Пасьянс Джокера

      Да. У него были грандиозные планы. И он хорошенько подготовился к тому, что задумал. Распланировал все на уровне военной операции. Он занимался этим так самозабвенно, будто был создан для разрушений. Все шаги на пути к цели названный Джокер держал у себя в голове и ни с кем ими не делился, и ему было тяжело все расписывать в деталях каждому участнику. Кроме того, надо каким-то образом все пояснить и как-нибудь разыскать людей, согласных на такую авантюру. Процесс захвата замка затруднителен, если ты собираешься делать все это в одно лицо — ему требовалась помощь. Ему нужна была целая армия.       Разумно промолчав о том, как он сверг главаря со своего пьедестала не своими руками, а с помощью «Бэтмена», он убеждал всех и каждого в обязательстве перед ним, об их послушании и принятии участия в мероприятии. Шутник носил все тот же длинный ободранный плащ, чтобы не распугать народ раньше времени. Как выяснилось, заговорить толпу было очень нелегко. Сначала возникли трудности с причиной, по которой Джокер поддакивал своих приспешников. Он выкручивался, как мог, и у него это неплохо получалось. Забрасывал социальными и политическими проблемами в стране, с которыми должен бороться никто иной, как сам народ. Говорил, что ситуация вышла из-под контроля и, что сам король ничего уже не сделает. Нужно принимать решение самостоятельно, брать все в свои руки и немедленно действовать. А для этого нужно, чтобы тебя выслушали, а затем начали слушаться. И как сам выразился Джокер:       — Чтобы тебе подчинялись, нужно обладать властью. А если у тебя ее нет — надо ее захватить!       И когда проблема с мотивом была улажена, толпу стало смущать множество остальных вещей. Их беспокоило как действовать; с кем им придется столкнуться в противостоянии; будут ли у них союзники, и что предпримет Джокер в случае поражения. Вещи, в которых их, убаюкивая, заверял не беспокоиться принц, беря всю ответственность на себя, тем не менее все — так или иначе — сводилось к земному карающему Темному Рыцарю. Хоть убейте, эти люди не боялись и самого черта, но осязаемого и самого что ни на есть реального существа страшились, как стая волков охотника. Успокоить их, что «Бэтмен» всего лишь воришка в маске и плаще и вовсе не опасен тоже было затруднительно:       — … Он не так уж и непобедим! Я там был! Я видел, как он хватается за лицо, когда его по нему били. Я же здесь перед вами, цел и невредим. Можете мне поверить.       Неверующий упрямый народ был стоик, но в конце концов сдался и поддался словам заговорщика, следуя за ним, как плуг за лошадью.       Целью Джокера, конечно же, был замок! Воспоминания, которые постоянно вставали у него перед глазами, сводили его с ума. Он и без того уже был не в себе. Бедный принц… Что же шут хотел устроить в замке? Помощники хотели знать, что от них требовалось, а Джокер рассказывал короткие рассказы, как они прорываются через преграды; сам же принц мало представлял, как им удастся через них прорваться, но обещал подмогу. Честно говоря, он не планировал входить в замок вместе с этой гвардией, он желал пробраться туда один. Но им об этом знаться не стоило. Джокер приказал им собраться на кону праздника на третий день и ждать сигнала в день Дурака*, а он отправится в одно интересное место. Оно находилось среди болот, и там росли удивительные цветы — черные с красными полосками по середине лепестков. Болото назвали Аркхем, в честь человека, который их там посадил. И еще кое-кого.       

***

      — Добрый день, господа! — раздался тихий странный голос.       Среди ряда спрятанных под каменной землей кельи, из которых на пятнадцати сантиметрах над землей выглядывали одни только решетчатые окошки, прошла окутанная в плащ фигура. Обитатели своих камер прильнули к единственному выходу в свет и стали жадно слушать незваного гостя.       Жители чахлых и мрачных темниц не имели внятного облика: тела их были бесформенны и грязны, как и их забытые, опустившиеся в мрак души. По каким причинам они все оказались взаперти перечислять можно долго, а на это у читателя нет времени. Факт в том, что сидели они или по собственной воле, или их туда бросили. Заточение не было кратковременным, увы. Многие сидели свыше десяти лет, а то и все пятнадцать. Кто сказал, что это люди? Существа только выглядели так, а сами безобразные на вид, слившиеся с темнотой, в которой сидели. Ничего их не связывало с внешним миром…       Но сегодня кое-что изменилось. Незнакомец не ограничился одной фразой, было еще много фраз! Очень много. Безумное количество слов — и все они были полны злобы. Нет, направлена она была не на несчастных, а куда-то в сторону. Будто кто-то пришел просто высказаться. Все предложения были длинны, эмоциональны, вызывающи, но в некоторой степени бессмысленными, направленными куда-то не туда. Относились ко всему в целом и ни к чему в частности. И хоть не было объекта, зато была цель. Все сказанное одним или несколькими словами так или иначе то и дело задевало грани прятавшихся в узниках душ. И если что-то не волновало одного, тронуло кого-то другого.       Может это длилось десять минут, может целый час. Если бы предметы умели говорить, решетки на окнах, принимающие на себя всю силу слов Джокера, взвыли бы от бесконечного натиска. Постулат за постулатом, априори об одном, гипотезы о другом, мораль, кодексы чести и достоинства, права и свобода, данные Богом и несправедливость товарищей. Что-то имело какое-нибудь малое значение, а что-то — полностью лишено смысла. Но все это разом было отдано на размышления, процесс которого завершался, как только до уха долетали новые и новые заявления. К кому-то что-то да относилось, но что-то не касалось вовсе. Но это было не главное. Местная аудитория не отличалась острым умом и не критично относилась к постороннему мнению; все, что было пролито на нее — она проглотила каждую каплю. Словно ядом отправленная, она стала выбивать свои решетки. Теперь шумел не только принц, кельи дрожали от рвущихся наружу существ. Они кидали камни, которые находили у себя внутри.       Джокер смеялся. Очень громко смеялся, подзывал, подгонял, говорил еще что-то и хохотал.       Эти существа, ибо людьми их назвать никак нельзя, боролись с ржавым железом; вместе с тем монстры, жившие внутри них самих, так же бились в своей человеческой тюрьме и выли, как прутья, поддающиеся наружу. Но удача не была на их стороне. И, вероятно, ее не было уже несколько лет. Они не могли вырваться — они не останавливались — но не могли. К своему несчастью и счастью нормальных людей.       Слишком воодушевленно было называть узников монстрами — эти люди хотя бы достойны называться таковыми, так как имеют внешнюю схожесть, — но если пуститься следом в подвал за Джокером, который вприпрыжку кинулся туда с некими намерениями, то там, оглядевшись, можно наткнуться на кое-что более достойное звания «чудовища».       Спускаться туда пришлось довольно долго, если бы вы шли шагом, но Джокер несся вниз бегом и оказался у подножья лестницы в считанные секунды. Подвал сырой и грязный, напоминающий собой каменные катакомбы, вмещал в себя две запертые со стороны коридора камеры: одна слева, другая справа. За одну можно было ручаться — она необитаема. Но вторая, скорее всего правая, прятала за своими стенами какого-то арестанта. На полу из-под двери, ведущей внутрь к человеку, которого навестил принц, текла неизвестная жидкость и, по всей видимости, неприятный запах в подвале стоял по ее вине. Надо сказать, тут и без того было не прибрано…       Вдруг поднялся шум: страшный рев раздался где-то за спиной справа и разнесся по всем катакомбам, сотрясая потолки. За дверью камеры послышались топающие размеренные шаги. Кто-то подошел к двери и остановился. Джокер стоял напротив входа для себя и выхода для заточенного. В подвале такая изумительная слышимость, что можно было услышать, как кто-то принюхивается. После — пауза.       Шмыг-шмыг.       Ворчание.       Снова шмыг-шмыг.       Принц ухмыльнулся и, сделав шаг вперед, приблизился к окошку в двери, загороженную решеткой. Если к ней приблизится совсем близко, как это сделал шут, можно разглядеть в темноте чьи-то сияющие глаза. Это нечто было больших размеров, ручаться сколько именно футов точно нельзя, и оно шипело, глубоко дышало и фыркало.       — О, приятель! Здравствуй.       Сложно вести диалог с тем, кто молчит, рычит вместо нормальных ответов и бросается на преграду между ним и незваным гостем. Может это существо вообще не говорит… Но Джокер был уверен в обратном. Впрочем, ответов от своего собеседника он и не требовал, ему было достаточно, что тот просто слушатель, и его понимает. «Кто виноват? Кого надо убить?» — говорил Джокер, скача по коридору и выясняя причины ненависти этой твари, выуживая ее наружу.       Грубо говоря, никто не был виноват, кроме самого заточенного. Его и намеревались со свету изжить, когда он, блестя своей зеленой кожей на солнце, обличил в себе виновного в пропаже несчастных детей. Даже представить себе страшно, что он с ними сделал. Почему же он здесь? До этого засветившись в цирке уродов вместе с остальными нелицеприятными созданиями, где он получил кличку Крок, им заинтересовался один доктор. Похлопотав над организацией поимки этого разбушевавшегося человека, доктор ходатайствовал получить его в качестве биоматериала для своих исследований — химических и психологических — на что ему каннибал нужен был живым. Пару дней доктору дали… Что он хотел с ними делать сложно представить. Странный** доктор.       Джокеру с легкостью удалось раззадорить Крока, это вышло гораздо быстрее, чем с пленниками наверху. Подсуетившись с замком, раздобытым — не будем уточнять где — ключом и спрятавшись в заранее запримеченном углу. Джокер исчез в коридоре, а Крок вылетел на свободу. Слышал бы кто, какой он шум поднял! Разрушая катакомбы своими огромными мускулистыми лапами и длинным хвостом, зверь одним прыжком преодолел скользкую лестницу и, снеся дверь с петель, ворвался в зал. Пока он ломал все на своем пути, заодно вырывая решетки узников, невольно высвобождая их, Джокер, самодовольно хихикая, оправился и прошел немного дальше по коридору, где в конце был не тупик, а поворот в смежное помещение.       Воздух здесь был чище. Он был наполнен свежестью и душистостью, и запахом отцветших растений, разросшихся тут в чудовищных количествах. Каменный пол порос мхом, неизвестные толстые ветви опутали стены, как плющ, заползая в каждую щель и кроша камень. В стороне дверь — еще одна тюрьма — из-под нее росли цветы. Они были не красивы — им не хватало света; все растения здесь были сухие, чахлые. Ветви плюща упирались в потолок, будто хотели вырваться и вдохнуть воздуха, а из-за шума, сотрясающего все наверху, еще отчаянней цеплялись за камень. Казалось они вот-вот разрушат темницу.       — Кто здесь? — послышался приятный голос.       — Это я, — ответили ей.       Джокер не стал уточнять: он хотел подержать театральную паузу и послушать догадки.       Голос за дверью принадлежал девушке, и она была озадачена. Цветы зашевелились -может это странно, но они как будто стали рассматривать вошедшего.       — Ты не здешний сторожила… — произнесла пленница, а затем ее голос зажурчал. — Ты хочешь посмотреть на меня? Хочешь прикоснуться? Так открой дверь…       Под ногами цветы заблагоухали так, как ни один цветок на всей земле. В комнате стало светлее, уютнее. Голос в голове звучит не то, как страстная просьба, не то, как приказ. Он отравлял… Но сосуд и так был уже заполнен. В глазах Джокера блеснуло ядовитое помешательство, и он насмешливо фыркнул.       — Это было классно, конечно. Но лучше не трать силы зря.       — Что? — удивился голос. — Но как?..       — Почему я не схожу от тебя с ума? Ну, как тебе помягче сказать?.. Ты не в моем вкусе.       — Зачем ты пришел? — голос зазвучал так, как и должен был звучать у заточенного в плен человека — жестко.       — Вывести тебя в свет, ты же этого хочешь, — загадочно отозвался Джокер и отпер дверь, окутанную стеблями, которые сами из себя сделали еще один замок. Стебли не поддались.       — Не подходи, человек! — не человеческим голосом зашипели за дверью. Но принц снисходительно покачал головой.       — О… ты мне не веришь? Ну хорошо. Я это делаю не из добрых чувств, а за услугу. Я — тебе, ты — мне. Что скажешь?       — Не понимаю… Зачем ты пришел? Кто ты?       — Я же уже сказал! Ну ладно, я твой друг. Приятель, дружище. Спаситель, повелитель. Называй, как хочешь. Странно, что ты не пытаешься выбежать наружу. Это ты должна толкать дверь, а я ее держать!       — Чего ты хочешь?       — Мне нужна твоя сила. Видишь ли, у меня есть план, и в нем не хватает одной персоны. Я знаю, что ты можешь. За что тебя засадили? Не говори — дай угадать! — хм… тебя обвинили в попытке соблазнить и использовать против королевской семьи всех мужчин в Готэме, и колдовство. За что тебя вскоре должны были сжечь. Могу я спросить: за что ты так не любишь нашего короля? Не перебивай! Я сам отвечу — ты пыталась спасти цветы. Я точно помню какой вздор несла селянка, когда ее схватили рыцари и чуть не забили насмерть. Еще этот Бэтмен вмешался…       — Бэтмен?       — Темный рыцарь. Я его так ласково называю, — засмеялся Джокер. — Нравится?       — Я все еще жду ответа на свой вопрос, незнакомец.       — Я тот, кто так же пострадал, как и ты! Нам обоим есть, что сказать нашему общему врагу, не так ли? Я прошу самую малость — использовать свои таланты.       — А какой мне с этого прок?       — Ну, во-первых, я спасу тебя от заточения, а во-вторых, после моей победы можешь делать с этим городом все, что захочешь.       — Ты предлагаешь мне ввязаться в бой? Я все еще не знаю, кто ты и зачем тебе все это нужно.       — Какая ты подозрительная, — фыркнул принц. — С тобой сложно разговаривать.       — Это с тобой невозможно разговаривать.       — Ха-ха! Моя прелесть, я единственный человек, которому ты можешь доверять и тебе необязательно знать меня в лицо. Уверяю тебя, скоро меня узнают все, в том числе и ты! Тебе должно быть достаточно того, что я тот, кто спас тебя от гибели. И прошу небольшую услугу за это. Разве добро не должно поощряться?       Стебли, опутавшие дверь, как чьи-то руки, сами разошлись в стороны, и , ннаружу вышла прелестная рыжеволосая девица. Ее можно считать красивой, если бы не отпугивающее состояние кожи, — она вся бледно-зеленая и по рукам ползли растения, как вены, — и невероятный цвет глаз. Джокер сошел в сторону с ее дороги.       — Давай скорее. У нас мало времени! — подогнал ее он.       Девушка запрокинула голову, как будто искала солнце. Оглядевшись она не проронив ни слова, направилась к лестнице. Ее походка с покачивающимися бедрами и с прямой спиной привлекали внимание. Единственный, кто мог оценить ее фигуру, был принц, и он даже не старался удерживать свой взгляд: он был направлен исключительно ей вслед. Поднимаясь по лестнице, ему в голову пришла грустная, но вместе с тем веселая мысль — они так похожи — два урода. И он посмеялся. Над такой иронией мог посмеяться только он.       Наконец-то они освободились. Бывшая пленница была искренне рада оказаться на воле, это было видно по ее состоянию: кожа засияла, а волосы заблестели.       — Я Памела Айви. Чем же я могу поблагодарить тебя за твою помощь, незнакомец?       — Сущий пустяк. Всего-навсего повторить свой фокус недалеко от замка по моему сигналу.       — Против рыцарей?       — Именно.       Памела призадумалась.       — А как насчет Темного рыцаря?       Джокер сначала улыбался беззубой улыбкой, но, услышав этот вопрос, посуровел и поднял глаза к небу:       — Что же вы все его так боитесь? Он…       — Я его не боюсь, — перебила его Айви. — Просто я знаю, как он умеет обрывать планы.       — Да? Тогда он не должен тебя беспокоить, Цветочек. О нем позаботиться кое-кто другой. От тебя требуется лишь удвоить мою армию.       На этом двое людей — человек в плаще и девица — разошлись в стороны.       Назначенное время все близилось. Джокеру следовало бы поторопиться. Обдумывая свои планы, он шел через лес. Тех, кто раньше сидел взаперти в кельях, было хорошо слышно неподалеку. Их найти не сложно, если вдруг понадобится: они пройдут длинный путь по болоту и лесу, и, если не заблудятся — окажутся у замка вовремя. Их задержка в противном случае не сильно отразится на планах. С другой стороны, был Крок. Это чудовище могло податься куда угодно и вообще не явиться по предписанному графику. Хорошо, что Джокер не делал решающие ставки на него. Так или иначе подмога Крока прибудет, как только он почует запах схватки и тогда его помощь окажется кстати в любое время: раннее или позднее. Принцу его непредсказуемость нравилась даже больше: это была прекрасная часть хаоса, который он собирался посеять.       Сейчас Джокер держал путь в отдаленную деревню. Не так давно он слышал, что в ней живет один человек. То, что он был сумасшедшим и проводил подозрительные эксперименты, принца не смущало, ему просто нужен был результат этих экспериментов.       По дороге за ним увязалась разодетая под Арлекина какая-то бродяжка. Она выпрашивала подаяние и, пытаясь вызвать сочувствие и жалость в прохожих, рассказывала грустные истории из своей тяжелой жизни. Первая или десятая из них точно была правдой. Почему она была одета как клоун — она объяснила. Ей приходится играть в бродячем цирке. Денег, как водится, нет. По ее словам, надо не дать пропасть несчастной женщине.       А она еще молода — заметил Джокер. В принципе, нищенка ему импонировала. Если бы она еще и замолчала, он был бы счастлив. Остановившись, принц принялся в ответ рассказывать ей свои истории. И нагружая ее милую, но — как ему казалось — пустую голову, намекнул ей, что у него есть столько же, сколько и у нее. А именно — ты сам и одежда; и не благородное занятие в придачу. Таким образом у него не было ничего, что могло бы добавить галочку к карме.       Отвязаться от Арлекины оказалось не просто. Мало того, что ее перестали интересовать деньги, она стала расспрашивать его о нем самом, навязываясь в попутчики. Убедив ее встретиться в день Дурака на площади, Джокер высвободился из ее рук и поторопился дальше.       Перед глазами предстало широкое пространство, наполненное зеленью и светом. Несколько ферм по выращиванию кукурузы, расположенных на холмах, сложно назвать деревней. Но это была она. Сюда и лежал путь Джокера.       Осмотрев пространство в поисках нужного объекта, он пошел к ближайшей ферме. Как ему послышалось, ее хозяин был где-то поблизости. Но он ошибся — кругом ни души. Только обойдя еще несколько домов, Джокер понял, что вся деревня пуста. Это его не на шутку озадачило и разозлило. Он был честен сам с собой и четко припомнил всю информацию, которую знал сам, слышал раньше и раздобыл позже. Это та деревня, которая ему была нужна. Но она необитаема. И все домишки — копии один другого. Над такой незадачей пришлось раздумывать.       Вскоре принц стал подмечать, что фермы не выглядят брошенными. Если что и произошло, их оставили совсем недавно. Размышляя над целью своего визита, Джокер стал подумывать, что знает куда все делись. Но его интересовало не это. Ему был нужен только один человек, а не кучка деревенщин, и его-то как раз было очень нелегко найти. Его предполагаемый дом ничем не отличался от десяти таких же. Хоть бы вороны какие-нибудь необычные летали над ним?       Он бы прошел еще несколько кругов, но Джокеру улыбнулась удача: тот, кого он искал, сам нашел его. Позади принца послышались шорох травы и чьи-то шаги. Он обернулся и вместо того, чтобы увидеть оппонента, увидел облако коричневого дыма, которое незамедлительно бросилось с чьей-то руки прямо ему в лицо. Глаза защипало, а в носу защекотало.       — Фу! Поработай над запахом, это ужасно! — корчился Джокер, отмахиваясь от рассеивающего дыма. Обладатель неприемлемых манер общения, помалкивая, стоял в стороне. А потом неожиданно оказался совсем близко к принцу. Его лица не было видно: оно было скрыто странным и уродливым мешком. Человек стал говорить неприятные пугающие вещи. Задавался вопросами: «что ты видишь?» и «чего ты боишься?».       Это были такие смешные вопросы, что Джокер стал смеяться.       Дым полностью пропал в воздухе, принц хохотал и указывал пальцем на человека в мешке, пытаясь что-то сказать. Но никак не мог успокоиться. Тот стоял растерянный и удивленный:       — Что?.. Как?.. Почему?.. Ты!.. Т… м… я… Но как же? — затем он стащил мешок с головы и швырнул его себе под ноги.       Со зла он бросился на Напьера, но Джокер остался непобедимым и на кулаках. Оказавшись поверженным по всем фронтам и брошенным на землю, незнакомец пал в истерику, долбя кулаком по мешку, в котором только что расхаживал. Эту вспыльчивость и бессознательность следовало прекратить, так как Джокер намеревался с ним разговаривать, но тот все вокруг себя игнорировал.       Хорошо, что ногу по лицу нельзя проигнорировать.       — Э-э-э-й, — проникновенно заговорил Джокер, — может заткнешься на секунду и послушаешь меня?       Злодей вскинул голову и исподлобья посмотрел на говорящего озлобленными глазами, но не стал перебивать.       — Спасибо, — сказал тот. — Минуты две назад я был рад тебя видеть, но теперь я очень огорчен твоим поведением. Надо будет им заняться. Может я попрошу кого-нибудь из своих знакомых объяснить тебе, как надо обращаться со своим боссом? Может даже Убийцу Крока или Бэйна?       Человек, сидевший на земле, затрясся.       — Ну ладно, — успокоил его Джокер, — это потом обсудим. Встань, приятель, и представься мне, будь любезен.       Тот поднялся на худые косые ноги, сгорбился и опустил голову. Помявшись немного, он заговорил:       — Я… Джонатан…       — Крейн! Я знаю! В связи с тем, что ты вел себя, как бешеная собака, соблаговоли объяснить мне, чего ты пытался сделать. Я мечтаю это услышать лично от тебя.       Принц и так прекрасно знал, что Джонатан тут делал; что сделал с местными жителями (они только разбежались — все люди целы); и какую операцию только что хотел провернуть. Но ему хотелось послушать все это от главного зачинщика.       Джонатан изъявлял полное нежелание разговаривать, но по глазам Джокера видел, что он от него не отделается, если все не расскажет. Ему было тяжело начать: все, с чего можно было бы приступить к объяснениям, являлось слишком личным — и этим ему делиться категорически не хотелось. Пришлось как-то лукавить.       — Это мое изобретение. Мое оружие… Я хотел посеять страх здесь.       — И ты выбрал меня подопытной крысой?       — Нет, — смутился Крейн, — я хотел… я сделал… Они должны были заплатить! Ответить за все то, что сделали. Оно работало. Оно же работало! Они разбежались, как распуганные зайцы!       — Местные? — уточнил принц.       — Да!       — И что же это за изобретение? — спросил Джокер, заметив, что Крейн опять нарочно молчит.       — Фобос.       — И?       — Газ Страха.       — А теперь мое любимое, — заулыбался Джокер и сплел пальцы рук в крепкий замок.       — Он подвергает людей ужасу. Все их потаенные страхи возникают прямо у них перед глазами, как самый настоящий объект, и сводит их с ума…       — Это гениально, — мечтательно резюмировал принц.       Джонатан угрюмо стоял, было видно, что он очень хотел что-то сказать, но или стеснялся, или стыдился. Его руки сжались в кулаки, и он выпалил:       — Что гениального?! Оно не работает!       — Молчать, — велел Джокер — Крейн замолк. — Просто надо делать это не исподтишка. Ты же говоришь — все работало? Значит работает.       — Нет. — Отрицательно качнул головой Джонатан.       — Да, — убедительно ответил второй собеседник.       Крейн позволил себе снова пасть в ярость — он нацепил свой мешок и повторил пас с выбросом газа в лицо Джокеру. И стал глядеть, как тот мечется по дороге, страшась невидимых кошмаров…       Но Джокер опять не среагировал***. Он даже не отскочил в сторону, когда его окутало облако ядовитой пыли, только, сморщившись, отклонился.       — Будто кто-то напердел, ты уж прости.       Человек, что в маске, — выглядящий, как отупевшее пугало, — потерял равновесие и сел на колени, провалившись в апатию. Он не смотрел на принца, он вообще никуда не смотрел. Ему не верилось, что его творение потеряло силу. Совсем недавно оно подействовало на одного из местных жителей, который своими невменяемыми поступками вынудил всех остальных покинуть свои жилища. А несчастный разгромил свой дом и в итоге погубил сам себя, потонув в болотах, когда убегал от чего-то.       Что на самом деле случилось, сам Джокер не знал, но он не задумывался слишком долго. В его голове мысли и выводы проносились очень быстро. Он не сомневался, что газ работает, а свою устойчивость к нему расценил, как беспрецедентное преимущество, возвышающее его еще выше над остальными, чем он думал раньше.       Эту сладкую мысль можно было бы думать очень долго, но прежде, чем сам Джокер вернулся к действительности, возник Крейн. Он, не помня себя, стал выкрикивать всякие фразы, возвышающие его гениальность и высмеивающие чужие фобии перед миром и самим собой; фразы, оправдывающие сбой его произведения и заверяющие, что все можно исправить. Его дрожащие лихорадочные пальцы держали баллончик, где прятались страхи, мешок валялся под ногами, и рука Пугало поднесла его к лицу. А через мгновение сосуд было опрокинут.       Сначала Крейн смеялся, вздыхал и охал, осматриваясь кругом. Но потом стал кричать, вопить и размахивать руками. Повалившись на спину, он отбивался ногами от воздуха, кувыркался, барахтался и закрывал лицо. Затем подпрыгнул на месте, будто под собой увидел что-то ужасное, встал на ноги и помчался во весь дух прочь.       Джокер мрачно смотрел ему вслед, вместо губ у него под носом очертилась кривая линия злобы. Опустив глаза на пустой баллончик, сделанный специально для этого газа рукой настоящего гения, Джокер сказал:       — Черт. Все выпотрошил, ничего не оставил. Козел. — Пнув ногой сосуд, он пошел по дороге, мысленно меняя схемы и планы.       Удивительно, но эта деревня не такая необитаемая: помимо Джонатана и Джокера здесь оказался еще один человек. Он стоял поодаль на холме, опираясь на большой лук и, по всей вероятности, все видел.       Неизвестная фигура была высока, одета в красный костюм, покрывающий все участки тела, на плечах — коричневый плащ, а на лице — металлические пластины. Она стояла неподвижно и выглядела совсем не угрожающе. Джокер взглянул на нее, своими хитрыми глазами заприметил все детали, главным образом — лук. Поразмыслив немного, он решил обратиться к фигуре:       — Ты что же это, подглядывал? Как невежливо.       Человек молчал.       — Теперь придется убрать тебя, как свидетеля.       Джокер не угрожал, но у него не было другого пути, как привлечь внимание чужака.       Сегодня фортуна однозначно была на его стороне — с холма ему последовал ответ:       — Тебе меня не одолеть.       Джокер рассмеялся, а вскоре вызывающе вопросил:       — Докажешь мне?       Лучник поднял свое оружье, стрела аккуратно натянула тетиву — так ее острый кончик устремился прямо в голову шуту. Она должна была вот-вот рвануться вперед и поразить мишень. Но лучник не торопился ее отпускать. Пока Джокер и стрела смотрели друг на друга, где-то неподалеку послышались нечленораздельные крики Крейна. Лучник казался неподвижным изваянием, но его глаза примечали все, что двигается и не двигается, а слух остер; в нужный момент он двигался с невероятной скоростью.       Обезумевшего Джонатана собственные страхи загнали под холм и в какой-то момент он оказался в ста метрах за спиной у чужака. Выбрав момент, лучник освободил стрелу, но дал ей самой выбирать цель. Джокеру показалось, что она пронеслась где-то у него над головой и попала в стену или еще куда, потому что слышал характерный стук. Но тем не менее что-то снесло Крейна с ног. Он жалобно вскрикнул, подскочил на не раненной ноге и опять пустился в бегство. На сей раз уже менее стремительное.       Джокер был рад, но отнюдь не потому, что остался жив, его до безумия поразила ситуация и он, сдерживая себя, сказал:       — А почему ты его не убил? Я бы не обиделся. — И все же засмеялся.       Возможно, Лучника это смутило, но по нему судить сложно. Опустив лук наземь, он пояснил:       — Мертвым он мне не нужен.       — Хм… — принц вернулся к серьезному тону. — Умно. И зачем же он сдался тебе живым?       — Тебе лучше уйти. И больше я предупреждать не стану.       — Уже уходить?! Но я же только сейчас нашел, что искал!       В ответ ему была натянутая тетива.       — Ладно, ладно. Дай минутку. Видишь ли, у меня намечается вечеринка и я собираю гостей.       — И Крейна тоже? Цирк уродов.       — Ну-у… это, как посмотреть. Для тебя у меня есть гораздо более интересное предложение.       Лучника было не так просто заинтересовать, он по-прежнему целился в Джокера, настаивая на исчезновении такового.       — Готов слушать?       — Пошел вон, — потребовал тот.       — А что, если я скажу: «Темный рыцарь»?       — Что Темный рыцарь?       — Твой противник Темный рыцарь. Я же сказал — у меня будет вечеринка, бал, принцессы — и все такое, а этот объект мне испортит все веселье. И твоя задача убить его.       Лучник опустил лук.       — Это вымысел. Сказка для детей. Его нельзя убить, потому что его нет. Ты спятил, — человек в плаще забросил лук за плечо и, махнув рукой, пошел в сторону леса. — Убирайся. Пока цел.       На ходу его остановило осуждающее цоканье собеседника, пришлось раздраженно оглянуться.       — Такому стрелку, как ты, нужна достойная мишень, не так ли? Уверен, ты сможешь подстрелить даже то, что не существует. Но я не даю невыполнимых заданий. Темный рыцарь есть, и это не миф и не городская легенда. Потому что за его смерть ты получишь вполне реальное вознаграждение.       В этот раз Лучник стал слушать более внимательно.       — Сколько ты предлагаешь?       — Смотря в каком виде ты мне принесешь Бэтмена. Если мертвым, то много; если одну голову, то очень много; если живым — немного меньше. Через три дня будет день моего чествования! Но если к тому моменту ты не принесешь мне его голову, никаких денег ты не получишь.       — Тебе нельзя верить.       — Почему? Я все честно расписал, разве нет?       — Сколько мне это будет стоить?       Джокер задумался.       — Сто тысяч золотых, — за него ответил Лучник.       — Нет.       — Или ты мне платишь сколько я требую, или я покончу с тобой.       — Угрожаешь? Ну хорошо. Пятьдесят тысяч — и тебе придется очень хорошо постараться, чтобы добыть его голову за такую награду.       — Идет, — Лучник собрался уходить. — Где тебя найти?       — На болоте, рядом с Аркхемом.