Зарисовки

"Несчастливые дети", - шептались вокруг них. Мама обнимала их, прижимая к себе, и гладила по волосам. Закрывала уши ладонями. - Мы же счастливые, - мотал головой Барен, и Окуни целовала мать в щеку. - Самые счастливые! "Нежеланные", - косились на них. - Неправда! Мы желанные, мама нас любит! - бросалась на шепчущихся людей бойкая Окуни. Она возвращалась домой в синяках и долго-долго плакала, вжавшись в Барена, а брат обнимал ее, и от мысли, что он слишком слаб, чтобы защитить двух любимых женщин в его жизни, становилось больно. Они засыпали в обнимку, и Барен до самого утра не размыкал рук, словно стремился хотя бы во сне защитить сестру. А утром они улыбались маме, будто и не было ничего. Собирали цветы и держались за руки. Всем наперекор. - Улыбайтесь, - говорила им мама. – Улыбайтесь, и все обязательно будет хорошо. И они улыбались. Улыбались-улыбались-улыбались. Всегда, сколько себя помнили, даже после того, как не стало мамы. Плакали ночами и улыбались днем, не обращая внимания на то, сколько стоили им эти улыбки. - Все будет хорошо. Слова, возведенные в абсолют. Барен прижимает к губам тонкие пальцы, и Окуни гладит его по щекам. Они никогда не поверят в то, что говорят окружающие. Ведь как можно быть близнецами, приносящими беды, если друг другу они приносят лишь счастье?