Дворовая

Андрей недовольно поморщился, зацепив ворсинками свитера единственную глубокую царапину, оставшуюся у него на спине после позавчерашнего ночного свидания. Аккуратности теплых и осторожных пальчиков хореографички (Гали, правильно?) могла бы позавидовать любая из его девиц. Все они как на подбор оказывались весьма когтистыми. Страстность страстностью, а на тренировках, да и в повседневной жизни обилие царапин на спине было для крайнего нападающего фактором весьма неприятным. Отчего-то ему вспомнилась легенда о святых Петре и Февронии. Мстительная дамочка, у которой царь попросил исцеления, пообещав за это жениться, не излечила его до конца, оставив одну-единственную ранку. Петр, конечно же, не женился, думая, что наивной девушке хватит и щедрых даров, но был разочарован, когда от этой крохотной ранки он снова заболел. В итоге они поженились, и была у них великая любовь-морковь. А ветровочку, которую оставила эта по-своему прелестная дева, что вчера так любезно согласилась провести с ним время, а точнее, целую ночь, надо бы вернуть. Все-таки девушка его не подвела в плане возлагаемых на ее стройность и гибкость больших надежд, поэтому нехорошо будет, если курточка останется грустно висеть в коридоре, скучая по своей темноволосой хозяйке. Эх, Щука-Щука! Нельзя быть столь мнительным! Впрочем, у него появится замечательная возможность сжечь лишние калории, набранные вчера вечером. Андрей-то свою норму уже отработал, ибо недаром диетологи говорят, что во время бурного ночного времяпровождения сжигается аж 600 килокалорий. А Касаткина-то явно не из простых! Уж так она на хореографичку поглядывала, что даже Андрея холодок пробирал. Не нравится она ей, ох как не нравится! Впрочем, кто ей вообще нравится, этой выдре? Снова зацепив ранку тканью теперь уже формы, Андрей закусил губу, чтобы изо рта невольно не вырвалось ругательство. Эх, мал ерш, да колюч. И ногти вроде у нее коротенькие, и не кусается она, вопреки слухам. Что же за царапина такая дурацкая? Мелочь, а неприятно. *** По телевизору шел не обычный нудный сериал, а французский фильм «Молода и прекрасна». Видимо, даже телевидение не упустило случая понасмехаться над Галей, которая доедала уже вторую банку соленых огурцов, с ногами сидя на диване. Телефон уже в двадцать шестой раз противно забибикал. Галя усмехнулась, глядя на высветившееся на экране мобильного имя, а потом изо всех своих силенок, которые остались после всех пережитых испытаний из-за наделанных ею глупостей, швырнула его об стену. Сейчас ей совсем не хотелось выслушивать упреки Царцева по поводу ее двух прогулов. В институт она благоразумно сходила, но и там ей казалось, что все, все, начиная с вахтерши женского общежития и заканчивая ректором, знают о ее гадком, неразумном и легкомысленном поступке. В принципе, все так, как она хотела. Сидит на диване, ест, правда, не пломбир, а огурцы, смотрит фильм, тоже драматически-слезливый. Правда, иногда желаниям стоит исполняться своевременно. Сейчас бы она отдала и эти две банки огурцов, и диван, и плед за то, чтобы вернуться в прошлое и съездить кое-кому по его наглой физиономии. Она прекрасно осознавала, что виновата только она сама, но страдать в одиночку ей как-то не хотелось. Хотелось только огурцов и спокойствия. Огурцов-то у нее еще целая банка, а вот со спокойствием явная напряженка. Сквозь рыдания француженки, похожей на крысу, до Галиных ушей донесся треск (не звон, именно треск) дверного звонка. Галя потрясла головой, но треск никуда не делся, более того, к нему добавился еще и стук. Встав с дивана, Галя прекратила страдания девушки одним нажатием красненькой кнопки, покрепче запахнула халатик и отправилась открывать. Глазка в двери не было как такового, поэтому Галя могла только догадываться, кто же соизволил навестить ее в понедельник днем. Стоило ей лишь повернуть замок, как дверь буквально впечаталась в стенку. - Какого хера?! – заорала Ксюха. - Что именно? – выдержки Гале было не занимать. - Какого хера ты позавчера не пришла домой ночевать? Я, между прочим, всю ночь тебя, коровищу, ждала! – Ксюха нервно моргала. - А я… - «Должна отчитывается, где я ночую?», - передразнила Галактину Ксюха, закрывая дверь и присаживаясь на тумбочку в коридоре. – Ну да, действительно, кто я такая? Подумаешь, проститутка! Подумаешь, пацанва! - Ксюнь, но я… - Тупая овца ты, Галактина, - подытожила Ксюха, с наслаждением потягиваясь на жесткой древесине. - Хорошо, - покорно согласилась Галя, облокачиваясь о дверной косяк. Ксюха даже в неведении истины была права. - Появился кто-то? – продолжала допрос Ксюха. Галя дернулась. Она физически почувствовала, как ее лицо пошло крупными алыми пятнами. - Нет, - выдохнула она. Насмешливо-недоверчивый взгляд Ксюхи сказал многое из того, чего не сказали ее губки. Например, то, что Галактина совершенно не умеет врать. И то, что Галя и парень – вещи несовместимые. - Ты смотри у меня, золотая. Знаешь, как Ломоносов говорил? - Как? - На бога надейся, а порох держи сухим. Вот, - торжественно произнесла Ксюха, выпятив худенькую грудь. При таком великолепном исполнении никто бы и не подумал, что эту замечательную фразу изрёк совсем не Михайло Васильевич. Галя улыбнулась. Сердиться на Ксюху долго было невозможно. - Ладно, пойду я. А ты не балуй, понятно? – девушка шутливо погрозила Гале пальцем. - Не буду, - Галя спрятала половину лица за дверной косяк, чтобы спрятать слезы, появившиеся почему-то пока только в одном глазу. Ксюха уходила и приходила красиво, не здороваясь и не прощаясь. Уж слишком жизнь помотала девятнадцатилетнюю ее, чтобы упускать драгоценные мгновения на ненужные вежливости. Галя уткнулась в стенку лицом, для усиления эффекта несколько раз ударилась об нее головой. Доедать соленые огурцы расхотелось. Она же не беременная какая-нибудь, чтобы лопать разносолы банками. Да и к тому же дороговато они стоят для простой студентки, подрабатывающей одновременно официанткой и хореографом. Странный наборчик. Впрочем, как и его хозяйка. А уж в голове у нее просто мама не горюй!

***

Ядвига аккуратно оправила юбочку, присаживаясь на переднее сидение и целуя Влада в щеку. - Спасибо, что заехал, - проговорила полячка, поудобнее устраиваясь в кресле. - Да не за что, - довольно улыбнулся Царцев, поворачивая ключ. - Нет-нет, правда, спасибо. Если бы не ты, я бы… - Ядзя, перестань. Это не так уж сложно, - Царцев осторожно повернул руль, выезжая с по-дурацки устроенной институтской парковки. Сворачивая на длинную и узкую улочку, он заметил прикованный к себе взгляд больших черных блестящих глаз. Ядзя, Ядзя… Ядзя – это песня. «Гад буду, если не женюсь», - подумал Царцев. – «Красивая, умная и добрая. Партия точно оценит», - он улыбнулся, представляя себя отца, который сейчас наверняка выигрывает очередное дело. - Чем ты расстроен? – мягкая ручка с тонкими изящнейшими пальцами легла на его плечо, будто перышко. «Тем, что Галактина – зараза», - сердито подумал Царцев. – «Совести у нее нет. Явится, всыплю ей по первое число. И уволю. Нет, не уволю. Лучше себя уволю, не ее». - На работе проблемы, - вслух произнес он - Из-за этого совсем не стоит расстраиваться, - улыбка чуть тронула мягкие губы. – Проблемы уйдут, а ты останешься. Заметив чуть удивленный взгляд Царцева, Ядвига отвела глаза: - Так говорит мой отец, когда у него трудности. - Чем он занимается? - Бизнесмен, - чуть помедлив, ответила Ядзя. - А… - Не знаю. Что-то, связанное со строительством, - улыбка Ядвиги стала еще шире и одновременно мягче. – А твои родители? - Отец – юрист, а мама – учительница, - Царцев выехал на проспект, отмечая, как при упоминании о месте работы отца Ядвиги в ее зрачках промелькнуло что-то, похожее на беспокойство. Надо бы узнать побольше об этом мужчине, раз с ним связаны какие-то непонятки. Однако разговор на эту тему он решил начать издалека - Ты говорила, что вы приехали из Польши… - Царцев осторожно забросил удочку. - Три года назад. Мне было пятнадцать, - Ядзя чуть прикрыла глаза, видимо предаваясь воспоминаниям о том чудном времени. - А бизнес отца? - Скажем так: он начал его с нуля, - девушка по-прежнему улыбалась, но Царцев ощутил тревогу, исходящую от нее по крупицам. Когда в отношениях с девушками начинаются какие-то недоговорки, лучше разрешить эту проблему сразу, чтобы потом, стоя в ЗАГСе, неожиданно не узнать, что на самом деле она принцесса африканского племени Тумба-Юмба или чемпион мира по боксу, страдающий к тому же шизофренией. При этом порой комбинации могут быть еще более зашкаливающими. Влад свои нервы берег, как зеницу ока. Ядзя, конечно, ему нравилась до безумия, но куда больше ему нравилась перспектива прожить лет этак до восьмидесяти, сохранив все конечности и трезвость ума. Мечтать, конечно, не вредно, но беда в том, что Царцев, как и его отец, был весьма и весьма целеустремлённым и совсем неглупым. Конечно, Ядзя не дочь вождя африканского племени или бога Посейдона. Но что-то, что-то в интонациях плавного, переливающегося и ласкающего её голоса, настораживало Владислава Алексеевича Царцева.

***

Без ветровки холодно, очень холодно. Руки Гали, хоть и спрятанные под черной водолазкой, покрылись мелкими щекочущими мурашками. Она старалась идти быстро и держать спину прямо, но время от времени она все равно замедлялась, отчего-то выжидательно глядя на дорогу. «Надеешься увидеть свет фар знакомой тебе бибики?», - съязвил внутренний голос. Галя моментально отвернулась от дороги и практически побежала по тротуару. «Это был лучший секс в моей жизни. Запоминающийся», - усмехнулась она, чуть прикусывая губу, чтобы зубы были заняты делом, а не стучали. Она толкнула дверь клуба, поднялась по ступенькам. Царцев, поборник здорового образа жизни, лифты специально не устанавливал. Правда, у него ноги длиннющие, и преодолеть шесть пролетов никогда не было для Владичка проблемой. «Он убьёт меня и расчленит. А потом похоронит с почестями и конфетками», - подумалось Гале, когда она со страшным упорством преодолевала четвертый лестничный пролет. Вот и клуб. За барной стойкой привычно наблюдается чья-то макушка, мимо которой сейчас надо проскользнуть и не привлечь ее внимания. Галя сливается с черным цветом стен, проскальзывает в раздевалку. Там все как обычно. Хотя нет, не все. Кристины сегодня нет. Завидев Галю, девочки поднимают дружный шум. Владка откладывает телефон и подходит к ней. - Крис заболела, - пояснила она, увидев недоуменный взгляд Галины. – А тебя чего не было два дня? - Неважно, - кратко ответила Галя. – А… - Царцев? – хмыкнула девушка. – Царцев рвет и мечет, чуть ли не морги обзванивает. Он тебе звонил раз пятьдесят. Куда ты пропала, а? Дверь раздевалки всегда открывается неслышно. Длинные ноги, обутые в туфли, перешагнули порожек и подошли к девушкам. - Га-лак-ти-на, - медленно и нараспев произнес Влад. – Пойдём-ка, поговорим, а? Галя подняла на него глаза, а затем покорно вышла, не забыв закрыть за собой дверь. Влад, помедлив, пошел за ней. - Он ее убьет, - прошептала Лизаня, вытаскивая из сумочки флакончик с лаком. - Молчи, Лизка, - Влада резко обернулась. – И без тебя тошно.

***

Минут пять они смотрели друг на друга, как два удава. Кроликом нельзя было назвать ни парня, ни девушку, что стояли друг перед другом на складе. - И чем ты это объяснишь? – тихо спросил Царцев. - Не могу это ничем объяснить, - Галя не могла встречаться взглядом с пылающими карими глазами. Одно ненужное движение зрачков – и она пеплом осыплется на пол. - Галактина, ты вообще понимаешь, что так поступать нельзя? – Царцев начал закипать. – На звонки не отвечаешь, ни в одной больнице тебя нет, в большинстве моргов – тоже. Где тебя носило?! – уже почти заорал он. - Не кричи, пожалуйста! – заорала Галя в ответ, чувствуя, как ее душу охватывает тот самый жуткий коктейль. А потом разрыдалась, обхватив его руками за шею и уткнувшись в черный пиджак, от которого пахло самым лучшим, что может быть на свете, - лимоном и колотым льдом. - Галь, ты чего? – Рука Влада осторожно задела его волосы, стянутые в тугой узел. – Не плачь. Что стряслось такое, что сама Галина Галактина сейчас рыдает? - Хочу и рыдаю, - огрызнулась Галя, еще крепче стискивая его шею. – Порыдать, что ли, нельзя? Почувствовав, как чуть сжалась рука, все еще лежащая на ее затылке, она уткнулась в его уже промокший пиджак еще глубже. - Прости меня, прости, пожалуйста! Я дрянь, да! Ох, какая я дрянь! И дура! Просто полная дура! Ну не ругайся, ну Владичек, пожалуйста! Я и так сама себя отругала! Ну хочешь, я без выходных весь год буду работать? Гале было тепло и уютно впервые за эти три дня. Почти как под тем самым одеялом. - Все, Галактина, я понял. Раз ты плачешь, то действительно что-то случилось, - он аккуратно оторвал ее от себя. – Иди домой и пару дней можешь делать с телефоном, что хочешь. - Нет, - всхлипнула Галя, - можно я поработаю? Пожалуйста, - она подняла на него серые мокрые глаза - Вьешь из меня веревки, - саркастически усмехнулся Царцев. – Иди умойся и работай. Чего еще ты хочешь? - Больше ничего, - настоящая улыбка появилась на лице Галактиной. – Спасибо, - девушка последний раз прижалась к нему и побежала переодеваться. - Вот шельма, - вздохнул Царцев, беря из залежей фруктов мандаринку. – Почему я только это терплю? Ответ он и сам прекрасно знал. Но услышать мнение воздуха ему было куда интереснее.

***

Галя работала с утроенной скоростью, почти не отвлекаясь на разговоры. Она поняла, как ей не хватало клуба, в громкой музыке которого глохнут все дурные мысли, а беготня от одного столика к другому не только помогает похудеть, но и отвлекает от насущных проблем. - Здравствуйте, что желаете? – заученно улыбнулась она компании из шести человек. Трое парней и трое же девушек: блондинка, брюнетка и рыжая, как, прости Господи, в "ВИАгре" Две из них были сильно накрашены, а на явно пустых головах красовались затейливые прически. Брюнетка сидела спиной, и ее лица, с которого ручка хозяйки то и дело откидывала длинные волосы, Галя не видела. - Девушка, а скажите… - неожиданно обернулась она. В ту же секунду и Галя, и девушка застыли, как мраморные изваяния. Черные, красиво выщипанные брови темноглазой девицы высоко подпрыгнули, а правильной формы губы растянулись в нехорошей улыбке.