Алистер Тейрин
Я должен это сделать. Должен. Должен. Но как же страшно… Нет, схватиться с десятком-другим порождений тьмы – легко. Выйти против одержимого мага крови – запросто. Бросить вызов архидемону – что же, когда пробьёт час, я исполню свой долг. То, что предстоит мне сейчас – гораздо, гораздо страшнее… Стэн что-то обсуждает со Джеком, от повозки Феддиков, как всегда, не доносится ни звука, Элайна расслабляется, натачивая клинки. Глубоко вздыхаю, собираю решимость и иду вперёд. – Вот, смотри. Знаешь, что это такое? Поздравляю тебя, Алистер. Только ты мог начать подобный разговор настолько по-дурацки. – О, это твоё новое оружие?! – задорно улыбнулась Эля. Нужно пошутить. Срочно нужно о чём-то пошутить! – Именно! Порождения тьмы познают всю мощь цветочных гирлянд и обратятся в бегство от аромата роз! Или не обратятся. Это же может быть и просто роза! Собравшись с силами, выкладываю Эль всё как на духу. Про краткую остановку в Лотеринге. Про крошечное пятнышко красоты в океане мерзости и безнадёжного отчаяния. Про то, как я решил спасти этот цветок от неминуемого поглощения скверной. Я множество раз проговаривал про себя этот диалог, и пока вроде бы не мямлил. Элайна выглядела взволнованно, радостно, и это придавало сил. – И когда я смотрю на тебя, у меня в голове появляются точно такие же мысли! Покрутив в своих пальчиках своей здоровой руки розу, девушка улыбнулась и спросила: – У меня тоже немало шипов? – ой. Что же ответить, что же ответить… – Да ещё каких! – весело смеюсь, и с облегчением слышу ответный смех. – Ты абсолютно верно подметил важнейшую черту моего характера! – Эль с наслаждением вдыхает аромат подаренного цветка, и моё сердце сжимается от обожания и жалости. Вот я всё время ною и ною, а ведь Эль пришлось куда тяжелее! Уничтоженный замок, убитые отец и мать, становление Стражем… а ведь она же умудряется ещё и тянуть груз ответственности, и меня утешать. Она идёт сквозь трагедии, битвы и смерть, такая непреклонная и такая… женственная? Я восхищаюсь ей, или «восхищаюсь» – неверное слово? Может быть, это и есть та любовь, о которой так много говорится в сказаниях, но которой я никогда раньше не испытывал? Очень, очень может быть. Знаю только, что я не хочу потерять Эль. Я хочу быть вместе с Эль. Но… хочет ли она? Вдруг, в конце концов, последует отказ, и мы так и останемся «просто друзьями»? Именно поэтому я так долго не решался подарить розу. Но страх удалось преодолеть, и… – Ты – редкостное чудо, тем более прекрасное среди этой… тьмы. Всё. Все слова сказаны. Вот мне как сейчас ответят что-то вроде «И ты решил подарить мне розу. Гениально», и… Эля счастливо улыбается, и я чувствую, как где-то внутри распускается сжатый до предела комок напряжения. – Ты тоже, Алистер. Ты – тоже. Облегчённо смеюсь. – Рад, что тебе понравилось. А теперь я совсем не против, если мы минуем эту неловкую стадию обоюдного смущения и перейдём к более откровенным сценам. Ой… Идиот, идиот, ну кто меня за язык-то тянул, ну как бы взять эти слова обратно… Создатель милосердный, а если Элайна подумает, что я хочу её совратить?! – Гляди-ка, там же туча? Кажется, будет дождь. Хм. Проклятье. Неуклюжая попытка отвлечь внимание провалилась. Эля стоит рядом, опустив голову и вертя розу. – Алистер… – голос девушки дрожит от смущения, – я не хотела спрашивать, но раз ты сам завёл разговор об откровенности… Скажи, у тебя никогда… не было… – Не было чего? Добротной пары кожаных сапог? – пытаюсь свести всё к шутке, но собеседница качает головой и уточняет, тихо-тихо: – Я говорю о плотской любви. Проклятье, что же ответить-то? Прихвастнуть, или… Или. Тут нужно говорить только правду. – Никогда не имел этого удовольствия. Нет, я думал об этом, но… Не довелось. Скажи… Горло сводит спазмом. Нет, не могу задать этот вопрос. Особенно девушке. Особенно такой красивой и чистой, как Эль. Элайна отвернулась и часто-часто заморгала, явно пытаясь скрыть слёзы: – Доводилось… Ведь Хоу весь замок… Выходит, там погибли не только родители, но и любимый… А я вдобавок и растравил эту рану… Возникают два страстных желания. Первое – сбежать в свою палатку и забаррикадироваться там до утра. Второе – срочно что-то исправить. Как исправить? Кладу руки ей на плечи. Что я делаю, надо немедленно остановиться! Ловлю взгляд Эль и привлекаю её к себе. Сейчас будет пощёчина! Прикасаюсь губами к её губам… – Ммм… это было не слишком быстро? – спрашиваю, когда счастливая вечность подходит к концу, и мне приходится отстраниться. – Не успела понять, – задорно улыбается любимая, – надо бы повторить! Повторили. – Кстати, я уже говорил, что люблю тебя? Не переживаешь, если повторюсь? – Нисколечки! – рассмеялась Элайна, а потом продолжила уже более серьёзно. – Алистер, обещаю, что буду с тобой. В горе и в радости, в войне и в мире. Всегда. Кажется, сегодня я самый счастливый человек во всём Тедасе. Элайна закусывает губу, о чём-то раздумывая, а потом берёт меня за руку и кивает на свою палатку. – Идём. Умиротворённо-счастливое течение мыслей оборачивается безудержным хаосом. – Эм… спасибо, да, просто не хочется выглядеть чересчур ретивым, – кажется, я веду себя как полный дурак, – просто я уже говорил, что ещё никогда и ни с кем ничем подобным не занимался, и явно окажусь не на высоте, и вообще, – а вот теперь точно всё испорчено. Не удивлюсь, если Элайна фыркнет и скажет, что ей нужны настоящие мужчины… Она ласково проводит здоровой ладонью по моей щеке. – Ни о чём не беспокойся, Алистер. Просто расслабься. На этом связные мысли закончились. Вернулись они очень, очень нескоро.Адхон Махариэль
Всё-таки Лелиана – великолепная рассказчица. И Хоуки, и Авелин, да и я, что греха таить, буквально заслушивались её историями. Сегодня она рассказывала про великого эльфийского мага Скетча, отважного, изобретательного и неуловимого. Он успел побывать во всех уголках Тедаса, насолить злодеям всех мастей, от гномов из Хартии до антиванских воронов, и счастливо уйти от возмездия. Авелин и Карвер как раз уговорили Лелиану рассказать о схватке Скетча с тал-васготами, когда Морриган коснулась моей руки: – Идём. Мы вышли из круга яркого света и вступили в темноту. Нелюдимая красавица всегда предпочитала спать на некотором отдалении. Интересно, что она хочет сказать? – Ты знаешь, – буквально промурлыкала Морриган, – в шалаше так холодно одной… Мда. Нет, понятно, что холодно, осень уже, но… мда. Нет, я рассчитывал, что такой разговор рано или поздно состоится. Но думал, что начинать его придётся мне, ведь инициативу проявлять должен мужчина. И предположить не мог, что это случится так скоро! – Морриган, ты уверена? – ловлю взгляд янтарных глаз. – Ну же, Адхон, – томно тянет соблазнительница, – ужель оно так сложно? Или что-то тебе мешает? Быстро пробегаю по списку возможных возражений, отбрасывая их одно за другим, пока не остаётся ни единого довода «против». После этого прыгаю в омут с головой. – Нет, ничего не мешает.***
Значительно позже, когда мы, разгорячённые и уставшие, лежали, прижавшись друг к другу, Морриган прошептала: – Легенды о выносливости Серых Стражей не лгут. Скажи, у тебя был ли кто-либо до меня? – Нет. Ты первая. – Для первого раза у тебя получилось совсем, совсем неплохо! – ведьма гортанно рассмеялась. – Возможно, скверна вам силы придаёт. Думать о будущем совершенно не хотелось. Но приходилось. – И что теперь? – Теперь то только от тебя зависит. На независимость твою я не покушаюсь. И если ты решишь, что это останется лишь мимолётным эпизодом – да будет так. Пытаюсь представить реакцию Морриган на следующий вопрос. Нда… не хочется разрушать то магическое, чудесное ощущение уюта, возникшее после близости. Но придётся. – А как же любовь? Или ты думаешь, что такого чувства не существует? Морриган резко встаёт и начинает одеваться, я следую её примеру. – Своей банальностью испортил ты всё настроение, – волшебница недовольно поджимает губы. – Любовь существует. Любовь – это слабость. Это опухоль, растущая внутри человека и заставляющая его делать глупости. Любовь – это смерть. Так что нет, между нами нет и не будет никакой любви. И не мечтай. Тяжело вздыхаю. Лицо любимой, ещё недавно украшенное страстью, застыло в своей всегдашней маске. Ничего, Морриган. Я помогу тебе, даже если ты сама считаешь, что помогать-то тебе и незачем… – Ты права, Морриган. Любовь – это слабость. Любовь делает человека уязвимым. Угрожая любимым и семье, можно принудить жертву ко многому. – Тогда к чему сии вопросы? Иль сам себе желаешь надеть ярмо на шею? – И при всём при этом, любовь – это сила. Защищая тех, кого любят, люди способны совершать невозможное. Когда кажется, что всё потеряно и сил уже нет, забота о близких заставляет идти вперёд. Я не прошу поверить мне, Морриган; слова пусты. Просто будь рядом, и возможно, когда-нибудь ты убедишься в моей правоте. – Или ты – в моей, – холодно улыбнулась волшебница. – Пока ты не будешь лезть ко мне с душеспасительными беседами, всё в порядке. Спасибо за прекрасный вечер. – Это тебе спасибо, Морриган, – действительно спасибо. Я запомню его на всю жизнь. И надеюсь, что когда-нибудь, в уютном семейном кругу, вспоминая сегодняшний день, мы с Морри посмеёмся над её старыми страхами. Короткий поцелуй на прощание, я выхожу из шалаша, и меня окружает ночная тьма.