата застыла в неуютном молчаливом напряжении, которое перемежалось с короткими всхлипами со стороны кровати, где Мэтт, спрятав лицо за пальцами, видимо уменьшался в размерах, сутулясь и горбясь. Дом неловким жестом почесал плечо, затем оглядывая простирающийся за ним коридор со всех сторон. Нет ничего более действенного, чтобы человек почувствовал себя полным мудаком, чем виновато наблюдать за кем-то, кто лежит на больничной койке и рыдает от своего нежелания прийти к компромиссу. - Да какого черта, - пробормотал он, и Мэтт услышал хлопок закрывшейся двери. Его голова в страхе поднялась в ту же секунду, как с ней что-то столкнулось – это была грудь Доминика, - и Мэттью почувствовал его руки на своей спине. Сдавленный крик удивления сорвался с его губ – Доминик крепче прижал его к себе и начал тихонько успокаивать, своим теплым дыханием касаясь темных волос. Сердце Мэттью оказалось переполнено чувствами – облегчение, шок, доброта, - и он начал плакать навзрыд, цепляясь за Доминика и тяжело дыша. - Прости меня, - удалось выдавить ему куда-то в футболку Дома, и Мэттью почувствовал руку блондина на своем затылке и нежный поцелуй в висок, после чего на него шикнули и притянули к себе, даря ощущение тепла и безопасности. – Ты не жуткий, Дом, и даже не незнакомец, я обещаю, я был – - Все в порядке, - прошептал Дом в его затылок, поглаживая спину Мэттью. - Нет, не в порядке, - сердито ответил Мэтт. Кончики его пальцев вцепились в ткань, и брюнет не был уверен, была ли это простынь или футболка Дома. – Дом, я ужасен. Я просто отвратителен. Я даже не знаю, почему ты вернулся. - Потому что я люблю тебя, - донесся до него приглушенный ответ, и даже несмотря на то, что Доминик пробормотал слова едва слышно, Мэтт различил одиночество, прячущееся за ними. - Я любил тебя, тогда? Рука Доминика застыла на месте, и он чуть откинулся назад, морщась от впивающегося в его живот пластмассового барьера и от заданного вопроса. Лицо Мэттью резко сделалось серьезным и решительным, несмотря на приклеенные к ресницам капельки слез. - Да. - То есть, я действительно любил тебя. Дом быстро кивнул и сглотнул. Мэттью опустил руки и взял ладони Доминика. - Я никогда не любил, Дом. Не так, как ты, - он указал на блондина, - не так, как ты любил меня. - Ты сказал, что я был самым лучшим и любимым человеком, с коим ты когда-либо был, - Дом опустил глаза, чувствуя, как большие пальцы Мэтта поглаживали его ладони. - Ты, должно быть, был моим первым, - прошептал Мэтт, отпуская руки Доминика и смахивая с щеки слезу, прежде чем она упала вниз. – Ты был моей первой любовью, а я даже не помню этого. - У тебя не было девушки? - Никого особенного. Было весело и все такое – то есть, было замечательно, - всхлипнул он, утаскивая бумажный платок с тумбочки, - но, нет, любви никогда не было. И если я буду продолжать вести себя так, как я веду себя сейчас, то прогоню из своей жизни единственного человека, которого я когда-либо любил, - Мэтт высморкался и жалобно кашлянул. – Вот почему все не в порядке. Доминик коснулся рукой щеки Мэтта, наклоняя лицо брюнета так, чтобы встретиться с ним взглядом, и улыбнулся. - Ты такой фрик, - прошептал он. – И ты подумаешь, что это ужасно, но это – самая прекрасная вещь на всем свете, чтобы ты знал. Если бы ты хоть на самую малость был сделан из «нормальностей», ты бы не был и вполовину так прекрасен, как сейчас. По щеке Мэтта скатилась очередная слезинка, но она была поймана пальцем Доминика, коснувшегося уголка губ, растянувшихся в беспомощной улыбке. - Я хочу догнать тебя, - тихим голосом произнес Мэттью, дыхание которого сбилось в середине предложения. - …Догнать? - Знать, где ты был, где ты любил меня и где я любил тебя, - ответил Мэтт, и его взгляд наполнила знакомая и любимая Домиником наивная решимость. – Сейчас я далеко позади, и я вновь причиню тебе боль, и я ничего не могу обещать, но все, чего я хочу – это попробовать. Если я этого не сделаю, то я думаю, ты знаешь – в будущем – я никогда не прощу себе того, что отказался от тебя. Солнце осветило кровать, наполняя своим светом складки одеяла, когда Доминик наклонился и прижал Мэттью к себе, игнорируя красный рубец, оставленный на его боку впивающимся в кожу барьером. Он почувствовал, как хрупкое тело в его руках слегка затряслось от смеха, и не смог не рассмеяться в ответ, укладывая Мэттью на подушки. Разомкнув объятия, Дом осмотрел барьер, после чего проделал какие-то манипуляции с пластиковыми ручками, останавливаясь лишь затем, чтобы скинуть свою кожаную куртку на пол. - Чт-что ты делаешь? – спросил Мэтт в замешательстве. Его голос звучал еще более глухо, чем обычно, учитывая насморк – он вытер нос новым платком. - Убираю эти штуковины, - ответил Дом, открепляя барьер и кладя его на стол, после чего хлопнул в ладоши и жестом попросил Мэтта пододвинуться. – Давай, подвинься. Переползая боком, Мэтт без колебаний начал сдвигаться на одну сторону кровати. Он нервно закусил губу, руками цепляясь за край одеяла и раздумывая над тем, стоило ли его поднять, чтобы пригласить Доминика, но блондин покачал головой и аккуратно лег в постель, делая между их телами перегородку из второго одеяла. - Всему свое время, - усмехнулся он, слыша в ответ сдавленный смешок, который раздался откуда-то снизу, так как Мэттью зарылся лицом в его грудь. Доминик перекинул одну руку через Мэтта, крепко обнимая его тонкую талию, ощущая жесткие и угловатые черты его тела под одеялом, и улыбаясь каждый раз, как очередное поглаживание или касание вызывало одобрительные стоны, пока Мэттью переставал плакать. По началу, неловкие, больше похожие на приступ икоты стоны уменьшили свою частотность, а вскоре и вовсе прекратились. Дом был уверен, что стук его сердца сейчас можно было слышать даже через плотную ткань одеяла. Оно словно бешеное билось о грудную клетку, несмотря на тщетные попытки Доминика успокоить свое тело и начать ровно и медленно вдыхать и выдыхать, но Доминику, впервые чувствующему извивающегося всем телом Мэттью, казалось невозможным расслабиться. Он никогда не лежал рядом с ним и, тем более, не ощущал его тело в своих руках; длинные, тонкие пальцы рассеянными и дергающимися движениями касались шеи блондина, пока Мэттью инстинктивно придвигался ближе. Мэтт хотел быть ближе. Беспомощная улыбка коснулась губ Доминика, и он тут же скрыл ее, касаясь губами темных прядей под его подбородком. Мэттью был жив и счастлив, и он хотел его. Может быть, события развивались не совсем так, как ожидал этого Доминик, но, возможно – вероятно – это не значило, что ничего не будет происходить вообще. Наслаждаясь теплом друг друга, они лежали в тесном и счастливом объятии до тех пор, пока пятно света на стене не превратилось в тонкую яркую полоску, знаменующую конец утра. Мэтт не помнил, как заснул, но когда проснулся, то понял, что уткнулся носом в грудь Доминика, чуть ли не в подмышку. За перекрывающим всё запахом антиперспирантов таилось что-то уютное и необъяснимо знакомое. Пальцы перебирали его волосы, и Мэттью пошевелился, еще сонным взглядом окидывая палату, изо всех сил пытаясь выбраться из их с Домиником теплого и удобного объятия. - Ты храпел, - сказал ему Дом. - Ммрф. - И пинался. И еще пускал слюни. Мэтт сморгнул сонную пелену и уставился на темное пятно, красующееся теперь на футболке Доминика. Оно находилось в том же месте, куда недавно утыкались его губы. Потерев рукой лицо, Мэтт ощутил отпечатанные следы одеяла, которое упиралось в его щеку. - Это не похоже на то, что я обычно делаю, - промямлил он, шлепнувшись на кровать. Только в этот момент он услышал шум за спиной и заметил, что они не были одни. - О, нет, только не устраивайтесь опять поудобнее, - сказал Крис, перед тем как ощутимо пихнул Мэтта в спину, отчего брюнет взвизгнул. Он не мог этого видеть, но Крис глядел на молодых людей сверху вниз с выражением некой гордости на лице. – Поднимайся. Давай вытащим трубку, а потом тебе нужно будет что-то поесть, и мы сможем отвезти тебя в туалет. Простонав в грудь Доминика, Мэтт с неохотой перекатился на спину и отчаянно провел пальцами по своим волосам. - Меня так достала моя пищеварительная система. Нахуй эти кишки вообще. - Миленько, - пробубнил Дом, вылезая из постели. - Нет, я серьезно. В будущем, я думаю, у людей вообще не будет никаких органов – только куча маленьких и странных трубок. Это всего лишь бомба замедленного действия. А к задницам можно только прикасаться и, иногда, засовывать туда что-то еще, и не более того. Крис неловко прокашлялся и подошел ближе к постели Мэтта, катя перед собой тележку, после чего вытащил оттуда пару латексных перчаток. Они с шумом хлестнули его по запястьям. Одеяло Мэттью было спущено до бедер. - Дом, сможешь принести Мэтту какую-нибудь одежду, когда придешь навещать его в следующий раз? - Да, конечно. - Отлично. А тебе, наверное, следует привыкать носить одежду, раз мы собираемся возить тебя в коляске. В любом случае, это продлится не долго - тебе скоро придется учиться ходить. Глаза Мэттью тут же загорелись. - Круто. Мне начало становиться скучно от того, что я сижу здесь голый, а это не есть хороший знак. Крис кивнул, соглашаясь, и отклеил пластырь, который накрывал трубку, спиралью выходящую из живота Мэтта. Вздрогнув от прикосновения скользкого материала перчаток к своей коже, Мэттью наблюдал за тем, как Крис отлепил резиновую пробку от его живота, оставляя ее болтаться на трубке, - Мэтт знал, что резиновая пробка идентичная этой была прикреплена к внутренней стенке его желудка, а также он знал, что от насильственного вытаскивания этой штуковины через отверстие, которое было втрое меньше пробки, его отделяло лишь шестьдесят секунд. - Дом, сядь чуть подальше, - предупредил Крис. Он положил полотенце на живот Мэттью – ниже того места, откуда торчала трубка – и сложил его, накрывая тканью столько бледной кожи, сколько было возможно. – Тебя может забрызгать. - Забрызгать?! – воскликнул Мэтт, широко распахнув глаза и в панике оторвав голову от подушки. Дом успокоил его и положил ладонь на лоб парня, укладывая его обратно в постель, нежно гладя по голове. Он почувствовал, что Мэттью прошиб пот. Брюнет так сильно сжал его руку, что его пальцы побледнели, а Доминик мог чувствовать его пульс. - Иногда могут быть брызги, - ответил Крис. Мэттью нервно сверкнул глазами на марлю, лежащую на тележке, готовая закрыть собой отверстие, как только трубку вытащат. – Или могут быть выделения, какая-то жидкость или – это бывает редко! – быстро добавил Крис, услышав беспокойный стон Мэттью. – Просто на всякий случай. - Думаю, надо просто это сделать, - пробормотал Дом, поглаживая ладонь Мэтта. – Давай покончим с этим. - Я передумал, - поспешно вставил Мэтт, - я все равно больше не хочу есть нормальную еду. Я оставлю трубку. - На счет «три». - Может, пять? - Три. - Десять? Крис обхватил трубку руками в том месте, где она исчезала в теле Мэтта. - Два. Один. Он с силой потянул трубку на себя, вытягивая пластик наверх. В течение нескольких секунд материал сопротивлялся, растягивая Мэтта изнутри, но вскоре вышел наружу с громким щелчком. Мэтт испустил едва слышный крик, после чего захныкал и свернулся калачиком, когда Крис вытащил резиновую пробку: боль быстро исчезла, и он рухнул на подушки, судорожно выдыхая – лицо брюнета украшало выражение облегчения. - Ну, вот и все, все хорошо, - заверил его Крис, прикрывая ранку марлей, пока Дом свободной рукой смахивал назад прилипшую ко лбу брюнета челку. Мэтт подался вперед, отвечая на прикосновение и концентрируясь на равномерном дыхании, закрывая глаза и выпуская руку Доминика из своей железной хватки. – Заживет быстро, но я, все же, поменяю повязку через пару часов. - Ура, - вяло хихикнул Мэттью, даже не потрудившись открыть глаза. - Ты… в порядке? - Да, - ответил Мэтт, - я как будто просто сходил в туалет. Крис нерешительно кивнул, прежде чем направился в сторону двери, по всей видимости, оказавшись незаинтересованным в дальнейших объяснениях. *** Оставшаяся часть дня прошла спокойно – Доминик покидал палату лишь на некоторое время, чтобы купить сэндвичей на ужин с ближайшей автозаправки. Они ели бок о бок, рана Мэттью хорошо затягивалась. У Мэтта была тарелка с нарезанными дольками яблока и кусочками сыра, которые он с легкостью мог поднять и, ничего не уронив в пространство между собой и пластиковой тарелкой, положить в рот. За последнюю неделю его навыки удерживания предметов стали гораздо лучше. Закончив есть, Мэтт откинулся на подушки, делая глоток воды из стаканчика и глядя в телевизор. В шоу Джереми Кайла было нечто тревожно захватывающее. - Нет, он изменял мне и раньше, но он сказал, что между нами все стало серьезно лишь с сентября. - То есть, вы были вместе пять лет, и у вас – трое? – детей? И он только сейчас решил, что у вас серьезные отношения? - Да, понимаю, но, вы знаете, он изменял только в самом начале. И в середине. - Нам нужно устроить старый добрый апокалипсис, - Мэтт лениво повернул голову в сторону. – Что-то типа столкновения планеты с метеоритом, что сотрет с нее половину населения. Уничтожит кучу идиотов. - Это ужасно, - простонал Дом, вытаскивая кусочек помидора из сэндвича прежде, чем он успел упасть к нему на колени. - Знаешь, как в «Столкновении с бездной». По-моему, именно в этом фильме герои вырыли большие пещеры в горах, а затем выбрали некоторую часть людей, чтобы спрятаться, пока на Землю падал метеорит – и никому, старше пятидесяти лет, нельзя было туда войти. Только нам нужно это отрегулировать. Придумать какой-нибудь тест, который выявлял бы всех придурков и дебилов, - размышлял Мэтт вслух, - и это было бы —нет, погоди, это было бы стремно. - На самом деле, я бы не хотел жить в мире без пожилых людей, - ответил Доминик, доедая свой сэндвич. – Крутые старички, сидящие на крылечках своих домов и курящие трубки. Дружелюбные старые леди, работающие в благотворительных магазинах, - он проглотил кусок. – Твой план дерьмо. - Была одна теория про секретное распоряжение, - Мэттью поднял вверх стакан с водой так, что лицо Джереми Кайла расплылось в одну эластичную бесформенную массу, - в котором было написано, что они бы пустили газ по планете и спрятали бы оставшихся представителей человеческой расы под аэропортом в Денвере. Его часть купила Королева, или что-то в этом духе. Дом повернул голову в сторону, одаривая Мэтта скептичной улыбкой и дожевывая последний кусок своего сэндвича. - Что? – защищаясь, спросил Мэттью. Он поднес стакан к лицу Доминика и хихикнул, смотря на расплывшиеся нос и губы блондина. Дом забрал у него воду, игнорируя протесты брюнета. - Зануда, - усмехнулся Мэтт, доставая пульт и выключая телевизор. – Где Лего? Лего было идеей Криса – Доминик принес его пару дней назад, чтобы улучшить мелкую моторику Мэттью. Конструктор лежал в его шкафу с тех пор, как он съехал от родителей, и находился не в том состоянии, в котором его можно было бы продать. Он хранился в специальной пластиковой коробке, обклееной длинной полосой выцветших наклеек – вкладышей от жвачек, – которые поместил туда шестилетний Доминик. На большинстве из них были нарисованы динозавры, но еще были наклейки с самолетами. В одном месте две из них были составлены так, что получалось изображение тираннозавра, сидящего на 747-ом «боинге». Доминик был очень творческим ребенком. - Под столом, - четко выговаривая слова, произнес Мэттью. Дом наклонился и заметил коробку, после чего достал ее и, открыв, устроил крышку на коленях Мэтта в качестве импровизированного стола. Следом на них опустилась зеленая базовая часть конструктора, увенчанная шедевром, над которым они работали последние пару дней. - Черт возьми, - проскулил Мэтт, ныряя рукой прямо в здание, в результате опрокидывая балкон, чтобы поправить стул на нижнем уровне. – На полетной палубе такой кавардак. - Думаю, он очень маленький. Нужно больше комнат. - Ты не можешь просто так взять и прикрепить еще одну комнату, как сарай или теплицу – это космический корабль! - Вот именно, - ответил Доминик, заново устанавливая балкон, - поэтому нам нужен экипаж, жилые помещения, разные другие штуки. А на данный момент, это все выглядит так, словно мы говорим «эй, ребята, здесь есть кабина пилотов, по форме похожая на – - Член. - — и еще туалеты — - На космическом корабле должны быть туалеты. - — а вот здесь, я думаю, нам нужно поставить кровати и остальные вещи — Мэтт окинул взглядом небольшое пространство, на которое указывал Доминик, и медленно кивнул, прежде чем начал вытаскивать стену, корректируя ее и расширяя жилые помещения. - Оно не должно быть таким большим, Дом, - Мэтт остановил его, дрожащими пальцами пытаясь впихнуть дверь на место. Хоть ему было и ужасно смотреть на то, как Мэтт с трудом пытается выполнить это простое задание, Доминик позволил ему спокойно провозиться нужное количество времени, до тех пор, пока дверь не встала в нужное отверстие. - Нет? - Не-а, это наш космический корабль, - улыбнулся он, накрывая жилое помещение рукой и развешивая по углам лампы в форме световых мечей. – Я управляю кораблем и отвожу нас на разные планеты, пока ты печешь бесконечное количество блинчиков. Чтобы есть. В… блинчиковой лаборатории. - Чего? - Нужна блинчиковая лаборатория, - пробормотал Мэтт себе под нос, отделяя в кабине экипажа еще одно пространство. – Достань мне что-нибудь, что выглядит как плита. И кровать. Нам нужно место для сна. Доминик нырнул руками в коробку с конструктором, раскапывая гору деталей в поисках чего-нибудь, смутно смахивающего на «плиту» и «кровать». Он отдал обе детальки Мэтту и наблюдал за тем, как тот обустраивал «блинчиковую лабораторию», после чего вновь начал рыться в коробке в поисках второй «кровати». Дом было собирался передать конструктор Мэтту, но тот с удовольствием разместил «кровать» прямо по центрру комнаты, не оставляя места для второй. Деталь выскользнула из пальцев Доминика обратно в коробку с гремящим звуком. - А у тебя есть человечки? – улыбнулся Мэтт, заглядывая в коробку. – Доставай всех, что есть. Несколько минут спустя на них смотрела группа Лего-человечков – пять мужчин и одна женщина, половую принадлежность которой можно было определить только по ярко-красным губам, которые, заметил Мэттью, могли указывать и на то, что она была трансвеститом. - Тебе нужно быть вон тем, улыбчивым, - настаивал Мэтт, взяв в руки одного из человечков, - а мне нужны темные волосы, потому что здесь есть только один с темными волосами. - В отсутствии светлых волос, - Доминик задумчиво закусил щеку, - я возьму себе шлем. Шлем астронавта. И еще козырек. А у тебя будет вот это лицо, потому что у него кривой рот. - Козел. А у тебя тогда будет желтая рубашка. - Мне нравится желтая рубашка. - Каким цветом сделать дверь? Я нашел красную. - А какие еще варианты? - Зеленый, - Мэтт поднял детальку. - Пф, конечно красная! Подходит по цвету к нашей кровати. Мэттью одарил его искаженной улыбкой, показывая кривоватый зуб, после чего продолжил обустраивать комнату. По какой-то причине, румянец, украсивший щеки Доминика, отозвался приятным покалыванием в его животе. - Дом, - сказал он, откидываясь обратно на подушки и глядя на космический корабль, - можно спросить тебя кое о чем? - Ммм? Серые глаза смотрели на Мэтта, и Мэтт смотрел в ответ, не позволяя нервам вырваться наружу. - Я могу поехать домой с тобой? Когда поправлюсь? Губы Доминика неловко приоткрылись, и он поерзал на своем кресле: - Эм… я… - Вместо того, чтобы переезжать к Саймону в Лондон, - протараторил Мэтт, - то есть, я имею в виду, он все равно будет постоянно в разъездах, а я бы лучше проводил время с тобой, чем в одиночестве. Его встретили слишком очевидно вымученной улыбкой. - Я не знаю, - ответил Дом. – Моя квартира… это просто две комнаты. Прихожая с горой обуви, пустая кухня, крошечная ванная и спальня, в которой кровать – это старый, дерьмовый матрас на полу. Тебе действительно будет куда лучше, если ты останешься жить у Саймона. Мэттью легко улыбнулся, заламывая руку, чтобы утихомирить дрожь в пальцах, прежде чем надеть шлем на Лего-Дома и положить его в кровать рядом с Лего-Мэттом. - Нет, не будет.