Драбблы (Destiel и Cockles)

жанр: романтика комментарий автора: испортили мне собой закаты, ублюдки – Входит в привычку, Миш? – с усмешкой спрашивает Дженсен, усаживаясь на траву. Плечо задевает плечо; переводит взгляд на покрасневшее солнце, чтобы не видеть, как Миша смотрит на его покрасневшие почему-то щёки. – Будем фотографировать? Небо сложено из ягод голубики, а на границе с холмами небо почти золотое. Небо очень далеко, Дженсен очень далеко. Дженсен красивый, как небо. – Тебе никогда не казалось, что солнце на закате – это большой палец уставшего великана, опускающегося под воду, а звёзды – слёзы неба по нему?.. Ты знаешь, раньше люди боялись затмений. Когда Солнце накрывало чернотой, самые смелые воины поднимались как можно выше по скалам, кричали проклятья и стреляли в небо. И чернота уходила. Люди ничего не знали об астрономии, но видели, как чернота уходит от их Бога. Они думали, что спасают его. Они передавали эти знания из поколения в поколение, и ни у кого и вопросов не возникало. Ведь это срабатывало каждый раз. Так и мне кажется, что небо оплакивает великана каждый раз, видя, что только так, зная, что по нему страдают, он возвращается. – Ты сумасшедший, – красиво смеётся Дженсен. – Серьёзно. Сумасшедший. – Думаешь? – Миша мягко отодвигает его руку и укладывается затылком ему на колени. – Честное слово, – тихо отвечает тот. Половину из того, что говорит или делает Миша, Дженсен не понимает. Дженсену это не мешает чуть наклониться и аккуратно погладить его бликующие последними лучами тёмные волосы. – А ещё, Дженсен, я влюблён в тебя, знаешь? – Мише тоже совершенно не мешает. – Ну, – пальцы замирают в волосах, – говорю же: сумасшедший. Миша пожимает плечами. Мише сейчас всё равно. – Миш... Я... Я... – Дженсен, в закат тоже можно быть влюблённым. Но надо быть действительно сумасшедшим, чтобы с нашими знаниями ждать от него ответа, – улыбается ему краем рта. – Так что, будем фотографировать? – Нет, – Дженсен смотрит на Мишу, Дженсен смотрит на первые слёзы. – Давай этот останется нам.