Зарисовки

- Будь осторожен, - просит Чутару, сжимая в ладони длинные пальцы Наото. Хватка у него цепкая, мертвая, не вывернешься. - Будь осторожен, - заглядывает Чутару в глаза Наото. - Будь осторожен, - выдыхает он, прижимаясь губами к чужим губам. Горячо, властно, откуда только столько силы взялось в маленьком еще теле. Чутару говорит это каждый раз, нутром чует, когда Наото собирается уходить. Он привязывает его к себе прикосновениями, откровенными в своей неприкрытости. Искренними. Привязывает самим собой, хлеще тюремных цепей и стальных тросов. Ерзает на чужих коленях, стараясь прижаться как можно ближе, и дышит тяжело в губы Наото, чувствуя его руки на своей пояснице. Наверное, собственничество - семейная черта рода Кумо. Наверное, именно оно заставляет Чутару хотеть запереть Наото в подвале. Чтобы не исчезал. Чтобы был рядом, и даже думать не смел о том, чтобы уйти и однажды не вернуться. Наото никогда не отвечает на просьбы младшего Кумо. Он только смотрит внимательно и пристально, словно в саму душу заглядывает. Хотя, что в нее заглядывать - вот она, и так вся нараспашку у Чутару, смотри не хочу. И Наото смотрит, а Чутару захлебывается в его взгляде, его словно затягивает на дно колодца. Наото никогда не отвечает. Но он привык делать больше, чем говорить. Поэтому, когда Чутару собирается на первое свое серьезное задание, Наото не может остаться в стороне. Запястье ложится в ладонь как влитое, словно выточенное под его руки. Наото дергает мальчишку на себя, и Чутару, потеряв равновесие, впечатывается спиной ему в грудь. На глаза плотной завесой опускается знакомый шарф, и в нос ударяет запах стали и мяты. У Наото кончики пальцев всегда пахнут мятой, и от этой мысли сладко сжимается у Чутару внутри. Ладонь накрывает глаза поверх шарфа, а вторая ложится на живот, притягивая ближе, прижимая тело к телу. Чутару гладит пальцами руку на своем животе, едва ощутимо, той лаской, от которой сворачивается сладкая боль за ребрами, и Наото прижимается щекой к его волосам, трется носом о макушку. Прихватывает губами прядки. Чутару блаженно жмурится, переплетая свои пальцы с чужими. В легком поцелуе в макушку так и не сказанное "Будь осторожен". Наото не скажет этого вслух, не сумеет, но Чутару этого и не нужно - он будет говорить это за них двоих. Наото больше не верит в старого Бога. Его маленький Бог сейчас целует его ладонь, и это единственная правда, которую он хочет знать.