Всё к лучшему!

      Дни проходили за днями. Занятия, прогулки, общение (Минерва и Альбус стали частыми гостями), совместная готовка, первые эксперименты в зельях, посиделки у камина по вечерам — жизнь вдруг стала слишком насыщенной, полной — такой, какой должна была быть с самого детства. Но разве не ценнее стал приз от того, что его пришлось выстрадать?       Живи и радуйся! Пой, душа! Гарри впервые чувствовал себя настолько свободным. А ведь Северус обещал, что все так и будет — хорошо. Всё действительно хорошо. Лучше, чем когда-либо. Гарри старался в это верить. Прошлое в этом доме стало быстро забываться, ведь никто не напоминал о нем мальчику, взрослые при нем никогда не говорили о Дурслях и старались вовсе не касаться темы проживания Гарри в другом доме. Словно он всегда жил с Северусом здесь, откуда легко можно дойти до края света, где всегда творится волшебство.       В доме Северуса Снейпа мальчику было уютно. Он чувствовал, что его здесь любят, он действительно нужен и может рассчитывать на помощь, если что-то случится. С каждым днём, проведенным с Северусом, он всё больше и больше верил в себя и в своё будущее. Будущее, которого раньше для него существовать не могло.       Дом в Паучьем тупике и Северус Снейп стали для Гарри синонимами его маленького счастья. И Гарри считал, что большего ему в принципе и не нужно. Зачем ещё кто-то, когда у него есть сам Северус Снейп? Кто может быть лучше?       Дамблдор казался мальчику той величиной, на которую смотрят, но не касаются, и он не воспринимал директора иначе, как великого и могучего мага. Да и не хотел бы он лишиться своего доброго зельевара ради грозного победителя Гриндевальда, у которого есть «лимонные дольки».       Минерву Макгонагалл мальчик полюбил по-своему. После того, как ему рассказали, в кого может превращаться волшебница, Гарри стал считать, что она на самом деле кошка, которая умеет быть человеком, а не наоборот. Конечно, в будущем, узнав больше об анимагии, Поттер перестанет так думать, но пока что его никто не пытался переубедить, и Снейп только посмеивался, когда Гарри раз за разом просил «кошечку» её погладить, даже если Минерва не превращалась (волшебница не особо и противилась, так как привязалась к мальчику больше всех и души в нем не чаяла).       Лето пролетало на крыльях синей птицы счастья, и приближался тот самый день, которого так боялся Гарри.       Мальчик помнил, как проводил у Дурслей свой День Рождения — запертым в своей каморке, с одним куском сладкого хлеба на весь день, а вместо поздравлений: «Лучше бы ты не родился, щенок!», «Теперь еще год кормить тебя, нахлебник!», «Сегодня тебя не побью. Считай это подарком!»       И он думал, что, наверное, так и надо. Может, он заслужил? Может, этот день какой-то особенно неприятный? Мальчику ни разу не говорили «С Днём Рождения», но он видел по телевизору, да и то, как празднует этот день Дадли, и не понимал, почему только он не может быть таким, как другие дети.       И Гарри боялся. Вот-вот наступит этот самый страшный день. Что сделает Северус? Как обернется для мальчика этот праздник? Стоит ли закрыться в своей комнате и не выходить?       Вопросы пугали Поттера, и он сильнее замыкался в себе. Перед тем самым днём Гарри и вовсе отказался выходить из комнаты, обложился книгами и попросил Северуса оставить его одного. Мужчина грустно посмотрел на своеобразные баррикады, погладил мальчика по голове и вышел, напомнив ему, чтобы спустился к ужину. И Гарри чуть не заплакал от стыда — как он может думать, что Северус такой же, как Дурсли? Но против собственных страхов очень сложно бороться, тем более шестилетнему ребенку.       Когда Гарри лёг в кровать, то как можно плотнее закрутился в одеяло и стиснул в ладошке своего Ози. Так ему было спокойнее. На Северуса, который пришел пожелать ему спокойной ночи, Гарри старался не смотреть, чувствуя себя виноватым перед ним. Мужчина тяжело вздохнул, увидев его состояние, поцеловал в лоб и вышел, тихо притворив за собой дверь. А Гарри, поборов в себе желание вскочить, догнать и попросить прощения, забрался под одеяло, свернулся калачиком и уснул тревожным сном.

***

      Проснулся мальчик резко, сел на кровати и огляделся. Ничего так и не изменилось, но в воздухе витал запах чего-то очень вкусного, нежного, манящего. Гарри осторожно соскользнул с кровати, сбегал в ванную, чтобы привести себя в порядок, тщательно подобрал одежду и лишь потом спустился к завтраку на метле, чтобы Северус не услышал его шагов на скрипучей лестнице.       А на кухне творилось что-то невероятное. Зельевар дирижировал палочкой над плитой, там что-то шкворчало, кипело, шипело, вспыхивало! На столе уже стояло несколько блюд, а из духовой печи доносился едва заметный среди всех других кисло-сладкий запах яблок и вишни. Гарри повис в самом проходе на метле, не замечая, как начинает поедать всё это глазами. Очнулся он только тогда, когда над ним навис Снейп и строго заглянул ему в глаза.       — Что я вижу! Вы впервые встали вовремя, мистер Поттер! Да ещё и шпионите за мной? — изогнув бровь, спросил профессор, после чего схватил мальчика на руки и улыбнулся. — Ну? С добрым утром, Гарри, — тесные объятья и быстрый поцелуй в висок. — Пойдём, пусть Вуди все закончит, а мы с тобой посидим в гостиной. Сегодня обещали прийти наши друзья. Я хочу быть первым, кто вручит тебе свой подарок.       «Северус?»       — Да?       «А зачем подарок? Почему придут гости?»       — Мне казалось, что ты помнишь, какой сегодня день, — нахмурился зельевар, и Гарри невольно сжался — он совсем не хотел обидеть Северуса. — Гарри, ну что ты так смотришь? Сегодня такой прекрасный день, а ты всё никак не улыбнешься. С Днём Рождения, малыш, — улыбнулся Снейп и внёс мальчика в гостиную.       И Гарри не поверил своим глазам: по всем стенам, перекрашенным в изумрудный цвет, росписью летели слова поздравлений; под потолком постоянно вспыхивали магические фонарики, из которых сыпалось конфетти; книжный шкаф скрывала большая колдография Гарри Поттера — мальчик улыбался и гордо демонстрировал свою метлу. Посреди комнаты стоял большой стол, сервированный и весь заставленный блюдами. И в самом большом кресле, в котором они с Северусом обычно читают книги по вечерам, стояла огромная коробка, обёрнутая в темно-зеленую бумагу и украшенная белым бантом.       Снейп медленно опустил Гарри, и тот приблизился к коробке, не сводя с неё завороженного взгляда. Что там? Что мог положить туда Северус? Книги? Набор для зелий? Что же там? Может, велосипед, такой же, как подарили Дадли на пять лет? Нет, зачем велосипед, когда есть метла? Метла? Нет, коробка не той формы. Торт? Нет, на столе и так уже стоит небольшой кремовый чудесно пахнущий шедевр кулинарии. Может, мягкая игрушка?       «Что там? Что там? Можно ли открыть? Северус! Что там?»       — Вряд ли ты догадаешься, — усмехнулся зельевар и спустил коробку на пол, чтобы мальчику было удобнее открывать подарок.       «Но что там?! Как я могу открыть, не догадавшись? Дадли всегда отгадывал свои подарки! Что же там? Как понять? А потрясти можно? А вдруг это что-то хрупкое — вдруг там колбочки! Что делать, если там «Набор зельевара»? Нет? Почему ты смеёшься?» —возмущался мальчик, бегая вокруг коробки и рассматривая её со всех сторон.       — Её можно потрясти, — разрешил Снейп, крепко сжимая губы, чтобы не смеяться.       «Можно? Хорошо. Ничего не слышно. Что же там?! И она не тяжёлая. Там что-то маленькое? Но зачем такая коробка? Что же там? Там игрушка? Ну? Скажи же! Нет? Как же понять? Если я потрогаю, то будет нечестно!» — бубнил Гарри, разочарованно встряхивая подарок.       Снейп наблюдал за ребёнком с чистым удовлетворением. Он и не ожидал, что реакция будет столь хорошей и даже опасался, что мальчику не понравится, но теперь был уверен, что Гарри обязательно останется доволен подарком.       — Открой. Не думаю, что там что-то слишком удивительное. Просто открой.       И Гарри, наконец, открыл подарок, медленно развязав бант, аккуратно развернул обёрточную бумагу и очень осторожно снял крышку, чтобы заглянуть внутрь, а там… На мягкой подложке, окруженные защитными чарами, лежали уменьшенные до размера с доброе яблоко маленькие коробочки разных цветов и форм — подарки в подарке!       «Тут много! Тут так много! Что же взять? В них подарки? Почему маленькие?»       — Я их уменьшил.       «Так они все большие? Ты их увеличишь?»       — Конечно.       «Но так много! Зачем так много?!»       — Я не знал, что выбрать, и решил взять все, — заявил Северус таким тоном, словно это всё объясняло.       Гарри осторожно достал две коробочки и положил их перед собой на пол. Взмах палочки, и перед мальчиком уже два новых подарка. Он не стал на этот раз гадать, что в них, и просто открыл, с любопытством заглядывая внутрь. Затаив дыхание, Гарри достал из одной коробки маленький костюм для квиддича, а во второй обнаружил магическое зеркальце из двух частей. Мальчик уже знал, что это такое, он читал об этом в одной из книг — «сквозное зеркало».       «Теперь я везде смогу с тобой поговорить? Где бы ты ни был? Всегда?»       — Конечно.       «Это здорово! Просто потрясающе! Ты же возьмешь одну половинку?»       — Почему ты спрашиваешь? Не может быть и речи, чтобы ты дал её кому-то другому. Я должен знать о каждом твоём шаге, — как можно серьёзнее сказал Северус, но не удержался и рассмеялся вместе с Гарри.       В остальных коробочках обнаружилась метла (с разрешением на скоростные полеты и без детских ограничений высоты), красивая зелёная мантия, перчатки из драконьей кожи для опасных ингредиентов зелий и амулет, который мог распознать любые яды в еде.       Но Гарри больше остальных понравились два последних подарка: волшебная палочка (детская, с ограничением на заклинания, к ней прилагался документ с разрешением на использование магии) и клетка для совы (Северус сказал, что маленький черный филин ждёт Гарри в его комнате). Мальчик бросился к мужчине и крепко его обнял, едва сдерживаясь от того, чтобы не расплакаться. В груди было тесно от чувств, мысли путались, и слова благодарности, что так хотелось сказать, всё никак не получалось передать.       Снейп обнимал своего мальчика и гладил его по голове, прекрасно понимая, что значат его подарки для маленького Гарри. Он сам бы это чувствовал, если бы получил такие в детстве. Да и смотреть на счастье ребёнка было куда приятнее, словно и сам вместе с ним обретаешь данное счастье.       Вспыхнул камин, и на ковёр, отряхивая золу, вышел сам Дамблдор. Оглядев гостиную, он сразу понял, что здесь произошло, и привлёк внимание Гарри только тогда, когда мальчик отпустил Северуса.       — Дорогой Гарри! Я вот тоже решил прийти на столь прекрасное событие, как твой День Рождения, и принёс тебе подарок. Не хочешь взглянуть?       Гарри неуверенно кивнул, оглядываясь на Северуса, а когда тот улыбнулся ему, то смелее шагнул к директору и поблагодарил его.       — Что ж. Хочу вручить тебе то, что должен передать тебе от твоего отца. Это мантия-невидимка, которую Джеймс Поттер отдал мне на хранение, а ещё коробка лучших лимонных долек от магазина…       Но Гарри уже не слушал волшебника, разглядывая такое чудо, как мантию-невидимку, надел её и покрутился перед хмурящимся Снейпом, показывая, что не видно ничего, кроме головы.       — Альбус, мне кажется неразумно дарить столь ценную вещь такому маленькому ребёнку, — начал было Снейп, но стоило ему увидеть печальные глаза зеленоглазого чуда, как он поправил себя: — Но раз ты её уже подарил, то ничего не поделаешь. Подарки нельзя возвращать.       Гарри благодарно улыбнулся и надел капюшон, после чего исчез полностью. А в следующий миг крошечные пальчики сжались на руке Северуса. Мужчина ответил на пожатие и решил больше не беспокоиться по этому поводу. «Гарри хороший мальчик, — думал он, — не станет хулиганить, а то, что он может немного иногда безобразничать, так он и без мантии справится не хуже».       «Спасибо, Северус!»       — Не за что, малыш.       В это время через каминную решётку перешагнула Минерва, с трудом удерживая коробку в руках. Гарри тут же бросился к ней, чтобы помочь, но так и не снял мантию, а потому очень напугал бедную женщину, которая считала, что мальчика нет в комнате.       Подарок Минервы тоже порадовал Гарри. Магическая головоломка, которая могла принимать разные виды: от кубика-рубика до китайской ловушки для пальцев. Мальчик бы так и засел за игрушку, если бы не Северус, который отвлек его внимание зажиганием свечей на сливочном торте.       — Гарри, пора загадывать желание.       Мальчик подошёл, взобрался на высокий стул, оглядел присутствующих, которые стояли вокруг него и зажмурился, загадывая ТО самое желание. Свечи он задул на одном дыхании и услышал:       — С Днём Рождения, Гарри Поттер! С семилетием!       Улыбнувшись, Гарри обернулся на Снейпа и тут же оказался в его объятиях. Жмурясь от удовольствия, мальчик крепко обнял в ответ и засмеялся, когда Минерва перехватила его и утянула к себе, чтобы тоже обнять и поцеловать в щеку. Последним был Дамблдор, умудрившийся ещё и шепнуть, что в следующий раз принесёт ему коробку волшебных лягушек (Гарри невольно содрогнулся, не зная, что речь идет о сладостях).       Весь вечер Гарри рассматривал свои подарки, играл вместе со взрослыми, принёс из комнаты филина и дракончика Оза (им скучно одним в комнате). Филина решили назвать Мефистофель. Просто, когда Северус перечислял имена, то это особенно приглянулось Гарри. Оз понравился директору настолько, что он лично напитал его магией, и теперь бедный дракончик лежал на спине, вяло подрагивая лапками, пресытившийся и довольный.       К вечеру Гарри очень устал и едва не засыпал на ходу, и Снейп проводил его в комнату, пообещав, что к утру все его подарки будут возле кровати, и мальчик сам сможет их расставить. Лишь после этого Гарри успокоился и согласился лечь.       В комнату заглянули директор и Минерва пожелать Гарри приятных снов. Взрослые собирались ещё немного посидеть, а потому, покинув комнату мальчика, вернулись в гостиную, где уже между собой обсудили прошедший праздник и то, что можно было бы подарить Гарри на Новый Год.       А Гарри уже катался во сне на новой метле.