la vtornik – freedom [ vtrnk rmx ]
Рука начинает неприятно ныть от крепкой хватки миротворца. Озираюсь по сторонам замечая, что не одну меня силой тянут в неизвестном направлении: множество девушек, таких же напуганных, как и я, пали во власть неприступных миротворцев. Мне на глаза не попадается ни один парень. Почему захватили только девушек? Ничего не понимаю. Через некоторое время мы наконец останавливаемся. Мою руку отпускают. Невольно потираю сдавленную кожу. Замечаю, что стою в очереди, которая ведет к входу Дома правосудия. Повсюду снуют люди в белых халатах и масках. Съеживаюсь. Меня смущает то, что здесь одни девушки, примерно моего возраста. Все, что здесь происходит явно не связано с приближающейся Жатвой. Либо Пит обманул меня, либо планы Капитолия изменились. Сопровождающий меня миротворец грубо толкается вперед, отчего я чуть ли не падаю на землю. Недовольно озираюсь на него, но мой взгляд цепляется за напряженное лицо Эвелин. Она еле заметно качает головой, как бы говоря, чтобы я не делала глупостей. Пытаюсь глазами спросить, что же здесь происходит, на что она медленно пожимает плечами: она не знает. Меня постепенно окутывает страх. Неизвестно что меня ждет, главное не впадать в панику. Пока все хорошо. Пока… Очередь за мной становится все больше и больше, а моя приближается. Помимо цепочки, в которой стою я, по обе стороны собралось еще две. На лицах у всех девушек страх переходящий в ужас, стоит им подойти ближе к людям в белых халатах. Наверное, на моем лице то же самое. И ведь отсюда никак не убежать: Дом правосудия со всех сторон окружили миротворцы. Непроизвольно закусываю губу. Может быть где-то рядом стоит Пит и наблюдает за мной? Почему-то в голову приходит мысль, будь он рядом, мне было бы немного спокойнее. Не могу объяснить, отчего я вдруг стала так думать. Мне хочется верить, что он не причинит мне зло. Скольжу взглядом по девушкам, стоящих в очереди слева от меня. Замечаю Мадж Андерси, дочку мэра. Странно, что и ее это коснулось. Мне всегда казалось, что ее отец не скупится, чтобы прикрыть свою дочь от подобных случаев как то, что происходит сейчас. Ее лицо также потеряно как у остальных. Она тоже не знает, что происходит. Проходит еще около часа, прежде чем очередь доходит до меня. Ноги подкашивается, но я стараюсь держать себя в руках. Захожу в здание. Боковым зрением вижу, что со мной заходят еще две девушки. Не смотрю на них. Меня больше волнует то, что я вижу впереди. Один из капитолийцев ведет нас в большую комнату, где стоят различные медицинские аппараты и медикаменты, но больше всего меня удивляет то, что в самом центре стоят три огромных кресла. На двух из них расположились девушки, положив ноги в разные стороны на специальные выступы. На их лицах застыл немой ужас. Одна из них плачет навзрыд, пока люди в халатах и масках что-то вытворяют у нее между ног. Я уж было хочу возмутиться, но вовремя прикусываю язык. Нельзя. Отворачиваюсь, когда плачущая девушка начинает истошно вопить. К горлу подкрадывается тошнота, а дыхание сбивается от страха. Что же они здесь творят? Мои разбушевавшиеся мысли прерывают, предлагая присесть у большого стола. Напротив меня садится, судя по голосу, женщина, также в маске и белом халате. Начинает что-то быстро писать. Отвлекаюсь на девушек, лежащих на креслах. Одна из них куда-то испарилась, а ту, что так страшно кричала силой уводят к черному входу, у которого я замечаю дежурную машину миротворцев. Девушка не прекращает вопить, когда ее заталкивают в автомобиль. У меня перехватывает дыхание. Мои глаза заполняются слезами. Мне становится до дрожи страшно. Я не понимаю, что здесь происходит. — Имя? – вздрагиваю от грубого голоса. — Китнисс Эвердин, – дрожу всем телом. — Возраст? — Семнадцать. — Девственница? — Какое это имеет значение? – не без грубости отвечаю я. — Ответ на вопрос, – получаю командный тон. Выпускаю воздух через нос. — Нет, – сдержанно вторю я. — Давно? — Около года. Женщина еще что-то записывает, помимо моих ответов, потом указывает мне пройти к другому столику, который находится у противоположной стены. Робко шагаю к указанному месту. На секунду оглядываюсь: другие девушки, что зашли вместе со мной проходят по тому же пути что и я. Сажусь напротив очередного капитолийца в маске. — Руку, – тот же командный тон. Им что, дают дополнительную плату за такую интонацию? Медленно протягиваю руку и укладываю ее в специальную полую подставку. Капитолиец берет в руки миниатюрную палочку с заостренным концом, ставит перед собой стеклянный цилиндр, затем берет мой безымянный палец и быстро протыкает своей палочкой. Невольно вскрикиваю и пытаюсь отдернуть руку. — Спокойно, – строго говорит мужчина. — Что вы делаете?! В ответ он надавливает на мой палец. Из ранки вытекает пара капель крови, которые капитойлиц ловит прозрачным цилиндром. Морщусь и отворачиваюсь. Такую процедуру делают обычно перед Жатвой, но зачем сейчас? Когда руку отпускают, я невольно прижимаю ее к груди. Меня страшит все, что здесь происходит. Для чего им нужна моя кровь? Зачем забрали ту девушку? И для чего нужны эти кресла? — Свободны, – оповещает меня мужчина. Я быстро встаю и чуть ли не бегом иду к выходу. Проходя мимо еще стоящих девушек, замечаю Эвелин. Она безмолвно спрашивает меня, что там было. Я с горечью качаю головой, а одними губами произношу: «Ужас».***
Следующие сутки я не выходила из дома. Распластавшись на тесной койке, я все время вспоминала увиденное. Что же происходило вчера? Почему ту девушку увели силой на моих глазах? Что же от нас скрывают? Пит точно должен об этом знать, но я не решаюсь пойти к нему. Боюсь. А что, если вся вчерашняя процессия была связана с походами к миротворцам, наш малый «заработок»? Но там была Мадж, а я сомневаюсь, что она занимается этим. Сегодня на улице пасмурно. Временами идет дождь. Дома я одна. В школу идти совсем не хочется. Наверняка будут обсуждать произошедшее. Хочу избежать этого. Мама ушла помогать в местную больницу, Прим на занятиях, а я лежу дома без движения. И когда я стала такой размазней?.. С уходом папы многое изменилось, я в первую очередь. Слышу громкий стук в дверь. Может быть это Эвелин? С того безмолвного диалога мы больше не общались. Я не решаюсь с ней заговорить, наверное, она тоже. Не спеша подхожу к двери. Стук повторяется. Медленно касаюсь ручки и тяну ее на себя. Как только дверь отворилась, меня сразу же захватили крепкие руки, заключая в тесные объятия. Дыхание перехватило. Не двигаюсь. Слышу хлопок двери. Как только объятия слабеют, я делаю шаг назад. Пит быстро снимает шлем и оглядывает меня с головы до пят. В его глазах читается беспокойство. Он снова подходит ко мне и обнимает, уже не так сильно. — Я так боялся за тебя, – хрипло шепчет он мне на ухо. — С чего бы? Пит слегка отстраняется от меня и с каким-то непониманием смотрит в глаза. Я же не понимаю его. Странная ситуация. — Я думал тебя тоже заберут. — Тоже? – Пит на секунду отводит глаза, как бы не решаясь мне сказать то, чего мне не следует знать. — Что все это значило вчера? Взгляд парня метается по полу. Он не знает, что мне ответить. — Я не могу тебе сказать, - приглушенно отвечает он. Горькая ухмылка слетает с моих губ. Этого и следовало ожидать. — Почему ты тогда боялся за меня? — Потому что я не хотел, чтобы с тобой что-то случилось. — Ты боялся, что кто-то кроме тебя может залезть ко мне в трусы? – язва выплескивается из меня. Лицо Пита напрягается, желваки начинают медленно ерзать на его скулах. Мужские руки спадают с моей талии, давая возможность дышать полной грудью. — Почему ты так говоришь? — А что? Я не права? – не дожидаясь его ответа, я ухожу в свою комнату. Пит не идет за мной. Ложусь в койку и глубже кутаюсь в тонкое одеяло. Хочется хоть на секунду уйти из этого мира в место, где есть только тепло и покой, где властвует гармония. Мне сейчас как-никогда требуется отстраниться от всего окружающего: забыть всю мою порочную жизнь, слезы мамы, лицо Пита, все, что делал со мной Рональд. Забыть абсолютно все. Как жаль, что я не могу получить желаемое забвение. Через некоторое время Пит все же заходит в мою комнату. Чувствую, как медленно и скрипя прогибается койка под его телом. Он молчит. Знаю, что он смотрит на меня. «Уйди, уйди, уйди», безмолвно умоляю его. Мне нужно одиночество. Пит все прекрасно понимает, но не оставляет меня. Почему? Сказал, что боялся за меня, но в чем причина? — Я не хочу, чтобы кто-то причинил тебе боль, – его шепот так мягко расползается где-то в области сердца. Непроизвольно сжимаюсь. — Зачем ты мне это говоришь? – хриплю в ответ. Не решаюсь посмотреть на него. Пит встает с постели и садится на корточки напротив меня. Между нашими лицами считанные дюймы. Я могу почувствовать его одеколон и запах сладкой мяты. Он любит мятный чай. Зажмуриваюсь. — Посмотри на меня, Китнисс, – не подчиняюсь. Я боюсь. — Пожалуйста. Открываю глаза. Слезы заслоняют его лицо. — Я это говорю, потому что это правда. Понимаешь? – его ладонь приятно касается моей щеки, утирая слезы. Жалость. Иногда она вовремя притупляет боль, а иногда просто уничтожает. Я приму ее сейчас от Пита, потому что она мне необходима. Я слабая, а слабые люди питаются жалостью, потому что ничто другое им не подходит. — Я тебе верю, – скрипя сердцем, отвечаю я.***
Дни пролетают незаметно. Я вернулась в школу. Занимаю себя всем чем угодно, лишь бы забыть на время о ужасе, в котором я живу. Пита я не видела с того дня, когда он приходил ко мне. Хочу стереть из памяти его лицо, его тело, голос, глаза, забыть его поцелуи и руки… Но с каждым днем я все яснее осознаю, что мне этого не хватает. Мне не хватает его. Уроки тянутся долгие часы. Кажется, я опять перестала двигаться. Я не слышу, что рассказывает миссис Эрлот, не вижу, чем занимаются сверстники, мои глаза смотрят на одну точку, мысли разбегаются, отказываясь останавливаться на чем-то одном. А иногда мне мерещится, что все не отрываясь смотрят на меня. Кажется, будто на мне дьявольская метка, и люди обходят меня стороной, страшатся. Но что же со мной не так? Да, я пошла добровольно в мерзкие руки миротворца. Да, я стала его личной куклой, но ведь это было необходимо. Я спасала семью, я хотела выжить. Разве за это можно наказывать? Или я сильно ошибаюсь? Рональд издевался надо мной. Он был моим палачом. Но Пит не такой. Он не требует от меня унижений, не хочет видеть моей боли. Он другой. Или это моя очередная ошибка?.. Слышу звонок. Уроки закончились. Выходя из класса, я непроизвольно смотрю на лица, идущие мне навстречу. Вижу неподалеку Мередит – сестру Эвелин. Я не успеваю дойти до нее, как она быстро скрывается в классе, но я успела заметить, что лицо малышки непривычно бледное. Я привыкла видеть девочку радостной, ведь она еще не успела познать горестей жизни. Ее лицо начинает вертеться перед глазами, вызывая подозрения, что что-то не так. Из школы я иду прямиком к дому подруги. В голове тревога. «А что, если…» постоянно на языке. Сделав пару уверенных стуков, я принялась ждать. Через несколько секунд я вижу лицо матери Эвелин. Карие глаза женщины наполнены слезами, зрелое лицо усыпалось множеством глубоких морщин. Ощущение, будто она за последние дни постарела на несколько лет. — Здравствуйте, – решаюсь первой нарушить тишину. Сглатываю слюну. — Можно позвать Эвелин? Женщина с минуту смотрит на меня, словно я сказала непростительную глупость. — Ты не знаешь? – с трудом выдавливает из себя она. — Чего? Женщина горько сглатывает и подавляет слезы. — Ее увезли. — Что? – ошеломлённо вскрикиваю, не пытаясь скрыть свой шок. — Но почему? — Мне бы самой хотелось узнать причину. Пораженно выдыхаю. Беспомощно хватаюсь за голову, пытаясь привести в порядок мысли. Не получается. Мне страшно. Очевидное, что так яростно бьется в голове – меня ждет то же самое.***
Не верю своим действиям. Я молча иду по сумеречной улице, вздрагивая от каждого шороха, боясь быть застигнутой. Мне нужно с кем-то поговорить, кому-то выговориться, и единственным моим слушателем может быть только Пит. Я слишком быстро дохожу до его трейлера, я слишком сильно стучу в его дверь. Пит открывает незамедлительно. В глазах вижу удивление, а на губах улыбку. Отгоняю мысли, от которых мое тело невольно трепещет. Отвечаю ему невозмутимостью и не дожидаясь приглашения, прохожу в его хоромы. Жду хоть каких-то его слов, хоть малейшую реакцию, но мой хозяин спокоен. Это меня нервирует. — У меня к тебе пара вопросов, – твердо начинаю я. — Ты сможешь на них ответить? Пит приподнимает брови и молча садится на табурет, продолжая вопросительно взирать на меня. Оцениваю это как согласие. — К чему был сделан осмотр девушек дистрикта? Взгляд Пита теряется: он не знает ответа на мой вопрос или просто не может найти правдоподобную отговорку. — Китнисс… — Я хочу знать правду. Пожалуйста. Долгий взгляд. Я не уйду отсюда, пока не добьюсь своего. Пит шумно выдыхает, и негромко произносит: — Они искали девушек в положении. Непонимающе хмурю брови. — Что это значит? — Им были нужны беременные девушки. Я не имею понятия зачем, нас не просвещали в их планы. Это единственное, что я знаю. Замираю. Зачем? Для чего? Кому это нужно? Рой вопросов. Страшно. Зверски страшно. — Почему… – пытаюсь выдавить из себя слова. — …почему именно здесь? — Я не знаю, – Пит говорит тихо, словно боится меня спугнуть. Различаю движение с его стороны. Он бережно берет мою руку, поглаживает. — Но теперь тебе нечего бояться. Тот день закончился. С тобой все хорошо. — Меня это не волнует. Они забрали мою подругу. Громко сглатываю. Опускаю глаза. Не пытаюсь сдержать слезы, они уместны. — Мне жаль. Отдергиваю руку словно от огня. — Да что ты. Ты за одно с ними. Не надо лгать мне, – с каждой секундой все сложнее сдерживать свою злость. На переносице Пита появляется глубокая морщина – предвестник его ярости. В одно мгновение мое тело сжимают крепкие руки и не рассчитывая силы валят на мягкую кровать. Голубые глаза горят сердитым огнем, теплое дыхание касается моего лица. Я не отрываю своего взгляда. Не вырываюсь, не двигаюсь. Мне становится интересно. — Ты не поняла меня, Китнисс? – сквозь слова Хозяина проскальзывает рык. — Я не желаю тебе зла. Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. Пойми же ты это наконец! — Ты не хочешь того, чтобы твою вещь трогал кто-то еще! Только это волнует тебя, Хозяин. — Не называй меня так, – сквозь зубы произносит Пит. Его щеки покраснели, а от его тела идет сильный жар. Я впервые вижу его таким. — Как же мне называть тебя? – голос понижается до шепота. Легкая улыбка отражается на моих губах, и она быстро привлекает внимание парня. Пит долго смотрит на мои губы. Когда он наклоняется, я уже думаю, что сейчас произойдет поцелуй, но этого не случается. Он дразнит меня. Ему это нравится. Я не закрываю глаза, слежу за каждым его движением. Голубой взор гуляет по моему лицу, спускается к шее, к груди. Сердце пропускает удар, дыхание…я уже забыла что это. Большим пальцем Пит проводит по моей нижней губе. Незаметно касаюсь его языком. До этого следящие за пальцем глаза Пита быстро перемещаются на мои, стоило ему почувствовать мое влажное касание. Кажется, будто мы оба перестали дышать. Пит, словно в первый раз, касается моих губ, совсем невесомо. Я ускоряю его движения, проникаю в его рот языком, медленно ласкаю его теплые губы. Сильные руки начинают несмело сжимать мою грудь. Все как в первый раз. Это странно. Это приятно. Это так ново… Мое тело трогает мелкая дрожь, когда Пит не спеша освобождает меня от одежды. Откидываю голову назад выгибаясь дугой под ним. Горячие губы касаются шеи, груди. Стон. Целуют живот. Спускаются к бедрам. Стон. Ноги рефлекторно сжимаются, стоит Питу коснуться самой чувствительной точки на моем теле. Выгибаюсь сильнее. Мышцы сокращаются. Крик. Быстрые движения Пита. Мои пальцы сильно сжимают светлые волосы. Очередной крик. Сжимаю ногами его голову сильнее, не вынося этих сладостных вспышек. — Ты нужна мне, – на этих словах Пит овладевает мной. Двигается. Властвует. Я не смею сдерживать себя. Почему же я чувствую жизнь только в его объятиях? Это ни с чем не сравнимо, то, что происходит со мной сейчас. — А ты мне, – отвечаю совсем тихо, но он слышит меня. Поцелуй. И я не солгала. Сейчас я полностью его. Он дарит мне нечто прекрасное, и мне это нужно.