***
- Что? Она простила? Берилл снова самозабвенно разрушала собственные покои, пытаясь хоть как-то отвести душу. В голове колдуньи никак не укладывалось происходящее. Как? Почему? Поступки и логика Серенити оказались за гранью ее понимания. Волосы разметались огненными змеями, обрамляя восковое лицо, больше похожее на застывшую маску неведомой бестии. Непроницаемо-черные глаза, готовые, казалось, любого обратить в камень, истекали ненавистью. Багряное платье окутывало тонкую фигуру аурой ненасытного разрушения. Концентрированная тьма кипела и бурлила в ней, подобно опасному адскому вареву. Ярость штормовыми волнами накрывала пространство, заполняя собой комнату. В такие моменты ни один человек не желал попасться женщине на глаза, опасаясь стать жертвой неугомонно-безумной хозяйки, а потому все слуги предусмотрительно забились в самые дальние и темные углы. - Ну что ж... Тебе будет жарко, - потянуло могильным холодом.***
Серенити суетливо собирала вещи: путала, роняла, меняла местами, перекладывала. Мысли девушки были заняты другим. Она раз за разом вспоминала лепесток, унесенный ветром: он целый месяц пролежал в дневнике, а она и не догадывалась. Не подозревала, что Эндимион оставил ей послание. Серенити будто наяву видела принца, неслышно скользящего во тьме коридора, представляла его, тайком пробирающегося в девичью спальню. Он непередаваемо бережно держал в руках маленький красный лепесток - послание возлюбленной: символ веры и надежды, признание, которое способно понять только любящее сердце. С трепетом и нежностью, на которые, казалось, не способно подобное существо, держал в руках старую тетрадь - слепок души Серенити. Эндимион отчаянно боролся с желанием погрузиться в ее волшебный мир, где обитает добро, снедаемый жаждой вновь почувствовать исцеляющий свет. Поскорее оставив лепесток, принц молниеносно захлопнул тетрадь, запечатлев призрачный поцелуй на обложке, зная, что тонкие ручки его земного ангела сотрут этот след. - Серенити, поспеши, - в дом ворвалась обеспокоенная Минако, - люди будто с ума сошли. Твердят о каком-то проклятье и чудовище. Идут за тобой. Девочки попытаются их задержать, но это ненадолго. Серенити застыла в растерянности. Как поступить в подобной ситуации не представляла. Оценивать и планировать - не ее стезя. - Бери Филиппа и уезжай, - сориентировались Селена, понимающая, что Серенити не умеет принимать быстрых взвешенных решений. - Езжай через поле, минуя деревню. Может, успеешь проскочить. - Сунув дочери полупустую сумку (все, что успела собрать девушка), подтолкнула к окну. - Ну же! - Но мама!.. Селена, направившаяся встречать незваных гостей, уже не слышала (или делала вид). Женщина хорошо себе представляла, чем грозит Серенити правда о том, где пропадала девушка несколько месяцев, потому старательно избегала разговоров на эту тему, безжалостно пресекая любые попытки. Местные, прекрасно зная нрав довольно замкнутой соседки, не стали настаивать. Тема быстро сошла на нет. Откуда всплыла вновь? Думать об этом сейчас бессмысленно. Нужно действовать. С улицы уже доносился сердитый гул толпы. Трусоватые мужчины, подбадриваемые озлобленными бабами, выкрикивали грязные ругательства. Гнев, негодование и возмущение волнами захватывали женщину. Пламенно-острый взгляд не сулил ничего хорошего любому, кто посмеет прикоснуться к ее девочке. Сейчас Селена, окутанная лунным облаком волос, походила на дикого зверя, готового любой ценой защищать свое потомство. При виде решительно застывшей у входа женщины толпа немного стушевалась, несомненно, чувствуя ее внутреннюю силу и уверенность, готовые вот-вот выплеснуться на непрошенных гостей. - Ведьма! - донесся нетвердый голос откуда-то сзади. Этого оказалась достаточно, чтобы гомон возобновился. Селена продолжала молча наблюдать, пронзая собравшихся льдисто-голубыми глазами. Она понимала, что, по сути, противопоставить озверевшим селянам ей нечего, а значит, нужно просто дать Серенити как можно больше времени, чтобы девочка оказалась подальше отсюда, в безопасности. Пусть возвращается в замок, к тому, кого успела полюбить (в этом женщина уже не сомневалась, и врать себе не пыталась. Слишком уж одухотворенно-счастливой и одновременно с этим беспокойной выглядела дочь последние несколько часов, не говоря уже о подавленном состоянии последних месяцев, где ни родные стены, ни заботливая мать уже не радовали так, как прежде). -На костер ее! - подстегивал все тот же робкий голос, однако уже более громкий. Подойти ближе пока никто не осмелился (а ну как действительно ведьма, заколдует еще, в жабу какую-нибудь превратит). - Вы что, с ума сошли? - вперед, гневно сверкая глазами, вышла Рей, заслонив собой "ведьму". - Ни она, - движением руки девушка указала на Селену, - ни, уж тем более, глупышка Серенити никогда не делали нам ничего плохого. Даже наоборот, - согласно кивая, рядом с подругой встали и остальные девочки, кроме Мины, которая помогала Серенити. - Кто учил нас всех читать и писать? Кто занимал детей историями, пока вы работали в поле. Она никогда ничего не требовала взамен. И так вы благодарите? - У меня молоко скисать стало, с тех пор, как девчонка вернулась! - А у меня дети разболелись! - поддержала какая-то визгливый баба. - Собаки ночами вон как беснуются! - Да, ты нам голову не дури! Подружка ваша в замке колдовском пропадала! А что там делала? - Да что с ними спорить, закурили им головы ведьмы проклятые! На костер! - На костер! На костер! - дружно подхватили остальные. Девочек быстро оттеснили в сторону, а отчаянно сопротивляющуюся Селену схватили и потащили к деревенской площади. Женщине было не страшно умирать, Дерек уже заждался. Лишь бы Серенити выбралась. Большего не нужно. Сердце остановилось, забыв, что нужно работать, биться, разгонять живую кровь. По венам будто потекла ртуть, отравляя и застилая сознание, упорно отказывающееся принимать действительность. Селена перестала сопротивляться, безвольной куклой повиснув на чужих руках. Они проиграли.***
Мина изо всех сил тянула упирающуюся и беспрестанно оборачивающуюся Серенити подальше от дома, туда, где неторопливо лакомился сочной травой, наслаждаясь жизнью, Филипп. Девушка никак не желала оставлять мать, опасаясь, что разгневанные и раздосадованные люди выместят на ней скопившуюся злобу. Неурожаи, болезни, неудачи - все припишут им. Сколько бы не старалась Селена, как бы не умиляла окружающих Серенити, они всегда оставались "пришлыми", чужаками. Мина испуганно ойкнула. Серенити тут же почувствовала, как крепкие мужские руки обхватили ее сзади. - Попалась, - прошелестело над самым ухом. Серенити вздрогнула. Она хорошо знала этот голос. Том. Мальчишка, который всегда смотрел на нее влюбленными глазами. Поначалу он даже нравился девочке. Дети дружили. Время шло, они росли. Том из смешного и милого паренька превратился в красивого молодого мужчину. Излишне самоуверенного и наглого. От прежней дружбы не осталось и следа. Серенити, не задумываясь, отвергла развязного поклонника, не понимая, что втоптала его гордость в пыль. И вот, расплата настала. - Я могу спасти тебя. Если захочешь. - Иди к черту!.. - от тихой и застенчивой Серенити никто не ожидал подобного ответа. - Ты сама решила, ведьма, - зло сплюнул парень, махнув своей шайке. - Ну и где твой принц? - всю дорогу глумился парень. - Неужели он не придет на помощь своей принцессе... Серенити никак не могла понять, откуда люди в деревне узнали где она была? Почему именно сейчас? Девушка пробыла дома целый месяц, никто даже не заикнулся, а теперь, стоило решиться... Берилл.***
- Ты слышала обо мне, - ядовитая ухмылка расцвела на бледном лице, - как приятно.