Animalverse

В далекой-далекой стране, где миром правила магия, жили различные племена, каждое из которых хранило свою историю о создании данного мира. Этот мир прозвали Энималверс, но между народами произошел разлом, и существа, населяющие эту землю, разделились на две веры. Два лагеря. Один виток веры заключался в том, что мир должен познавать науку, изучать биологию, физику и химию; делать научные открытия и становиться похожими на богов, которые их создали. Они отрицали свою сущность, утратив дары, данные природой, свои собственные возможности, инстинкты, полагаясь на машины и оружие. Другие, наоборот, отрицали всякую науку, верили своим инстинктам, природной магии и собственной физиологии. Они потакали своим естественным желаниям и веровали, что раз природе суждено было сделать их подобными другим существам, так тому и быть. Любому страннику, попавшему в этот загадочный мир, трудно сориентироваться в нем и поверить в его существование, поэтому давайте посмотрим на жизнь этих созданий изнутри. Глубоко в лесу, где на горах росли сосны, расцветали алые цветы, а на верхушке мира солнце встречалось с луной, жило древнее племя оборотней-лис, и имя их деревне было «Рыжий хребет». Название пошло, скорее, из-за оранжевых лучей солнца, освещающих горные камни поутру и окрашивающих территорию в рыжий цвет. В горах водилось много диких мелких зверей, и река была полна рыбы. Жители рыжего хребта свято верили в то, что внутренняя сила скрыта в хвосте и, если правильно увидеть преимущества ситуации, можно управлять дарами природы. Они являлись сторонниками тех, кто выбрал магию и животные инстинкты, благодаря чему они хранили тесную связь с природой и ее обитателями. Оборотни-лисы являлись полулюдьми-полулисами, у которых самым ценным в жизни был их собственный хвост. В обычном спокойном состоянии они выглядели как люди, на голове которых виднелись лисьи ушки, а сзади из одежды выглядывал пушистый длинный хвост. Руки и ноги были абсолютно человеческими, да и говорили они так же на человеческом языке. Но стоило только оборотню перейти в эмоциональное состояние: испугаться, разозлиться, возбудиться или просто испытать подъем адреналина — он терял контроль над своим телом и начинал трансформироваться. Из пальцев вырастали когти, кожа покрывалась шерстью, а их кости деформировались так, что вынуждали вставать на четыре лапы. Оборотни превращались в настоящих лисиц. У них обострялось зрение и нюх — они становились настоящими животными со звериными инстинктами, с жаждой охоты и погони. Тогда они теряли способность к человеческой речи, походке, но прекрасно помнили, кто они и кем являются. Если лис забудет свое второе «я», он больше не сможет стать человеком. Молодые лисята начинали перекидываться после семи лет, но истинную физическую силу они приобретали после половой зрелости, когда альфы или омеги находили свою истинную половинку и заключали брачный союз в древнем обряде перед костром. Деревня ценила свои обычаи, и все дети, рождающиеся в племени, не знали лучшей веры, чем эта. Каждый ребенок мечтал, что, когда вырастет, произнесет клятву перед костром. Оборотни-лисы были спокойным народом: они не воевали, не нападали на соседей, предпочитая вести переговоры миролюбиво. Лисы всегда отличались своим умом и сообразительностью. И, как уже было сказано, самая главная ценность народа — это их хвост. Чем пушистей и длиннее хвост, тем почетнее считался лис. Раскрас тоже имел ценность, как и подшерсток. Каждый лис с детства ухаживал за своим хвостом: это была самая эрогенная и чувствительная зона. Хвостом они привораживали, защищались, атаковали, хвост служил магическим проводником в мир духов, а так же являлся приданым омеги. Чем красивее хвост был у омеги, тем сильнее альфы желали создать с ним семью. Наш главный герой, Квон Джиён, был обладателям самого красивого хвоста в племени. Еще с рождения он выделялся своей пушистостью, рыжеватым окрасом и серым переливом на концах шерстинок. Кончик хвоста был белоснежнее альпийского холма; никто из омег не мог похвастаться такой опрятностью. Джиён гордился своим хвостом, как никто другой. Хвост делал его особенным, таким желанным для всех альф в деревне, что он постепенно стал предметом зависти у других омег. Каждый день Джиён любовно начесывал шерсть по несколько часов, а чтобы она блестела и переливалась на солнце, он постоянно опрыскивал его различной водой с замоченными травами и ягодами. Сегодня у омеги был значимый день: начался первый день течки, что знаменовало о приходе нового периода его жизни, когда он сможет обручиться с выбранным альфой. Шаман готовил обручальный костер. Два лиса должны дать клятву вечной любви перед духами Луны, а потом перепрыгнуть через костер, не опалив хвоста. Если шерсть подпалится, значит, духи выступили против союза, но Джи был уверен в себе, как и в своем избраннике — Енбэ. Енбэ был красивым лисом. Они с детства знали друг друга; их доверие, как и любовь, рождалось постепенно, а к восемнадцати годам чувства расцвели, и позже счастливая пара обручилась. Омеги-лисы поздно созревали для плодоношения, первая их течка начиналась в период с семнадцати лет, а могла начаться и в двадцать пять. Джиёну недавно исполнилось девятнадцать, и ночью он почувствовал, что стал истинным омегой. Счастью не было предела, ведь официально обручиться с альфой можно только после обряда костра, поэтому этот день был долгожданным как для него, так и для Енбэ. Подготовка к обряду проходила быстро: из-за провоцирующего запаха омеги сходили с ума все свободные альфы. Омеги сплели венки из цветов ромашки и украсили Джиёну волосы. Он был в белой шелковой рубашке и таких же белоснежных брюках. Его хвост, начесанный еще тщательней обычного, переливался и бликовал в свете сумерек и огоньков от костра. Помимо хвоста, у Джиёна было прекрасно все. Его лицо, раскосые глаза, пухлые губы, хитрая улыбка, хрупкое, но в то же время выносливое тело. Его волосы были такими же рыжими, как и его лисьи ушки, которые он мило прижимал к голове, стараясь скрыть тревогу. Идеальный лис, идеальный омега для любого. Енбэ тоже был одет во все белое, и улыбка не сходила с его лица. В отличие от Джиёна Дон Енбэ был серым лисом и отличным охотником. Как и всем охотникам в племени, ему дали прозвище «Тэян» из-за пойманной долгожданной добычи на рассвете. По обычаю, перед прыжком через костер, альфа должен был доказать, что достоин выбора омеги. Его избранник в сопровождении пятерых лисиц-омег должен был убежать от него в лес, а задача альфы заключалась в поимке выбранного омеги. Для альфы важно было не спутать своего омегу с ложными лисицами, которые должны были сбивать его со следа. Джиён был уверен, что Енбэ его догонит, ведь запах от первой течки довольно сильный и учуять его можно на другом берегу реки. Но в это же время молодого омегу не покидало чувство, что за ним следят. Иногда он поглядывал в сторону леса, все время ловя себя на мысли, что из кустов на него кто-то смотрит, а как-то даже показалась пара ярко-желтых глаз. Правда, он успокаивал себя, что во время свадебного мандража всякое может привидеться. Когда все собрались на посвящение и затаив дыхание ожидали сигнала, вождь «Рыжего хребта» взмахнул своих посохом, давая команду о начале обряда. Лисы волнительно загудели, предвкушая хорошее шоу и улюлюкая. Выбранные омеги стали перекидываться в свой звериный облик под вопли и свистки собратьев. Джиёна корежило от боли. Каждый раз трансформация проходила болезненно, хоть и быстро забывалась в лисьей шкуре. Кожу начало жечь, клыки и когти росли, вызывая неприятный зуд, кости перекосило, и Квон упал на руки, которые стали принимать форму рыжих лап. Шерсть росла, покрывая остатки человеческого облика, и, потянувшись, рыжий лис был готов к бегу. Сердце бешено колотилось из-за возбуждения и предвкушения. Оказавшись в облике зверя, Джиён почувствовал, что запах течки усилился, напрягая сидящих около костра альф еще сильнее. Серый лис Енбэ недовольно фыркнул на них, и те постарались сдерживать свое неприкрытое любопытство. Джиён поправил свой венок на голове, подмигнул Тэяну и, увидев сигнал к бегу, понял, что тот самый долгожданный момент настал, поэтому со всех ног побежал в чащу леса вместе с другими лисами. Шум от костра и крики соратников стали постепенно стихать, а стук собственного сердца, наоборот, становился все громче. Волнение нарастало, хоть Джиён и старался держать себя в здравом уме, не поддаваясь панике. Кусты сменялись другими кустами, мелькали мимо деревья. Квон бежал так долго, пока не выдохся, и лишь тогда он позволил себе затормозить, переводя дыхание. Енбэ нигде не было, впрочем, как и других лис. Джи фыркнул, немного огорченный, что его выбранный альфа слегка медлителен, раз не смог догнать его сразу. — Что ж, тогда передохнем, — подумал лис и подошел к воде, утоляя жажду. Пение птиц резко стихло, и стало так бесшумно, что даже ветер будто сам притаился. Квону это не понравилось. Он не был хорошим охотником, но даже ребенок знал, если птицы чего-то боятся, то стоит насторожиться. Омега прижал хвост и огляделся. Где-то в кустах треснула ветка, что перепугало его еще сильнее. — Енбэ, это ты? Не пугай меня так… Енбэ? — сказал Джи в сторону кустов и попытался улыбнуться, насколько мог в лисьем обличии. Говорить, как человек, он уже не мог, но вполне хорошо понимал лисий и мог на этом языке общаться с другими животными. — Енбэ? — вновь произнес Джиён, но в ту же секунду заткнулся, потому что в ответ из куста кто-то зарычал. И ни один лис или заяц в этих местностях так рычать не умел. Лис попятился назад, заходя в холодную воду, но то, что он увидел перед собой, напрочь отшибло любой здравый смысл и тем более мысль о том, что нужно спасать себя. Перед Джиёном стояло трое альф-оборотней, которых привлек запах его течки. И, может, было бы не все так страшно, если б оборотни не были волками. Аналогично «Рыжему хребту» по ту сторону солнечной горы, в темной стороне, жило волчье племя «Волчий клык», и, в отличие от лис, у волков было мало правил и обычаев. Кто сильнее, тот и прав. Кто быстрее, тот и сыт. Отсюда Джиён понял, что сейчас его, скорее всего, просто разорвут на части, а перед этим надругаются. Ни слова о свободе, и даже Енбэ не сможет помочь, потому что альф трое и все они для него чудовища. Волки были черно-серого цвета, их шерсть была скомкана, и пахло от них отвратно, впрочем, от альф их племени всегда так пахло. Джи продолжал испуганно пятиться назад, в то время как трое, сверкая похотливыми глазами, надвигались на него. Наконец у Квона включился инстинкт самосохранения, и, визжа что-то вроде «пошли вон твари», он перепрыгнул реку и со всех ног побежал в чащу леса. Дорога обратно в племя была перекрыта волками, поэтому ему лишь оставалось бежать туда, куда позволяла тропа. Волки ринулись за ним, и Джи чувствовал, как они веселятся и пышут адреналином. Этот лис для них словно лань на охоте, вот только у лани нет течки, а у этого омеги она есть. Всхлипывая из последних сил, Квон перепрыгнул поваленное дерево и ощутил, как чьи-то клыки впились ему в загривок и потащили под себя. Неужели это все? Так все закончится? Джи не сдавался и все рвался вперед, царапая землю когтями из последних сил. Волк все же был сильнее. Он держал его зубами за загривок и, прижав к земле своим телом, поднял лисий хвост. Квон плакал, просил отпустить его, но эти трое лишь смеялись. Хруст веток, чужое рычание — и Джи почувствовал, как кто-то содрал волчару с его спины и откинул в сторону. Началась драка. Джи растерянно взглянул в сторону, где идет бой. Он думал увидеть там Енбэ или лиса из его племени, но то, что он увидел, ужаснуло его еще больше. На этих троих волков напал другой волк. Чужак из незнакомого ему племени. Это можно было легко определить хотя бы по тому, что чужак был белоснежного цвета и гораздо крупнее местных: в горах такие оборотни не водились. По сравнению с ним эти волчары выглядели как обычные шавки. Белый волк почему-то, вопреки волчьим законам и войне с лисами, защищал Джиёна. Он переломал двум лапы, а третьему, который хотел покрыть Джиёна, полностью отгрыз хвост. Скуля и ругаясь, оборотни спасались бегством. Тогда чужак развернулся и посмотрел на лиса. Квон мелко задрожал: он узнал его. Те ярко-желтые глаза, что он заметил в кустах около своего дома, принадлежали ему. Значит, за ним все-таки следили, но почему? Джи молчал и молил всех богов, чтобы сейчас его нашел Енбэ, но никого не было. Только он и этот оборотень. — Теперрръ ты мой, — сказал чужак с таким трудом, что сложилось такое ощущение, будто разговоры с другими зверями он не практиковал. Хотя какая разница, главное ведь то, что именно он сказал, а это Квону ой как не понравилось. — Нет, — ответил лис и попятился назад. — Я тебя выследил от костррра, я тебя отвоевал в дррраке. Ты мой, — рыча сказал волк и в два шага оказался над ним, заглянув в его янтарные лисьи глаза. Джиёна парализовало от страха, но он успел заметить, что у этого альфы запах приятнее, чем у других волков, которых он когда-либо встречал. Запах терпкий, но он не ударял сильно в нос, скорее успокаивал, от чего Джиён просто вдохнул, расслабился и потерял сознание.