Симпатика

◄ 4 ►

Чонин покосился на Солли, сидевшую рядом на подоконнике и болтавшую в воздухе босыми ногами. Смешные полосатые носки она где-то потеряла почти сразу после того, как Чонин надел их на неё. «Ты уверен?» «Разумеется. Тут всё написано». Чонин честно попытался помешать подозрительную массу серого цвета в миске. Ложка немедленно застряла в этой пакости, а потом по кухне поплыл горький запах горелого хлеба. ― Чёрт тебя... ― Он поспешно снял миску с плиты и сунул в раковину, пустил холодную воду ― и из раковины повалили клубы дыма. Солли тут же протянула ему телефон с уже набранным номером ресторана, где они обычно делали заказы. «Не волнуйся, сегодня ты продержался дольше. В следующий раз у тебя получится лучше». «Это ирония? ― с подозрением уточнил жестами Чонин. ― Ты смеёшься надо мной, да?» «Есть немножко. Сегодня мурзилка у нас ты. Давай я тебе второй ус нарисую?» Чонин с тихим смешком наклонился к Солли и позволил нарисовать у себя на лице новую тёмную полосу. Солли широко улыбнулась и жестами объяснила, какой он уморительно смешной. «Ну спасибо». «Но я всё равно тебя люблю», ― заверила его в незыблемости своих чувств Солли и крепко обхватила руками за шею, потом отстранилась и показала, что хочет сегодня умыть его сама. В итоге в ванной опять образовался небольшой потоп на фоне погрома, который пришлось ликвидировать госпоже Сун. Обычно госпожа Сун приходила три раза в неделю и убирала в доме, ловко управляясь с заказами в прачечную и прочими домашними мелочами. Но иногда она наведывалась чаще ― в случаях небольших катаклизмов. Чонин вообще поражался её умению с улыбками и смехом приводить дом в порядок при любых погромах, что ему самому казались необратимыми. И поражался её неизменному добродушию и вечной жизнерадостности. Солли, конечно же, не считала госпожу Сун «своим человеком», но всегда отвечала на улыбки и относилась положительно, что радовало. Не то чтобы Чонин считал большой проблемой отношение Солли к людям вокруг, но порой всё же беспокоился по этому поводу. Из-за самой Солли. Он иногда опасался, что с таким подходом ей после будет трудно учиться со сверстниками. Замкнутые люди ― это не такая уж и редкость, но Солли по замкнутости била все рекорды, хотя ещё была совсем крохой. И она не испытывала ни малейшего интереса к другим детям. Когда они гуляли где-нибудь, она старательно избегала любых возможных контактов с прочими детьми. И это тоже Чонина беспокоило. Солли не желала играть даже с двоюродными сёстрами и братьями, что совсем уж ни в какие ворота не лезло. Специалисты пока твердили: «Ничего страшного, со временем всё войдёт в норму». Время шло, а до нормы как пешком до Луны. ― Привет, кнопка! ― загремел на всю школу Чанёль, нарисовавшись на пороге с коробкой миндального печенья в руках. Вечно он таскал печенье по поводу и без повода. Сунув печенье Чонину, Чанёль поймал Солли и покружил в воздухе. ― Мы вроде бы не договаривались... ― Ой, уймись, я тебя умоляю. Ты сегодня едешь к доктору. ― Я не собираюсь ни к какому доктору, ― тут же упёрся Чонин, передав коробку с печеньем госпоже Сун. ― А вот и нет, ― расплылся в довольной улыбке Чанёль и привычно усадил Солли себе на плечи. ― Если ты сегодня к нему не явишься, тебя завтра же отстранят. Я ведь говорил тебе, что пять неявок ― и хана. Не пойдёшь сегодня ― как раз пять и будет. ― Тогда пойду, но после восьми. ― Нет уж, пойдёшь сейчас. Чунмён просил сегодня пораньше приехать, твой доктор ему к вечеру зачем-то нужен. Да и выходной сегодня, какая тебе разница? Кстати, а чем это воняет? ― Чанёль потянул носом воздух. ― Ого, неужели ты опять готовил что-то? И как? ― Издеваешься? По запаху как будто не чуешь. ― В следующий раз позвони мне, я буду тебя пошагово инструктировать ― и всё будет отлично. ― Сомневаюсь, ― фыркнул Чонин, забрал у Чанёля Солли и уныло двинулся к двери. ― Ты на колёсах? ― Ещё бы. Только ты там аккуратнее с этим доктором и его пятой точкой, не покусай. Он же не виноват, что ему всучили такой мешок проблем. ― Какой ещё мешок проблем? ― Тебя, ― ехидно хихикнул Чанёль и увернулся от подзатыльника. ― Теряешь форму... о-о-ой! Больно же. ― Кто там и что теряет, говоришь? ― Тебе послышалось. Ай! Да хватит уже меня бить, я же не груша! Чонин сделал глубокий вдох, словно перед прыжком в воду, и постучал в дверь. Дождавшись предложения зайти, повернул ручку и переступил через порог, удерживая Солли на руках. Доктор Лу Хань обнаружился в кабинете, но почему-то под столом. Из-под стола он поспешно выбрался и показал Чонину карандаш. ― Он вечно со стола падает, ― неловко пояснил Хань и плюхнулся на стул. ― Присаживайтесь туда, где вам удобнее. Чонин молча усадил Солли на диван у двери и попросил её тихо посидеть, пока он будет говорить с доктором. «Тебе не особенно и хочется, да?» ― уточнила Солли жестами. «Так нужно. Это не очень долго. Поиграй пока с Тэдди. Если захочешь пить, дай мне знать». «Всё как обычно. Я помню. Просто вместо дяди Чунмёна сегодня ангел. Иди, я подожду». Чонин машинально погладил Солли по голове и подошёл к столу, опустился на стул и прямо посмотрел на Ханя. ― Задавайте ваши вопросы. ― Кофе хотите? ― неловко предложил после паузы тот. ― Я не пью кофе, спасибо. Хань припомнил, что Кай кофе пил. ― Может быть, чай? ― Нет, спасибо. ― А что вы предпочитаете? ― Вас интересует и это тоже? Много вам пользы с моих гастрономических пристрастий? ― не без иронии уточнил Чонин, закинув ногу на ногу. ― В том числе, ― решил поупрямиться Хань. ― Какао или горячий шоколад. Можно сок какой-нибудь. Кроме апельсинового. Хань прогулялся к автомату, себе взял кофе, Чонину отнёс горячий шоколад, подумал и вручил стаканчик с горячим шоколадом и Солли, предположив, что Солли, скорее всего, выберет то же самое, что и её отец. ― Доктор Ким немного рассказал мне о ваших воспоминаниях и странностях, связанных с ними. ― Каких странностях? ― невозмутимо спросил Чонин. ― Я помню всё, что со мной происходило. Не больше и не меньше. ― Да, верно. Но вы не помните того, что должен был помнить... Ким Кай. ― Доктор Ким говорил, что он сам по себе почти ничего не помнил. Если верить ему. ― Почти ничего и ничего ― не одно и то же. Ким Кай увлекался танцами. А вы? ― Что я? ― Что вы думаете о танцах? ― Ничего, ― отрезал Чонин, продолжая смотреть на Ханя прямо. Под этим взглядом Ханю было чертовски неуютно. Казалось, что Чонин видит его насквозь. ― Неужели вы не испытываете к танцам ни малейшего интереса? ― У меня нет на это времени. ― А если бы было? ― Не знаю. ― Доктор Ким сказал, что в детстве вы танцы любили. ― В детстве. Но не сложилось. Теперь уже поздновато об этом думать, не находите? ― При всём уважении, господин Ким, вы не в таком почтенном возрасте, чтобы ставить крест на этом, ― сердито буркнул Хань, принявшись вертеть в руках карандаш. ― Не в таком, ― легко согласился Чонин, ― но у меня работа, школа и маленькая дочь. Просто нет времени ни на что другое. Хань не нашёлся с возражениями против таких доводов. ― Ладно, давайте попробуем иначе. Что вы помните вообще такого, что, скажем так, принадлежит не вам. Что-то странное для вас, например. ― Ничего. Я не ощущаю в себе никаких странностей. Всё вполне привычно. И я уже тысячу раз говорил, что прекрасно себя чувствую. ― А сны? Быть может, вам снится что-нибудь, что... ― Нет, мне снятся вполне обычные сны. ― Какие? ― Хань не собирался сдаваться так просто. ― Я должен вам каждый свой сон рассказывать? ― В идеале, да. Хорошо, какие чувства у вас я вызываю? Если Хань рассчитывал смутить Чонина этим вопросом, то здорово промахнулся. Тот ответил сразу и не моргнув глазом: ― Раздражение. Зашибись, как здорово. ― Почему? ― Хань принялся сосредоточенно изучать дерзкий подбородок Чонина и ямочку, прозрачно намекавшую на определённые черты характера. Например, на целеустремлённость, решительность, несговорчивость, несгибаемую волю и поистине ослиное упрямство. Последнее Чонин демонстрировал на редкость часто ― в отношении Ханя особенно. ― Потому что спрашиваете о том, о чём меня спрашивали множество раз до вас. Если у вас в самом деле есть какие-то собственные теории на мой счёт, то я не понимаю, почему вы следуете всё тому же сценарию. ― Потому что мне нужна общая информация о вас ― в том числе. Ведь я о вас почти ничего не знаю такого, что знает, например, доктор Ким. Поэтому я вас и спрашиваю об этом. Чонин вздохнул и откинулся на спинку стула, утомлённо прикрыв глаза. ― Чудесно. Продолжайте. ― Хорошо. После репарации вы замечали у себя изменившиеся вкусы? Вот горячий шоколад, скажем. Он вам нравился всегда? ― Всегда. Нет, ничего подобного я не замечал. ― А отношения с близкими людьми? Всё осталось тем же? ― Вполне. ― И ваша невеста? ― Простите? ― Чонин посмотрел на Ханя с лёгким недоумением. ― Ваша невеста вам по-прежнему дорога? Привлекательна для вас? ― Какое это имеет отношение... ― Имеет. Вы можете просто ответить на вопрос? Так вот... Хань умолк, потому что Солли подошла к столу и приложила палец к губам. ― Что?.. ― Она хочет, чтобы вы замолчали, ― неохотно «перевёл» Чонин. Солли прижала к груди мишку и приложила к губам ладонь. ― Она хочет, чтобы сегодня вы больше не задавали вопросов. Хань растерянно переводил взгляд с Чонина на Солли и обратно. И молчал. Солли повернулась к Чонину и быстро показала что-то одной рукой, Чонин ответил ей стремительными и лёгкими жестами, затем подхватил и усадил себе на колени. Солли прижалась щекой к его груди и притихла. ― Что-то не так? ― обеспокоенно поинтересовался Хань. ― Всё в порядке, но будет лучше, если вы просто что-нибудь расскажете и обойдётесь сегодня без новых вопросов. Хань поразмыслил и кивнул. ― Ладно. В таком случае, давайте поговорим о Солли. Я тут сделал одно предположение, и доктор Ким просил меня рассказать об этом предположении вам. Сказал, что это важно, и вы должны знать. ― О чём? ― Взгляд Чонина неожиданно стал тяжёлым и настороженным одновременно. ― Дело в том, что в случае Солли использовалось генное проектирование на основе вашего генома. Однако никто не потрудился стереть генную память. Очевидно, что когда Солли исполнилось два года, генная память полностью проснулась. Ваша генная память. ― И что из этого? ― А то, что она получила ваши воспоминания. Включая те, после которых вы оказались в криокамере. Скорее всего, именно поэтому она перестала слышать и говорить. Шок оказался слишком... Она же была совсем крохой, поэтому... Хань отметил, как Чонин машинально прижал Солли к себе крепче и закусил губу. ― Она пережила то, что пережили вы. Если бы генную память стёрли, этого бы не случилось. К сожалению, многие считают, что память трогать не следует, однако это не всегда обосновано. В данном случае... это привело вот к такому результату. Поэтому вам следует знать, почему Солли не слышит и не говорит. Это защитный механизм, способ борьбы с шоком. Доктор Ким также говорил, что Солли хочет постоянно быть рядом с вами. И это объясняется всё тем же. Она боится, что может потерять вас. Потому что уже раз пережила это ― вашу условную смерть. Чонин молча смотрел на него с явным сомнением в глазах, потом он перевёл взгляд на Солли. Сколько Хань ни старался, но так ничего по лицу Чонина прочесть не смог. Резкие и строгие черты оставались неподвижными, словно окаменели. ― Это поправимо? ― наконец соизволил тихо спросить Чонин спустя несколько долгих минут. ― В теории. Но скажу честно ― помочь удаётся единицам. В большинстве случаев ситуация не меняется. Если бы Солли просто не говорила, но слышала... это было бы лучше. Но тут у нас полный отказ восприятия. Шанс есть, но... ― Понятно, ― ещё тише подытожил Чонин. ― Предположу... Если с помощью того же гипноза заставить забыть её об этом... Не поможет?.. Ясно. Хань невольно уставился на смуглые пальцы, бережно прикасавшиеся к спине Солли. Эти пальцы едва заметно подрагивали, выдавая волнение Чонина. Чанёль выскочил на встречную полосу, круто развернул служебный транспорт и погнал к магистрали на Инчон. ― Пятый Зелёный, ― уточнил пункт назначения Чонин и сверился с картой. ― Повернёшь на круговой петле налево. Там будут три моста. ― Ага, знаю, я там был как-то пару месяцев назад с сестрой и племянницей. Ходили на аттракцион с дельфинами. Что там у них? ― Сказали, что есть брешь в ограждении со стороны открытого моря. Видели кого-то, предположительно, террористическая диверсия. Надо проверить брешь, взять образцы и проследить, чтобы перекрыли. ― Да ну их к чёрту! ― возмутился Чанёль. ― Заниматься брешами положено не полиции, а тем людям, кто следит за ограждением. С какой стати мы должны лезть под воду? А если там кто-то сидит и за задницу схватит зубами? ― Смотри меньше страшных фильмов на ночь. ― На ночь и не смотрю. Я по ночам чаще работаю, вообще-то, ― обиженно протянул Чанёль и заложил крутой вираж, проходя новый поворот на приличной скорости. ― Ну подумаешь, нырнуть пару раз... ― В море. На хрен знает какую глубину. Я ничего не забыл? ― Ничего особенного, ― без выражения пробормотал Чонин, продолжая сверяться с картой, чтобы Чанёль довёз их к нужному месту. ― Это тебе ничего особенного после ОСН. Земля ― вода ― воздух, да? А я вот с парашютом ни разу в жизни не прыгал, в отличие от некоторых. ― Кто тебе мешал отслужить в ОСН? ― Я высоту не люблю. И нырять с аквалангом и без ― тоже. Альпинизм тоже не по моей части. Так что я ничего в твоём грёбаном ОСН не забыл. ― А ещё ты мышей боишься, поэтому тебя в ОСН просто не взяли, да? ― развеселился Чонин. ― А если в глаз? ― А ты фиг попадёшь. Налево тут. ― Да знаю я. Зараза ты, Чонин. Всё, что в тебе есть хорошего, это только Солли. ― Ну хоть что-то, ― фыркнул Чонин и лениво вытянул длинные ноги, нашарил ступнёй ящик с аквалангом, подцепил носком ботинка и подтянул ближе. ― Надеюсь, не понадобится. ― Чего вдруг? Ты же умеешь с аквалангом. ― Умею, но не люблю. Предпочитаю так нырять. ― Без акваланга ты долго под водой не пробудешь. ― Шесть минут. Вполне достаточно, чтобы осмотреть брешь, если она на глубине до двадцати метров. Во время второго захода возьму образцы. Нормально. ― А если не двадцать метров, а больше? ― Придётся тогда лезть в эту штуку... ― Чонин слегка пнул ящик с аквалангом. ― Я мог бы и до тридцати метров, но это уже сложнее. И отдыхать между заходами придётся дольше. ― Ты просто ненормальный, ― со вздохом подытожил Чанёль. ― Я б ни за что в воду не полез. Тем более если там брешь. Ведь кто угодно может пролезть. Мурены там, медузы, прочая хищная дрянь. Сказал же ― мало ли кто там решит за зад цапнуть зубками. ― Море не настолько опасно, каким кажется. ― Лучше перестраховаться. Чанёль притормозил у исследовательского комплекса в десять этажей, забрал ящик с аквалангом и пошагал за Чонином к пологой водной площадке для дельфинов, граничившей с защитным ограждением. ― Кто тут главный? ― спросил Чонин, приблизившись к группе сотрудников комплекса, торчавших у площадки. ― Пока я, ― отозвался один из них ― в ярко-оранжевом халате. ― Понимаете, тут такое дело... На камерах наблюдения толком ничего не видно. Просто промелькнула тень какая-то, похоже было на человека, а потом все датчики сошли с ума, и сигнал тревоги сработал. Показывает нарушение целостности ограждения. ― Какая глубина? ― сразу уточнил Чонин и опустился на корточки у воды. Было темно, и мощные прожекторы не особенно и помогали разглядеть что-то в толще воды. Разве что метров десять в глубину... ― Если верить данным охранной системы, то сорок метров. ― Чёрт, ― с тоской протянул Чонин. ― Ещё что-нибудь обнаружили? Дополнительные приборы или лишние детали на ограждении? ― Нет, ничего такого. Просто прореха в ограждении. Надо лишь посмотреть, естественного она происхождения или прорезали специально. Если специально, то это ваше дело. Если естественная, то отдел обслуживания ограждения получит на орехи. ― Замечательно... ― Чонин открыл ящик с аквалангом и принялся раздеваться, чтобы влезть в специальный костюм. Потом Чанёль помогал ему закрепить на спине лёгкую трасформокамеру, с помощью которой из воды извлекался пригодный для дыхания воздух. Чонин вновь опустился на корточки у края площадки, прополоскал маску, затем плюнул на стекло с внутренней стороны и тщательно растёр слюну по гладкой поверхности. ― Ты что делаешь? ― опешил Чанёль. ― То, что положено по инструкции, ― безмятежно отозвался Чонин. ― Чтобы стекло не запотело. ― Какая гадость. ― Ну что ж сделаешь. Ладно, я пошёл. ― Чонин надел маску и проверил напоследок чехлы с ножами на лодыжках и запястьях. Ещё один красовался на правом бедре. Взять малый прожектор Чонин отказался. Когда он ушёл под воду, Чанёль ещё некоторое время всматривался в толщу воды, затем велел включить всю иллюминацию, что имелась под рукой. ― Так, идёт в верном направлении, ― отметил тип в оранжевом халате, отслеживая перемещения Чонина на переносном мониторе. На мониторе различить Чонина было невозможно в нормальном виде, только в виде маячка. Вскоре маячок замигал рядом с красным маркером прорехи. ― Добрался и осматривает, кажется. ― Что тут происходит? ― прозвучал недовольный голос за спиной Чанёля. ― Где бригада аварийной помощи? Необходимо срочно закрыть брешь. ― А вы ещё кто? ― строго вопросил Чанёль, развернувшись к бойкому незнакомцу. Тот тоже щеголял в оранжевом халате. Волна каштановых волос спадала на лоб, а глаза грозно сверкали, как у волка, хотя сам незнакомец здорово уступал Чанёлю в росте. ― Руководитель этого исследовательского комплекса. А эта территория представляет часть моего проекта. У меня тут уникальные дельфины. Если хоть один потеряется и окажется за пределами этого квадрата, я вас лично отправлю пинком под зад ловить их и возвращать обратно. ― Не отправите. Лейтенант Пак, ― представился Чанёль. ― Специальный отдел. Особая снайперская бригада. ― О Господи! ― выразительно закатил глаза чудак в оранжевом. ― На кой чёрт тут снайперская бригада сдалась? Будете стрелять по прорехе катышками из клея сквозь толщу воды в сорок метров? ― Хорошая идея, кстати, ― осклабился Чанёль. ― Господин Бён, взгляните, у нас тут странный сигнал, ― позвали от монитора наблюдения. ― Видите? Вот это прореха, а вот сигнал сотрудника спецотдела, а вот тут... ― Чтоб тебя! Немедленно доставайте придурка из воды! ― резко скомандовал господин Бён. ― У вас рация или радиосвязь работает? ― Нет, конечно. Мы приехали первыми как дежурные, такое оборудование не предусмотрено в комплекте дежурного транспорта. А что случилось? ― Конец света, ― побледнел господин Бён и тронул ворот халата тонкими длинными пальцами, словно тот душил его. ― У нас тут акула, вы понимаете? Какие показатели сигнала? ― Метра три где-то. От носа до кончика хвоста. Может, и четыре. Скорее всего, крупная голубая. ― Слышали? Наверное, прошла через брешь. ― Вы с ума сошли? ― не поверил Чанёль. ― Да тут акул уже лет сто как не видели. ― Теперь увидите. Куда акула идёт? ― Движется на звук, кажется. Идёт к бреши. ― Чёрт! Дайте сигнал SOS световой азбукой Морзе, может, ваш товарищ правильно поймёт... По краю площадки забегали люди, а прожекторы принялись гаснуть и вспыхивать, подавая сигнал Чонину. ― Отойдите от края площадки! Все! Немедленно! ― звонко закричал Бён, размахивая руками. ― И пусть откроют пятый, девятый и одиннадцатый вольеры! ― Но там же лучшие образцы! ― возмутился кто-то из подчинённых Бёна. ― Вот именно! Открывайте немедленно. Что там с придурком у бреши? ― Возвращается, ― доложили от монитора. Чанёль посмотрел на монитор поверх плеча Бёна. ― А акула? ― тихо спросил он, но его услышали. ― Идёт за ним. ― Паршиво. Даже если она не станет нападать, но просто пройдёт рядом, она своим боком сотрёт ткань костюма, кожу и мясо до кости. Шкура жёсткая и шершавая. И тогда пойдёт кровь. Когда она кровь почует ― а почует непременно, она нападёт точно. ― И что делать? ― заволновался Чанёль. ― Ничего. До дна далеко, он не успеет спуститься достаточно быстро, чтобы спрятаться в камнях. И глубина такая, что стандартного костюма недостаточно. Если продержится секунд двадцать... Всё равно подниматься на поверхность надо тоже без спешки, декомпрессия... ― Смотрите! ― закричали от края площадки. Все кинулись туда. В свете прожекторов удалось разглядеть фигуру человека в серебристом костюме на глубине около десяти метров. И удалось разглядеть заходящую на круг акулу. В самом деле, крупная голубая. ― Метров пять, да? ― Нет, четыре с половиной, ― поправил Бён, уперевшись ладонями в край площадки и вглядевшись в воду. ― И она собирается напасть. ― С чего вы взяли? ― Так на круг же зашла, чтобы удобнее было схватить. Что с сигналами? ― Одиннадцатый должен успеть, ― отозвались от монитора. В воде в свете прожекторов сверкнуло лезвие ножа, отлетевшего в сторону от Чонина. Акула рыскнула вправо и кинулась туда, где миг назад блестел металл. ― Какой умница, знает, что акулы, как те сороки, хватают всё, что блестит... ― похвалил Бён. ― Где одиннадцатый? ― Уже на месте. Сейчас он... В воде стремительно промелькнуло нечто, похожее на здоровенную торпеду, и со всей дури врубилось в бок акуле, заходящей на новый круг. Акула явно не ожидала такой подлянки и заметалась из стороны в сторону, ошеломлённая сильным ударом. ― Пятый и девятый? ― крикнул Бён. ― На месте. В акулу врубились сразу две «торпеды», отбросив её в сторону бреши, отскочили назад, заложили крутой вираж и снова со всей силы долбанули в акулий бок, вновь отшвыривая голубую к бреши. ― Что он делает? ― спросил вдруг кто-то, указав на серебристую фигуру в воде. Чанёль наклонился ниже к воде и прищурился. Различил быстрое круговое движение рукой. ― Всё правильно он делает, ― довольно протянул Бён. ― Он зовёт одиннадцатого. Правда, это язык жестов, но интеллект дельфинов высокий, они понимают такие штуки. Похожий сигнал используют и наши инструкторы. Так, пойду и прослежу, чтобы отключили на время питание, и гляну на спектрограммы дельфинов. Пусть пятый и девятый выдворят акулу из этого квадрата. Потом надо заделать брешь. А вы, лейтенант... ― Что? ― Чанёль таращился в воду и наблюдал, как «торпеда», которая на самом деле дельфин, неторопливо подбиралась к Чонину, чтобы не поранить его шершавой шкурой, похожей на акулью. ― Пусть ваш главный ко мне зайдёт потом в кабинет с докладом по поводу бреши. Это обязательно. Мне надо отчёт составить. ― Разумеется, ― отмахнулся Чанёль и продолжил глазеть на дельфина, позволившего Чонину себя ощупать и выбрать, за что ухватиться руками. И Чанёль благополучно пропустил тот миг, когда господин Бён удалился. Дельфин медленно поднимался вверх вместе с Чонином на буксире, пока два других дельфина продолжали изгонять бедную акулу из своих владений. Та немного пометалась, потом развернулась и шустро удрала в брешь. ― Акулы жуть какие трусливые, ― пояснил Чанёлю один из сотрудников комплекса. ― Если жертва не сдаётся и сама нападает, акулы обычно удирают. А тут наших ребяток аж двое, они у нас ещё и очень умные. Куда там до них какой-то голодной акуле. Но брешь заделать надо, а то она вернётся под шумок. ― Да откуда она вообще взялась в этих водах? ― Мало ли. Акулы очень непредсказуемы. Ну и болеют они часто, а из-за болезней у них постоянно миграционные пути сбиваются, так что акулу куда угодно занести может, потому и ограждение тут всегда стоит. Во избежание. Чанёль через минуту поймал руку Чонина и помог ему выбраться на площадку. Чонин похлопал ладонью по воде трижды, подзывая дельфина. Ему дали ведёрко с рыбой, и он скормил рыбу одиннадцатому, ещё умудрился погладить дельфина, когда тот ненадолго высунул нос из воды. Тут же нарисовались пятый и девятый, принялись толкать боками одиннадцатого. Пришлось и их кормить рыбой, чтобы не обижались. Потом все трое торпедами рванули к бреши, наверное, покараулить у проёма, чтобы акула не вернулась. ― Ну что там? ― спросил Чанёль. Чонин стянул маску с головы, выпутался из ремней трансформокамеры и вытянулся на краю площадки на спине, быстрым жестом попросив Чанёля повременить с вопросами. Он дышал как будто бы очень осторожно. ― Ты в порядке? ― заволновался Чанёль. Чонин кивнул и снова жестами объяснил, что надо привести дыхание в норму. Это у него заняло минут пять, после чего он сел и потянулся. ― Так как? Что с брешью? Чонин отдал ему контейнеры с образцами и помотал головой. ― Там явно ничем не резали ограждение. Скорее всего, материал износился, а акула как-то нашла слабое место и пробила корпусом. Пусть эксперты посмотрят для верности, но проём уже можно заделать. ― Угу. Слушай, местное начальство жаждет тебя видеть. Им тоже нужны эти данные для отчёта. Руководитель комплекса ждёт тебя у себя в кабинете, как я понял. Чонин кивнул и принялся выпутываться из костюма с несвойственной ему спешкой, тут же влез в чёрный комбинезон, поёжился и затянул ремень на поясе. ― Ты чего? ― Замёрз, ― коротко бросил Чонин. ― Там на глубине ощутимо прохладнее, чем тут. Из-за акулы пришлось ещё и подзадержаться. Костюм стандартный, защита от переохлаждения минимальная. Чанёль озадаченно почесал затылок, потому что плохо себе это всё представлял. Обычно Чонин не любил жару, а тут даже замёрзнуть умудрился. ― Не думал, что ты трюки против акул знаешь. Нож жаль. ― Ничего не поделаешь. Нож, конечно, жаль, но мне очень не хотелось стать главным блюдом к ужину акулы, ― хмыкнул Чонин. ― И это первое правило ― бросить что-нибудь блестящее. И если бы у меня был всего один нож, я бы его не бросил. Но вообще лучше всего отвлекать акулу знаменитым руководством. Только у меня его при себе не было. ― Каким ещё руководством? Что у тебя за шуточки дурацкие? ― обиделся уже всерьёз Чанёль. ― Это не шутка. Это так оно и есть. Необъяснимо, но факт. Во время десанта на воду в открытом море каждому бойцу выдают надувной пояс или плот, к которым прилагается руководство о поведении на воде и акулах. Обычно бойцы дрейфуют себе в воде, читают руководство, потом выбрасывают в воду. Так вот, самое забавное, что акулы, которые в это время рыскали рядом, кидаются на несчастное руководство и раздирают в мелкие клочья. Уж не знаю, что они там про себя такое обидное вычитали, но руководство они ненавидят всей душой. А если кто-то руководство не выбрасывает... Ну вот так обычно получается. Так что не шутка это. Будешь десантироваться на воду, внимательно читай руководство и выбрасывай, как осилишь. Сам посмотришь на эффект. ― Спасибо, я уж как-нибудь без десанта на воду обойдусь. Хотя руководство прикуплю. На всякий пожарный. А то шастают эти акулы везде, как я погляжу. Чонин улыбнулся, откинул со лба влажную чёлку и отправился на поиски кабинета руководителя исследовательского комплекса. Нашёл на втором этаже в конце коридора нужную дверь и зашёл без стука. Руководитель комплекса стоял у стола спиной к двери и просматривал какие-то бланки. ― Доброй ночи, я капитан Ким из спецотдела. Это по поводу бреши в вашем ограждении... Бумаги посыпались на пол. Руководитель ухватился тонкими пальцами за край стола, потом резко обернулся. На ногах не устоял ― сел на пол, ошеломлённо глядя на Чонина. Чонин задохнулся на миг от неожиданности и не смог промолчать: ― Весёлый хён?..