Before

Песни к главе: X Ambassadors - Unsteady Years and Years - Without Adele - Love In The Dark Gabrielle Aplin - Human

POV Гарри Добравшись до дома отца, я паркуюсь прямо посередине подъездной дорожки. Ненавижу этот грёбанный красивый дом. Он расположен на идеальной зелёной лужайке. На уход за такой лужайкой нужно выбрасывать кругленькую сумму, хотя на новую семейку Кена тоже. Его новой почти-жене нравится здесь жить, это точно. Уверен, она не против потратить его денежки на себя. Я зол. Да я просто в бешенстве и слишком трезв, чтобы иметь дело с этим дерьмом. Какой нормальный отец скажет своему единственному сыну, что он женится на другой женщине, когда только-только начал его узнавать? Вот именно поэтому я и не хотел с ним связываться. Я зол, что в моём шкафчике осталась только четверть бутылки ликёра. В голове гудит, сухое горло требует почувствовать обжигающий скотч. У Кена Стайлса есть отличные бутылки скотча, которые ему подарили коллеги в вязаных жилетках во время отпуска в Шотландии. Мой поганый папаша женится во второй раз и сообщает об этом так: "Карен и я собираемся вступить в брак. Скоро, очень скоро". "Вступить в брак"? Отлично объяснил. По телефону, мать его. "Собираемся вступить в брак", - повторяю я, за два больших шага преодолевая лестницу. Здесь слишком много фигурно подстриженных кустов и деревьев. Такое чувство, будто я потерялся на фабрике Вонки*. Для начала мне нужен скотч. Стучу в дверь, но никто не открывает. Этот дом слишком большой. Огромная кирпичная долбаная показуха. - Э-эй! - кричу я в бездну тёмного двора, откуда доносится стрекотание сверчков. У всех соседей уже включены фонари, а перед домами припаркованы джипы, бамперы которых залеплены наклейками с символикой университета. Все эти высокомерные учёные, которым платят слишком много, живут на этой улице. Натягиваю свою серую бини в надежде, что мой внешний вид ещё больше запугает соседей. Лиам открывает дверь, прежде чем я понимаю, что стучу по ней. Кожа на костяшках пальцев только-только затянулась; они не успевают зажить, как я снова их разбиваю. - Гарри? - его голос низкий, словно я только что его разбудил. - Нет, - вхожу внутрь, прохожу на кухню и повышаю голос, чтобы он мог меня слышать, - я его двойник, который ещё больше уверен в том, что ты придурок. Открываю шкафчик на кухне и начинаю поиски. Мой отец, встав на дорожку трезвости, выбросил почти все свои запасы ликёра, но я-то знаю, что он сохранил ту редкую бутылочку скотча. Он лелеет её, даже, блять, пылинки с неё сдувает. За два года, что я здесь, Кен говорил об этой бутылке больше, чем о собственном сыне. Она всегда на новом месте, и мне интересно, прячет ли он её от самого себя или это просто постоянное напоминание о его трезвой жизни. Как бы то ни было, теперь она моя. - Их здесь нет. Моя мама и Кен уехали на выходные за город, - объясняет Лиам то, что я и так уже знаю. Я молчу, не находя в себе особого желания болтать с будущим братом. От этой мысли меня чуть не выворачивает. Я не семейный тип, я не нуждаюсь в братце, приглядывающем за мной. Я одиночка и смогу сам о себе позаботиться. Продолжаю поиски теперь уже в их спальне. Комната просто огромная, и в ней точно поместилось бы не меньше трёх двуспальных кроватей, как эта, с балдахином, что стоит посередине. Туалетный столик, прикроватные тумбочки и сама кровать сделаны из вишнёвого дерева, как и стол в его кабинете. Дотошный одержимый мудила. Это отвратительно. Выглядит совершенно дерьмово. Что же, я надеюсь, что они счастливы со всей этой мебелью одинакового цвета и своей идеальной жизнью. Дёргаю за шнурок, чтобы включить в шкафу свет, и провожу рукой по полкам. Пыль, какая-то коробка, и вот мои пальцы натыкаются на холодное стекло. Джекпот. Аккуратно достаю бутылку и стираю тонкий слой пыли, появившийся с тех пор, как Кен в последний раз её показывал. Сразу же откручиваю крышку, наслаждаясь звуком рвущегося пластика идеальной упаковки. Скотч вспыхивает на языке и задевает маленькую царапину на внутренней стороне щеки. Приятная жидкость медленно, но верно обжигает. Кен Стайлс всегда любил скотч и прекрасно знает, как его выбирать. Вкус терпкий, но аромат яркий. Лично я считаю, что скотч - это нелепость, и я был разочарован, когда узнал, что скотч - это всего лишь шотландский виски. Пафосные засранцы. Хотя мне нравится вкус. Это, пожалуй, один из немногих полезных атрибутов моего воспитания в арсенале Кена. Половины скотча уже нет, голова кружится, и я думаю, нужно допить эту бутылку. Почему бы и нет? Кен всё равно не заслуживает её, он теперь даже не пьёт. Он потерял право на эту превосходную бутылку в тот самый момент, когда решил завязать со своими демонами. У него и так всё идеальное. Как его новый сын, например, который полагает, что может свернуть мою миссию заставить его папочку чувствовать себя так же дерьмово, как чувствую себя я. Или его идеальная жена, следящая за тем, чтобы его желудок был полным. Ей не нужно пахать по восемь часов в день, а потом возвращаться домой как на вторую работу. Ей не нужно раскладывать счета в ряд на столе с одной сломанной ножкой, выбирая, без какого из них можно обойтись. Когда я говорю с Кеном, такое чувство, что он думает, будто мы жили хорошо, в чём я частично виню маму, чья гордость была больше мозга. Его дом чистый настолько, что даже на стальной поверхности холодильника и отпечатков пальцев не увидишь. Облизываю пальцы и тяну за металл на губе. Где-то позади меня Лиам фыркнул и выругался. - Ты выпил целую бутылку? - он уставился на стеклянный сосуд, болтающийся в моей руке. - Неа, только половину. Хочешь? Парень пятится назад и поднимает руки. - Нет. Идеальный непьющий сынок. Какая прелесть. - Я думал, что ты больше не пьёшь. Я поворачиваюсь к нему, опираясь на буфет с дорогим блестящим фарфоровым сервизом. - Что ты сейчас сказал? Мои пальцы впиваются в дерево. Наконец его осеняет, что не стоило затрагивать эту тему перед бедным разрушенным ребёнком, и его глаза расширяются. - Я имел в виду... - этот придурок пытается выкрутиться. - Заткнись, - поднимаю вверх руку с бутылкой, и он отступает назад из столовой в гостиную. - Твой отец сказал... - но я не даю ему закончить, прилагая силы и опрокидывая буфет. В процессе я роняю бутылку. Лиам что-то кричит, но за треском фарфора его не слышно. - Убирайся! Уходи отсюда! Наклоняюсь и достаю скотч из-под разбитого стекла, обломков дерева и фрагментов бело-голубой посуды. Случайно порезавшись, слизываю капельку крови и проверяю, плотно ли закрыта бутылка. - Тессе это очень не понравится, - доносится до меня голос Лиама, пока я открываю заднюю дверь. Мне очень хочется узнать, какого хрена он приплетает сюда Тессу, но не хочу, чтобы он получил удовольствие от использования её в качестве преимущества надо мной. Он считает, что одно только упоминание её имени заставит меня нервничать, и я не дам ему думать, что он прав. Заставляю себя проигнорировать его слова и выхожу на улицу. Воздух тёплый, но спокойный. Осень постепенно вступает в свои права, и скоро летние ночи станут прохладными, а потом и вовсе ледяными. В следующий раз, когда я облажаюсь, я перееду в более тёплое место. - Тессе это очень не понравится, - повторяю я, пародируя Лиама. Он хотел сумничать, сказав, что она не одобрит мою вспышку гнева и весь тот бардак, что я сотворил. - Тесса, Тесса, Тесса... Мой голос тонет в темноте. Даже эта лужайка идеальна. Огромная, размером с поле для американского футбола, окружённая высокими деревьями, благодаря которым днём она скрыта в тени, а ночью - как под чёрной простынью. Сажусь на деревянные доски на пару минут, наслаждаясь тишиной. Голова кружится, тишина не помогает, и мне остаётся лишь сделать очередной глоток скотча. * Отсылка к фильму "Вилли Вонка и шоколадная фабрика"