Маленький Кусланд

Орен Кусланд

      Меня окружает тьма, и во тьме кто-то наигрывает невыносимо прекрасную музыку. Хочется тянуться к ней, тянуться всем своим существом, но какая-то мысль зудит на краю сознания, мешая отдаться ей целиком и полностью.       Ах да. Я же должен вернуться. Обещал же Бетани, что вернусь, значит, должен.       Тьма обретает объём и прозрачность, и у меня вновь получается видеть. А… зачем? О, точно. У меня ж там Бетани ещё неспасённая. Я же должен её спасти.       Мысли ворочаются медленно-медленно, как будто за время забытья я разучился думать. Переворачиваюсь на бок.       – Бетани? Как ты, Бетани?       Слова шуршат на языке и обдирают горло. Приподнимаюсь на локте и перекатываюсь к Солнышку.       Грязная, исцарапанная, покрытая кровоподтёками кожа, сбившийся колтун волос, полное отсутствие мыслей на застывшем лице. Всё как всегда. Наклонюсь, прислушиваюсь.       Дышит. Редко, но дышит. Жива. Значит, и я немного поживу.       Оглядываю себя. Сбитые в кровь костяшки пальцев, в остальном без изменений. Вот и хорошо, а то под влиянием музыки я много чего натворить мог. Повезло, что не натворил.       Что теперь, что теперь… вроде, у меня был какой-то план? Ах да, хотел идти наверх за помощью, раз сам ничего сделать не могу. Ведь не могу? Попросил Бет встать, попробовал её растормошить. Не послушалась, нехорошая девчонка… Значит, не могу. Почему мне кажется, что что-то изменилось?       Сосредотачиваюсь… ах да. Наверху отряд порождений тьмы. Вон оно, облако огоньков. До того, как я впал в забытьё, его не было.       Кажется, сложность спасения Бетани выросла ещё на порядок. Если это не посланцы Архитектора (что невероятно), то подмога должна сперва победить порождений тьмы…       – Бетани, я вернусь. Непременно, в любом случае. А ты будь пока здесь. Никуда не уходи и, самое главное, не умирай. Согласна? Вот и ладненько. До встречи, Солнышко.       Мышцы затекли, слушаются плохо. Но я заставляю их двигаться. Проход закручивается огромной спиралью, постепенно поднимаясь вверх. Боковых коридоров не видно, что просто отлично! А нет, сглазил. Вышел к широкому горизонтальному тоннелю. Типичная гномья архитектура, которая поражает и захватывает дух… в другое время, в другом состоянии. Сейчас это неважно. Сейчас я должен найти подмогу, привести её к Бетани и спасти Солнышко. Ах да, и по пути разобраться с порождениями тьмы.       К счастью, на противоположной стороне тоннеля подъём продолжился. Оглянувшись и запомнив местность (вроде плутать тут и негде), начал подниматься дальше. Прозрачная тьма стремительно светлела, наливалась… красками? Цветами? Надо же, всего ничего по глубинным тропам путешествовал, а уже забыл, как нормальный мир выглядит. Свет разгорался всё ярче и ярче, на каменном полу стали появляться комки земли. Кажется, этот проход был… оползнем? Просто наслоениями почвы? Но порождения тьмы совсем недавно его разрыли. Вот уж, «повезло». Если б мы с Бетани пришли сюда чуть раньше, то наткнулись бы на труднопреодолимую преграду.       Делаю ещё несколько шагов и с криком падаю, зажмуриваясь и зажимая глаза руками. Свет. Неестественный, нестерпимо яркий свет заливает всё вокруг, идёт отовсюду, выжигает глаза и мозг. Вою от острой боли, и постепенно она проходит.       Не сразу, далеко не сразу, но проходит. Свет из «нестерпимо яркого» становится «болезненно ярким», потом – «ослепительно ярким». Начинаю моргать, и это приносит и боль, и облегчение. Из однородно-сияющей картины проступают детали, сначала медленно, потом – всё быстрее и быстрее. И наконец моё восприятие приходит в норму. Вокруг по-прежнему слишком светло, но я, по крайней мере, могу видеть.       Осеннее небо рыдает. Густой дождь льётся из низких, сияющих туч. Струйки воды проникают сквозь рваную, замызганную одежду, текут по телу. Наверное, я должен был мгновенно продрогнуть до костей, но сейчас ощущение холода какое-то нереальное, далёкое. Отстраниться от него чрезвычайно легко. Если я в пасмурную погоду настолько ослеп, то что бы со мной при ясном небе стало?       Промаргиваюсь и пытаюсь оглядеться. Выход из Глубинных троп располагался у подножия довольно крутого склона, местность уступами шла вниз, теряясь за дождевой завесой. Тут и там росли отдельные сосновые деревья и целые рощицы. «Ферелден» и переводится как «плодородная долина», это я уже здесь узнал. И округа не выглядела заброшенной, напротив! Надо мной вращала крыльями ветряная мельница, интересно, почему её так близко к обрыву построили? Ветра сильнее? На отдалении виднелась ещё парочка.       На террасе чуть ниже расположилось… крупное село? Пожалуй, да. Одно- и двухэтажные дома, сделанные где из дерева, а где и из камня. Полуразрушенная каменная башня, высившаяся посреди поселения. Сторожевая? Или какой-то маг себе башню построил? Не, скорее всего, сторожевая. В Тедасе отступники скрывают своё существование.       И целая куча порождений тьмы, растёкшаяся по улицам села. Проклятие, я же почти нашёл тех, кто мог бы помочь Бетани? Ну почему? По-че-му?!       Запомнив расположение входа на Глубинные тропы, я вздохнул и заковылял вниз. Вдруг ещё не всё потеряно? Вдруг жители вот-вот отобьют атаку?       Ага. Индейская народная национальная изба. Твари спокойно шлялись по улицам деревеньки, явно не думая уходить из неё в ближайшее время. Хоть на меня не обращали внимания, и то хлеб. А местные жители…       Их трупы валялись на улицах, тут и там, вперемешку с трупами атакующих – но последних было гораздо меньше. Или – висели на верёвках: порождения тьмы, оказывается, любили вешать своих жертв. Живых найти не удалось.       Почему… почему при виде висельников я ощущаю свою вину? Не я начал Мор, не я положил армию под Остагаром, не я натравил монстров на этот посёлок! А предотвратить… да я даже нападение Хоу предотвратить не смог, куда мне Остагар переигрывать! Ничего тут сделать было нельзя, ничего!       Точно ничего? А если бы Бетани прошла ещё немного, если бы мы выбрались на поверхность, если бы люди приняли вурдалака, если бы я не потерял сознания – то, вероятно, смог бы предупредить местных о приближении порождений тьмы.       Слишком много «если».       Выхожу на центральную площадь. Её окаймляют добротные двухэтажные дома и та самая башня, что я заметил у мельницы. Кстати, её обрушили совсем недавно: дождь прибил огонь, но гарь кажется совсем свежей. Эмиссары? Возможно, возможно.       Бесполезно. Бес-по-лез-но. Никто тут мне не поможет. На площади вообще никого нет, кроме порождений тьмы да замшелой каменной статуи. Массивная, изъеденная непогодой, покрытая птичьим помётом, она высилась на небольшой лужайке, которую огородили прямо в центре площади. Статуя бессильно воздевала руки к небесам, но те отвечали ей лишь дождём. Интересно, кто вообще создал такую скульптуру? Она чем-то Шейлу отдалённо напомина…       …ет.       Мысли взбрыкивают и несутся галопом.       Так это же… А значит… Ведь помню… Тогда труднее… Аморально… Единственный выход…       Задыхаясь, бегу к Шейле, сопровождаемый удивлёнными взглядами порождений тьмы. У меня нет жезла управления. Но он был сломан, и сделал это наверняка Вильгельм в своём последнем эксперименте над Шейлой. Голем не слушался команд жезла – за исключением команды на активацию. Но что запустило её – жезл или ключевые слова? Судя по полной бесполезности этой палки в дальнейшем – ключевые слова. Следовательно, жезла может и не понадобится! Достаточно слов!       Задыхаясь, подбегаю к Шейле. Меня захлёстывают воспоминания иного мира, в котором Мор казался чем-то банальным, сюжет – скучным, моральные дилеммы – очевидными, порождения тьмы – уныло-раздражающими, а допущенные ошибки легко решались с помощью перезагрузки. В котором весь ужас, вся безнадёжность и бессилие были закрыты стеклом экрана. Помнится, по какой-то причине мне пришлось пару раз перепроходить Хоннлит, слишком уж хотелось «идеального прохождения». Почему – уже и не вспомнить. А вот пароль-активация Шейлы в память почему-то врезался. И почему всегда запоминается всякая глупость? Гонишь-гонишь её из памяти, а она остаётся. И ты перестаёшь обращать на неё внимание, пока не оказывается…       …что эта глупость – твоя единственная надежда на спасение.       – Дулев харн.       И… ничего не произошло. Ни-че-го-шень-ки.       Перепутал слова? Там же было два варианта пароля, правильный и неправильный. Или – что самое худшее – тут действительно нужен жезл управления?       – Дулет харн.       Статуя остаётся статуей, безмолвной, недвижимой, омываемой струями дождя. Кажется, голема активировать не удастся, и придётся тащиться в подвал к демону в одиночку. Вероятность успешного исхода… нда.       Чтобы озвучить третий вариант пароля, пришлось долго собираться с духом.       – Дулен харн.       Я пристально всматривался в лицо Шейлы, но ничего не заметил. Первыми заметили гарлоки. Зарычали низко, угрожающе, начали подходить поближе.       Сначала дёргается голова. С каким-то неестественным скрипом статуя опускает подбородок, а несколькими мгновениями спустя начинает разминать руки. Создаётся ощущение, что камень сокращается, подобно мышцам. Как такое вообще возможно? Как Каридину удалось добиться подобного?       При первых же движениях Шейлы отбегаю в сторону. Благоразумно – на пришедшего в себя голема набегают порождения тьмы. Оскаленные морды, зазубренные клинки, нечленораздельное рычание…       Рассказывают, что в первые дни Второй Мировой польские кавалеристы бросились с шашками на танки. Байка, конечно, уж идиотами-то те поляки не были. Чего нельзя сказать о порождениях тьмы…       Шейла топает ногой, и твари на миг запинаются. Этого мгновения хватает. Массивный каменный кулак врезается прямо в грудь вожака, тот отлетает назад, сшибая монстров, но ещё дёргается. Крепкий, зараза. Шейла хватает одно из порождений за верхнюю часть туловища и отмахивается им от остальных. Ничего себе, прямо в духе русских былин! Изломанное тело порождения летит во вражеского лучника, а вновь подошедший вожак нарывается на ещё один удар кулаком. Даже это он умудряется пережить, дохнет только после того, как Шейла наступает ему на голову. После этого следует короткая перестрелка, но стрелы лучников лишь бессильно втыкаются в камень (он выветрился? Потерял прочность?), а ответный обстрел трупами точен и смертоносен. Что, всё? Непобедимые порождения тьмы… просто-напросто закончились? Ну, на площади и в её ближайших окрестностях – да. Хорошо, что тут не было эмиссаров, но результат однозначно… впечатляющий.       Шейла поворачивается ко мне. Черты лица голема грубы и схематичны, как будто их выбивали долотом (а может, и не «как будто»). Глаза, рот и татуировка на лбу испускают белый свет.       – Кто оно? – в голосе явно слышится удивление, безэмоцианальным его назвать никак нельзя. А вот половую принадлежность определить затруднительно. – Порождение тьмы?       – Эм… нет. Вурдалак. Будущий. Разум пока при мне.       – И я не чувствую жезл управления!       – Вероятно, он сломался… когда его использовали в последний раз.       Лицо Шейлы не дрогнуло, оно вообще не было предназначено для выражение эмоций, но голос… голос сказал всё.       – Так мной нельзя управлять? Я… я свободен?       – Да, ты свободна. Ты можешь делать всё, что пожелаешь.       Шейла осмотрела свои руки, испачканные в крови порождений тьмы. Казалось, она растеряна. Она должна быть растерянной!       – Это прекрасно, но… но что мне теперь делать? Я много лет наблюдал за этой деревней, и у меня нет никакой цели… Как-то даже растерялся. А для чего оно пробудило меня?       – Это очень жестоко, когда кто-то вынужден стоять на одном месте год за годом, десятилетие за десятилетием, не имея возможности ни пошевелиться, ни вымолвить хоть слово, безо всякой надежды на освобождение, – ну, пока не подойдёт Серый Страж, разумеется. Интересно, когда он/а подойдёт? Сколько там людям в подвале пришлось сидеть? Хорошо, если Серый Страж уже приближается к Хоннлиту… а если нет? Если до его прибытия ещё день, неделя, если Бетани столько не протянет? Нет, надо самому идти к демону! – А ещё мне очень, очень пригодилась бы твоя помощь в одном небольшом деле.       – Могу я спросить… чем именно я бы… бы я…       Шейла подняла руки, взялась ими за голову, покачала ей в разных направлениях и продолжила уже нормально:       – Могу я спросить, чем именно я бы помог существу?       – Неподалёку отсюда, на Глубинных тропах, умирает девушка. Я обязан ей жизнью, и она очень хороший человек. Её нужно отнести в подвал вон того дома, по пути отбившись от порождений тьмы.       – Порождения тьмы – чудовища, зло, которое должно быть уничтожено. Оно смахивает на них, но ведёт себя совершенно иначе. Полагаю, я должен быть… благодарным? Какое странное чувство. Никогда не испытывал благодарности к своему прежнему хозяину, всё мечтал, чтобы это мягкое, водянистое создание лопнуло и сломалось. Полагаю, я могу или помочь существу, или пойти… куда? Понятия не имею. Хорошо, помогу.       – Спасибо тебе, эмм… – Солас побери, чуть по имени не назвал, – а как тебя зовут?       – Шейл.       – Очень приятно, я Орен. Шейла, ты не могла бы…       – Почему оно называет меня «Шейлой»? И обращается ко мне в женском роде? – в голосе голема не слышалось угрозы, скорее – немалое удивление. Эээ… что?       «В женском роде»? Шейла считает себя мужчиной и называет «Шейлом»? И как на такое отвечать? А отвечать надо, больно уж пристально смотрит на меня голем.       – Эээ… мне кажется, что ты очень мя… твёрдая и женственная, вот!       – «Твёрдая и женственная»? А что, мне это нравится! – Шейла гордо подбоченилась. – Полагаю, ты и дальше можешь называть меня «Шейлой». Разрешаю.       – Спасибо. Шейла, ты не могла бы взять меня на руки?       – Этим оно слишком напоминает моего прежнего хозяина, который обожал кататься у меня на руках. Ну так уж и быть, возьму.       Мда… хорошо понимаю Вильгельма. Кататься на големе – гораздо легче и быстрее, чем чапать на своих двоих. Не знаю, за сколько мы добрались до Бетани и вернулись обратно, но по времени с моими ковыляниями точно не сравнится! Да и несла Шейла нас обоих без особого труда.       Впервые за незнамо сколько дней у меня начала просыпаться надежда. Может быть, всё получится? Ну пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста!       Прежде чем начать спуск, Шейла уничтожила пару вражеских отрядов в самом Хоннлите, а я прошёлся по домам и подобрал себе нормальную одежду. Максимально глухую, с капюшоном, да ещё и лицо тряпкой замотал. Во-первых, я заразен, во-вторых, не хочу, чтобы меня люди видели. А что до стащенной одежды… в конце концов, мы же этих людей спасаем! К тому же тут игра Bioware, тут положено обыскивать сундуки!       В подвал башни Вильгельма спускаемся вместе – чутьё показывает, что в самом начале порождений тьмы нет. Ну да, так и есть, только растерзанные трупы и…       – Шейла, скажи, а ты не можешь использовать эти кристаллы?       – Хм, я чувствую, что от них тянет странной энергией. Надо посмотреть.       Помню, в игре они давали прибавку к статам. Тут подсказку по предмету не посмотреть, и даже не определить, на что они влияют. Но, по идее, должны же они улучшать голема?       Шейла легко приладила кристаллы на предназначенные им места, а вот потом началось что-то странное. Она вертелась на месте, постоянно крутила головой, ощупывала себя руками. Когда голем заговорил, в его голосе прослеживались нотки самой настоящей паники:       – Мне кажется, что они меня… полнят!       Не смеяться! Только не смеяться, иначе это будет последний приступ смеха в моей жизни!       С трудом задавив в себе хохот, отвечаю максимально серьёзным тоном:       – Ну что ты, Шейла. Напротив, они тебя стройнят!       – Да? Ну ладно… – кажется, голем мне до конца не поверил, но всё же принял эту гипотезу в качестве рабочей. И Шейла ещё пыталась утверждать, что она – мужчина?!       Из кладовки коридор вёл дальше вниз, и вот там-то порождения тьмы были. И немало, не менее десятка. По моим ощущениям, Шейла возилась довольно долго, а когда вернулась за Бетани – на её каменном теле появились отчётливые зазубрины. Тревожный признак.       – Шейла, заранее извиняюсь за неприятный вопрос, – поинтересовался я, когда мы спустились в полностью разгромленную библиотеку. Опрокинутые шкафы щерились выбитыми полками, разорванные книги валились в лужах крови, – понимаю, что ты легко справляешься с порождениями тьмы. Но что, если тебе придётся биться с демонами?       – Предпочитаю порождений тьмы. Они так забавно лопаются, когда на них наступаешь. В демонах слишком мало воды, но пара призраков точно не представляет угрозы.       – А если не пара? Если тебе предстоит сражаться с демоном желания при поддержке демонов гнева? – или кто там у Китти в поддержке был, не помню уже?       – Думаю, наилучшим выбором будет не ввязываться в подобный бой. В Ферелдене осталось ещё очень много голубей.       Хм. Удивительно самокритично для Шейлы. Значит, в бою с демоном она мне не помощник… логично. Голем крепок, но у него нет кнопки «победить всех». Помнится, для убийства Китти требовались серьёзные усилия всех четырёх сопартийцев. Увы, в одиночку каменная статуя бой «не затащит».       Мы прошли сквозь небольшую комнатку с бочками (и тут трупы. Сколько же людей не успело спастись?!), а потом начались проблемы.       – Шейла, по моим ощущениям, в следующей комнате эмиссар.       – Это… неприятно, – признал голем.       Воистину неприятно. Нет, и с эмиссаром можно справиться… может быть. Проблема в том, что магия разнообразна, и нельзя сказать, какое заклинание он применит. Некоторые способны повредить даже голему. Один на один Шейла бы точно его прихлопнула, но там же куча других порождений тьмы!       Припоминаю ту роковую схватку, когда твари похитили Бетани и Тину. Рискованно. Весьма рискованно, а без меня Бетани никто не спасёт. Но если не удастся уничтожить порождений тьмы, то её тоже вряд ли удастся спасти. Спуск вниз преграждает щит, и люди не опустят его, чтобы пропустить внутрь подозрительного ребёнка. Ладно, риск приемлем.       – Постарайся аккуратно, хорошо? – достаю кинжал и иду вперёд. Шейла опускает Бетани на пол и следует за мной на отдалении.       Порождения тьмы, как и всегда, не обращают на меня внимания. Некоторые из них продолжают монотонно бить по щиту, отгораживающему угол комнаты. Люди, укрывшиеся внутри, наблюдают за их усилиями с опустошённой обречённостью – видно, что они устали бояться и устали надеяться. Так, сейчас они не важны, всё равно их поведение ничего не изменит. Генлок-эмиссар (удивительно. Как существо, рождённое гномкой, может быть магом?) что-то бубнит себе под нос. Хорошо, что из защиты на нём только балахон. Подхожу к эмиссару – с обнажённым кинжалом, да. На меня по-прежнему не обращают внимания. Бью в спину, стараясь попасть в область сердца. Перерезать горло было бы надёжней, но почему-то кажется, что генлок успел бы вывернуться.       – Шейла!       Твари встревожились. Один из гарлоков схватил меня за запястья и уставился прямо в лицо. Лысый череп, сморщенная кожа, острые зубы, глубоко запавшие глаза. А знаешь, что? Не страшно. После того, как слушал превращение Бетани и Тины – вот ну ни капельки не страшно.       Гарлок с рычанием выворачивает кинжал из ладони, бросает его в одну сторону, меня – в другую, и идёт навстречу Шейле. С предсказуемым результатом. Голем есть голем, и враги у него заканчиваются весьма быстро.       А просторный тут у Вильгельма подвальчик, даже порождения тьмы его разгромить не смогли… или скорее, не стали. Картины на стенах, ковры на полу, столы с многочисленными бутылками и склянками, рыцарские доспехи у колонн, голова оленя на стене. Ага, и висящая над ямой клетка для узников. Правда, пустая. Ор-ригинальным человеком был прежний хозяин Шейлы, оригинальным.       Спасённые люди смотрели на нас… ну не как на спасителей, это точно. И в чём-то я их понимаю. Я не внушаю доверия, голем со столь мрачной славой – тем более.       – Кто ты? – настороженно спросил светловолосый мужчина, укрытый фиолетовой плёнкой магического щита. – Почему тебя не трогали эти твари? И… ты смог активировать статую, которая убила моего отца?!       – Очень, очень жаль, – заметила Шейла, – что я этого совершенно не помню.       – Я заражён скверной, но пока не потерял разум, – не самое лучшее начало. Определённо не самое лучшее. Но иначе на второй вопрос не ответить. – И пожалуйста, не обижайте Шейлу. Она добрая… ну, где-то глубоко внутри. Просто раздражительная.       – Вы пришли, чтобы нас спасти? – испуганно вскрикнула одна из женщин.       – Да. Я заразен, так что со мной лучше не общаться. Впрочем, скверны тут много, будьте осторожны.       – Снаружи ещё остались порождения тьмы?       Погружаюсь в свои чувства.       – Нет. По крайней мере, поблизости.       – Хорошо, – мужчина протянул руку и снял щит. Он тоже маг? Этот момент позабыл. Спасённые радостно побежали наверх, – как тебя зовут?       – Орен.       – Я Маттиас, – хорошо, а то его имя я забыл, – откуда у ребёнка твоих лет жезл управления?       – Я не использовал жезл управления. Только словесную команду, в книге вычитал.       Захожу в закуток, в котором ютилось семеро человек. Чувствую слабый запах – странно, казалось, что обоняние атрофировалось. Ну да, вон поганое ведро, пили они из той бочки… а вот с едой явно были проблемы. Но глубже соваться они не решались. Ну, кроме девочки.       – Послушай, Орен, – Маттиас доверительно понизил голос, – я благодарен… мы все благодарны тебе за спасение, но не мог бы ты помочь мне ещё раз? Понимаю, много прошу, но… Моя дочь, Амалия, убежала вниз, в лаборатории отца ещё в самом начале. Проход защищён ловушками, я пробовал уговорить кого-то пойти за ней, но все отказались, – чувствовалось, что собеседник нервничает всё больше и больше. – Просто у тебя есть голем, и…       – Маттиас, а вы маг? – возможно, он сможет помочь Бетани?       – К сожалению, нет. Я могу управлять барьером, Вильгельм, мой отец, оставил мне ключ. А вот у Амалии магические способности есть, она могла пройти невредимой. Я не мог пойти на её поиски, должен был держать барьер. Сейчас могу, но у тебя голем…       Чувствовалось, что отцу совестно просить помощи у посторонних. Нда. А ведь он дочь свою любит. В игре готов был пожертвовать собой и стать одержимым, лишь бы спасти её от Китти. И, возможно, ему придётся пожертвовать – в зависимости от исхода переговоров.       – Хорошо, Маттиас, я спущусь вниз и поговорю с демоном…       – Демон? Там может быть демон? Амалия! – мужчина с криком бросается вниз по лестнице.       – Стой! Да стой же! Шейла, за ним! – вот всё в ней хорошо: сильна, неутомима, быстра, но на коротких расстояниях человек её обгоняет.       Спиральный спуск, щедро украшенный паутиной. Короткий переход, вдоль потолка и стен вьются мощные древесные корни. Довольно просторная комната с одиноким столом…       В комнате роились бесформенные чёрные существа. Прямо у порога лежало тело Маттиаса.       Нузачтомневсёэто нупочемуятакойидиот?!